Точка мягко отскочила от правого нижнего угла экрана и полетела в его сторону.— Заказывай гроб, — сказал Шрила. — Похороны я тебе обеспечу.Хант не спеша нажал на рычаг. Вертикальная линия поползла вверх. Он поменял направление движения рычага, и линия поползла вниз. Ханту было наплевать, что светящаяся точка полетела беспрепятственно по экрану и ударилась о левый край.— Десять — один, — сказал Дор. — Осталось одно очко.— Ты его не получишь, — заявил Хант.Он уже ощущал рычаг как часть себя самого. Он держал черную пластмассовую рукоятку, охватив ее пальцами так, будто и рукоятка и весь рычаг были изготовлены на заказ специально для него. Кончиками пальцев он ощущал движение вертикальной линии, малейшие изменения ее скорости. Он чувствовал, как и когда ее надо послать верх, когда — вниз. Без мыслей, с полностью отключенным сознанием, он знал, что надо делать. Подача опять перешла к Дору, и точка полетела в левый нижний угол экрана. Дор улыбнулся.Хант медленно повел вертикальную черту вниз, точка ударилась о нижний край экрана и отскочила вверх, и как раз в этот момент Хант перехватил ее и послал вправо вдоль нижнего края. Дор встретил точку и послал ее назад по той же траектории.Хант не сдвинул с места вертикальную черту — она была все в той же позиции, и точка должна была бы отскочить под прямым углом. Но в тот самый момент, когда точка должна была стукнуться о черту, Хант сделал резкое движение вверх, и точка полетела через экран по диагонали в правый верхний угол. Дор крутанул свой рычаг, и его вертикальная черта подскочила вверх, упершись в верхний край экрана под прямым углом, но точка перелетела через черту, и автомат запищал.— Десять — два, — улыбнулся Хант. Он понял, что в верхней части экрана есть «мертвая зона», где вертикальная черта не может перехватить точку.Теперь надо выяснить, есть ли такая зона в нижней части.Игра продолжалась. Опять подавал Дор. В нижней части экрана тоже оказалась «мертвая зона». Десять-три, десять — четыре, десять — пять.Раздражение Дора росло. Он то и дело орал на игровой автомат и на светящуюся точку. Хант молча, как бы невзначай, двигал свой рычаг.Когда счет стал десять — десять, Дор со всего размаха хлопнул по автомату своей пухлой короткопалой рукой. На экране возникла надпись «Игра окончена», и вертикальные линии исчезли.— Ладно, — махнул Шрила стоявшей в дверях четверке. — Все ушлепывайте отсюда.Они ушли, а Хант сказал:— Я играл правой рукой. Хочешь, я сыграю левой?— Не хочу.— А если левой рукой и с завязанными глазами?— В эту игру с завязанными глазами не сыграешь. Как ты можешь играть, если ничего не видишь?— А ничего и не надо видеть, — объяснил Хант. — Ты этого до сих пор не заметил? Звук совершенно разный при движении точки по верхнему и по нижнему краю. И кроме того, можно определить по свисту — быстро она летит или медленно.— Знаешь, по-моему, ты мне не нравишься, — задумчиво проговорил Дор.— Я бы обыграл тебя даже по телефону, — заявил Хант.Дор внимательно посмотрел на него и прочитал в его глазах дерзкий вызов. А ведь, переступая порог комнаты, он выглядел таким неуверенным. Шрила решил, что лучше не отвечать на этот вызов, а с толком использовать талант Ханта.— Сто тысяч долларов, — сказал он. — Убей их обоих.— Имена?— Все, что нам удалось узнать, это — Римо и Чиун. Они, по всей вероятности, в Сан-Франциско.