На пороге его встретила Нина.Жена премьера была двенадцатью годами моложе него. Когда-то она была красива, но теперь ей было уже за пятьдесят, она раздалась в боках, а ноги стали походить на тумбы. Но лицо, которое светилось присущей ей крестьянской проницательностью, все еще было миловидным и выразительным. Чем лучше идут дела у американских политиков, тем стройнее становятся их жены. Премьеру подумалось: для чего русские жены стараются походить на копну сена? Но он не успел решить этот вопрос. Топнув внушительной ногой, Нина требовательно спросила:— Кто эти сумасшедшие и что они делают в моем доме?— Служба безопасности, дорогая, — ответил премьер.— Ну так вот, твоя драгоценная служба безопасности только что испортила пирог, который я пекла целый час. Он теперь похож на отбросы.— Расскажи об этом генералу Аркову, Нина. Сегодня он ответственный по жалобам. Мои он игнорирует, может, тебе больше повезет.Он направился в кухню, но был остановлен одним из агентов. Тот вошел первым и обследовал помещение, засунув напоследок голову в холодильник. Видимо, он хотел убедиться, что там не прячется хитрый американский убийца, замаскированный под кукурузный початок.Тут премьер вышел из себя. В результате было решено, что он и Нина могут остаться в кухне вдвоем, а генерал Арков будет охранять дверь, ведущую из кухни в остальную часть дома. Два агента расположатся у черного хода, а оставшиеся пятеро встанут снаружи под каждым из окон, защищая их от возможного нападения.— Отлично, — сказал премьер.— Да, — сказал Арков, — и еще...— Что такое?— Держите головы пониже.Налив стакан водки для премьера и бокал белого вина для себя, Нина села напротив мужа за кухонный стол.— Мне это не нравится, — сказала она.Он пожал плечами.— Убили трех наших послов. Говорят, теперь моя очередь.— А кто убийца, они не говорят?— Этого никто не знает. Какой-то тайный американский шпион.Она чокнулась с ним, и он залпом выпил свой стакан.— Плохо, — сказала она.— Плохо было раньше, — заметил премьер. Он откинулся в кресле и оглядел кухню. — Плохо было, когда мы купили этот дом. Никто не знал, останемся ли мы вообще в живых. Я ведь тогда после очередной чистки потерял место в Политбюро. Тем не менее ты справилась.— Мы всегда справлялись.— Нет, — поправил он ее. — Ты всегда справлялась.Он протянул через стол руку и коснулся ее ладони.— Сидя без работы, ты кормила нас обоих. Когда у меня не было денег, ты каким-то образом сумела обставить этот дом и сделать его нашим семейным гнездом. Когда у меня не было никаких видов на будущее, благодаря тебе я всегда ходил в новых костюмах и начищенной обуви.— А чего же ты еще от меня ожидал? — спросила Нина и улыбка осветила ее лицо. На миг к ней вернулась былая красота. — Я не какая-нибудь американская жена, которая не поджарит тебе кусочек хлеба, пока ты не купишь ей два новых автомобиля и не пошлешь ее слушать лекции по кулинарному искусству.— Нет, ты у меня не такая, — сказал премьер. — Ты всегда справлялась. У тебя на столе было мясо, даже когда ни у кого его не было. Как тебе это удавалось?— Я заложила царские бриллианты. На самом деле я великая княгиня Анастасия, — ответила она.— Ты не можешь быть Анастасией.— А почему бы и нет?— Ты для этого слишком хорошая коммунистка. Кроме того, ты красива, а Анастасия была страшна как смертный грех.Она как раз собиралась ответить, когда зазвонил телефон. Премьер лениво потянулся к аппарату, висящему на стене рядом с плитой, но его опередил влетевший на кухню генерал Арков, который схватил трубку, тщательно осмотрел ее и наконец приложил к уху. Премьер заметил, с каким отвращением смотрит Нина на эту сцену, и едва удержался от смеха. Наконец Арков протянул ему трубку.— Это полковник Карбенко, — проговорил он. — Звонок передается сюда из вашего офиса, и на обоих концах линии в разговор вводятся помехи. Вы можете говорить совершенно спокойно.— Благодарю вас, Арков, — сказал премьер. — Алло! Как дела, Василий? Как скот на твоем ранчо?