.
- Где и когда?
Они договорились о месте и времени встречи. Едва Ярощук повесил трубку, телефон разразился психованной трелью.
- Ярощук, твою дивизию! Тебе что сегодня приказал Лукич? Чтобы ты не лез в дело по "Перекрестку". Было это сказано?
- Было, - не стал возражать Ярощук, узнавший голос заместителя начальника управления генерала Лапшина. - Я и не лезу.
- Тогда какого рожна ты повязал Исрапилова?
- Имеете в виду чеченца? Разве он имеет отношение к "Перекрестку"? Ко мне поступила информация, что этот тип имеет оружие...
- Этот тип, как ты изволил сказать, находится в разработке, а ты влез не в свое дело. Немедленно освободи его.
- Не могу.
- Что значит, "не могу"? Ты подчиняешься приказам или нет?
- Не могу означает, что о факте задержания террориста я уже поставил в известность прокуратуру. Если хотите, начинайте раскручивать дело оттуда.
- Кому доложил?
- Лично Пономаренко.
Заместитель прокурора города Пономаренко слыл человеком бескомпромиссным, считался ревнителем закона во всех мелочах и на этой почве находился в конфронтации с Лапшиным. Ярощук знал, что шеф звонить Пономареву ни за какие коврижки не рискнет.
Сообщенное заставило Лапшина взорваться.
- Ну, начальник склада, ты у меня дождешься! - зло выкрикнула трубка в ухо Ярощуку. Тот отодвинул её подальше и спросил:
- Вы кончили, Иван Константинович? Можно выключать запись?
- Ярощук! Ты это писал?! Сдурел совсем?!
- Почему сдурел? Я пишу все разговоры, потом изучаю каждое слово. Начальство их не бросает зря. Я так понимаю, Иван Константинович?
- Ну, смотри! Ты меня слышишь?
- Слышу, слышу. Дальше что, последует предупреждение: "Ну, заяц, погоди"?
В ухо ударил щелчок брошенной трубки и тут же запиликали сигналы отбоя.
- Зря вы его дразните, - сказал Карпенко, слышавший разговор от начала и до конца. - Он злопамятный.
"- Ну, начальник склада, ты у меня дождешься!" - пригрозил шеф.
Ярощук никогда начальником склада не был. В милицию он пришел после увольнения из армии. Последней в его послужном списке, предоставленном отделу кадров МВД, значилась должность начальника службы охраны арсенала центрального подчинения в Дальневосточном военном округе, которую он занимал в звании майора. Но, если бы кто-то всерьез решил покопаться в архивах, где находились документы расформированного арсенала, то там фамилии Ярощука не обнаружилось бы. Должность начальника службы охраны была частью легенды, с которой подполковник Ярощук уволился из Вооруженных Сил.
Его биография была не похожей на ту, которую он изложил на бумаге при поступлении в милицию.
Алексей Ярощук, родившийся в Бухаре. После окончания средней школы поступил в Рязанское военно-десантное училище. Став лейтенантом, попал в Туркестанский военный округ, где командовал разведывательным взводом парашютно-десантного батальона специального назначения. Вместе с этим батальоном он попал в Афганистан. Прекрасное знание таджикского языка и хорошее - узбекского, которыми он владел с детства, обратили на себя внимание служб, заинтересованных в специалистах особого рода. Ярощуку предложили поступить в Военно-дипломатическую академию Генерального штаба, которая на деле выпускала кадровых закордонных военных разведчиков.
При выпуске Ярощуку, который к знанию уже известных ему языков добавил ещё урду и арабский, присвоили звание майора, вручили именные часы от ЦК КПСС и назначили на высокую должность личного шофера Чрезвычайного и полномочного посла Советского Союза в Пакистане. Всего у посла имелось два сменных шофера, один из которых был обычным водилой, если не принимать во внимание его квалификацию инженера с дипломом Московского автодорожного института. Вторым оказался кадровый разведчик Ярощук, превращенный в силу специфики должности в Ивана Потапова.
Появление нового человека за баранкой посольского автомобиля пакистанская служба безопасности не оставила без внимания. Вскоре Ярощук уже знал, кто стал его опекуном. Им оказался капитан Исмет, примечательный своей худобой и напоминавший видом и янтарным цветом кожи не известную в Пакистане сушеную воблу. Исмет всегда носил темные очки, периодически меняя форму оправы. Она у него была то прямоугольной, то круглой, то овальной. Этим и ограничивалась маскировка. Впрочем, слежка велась так, чтобы Ярощук её замечал, и это должно было удерживать его от нелегальной деятельности.
Ярощук сделал все, чтобы свести с опекуном знакомство. Такую возможность предоставил случай.
Ярощук толкался на городском базаре, где толпа вынуждала его спутника держаться к объекту сопровождения как можно ближе. Неожиданно длинное загорелое лицо Исмета сморщилось, и он чихнул, но не громко, а как кот, отфыркивавшийся от воды.
