- Салам - это означает мир. А вы вошли и сразу произнесли слово "воевать"...
Мохнач попытался отшутиться.
- Что поделаешь, мы же люди военные...
- Но это не значит, что увидев мирных людей, надо сразу командовать им: "Руки вверх!"
- Хорошо, - сказал Мохнач. - Признаю свою вину и приношу извинения. Я не знал обычаев гор и допустил ошибку, но не умышленно. Нас всех подгоняет время. Мне срочно нужен переводчик с дагестанского...
- Сколько? - Военком с интересом посмотрел на генерала.
- Что "сколько"? - переспросил тот с недоумением.
- Сколько требуется переводчиков?
- Разве я неясно сказал: требуется один.
- С какого языка на какой?
Мохнач нервничал. Он инстинктивно понял, что над ним посмеиваются, но что стало тому причиной угадать не мог. Ответил, с трудом сдерживаясь, чтобы не выругаться:
- С русского на дагестанский. Неужели не ясно?
- В Дагестане сорок языков, не меньше. Здесь живут горцы, которые говорят на аварском, ботлихском, андийском, годоберинском, лакском, даргинском, лезгинском, табасаранском и ещё и еще. Я спросил, вам с какого на какой?
Мохнач выглядел опупело. Старики прятали язвительные улыбки в седые и черные бороды. Хреновый к ним зашел человек, но все же гость...
- Я, - продолжил военком, - их тоже все не знаю. Мы здесь общаемся на русском.
- Я вас попрошу, подполковник, выйти со мной во двор. На пару слов. Это можно?
- Пожалуйста.
Военком встал из-за стола, что-то сказал аксакалам, прошел к двери, приоткрыл её, показывая рукой, что вежливо пропускает вперед себя гостя:
- Прошу.
Они вышли на улицу. Черное небо, перепоясанное блестящим поясом Млечного пути, переливалось сверканием звездной пыли. Ручка ковша Большой Медведицы торчала из-за темных силуэтов гор. В лицо со стороны хребтов тянуло освежающей прохладой. Но остудить злость, от которой кипел внутри, Мохнач не мог. Он, генерал, не привык, чтобы с ним разговаривали тоном, каким говорил подполковник.
- Слушаю вас, - сказал Кахраманов.
И опять Мохнача задело, что тот не добавил слов "товарищ генерал". Чего тогда можно ожидать от людей гражданских, которые позволяют себе не уважать власть, если тлен анархических воззрений поразил военных?
- Хочу сделать вам замечание, подполковник, - голос Мохнача звенел сталью плохо скрываемой ярости. - Вы не уважаете авторитета старших...
- Авторитет - это не должность. Можно быть президентом государства и не иметь авторитета в своем народе. Правда, для отвода глаз теперь отсутствие авторитета называют низким рейтингом.
- На кого ты намекаешь?
Голос человека - инструмент тонкий. Это ишак орет "Иа-иа", одним тоном, в котором слышится одновременно и рычание льва и предсмертный хрип его жертвы. Люди свои голосовые связки используют виртуозно. Одну фразу "Ну, ты и дурак", можно произнести так, что она станет оскорблением или даже высшей похвалой. Голоса политиков и любовников, когда одни очаровывают избирателей, другие - избранниц, сочатся благоуханным нектаром. У рэкетиров и налоговых инспекторов жизнь выработала одинаковый тембр голосов и похожие интонации. Своими словами они стараются внушить собеседникам страх, чтобы облегчить переживания, вызванные необходимостью расстаться со своими деньгами, с другой - доказать неизбежность этого акта.
- Генерал, - голос военкома звучал спокойно и холодно, - уезжайте отсюда, пожалуйста. Не знаю, что вам было нужно, но помочь вам ничем не могу. У меня сидят уважаемые люди и оставлять их хозяин одних надолго не может. Это тоже закон гор. Езжайте.
* * *
Подполковник Кахраманов собрал в военкомате по просьбе Полуяна, которую военкому передали из штаба генерала Шалманова. Вторжение Мохнача оказалось для всех неожиданным и взбудоражило стариков. Поэтому то, как повел себя Полуян понравилось всем.
Войдя в помещение вместе с военкомом, Полуян приложил руку к груди и вежливо поздоровался. Затем, сняв кепку, обратился ко всем сразу.
- Уважаемые, вы люди мудрые. Хочу у вас просить совета...
Бородатые мудрецы, занявшие первый ряд, степенно закивали. Это хорошо, когда ищут их совета.
Таран, сопровождавший командира, развернул заранее приготовленный рулон и прикрепил к классной доске карту-схему.
Полуян взял указку, заранее вырезанную из ветки орешника, и стал водить по схеме.
- Думаю, эти места вам знакомы. Это Веденский район Чечни.
Старики узнавали на схеме знакомые им с детства места и одобрительно кивали. Карта, вычерченная с предельной простотой оказалась точной и легкой для понимания.