— Тем хуже для них, — сказал Хант, и эти слова доставили ему удовольствие. Глава 13 Сегодня, решил Римо, Джоулин похожа на человека. Весь предыдущий вечер она тихонько сидела и напряженно вслушивалась в слова лекции, которую читал Чиун девушкам из сан-францисского отделения Миссии Небесного Блаженства. Затем, поздно ночью, она попыталась составить Чиуну компанию на его циновке в огромной спальне, отведенной для него и для Римо.Но Чиун отогнал ее легким движением руки, и, вынужденная довольствоваться Римо, она забралась в его постель, а он так устал за день и так хотел спать, что пришлось обслужить ее — хотя бы затем, чтобы не слушать ее болтовню.Похоже, вчерашний пятиминутный эпизод в такси несколько ослабил ее безумную тягу к Шриле Гупте Махешу Дору, решил Римо, а ночное соитие, видимо, еще больше остудило ее пыл, потому что сегодня она говорила как достаточно разумное существо, а не как заезженная пластинка.Чиун все утро стонал и жаловался, что насекомые всю ночь не давали ему спать, а когда Римо заметил, что лично его никакие насекомые не беспокоили, Чиун высказал предположение, что себе подобных они не трогают.И вот теперь они втроем сидели на переднем сиденье взятого напрокат автомобиля — Джоулин как кусок мяса в гамбургере между Чиуном и Римо.— Не понимаю, — сказала девушка.— Слушайте, слушайте! — возгласил Римо.— Если вы — истинный Великий Владыка, — продолжала Джоулин, — то кто же тогда Шрила?— Маленьким людям нужны вещи маленького размера, — изрек Чиун. — Людям большим нужны вещи побольше. То же относится и к величию.Джоулин ничего не сказала. Она крепко сжала губы и о чем-то крепко задумалась. Чиун глянул через нее на Римо.— Куда мы едем? — спросил он. — Я не знал, что до Синанджу можно добраться на автомобиле.— Мы едем не в Синанджу. И прекрати это.— По-моему, он очень жестокий человек, — сказала Джоулин Чиуну, кивнув головой в сторону Римо.— Ага, как хорошо ты его поняла! Видишь, Римо? Она тебя раскусила. Ты жестокий.— Не забудь — самонадеянный, — сказал Римо.— Да, дитя мое, — сказал Чиун, обращаясь к Джоулин. — Не забудь самонадеянный. А кроме того — неповоротливый, неспособный, ленивый и глупый.— Но он ведь ваш ученик... — недоумевала девушка.— Сделать прекрасным необработанный алмаз могут многие, — объяснил Чиун.— Но сделать что-то мало-мальски приличное из бледного куска свиного уха совсем другое. Туг требуется Великий Мастер. Пока еще я просто пытаюсь сделать из него нечто похожее на человека. Красота и сияние придут позже. И он сложил руки.— А вы могли бы сделать меня прекрасной и сияющей? — спросила Джоулин.— Легче, чем его. У тебя нет его дурных привычек. Он — расист.— Ненавижу расистов, — заявила Джоулин. — Мой отец расист.— Спроси расиста, куда мы едем, — сказал Чиун.— Куда мы едем, расист?— Просто на прогулку — подышать свежим воздухом. Благовония, поклоны и суета ужасно действуют мне на нервы, — ответил Римо.— Вот видишь, — гнул свое Чиун. — Он еще и неблагодарен. Люди с открытой душой распахивают перед ним двери своей обители, а он нос воротит и не ценит их гостеприимства. Истинный американец. Если он станет говорить, что отвезет тебя назад в Патну, не верь ему. Белые никогда не держат своих обещаний.— Слушай, Чиун. Она такая же белая, как и я. Она из Джорджии, черт побери.— Мне кажется, я больше не хочу возвращаться в Патну, — вдруг объявила Джоулин.— Вот видишь, — сказал Чиун. — Она не такая, как ты. Она умнеет на глазах, а ты за последние десять лет жизни сумел усвоить меньше чем ничего.Римо съехал на обочину и остановил машину.— Ладно, все выгружайтесь. Пойдем прогуляемся.