- Йахди-кум-Ллаху ва юслиху ба-ля-кум, - тут же участливо проговорил Ярощук. - Да укажет вам Аллах правильный путь и да приведет он в порядок все дела ваши.
Капитан Исмет на мгновение опешил. Он вскинул брови, с удивлением поглядел на Ярощука, но чистота интонаций, с которой русский произнес доброе пожелание чихнувшему и благоговение, с которым правоверным обязан воспринимать каждое упоминание об Аллахе, заставили его ответить вежливостью:
- Ва фи-кя баракя Ллаху. - И тебя да благословит Аллах.
Теперь уже Исмету трудно было делать вид, что он не знаком с русским. А вот по тому, что он продолжал свою миссию, стало ясно - об этом знакомстве капитан по команде никому не доложил.
При первом же удобном случае Ярощук на мусульманский праздник преподнес Исмету подарок. Тот его принял. Вскоре отношения сопровождаемого и его сопроводителя сделались предельно доверительными. Этому способствовала щедрость Ярощука, который периодически преподносил опекуну небольшие подарки. Поэтому Исмет стал иногда оставлять своего подопечного без присмотра и отправлялся к своей любовнице с небольшим браслетом или перстнем, которые ему со словами уважения передавал русский Иван.
В один из дней Ярощуку предстояло выехать из Исламабада в сторону Мари на конспиративную встречу со связником. Тот должен был ожидать Ярощука на обочине автомобильной магистрали, что позволяло свести контакт к полуминутной остановке.
Связника, одетого в халат нищего дервиша, справа от шоссе Ярощук заметил издалека. Тот сидел на камне, который лежал метрах в ста от дорожного указателя. Рядом, привязанный к столбику за повод, стоял серый длинноухий ишак.
Ярощуку надо было притормозить и, не выходя из машины на урду спросить сидевшего правильно ли он держит путь на Риват, который заведомо находился в другом направлении. На что дервиш должен был ответить: "Правильно, но приедете только в Мари". Именно в слове "правильно" и заключался тайный смысл пароля. Однако Ярощук решил не останавливаться. По условию, которое было заранее обговорено для проведении встречи, дервиш не должен был привязывать ишака, а стреножить его и пустить вольно пастись рядом с собой.
Не останавливаясь, Ярощук проехал мимо дорожного знака, лишь едва сбавив скорость, чтобы получше разглядеть дервиша и понять, почему тот привязал ишака к столбику. Внезапно в салон ворвался звук недалекого выстрела и машину резко рвануло вправо.
Ярощук был заядлым автомобилистом, любил скорость, но никогда не позволял себе двух вольностей - включаться в гонку с обгонявшими его машинами и снимать с руля вторую руку, как любят делать обладатели крутых иномарок. Последнее обстоятельство, помноженное на молниеносную реакцию, не позволило произойти катастрофе.
Крутанув руль влево, Ярощук удержал джип на дороге, а сыграв тормозами - ножным и ручным, заставил машину сделать пируэт и повернуться капотом в сторону откуда он только что ехал.
Джип ещё не остановился, а Ярощук уронил голову на баранку руля, лбом утопив кнопку сигнала. Клаксон заорал, противным козлиным голосом огласив пустыню.
Ярощук знал, что именно этот звук заставит тех, кто стрелял в него, покинуть укрытие и поспешить к джипу. Хотя шоссе в обе стороны выглядело пустынным, появись с любой из них машина, ревущий клаксон неизбежно заставит обратить на себя внимание, в то время как просто джип, стоящий на обочине со спущенным колесом покажется явлением обычным.
Расчеты Ярощука оправдались. Из-за гряды камней одновременно выбежали два человека. Один чернобородый, одетый в армейскую камуфлированную форму, бежал к машине первым. В правой руке он держал пистолет с поднятым вверх стволом. За бородатым, путаясь в полах длинного серого халата, следовал сообщник в черной чалме.
Оружия у Ярощука с собой не имелось, но, воспитанный стажировкой в московском таксопарке, где он для тренировки накатал за рулем более ста тысяч километров, он всегда держал под сиденьем у правой руки монтировку. И потому, когда голова упала на руль, свободно свисавшая вниз рука ладонью легла на теплую твердь металла.
Не добегая до джипа нескольких шагов, чернобородый полуобернулся к поспешавшему за ним в халате помощнику. И, заставив Ярощука вздрогнуть от неожиданности, крикнул по-русски:
- Ахмед! Он сапсем готов!
Ах, дурак! Охотнику опасней всего расслабляться, когда подстреленный им медведь встречает его приближение закрыв глаза. Ах, дурак! Надо же так проколоться!
Едва чернобородый, успокоенный и довольный легким успехом, подошел к машине, монтировка, выдернутая из под сиденья, коротким секущим ударом обрушилась на его правое плечо. В тишине, наступившей сразу после того как перестал занудно ныть клаксон, стал слышен сухой древесный хруст сломавшейся ключицы.