Линия границы Веденского района, по которой бежала указка, походила на гриб с кривой шляпкой и толстой ножкой. Верхняя часть шляпки была обжитой, о чем свидетельствовало множество теснившихся рядом черных прямоугольников, изображавших аулы. Райцентр - аул Ведено лежал между гор в долине реки Хулхулау. Аул Дарго протянулся по берегам реки Аксай. Мелкие населенные пункты также выстраивались вдоль речушек, на лесистых склонах хребтов.
Южная часть района - ножка гриба - горный массив Кашкерлам с одноименным пиком высотой в две тысячи восемьсот метров чертежник прорисовал так удачно, что даже человек, не знакомый с топографией, но знавший горы, мог понять с чем имеет дело. Самый большой аул, лежавший за Кашкерламом носил название Макажой. Здесь фактически оканчивалась единственная автомобильная дорога, по которой от Макажоя можно добраться до чеченских аулов Харачой, Дышне-Ведено и в другие места, расположенные на севере. При этом не меньше десяти километров этой трассы проходило по территории Дагестана. Если точнее, то по территории Ботлихского района. На высоте две тысячи сто семьдесят семь метров дорога преодолевала перевал Харами и вдоль реки Харач по восточному фасу хребта Заргубиль возвращалась в Чечню.
Все передвижения на территориях южнее хребта Кашкерлам, о чем собравшимся было прекрасно известно, осуществлялись только по грунтовым дорогам и тропам.
Западнее Веденского в горах со средними высотами около двух тысяч метров раскинулись Шатойский и Итум-Калинский районы.
- Мне приказано совершить рейд в тыл боевиков. Вот сюда, - продолжал объяснение Полуян и указкой очертил место предстоявшей операции. - В зоне неподалеку от административной границы Чечни и Дагестана у боевиков размещены базы снабжения. Наша задача их выявить и уничтожить. Граница этой зоны на востоке со стороны Дагестана от горы Годобери до горы Заинкорт. Южная сторона уходит на запад до реки Шарааргун. В середине зоны расположены аулы Кенхи, Етмуткатлы, Кабардатлы, Бицухе. Ну, и другие. Многим из вас, как я думаю, эти места знакомы. Здесь горы, а вы горцы. У кого, кроме вас спросить совета, как лучше и спокойнее пройти в интересующие нас места.
Тщательно вычерченная и аккуратно растушеванная чертежником разведотдела схема обращала внимание обилием темного цвета, насыщенность которого колебалась от оттенков кофе с молоком до темно-шоколадного. Выписанные крупными цифрами отметки высот пугали своей четырехзначностью 2661, 2905, 3308...
В зале старики оживились. Подполковник Кахраманов, сидевший за столом, нахмурился. Когда его попросили собрать для совета старейшин, он не знал о чем пойдет речь, и пригласил всех, кто мог прийти. Совсем по другому он бы поступил, если бы его поставили в известность о чем пойдет речь. Тогда бы в числе приглашенных оказались только те, кому можно доверить секрет операции. Теперь ничего не оставалось как только надеяться, что утечки информации не произойдет. Но на это выпадало слишком мало шансов: слухи и звуки в горах движутся с одной скоростью.
Более часа Полуян выслушивал советы тех, кто знал горные тропы и ходил по ним в гости к родственникам до тех пор, пока военные действия не отгородили Чечню от Дагестана стеной незримой опасности.
Прощаясь с Полуяном, Кахраманов так и не высказал своего неудовольствия, тем что его не предупредили о чем тот собирается посоветоваться со стариками. Гости пожелали, он их пожелание выполнил. Гости оказались глупыми, от хозяина нельзя требовать, чтобы он их учил уму-разуму... Конечно, при встрече с генералом Шалмановым он свое неудовольствие выскажет. Напомнит, что в ворота благодушия враг проникает без всякого труда. Скажет, что храбрец без осторожности подобен соколу без крыльев. Значит, зачем смелость беспечным?
* * *
Запись радиопереговоров, сделанная разведотделением штаба генерала Шалманова:
"3. 04. Неустановленная рация, работавшая в районе аула Дылым и высоты 971.
- Я "Леча". "Борз", как слышишь?
- "Леча", я "Борз", слышу отлично.
- "Борз", совершенно точно. Завтра или послезавтра в район Кенхи отправляется диверсионная группа федералов. Состав не более десяти человек. Похоже, все контрактники. Их цель - разведка баз снабжения и боепитания и наведение на них авиации.
- "Леча", это хорошая новость. Мы всех гостей встретим. Что у тебя еще?
- Завтра генерал Мохнач вылетает в сторону Годобери.
- Спасибо, будем иметь в виду.
- У меня все, связь кончаю.
- Аллах акбар!
- Аллах акбар!"
* * *
Вертолет, ожидая пассажиров, стоял за небольшим домом, который прикрывал его своими стенами от возможных выстрелов со стороны гор. В облике винтокрыла ощущалась усталость.
У открытого люка стоял техник-авиатор. Увидев Тарана, выделил его из всей группы, подошел, протянул руку:
- Рад такой встрече. Думаю, прапор надолго забудет дорогу к посадочной площадке.