— Вот видишь, — не унимался Чиун. — Смотри, как он нами командует. Охо-хо, какое вероломство!Чиун вышел из машины и огляделся по сторонам.— Это Диснейленд? — громко спросил он.Римо в удивлении посмотрел по сторонам. Примерно в полуквартале от них, на автостоянке был устроен парк аттракционов для сбора средств в пользу римско-католического храма Св. Алоизия.— Да, — солгал Римо. — Это Диснейленд.— Я прощаю тебе, Римо, твой расизм. Я всю жизнь мечтал побывать в Диснейленде. Забудь о том, что я говорил тебе, — сказал он Джоулин. — Человек, который ведет своего Мастера в Диснейленд, — еще не совсем пропащий.— Но... — начала было Джоулин, но Римо оборвал ее.— Тише, детка, — прошептал он, крепко стиснув ей локоть. — Вот тебе Диснейленд, так что забудь все заботы и радуйся жизни. — И нажал посильнее.Она поняла.А Чиун тем временем дрожал всем телом — он словно подпрыгивал от восторга, хотя ноги его крепко стояли на тротуаре. Его необъятных размеров шафранное кимоно было похоже на наволочку, надуваемую порывами ветра, — оно то наполнялось воздухом и взлетало вверх, то плавно опускалось, то взлетало, то опускалось.— Обожаю Диснейленд, — в восторге воскликнул Чиун. — Сколько раз я могу прокатиться?— Четыре, — сказал Римо.— Шесть, — сказал Чиун.— Пять, — сказал Римо.— По рукам. У тебя есть деньги?— Есть.— Достаточно?— Да.— И для нее тоже?— Да.— Идем, дитя мое. Римо ведет нас в Диснейленд.— Сначала мне надо позвонить. * * * Фердинанд Де Шеф Хант медленно вел машину назад в Сан-Франциско. Город приводил его в смятение лабиринтами улиц, которые сбегали с одного холма, взбегали на другой, а потом, казалось, бесследно исчезали.Не без труда он нашел Юнион-стрит и с еще большим трудом — здание, в котором разместилось сан-францисское отделение Миссии Небесного Блаженства.Если эти двое — Римо и Чиун — искали Дора в районе Сан-Франциско, то, по всей вероятности, должны были сюда заглянуть.Он не ошибся.— Они были здесь. Были, — сказал старший гуру Кришна. — У него был значок, — добавил он.— И где они теперь?— Они только что звонили. Они в парке аттракционов у Рыбацкой Пристани.— А они знают, где Дор?— Послушай, да откуда им знать? Даже я этого не знаю.— Если они вернутся сегодня вечером, не говори им обо мне, — сказал Хант. — Если мне повезет, то они не вернутся.— Кто ты такой, чтобы отдавать приказы? — спросил Кришна.Хант достал из бумажника сложенный листок бумаги. Кришна развернул его и прочитал нацарапанные Дором строчки, в которых тот рекомендовал Ханта как своего личного представителя.— Круто, — сказал Кришна, возвращая письмо. — А ты видел Его?— Да.— О, да святится его Всеблагое Совершенство!— Да, да, святится. Когда они ушли?— Час назад. Если снова увидишь Всеблагого Владыку, скажи ему, что наша Миссия с восторгом ожидает, когда он пожалует в наш город.— Ладно. Это произведет на него неизгладимое впечатление, — сказал Хант.Хант сошел с высокого каменного крыльца здания Миссии. В машине, припаркованной на противоположной стороне улицы, сидел Элтон Сноуи и внимательно следил за ним.— Ну, и что скажешь, Элтон? — спросил его один из двух мужчин, сидевших на заднем сиденье.— Не знаю, Пьюлинг, но, по-моему, надо ехать за ним.Хант забрался в свой старый рыдван и мягко отъехал от обочины.— Ну что ж, поехали за ним, — сказал Пьюлинг. — Если окажется, что он ни при чем, это здание никуда не убежит.— Тогда — вперед, — сказал Сноуи, завел мотор и отчалил.— Следуйте за ним! — со смехом произнес Пьюлинг.Его сосед издал боевой клич армии южан.