Бородатый, утратив способность ощущать мир, начал валиться на Ярощука. Тот подхватил его, выдрал из костлявых пальцев пистолет и в упор наставил его на чалмоносца, который уже подбежал к джипу вплотную.
- Стоять! Подними руки!
Ярощук говорил по-русски, зная точно, что его поймут.
Запутавшийся в полах халата тип под наведенным на него пистолетом неожиданно опустился и сел на камни. Это могло быть реакцией на сильный испуг, а могло оказаться маневром, призванным отвлечь внимание Ярощука от чего-то существенного. Чтобы не отвлекать себя разгадыванием загадок, Ярощук ногой как по летящему навстречу мячу, ударил чалмоносца в солнечное сплетение. Тот согнулся, хватаясь обеими руками за живот и из рукава выпал звеневший сталью нож. С хрипом заглатывая широко открытым ртом воздух, человек повалился на бок.
Ухватив поверженного противника за руку, Ярощук оттащил его в сторону за камни. Там, не целясь, нажал на спуск. Грохнул выстрел. Ноги чалмоносца дернулись и он застыл, верив остекленевшие глаза в бесцветное южное небо.
Быстро вернувшись к машине, Ярощук подхватил под мышки тело бородача, поверженного в шок ударом монтировки, и уволок за те же камни, где лежал его сообщник.
Оглядев шоссе в обе стороны и не заметив на нем машин, Ярощук склонился к бородачу и стал хлестать его по щекам, стараясь привести в чувство. Наконец тот открыл глаза и огляделся блуждающим тупым взглядом.
- Ту ки? - спросил Ярощук на пушту. - Ты кто?
Бородач его явно не понял.
- Ты кто? - повторил он вопрос по-русски.
Бородач утомленно прикрыл глаза, демонстрируя нежелание говорить.
- Как хочешь, - сказал Ярощук спокойно и приставил не остывший ещё ствол к лбу бородатого. - Ля илляха илля Ллаху, инна ли-ль-маути ля-сакяратин. - Нет бога кроме Аллаха, поистине смерти предшествуют беды!
Эти слова известны большинству мусульман как заупокойная молитва. По преданию незадолго до своей кончины пророк Мухаммад погрузил руки в сосуд с водой, омыл лицо и произнес прощальную фразу.
- Не убивай, - открыв глаза проговорил страдальчески бородач. - Я Абдурахман Усманов. Узбек.
- Как попал сюда?
- Служил в Советской Армии. Попал в плен под Кандагаром.
- Откуда сам?
- Из Бухары.
- Где там жил?
- На улице Ленина.
- Рядом с Арком? - Арк это историческая крепость-дворец бухарских эмиров, и не знать о ней бухарец не мог.
- Да, там.
- Ближе к медресе Чар-Минару или дальше?
- Ближе.
- Ты вообще в Бухаре бывал? - этот вопрос Ярощук уже задал по-узбекски с типичным для бухарских хулиганов интонацией, которую освоил ещё в детстве. Дело в том, что крепость Арк с четырех сторон окружали улицы Карла Маркса, Комсомольская, Коммунаров и Балиманова, но никак не Ленина. И медресе Чар-Минар - мусульманская богословская школа - находилось совсем в другой стороне от Арка.
Черные брови под чалмой приподнялись, выгнулись дугами. Узкие глаза широко раскрылись. Он застонал от боли.
- Я ингуш. С Кавказа.
- За чем же врал?
- Я попал в плен. Это правда.
- Что вы делали здесь?
- Нас послали убить дервиша с ослом и человека в советской посольской машине.
- Значит, дервиша вы убили?
- Да.
- А кто привязал ишака?
- Мы.
- Зачем?
- Чтобы не убежал. Он был отвязан.
- Лежи. Я пойду посмотрю.
Ярощук прошел к дервишу, с которым должен был встретиться на дороге. Тот сидел прислоненный спиной к большому плоскому камню. Он был настолько мертв, что мертвей не бывают. На шее поверх надорванного ворота халата темнела странгуляционная полоса - неопровержимое доказательство, что связника задушили шнурком. Скорее всего тем, который Ярощук обнаружил в кармане чернобородого.
Тяжело вздохнув, Ярощук подхватил дервиша под мышки и оттащил подальше от дороги, так чтобы его нельзя было заметить с проезжей части. Потом снял со спины ишака перекидные сумы - хурджины, отвязал повод от столбика дорожного указателя, снял с морды животного старенькую потертую уздечку, забросил подальше в камни и ткнул осла в зад рукой, отпуская его на волю.
Вдали, у самого горизонта показалась машина. Ярощук быстро подтащил хурджины в и бросил их в машину. Затем поддомкратил
джип и стал менять простреленный скат на новый.
Он справился с делом за две минуты - опыт московского таксиста пригодился ему в полной мере.
Не возвращаясь к бородачу, - было не до него - Ярощук запустил двигатель и погнал машину в город.
Закладка с микропленкой, лежавшая в хурджинах дервиша, оказалась не тронутой, но информация, которую она содержала, была признана ненадежной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42