Команда начала погрузку.
Труднее всего оказалось затащить в вертолет ишаков. Длинноухие упирались всеми четырьмя ногами, не желая переставлять их по трапу. Их пугало огромное гулкое нутро машины, в которую люди старались их втолкнуть. Приходилось применять силу. Таран, стоя впереди ишака на трапе, тянул его за повод вверх, Бритвин и Столяров, упираясь руками в круп, толкали животное снизу.
Самое смешное заключалось в том, что попав в вертолет, ишаки смирялись и вели себя достойно, если не считать, что один из них помочился внутри машины ещё до взлета.
- Мы готовы, - сообщил Полуян командиру экипажа.
- Немного подождем, - ответил тот. - Есть попутный груз в генеральском чине.
Ждать пришлось недолго. К вертолету, пыля колесами, полетел и круто тормознул "Уазик". Из него вышли три офицера и направились к трапу. Лопасти несущего винта, которые до того момента безвольно свисали, стали неторопливо раскручиваться. Звук работавшего двигателя усилился, стал быстро нарастать и превратился в свирепый рев, больно бивший по барабанным перепонкам.
Через мгновение машина зависла над землей, слегка опустила нос, приподняла хвостовую балку и двинулась вперед, будто вынюхивая дорогу.
Продолжая набирать высоту, вертолет слегка накренился и повернул влево. Лопасти несущего винта слились с сплошной серебристый круг, сверкавший над горбатой спиной машины.
Полуян, узнавший генерала, когда тот подходил к машине не имел никакого желания заводить разговор. Начал его Мохнач. Оглядевшись и узнав Полуяна, он удивленно спросил:
- Ты то здесь как?
- Служу. Наемником у Басаева.
В это время в вертолет ворвался ветерок и сразу остро потянуло мертвечиной.
- От тебя воняет, - генерал Мохнач недовольно поджал губы. - В дерьмо вляпался, что ли?
- Все нормально, - возразил Полуян спокойно. - Это пахнет внутренней политикой нашего государства. И президентом. Специфический запах трупа, верно?
Мохнач нахмурился. Сжал кулаки, хрустнув при этом костяшками пальцев.
- Ты нисколько не поумнел, Полуян. - Подумал и постучал себя согнутым пальцем по лбу. - Неужели так и не научился думать, где и когда можно болтать, а где лучше промолчать?
- Пошел ты, генерал!
После того, как Мохнача высадили в точке, которая была указана на маршруте, Ярощук с интересом спросил:
- Вы что, давно знакомы?
- Давно, - сказал Полуян. - Но лучше бы его не знать.
- Что он здесь делает?
- Не знаю, но думаю ждет вакансии. Окончится война, Шалманова тут же с почетом изгонят, а место его получит Мохнач. Он свой, прирученный. И боевой опыт какой - Афганистан, Арбатский мост, теперь покантуется в Дагестане. Готовый заместитель министра обороны в любом новом правительстве президента Ельцина.
Больше о генерале они не обмолвились ни словом.
Вертолет летел над самой землей. Летчик напряженно следил за рельефом, то подбрасывая машину вверх, чтобы перемахнуть через очередную возвышенность, то направлял её вниз, стараясь прижаться к верхушкам деревьев.
Все это походило бы на аттракцион, предназначенный для увеселения любителей острых ощущений, если бы не пулеметчик, сидевший у открытой двери и периодически вспыхивавшие за бортом шары тепловых ловушек. Никто не знал, где "вертушку" могла поджидать опасность и как она способна вдруг проявиться.
Ярощук, не поднимая головы, искоса оглядел спутников. Они сидели с хмурыми сосредоточенными лицами. О чем они думали можно было только догадываться.
По мере того как солнце нагревало землю, болтанка усилилась и временами начинало казаться, что машина летит не по воздуху, а катится по ухабистой дороге.
Горы, над которыми пролетал винтокрыл, не выглядели высокими. И это впечатление усугубляла тень машины, которая то скатывалась по склонам очередной гряды в лощину, то тут же легко взбегала на крутой подъем.
Мысль о том, что человеку потребуется на то же самое действие час или два, в голову как-то не приходила.
Они приземлились в зеленой лощине, окруженной высокими грядами скал. Быстро разгрузились. Махнули вертолету рукой и тот, прошмыгнув по земле стрекозьей тенью, умчался на север.
- Мы прибыли, - сказал Полуян, обращаясь ко всем сразу. - Будем располагаться. Места здесь глухие. Средняя высота над морем около трех тысяч метров. Крупные поселения в основном на севере на склонах хребтов Аржута и Зоногох. У нас за спиной гора Тлимкапусли - высота три семьсот. Перед нами другой пупок, чуть повыше - гора Аддала-Шухгельмеэр - четыре пятьдесят.
Дня четыре мы потопчемся здесь. Погуляем по горкам. Если это окажется не по зубам - спускаем шины и вызываем вертолет на возврат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42