— Сейчас мы этого похитителя разделаем! — сказал человек, сидевший на переднем сиденье рядом со Сноуи.Сноуи вздохнул и поехал вперед.Хант увидел в зеркальце заднего вида большой черный автомобиль, но не придал этому никакого значения. Мысли его были заняты тем, что ждало его впереди, и он испытывал приятное покалывание по всему телу. Он ехал по направлению к парку аттракционов, где должен был исполнить то, что его семья так мастерски исполняла в течение столетий, и заранее ликовал. Казалось, вся его жизнь представляла лишь прелюдию к тому, что должно случиться сегодня.— Я хочу покататься на лодке.— Нельзя. Лодки — для маленьких детей.— Покажи, где это написано, — обиделся Чиун. — Покажи мне, где?— Вот тут. — Римо вытянул палец. — Вот тут, на табличке, написано:«Город малышей». Как, по-твоему, что это означает?— По-моему, это не означает, что мне нельзя прокатиться на лодке.— Ты не боишься, что будешь выглядеть глупо? — спросил Римо, рассмотрев лодки — их было четыре, все размером не больше ванны, и плавали они в круглой канавке с водой, шириной два фута и глубиной шесть дюймов.Металлические трубы соединяли лодки с мотором в центре канавы. Служитель в грязной драной тенниске и с кожаным ремешком на правом запястье стоял у калитки в четырех футах от водоема, совмещая в одном лице должности карусельщика, кассира и контролера.— Только глупец выглядит глупо, — возразил Чиун — И только дважды глупец беспокоится по этому поводу. Я хочу покататься на лодке. — Он обернулся к Джоулин:— Скажи ему, что мне можно покататься на лодке. Вы оба — белые, может, он тебя лучше поймет.— Римо, пусть Великий Владыка покатается на лодке.— Ему жалко двадцати пяти центов, — заявил Чиун. — Я не однажды видел, как он тратил впустую целый доллар за раз, а для меня ему жалко двадцати пяти центов.— Ладно, ладно, ладно, — сдался Римо. — Но мы с тобой договорились, что ты покатаешься пять раз. Три раза ты уже покатался.— Римо, клянусь тебе всем святым. Если ты дашь мне прокатиться на лодке, я не стану больше ни о чем тебя просить.— О'кей, — согласился Римо.Римо подошел к служителю и выудил из кармана четверть доллара.— Один билет, — сказал он.Служитель ухмыльнулся, выставив напоказ редкие зубы:— Надеюсь, скорость не покажется тебе слишком большой.— Это не для меня, дорогой. А теперь давай-ка сюда билет, пока я не сообщил полиции тринадцати штатов, что нашел тебя.— О'кей, умник. — Служитель оторвал билет от длинной бумажной ленты и протянул Римо. — Держи.Римо отдал ему монету.— И будь добр, окажи себе еще одну услугу, — напутствовал его Римо. — Когда этот билет пойдет в дело, не говори ничего.— Чего-о?— Не позволяй себе никаких замечаний и не лезь на рожон с дурацкими остротами. Постарайся не причинять вреда самому себе и держи свою широкую пасть на замке.— Знаешь, ты мне не нравишься. Очень хочется дать тебе по мозгам.— Понимаю. Ты бы дал, только боишься, как бы я не сообщил тюремной администрации, что зря тебя выпустили под честное слово раньше срока. Делай, как я сказал. Захлопни пасть.Римо вернулся к Чиуну и девушке и протянул старику билет. Чиун был явно разочарован.— А ей?— Она не говорила, что хочет прокатиться.— Хочешь прокатиться, девочка? Не стесняйся, — сказал Чиун, — Римо очень богатый. Он может себе это позволить.— Нет, спасибо, не надо, — отказалась Джоулин.Чиун кивнул и направился к «лягушатнику». Римо шел рядом.— Знаешь, я даже рад, что она отказалась, — признался Чиун. — Женский визг меня раздражает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21