Премьер немного помолчал, слушая собеседника, затем произнес:— Только не говори мне, Василий, что ты тоже беспокоишься.Он слегка отодвинул трубку от уха, чтобы Нина могла слышать голос молодого шпиона, доносящийся из Америки.Карбенко говорил:— Хорошо, товарищ. Мне кажется, я знаю способ обеспечить вашу безопасность, а если...— А если что?— А если он не сработает, мы сможем решить политическую сторону вопроса нашего нападения на Америку.— Рассказывай, что за способ. Все лучше, чем эти кагебешники под кроватью.Генерал Арков недовольно поморщился. Заметив это, премьер улыбнулся. Будучи подчиненным Аркова и формально завися от него, Карбенко благодаря своей дружбе с премьером был напрямую связан с высшими государственными деятелями. Арков мог не любить его, но навредить ему он не мог.— Дело вот в чем, премьер. Не надо обвинять американцев в смерти наших послов. Вместо этого объявите, что вы немедленно отправляетесь в Америку, чтобы обсудить эти убийства с американским президентом. Тем самым вы укажете на виновных, не обвиняя их прямо.— А что это даст моей безопасности? — спросил премьер.— Все очень просто: вы приедете один. Похоже, что убийца из ЦРУ, кем бы он ни оказался, входит в ваше ближайшее окружение. Поэтому вам надо приехать одному, чтобы убийца остался в России, Вы пробудете в Америке, пока мы не обнаружим убийцу.— А предположим, что меня, как вы, ковбои, говорите, замочат в Америке?— Так говорят гангстеры, премьер, а не ковбои. Если вас застрелят, вся ответственность ляжет на Америку, и у нашего правительства будут развязаны руки. Но здесь опасность гораздо меньше, чем в России. Даже в собственном доме вы не можете чувствовать себя в безопасности.— Я знаю, — сказал премьер. — В любую минуту могут войти люди Аркова и опять начать меня мучить. Ты говоришь, приехать одному?— Да, премьер.— А как насчет Аркова?— Одному, товарищ, — настаивал Карбенко.— Наверное, ты прав, — сказал премьер. — Я думаю, это превосходная идея. До скорой встречи.Он повесил трубку.— Вам будет приятно узнать, Арков, что я собираюсь в Америку. Попытаюсь спастись там от убийцы.— В США? — воскликнул Арков. — Вы же будете там мишенью для любого психа!— Ну что ж, посмотрим. Я еду в Америку.— Хорошо, я готов сопровождать вас, — сказал Арков.— Нет, генерал, я еду одни.Арков открыл было рот, чтобы запротестовать, но премьер нахмурил брови и сурово посмотрел на генерала. Шеф КГБ умолк и вышел из кухни, как-то сразу обмякнув и опустив плечи.Премьер подождал, пока дверь не закрылась, и спросил у Нины:— Ну и что ты об этом всем думаешь?— Я думаю, что ты ошибаешься.— И ты туда же? Ты не хочешь, чтобы я ехал?— Нет, я думаю, Америка сейчас для тебя самое безопасное место на свете.— Тогда в чем же моя ошибка?— Ты сказал, что едешь один, — сказала Нина. — Ты ошибаешься. Я еду с тобой. Глава двенадцатая Римо и Чиун сидели в приемной Смита. Руби Гонзалес смотрела на них так, как будто они собирались стащить у нее баночку с резиновым клеем.— Она глядит так, словно нас разыскивает полиция, — сказал Римо.— Это будет счастливейший день в моей жизни, — произнес Чиун, — когда вы двое подарите мне ребенка. Тогда наконец я избавлюсь от необходимости общаться с вами обоими.— Ха! — сказала Руби.— Держи карман шире, — сказал Римо.— И тогда я воспитаю его, как подобает Мастеру Синанджу, — продолжал Чиун, не обращая на них внимания. — С тобой, Римо, я уже сделал все, что мог.— Никогда этого не будет, — сказала Руби.— Не будет, потому что я не хочу, — добавил Римо. — Если я захочу, тебе не отвертеться, так и знай. — Он сурово посмотрел на Руби.— Глупости, — сказала Руби.— Да? Знай: я владею двадцатью семью надежными способами привести женщину в экстаз.— Куда тебе столько запомнить!— Не говори того, о чем после пожалеешь, — предупредил Римо.— За здорового мальчика я готов заплатить тысячу золотых монет, — объявил Чиун.— Каждому? — спросила Руби.— Что каждому? — сказал Чиун.— Тысячу мне и тысячу ему?— Нет, тысячу на двоих, — сказал Чиун. — Ты что думаешь, мои карманы набиты золотыми монетами?— Мало, — сказала Руби. — Слишком мало за такую жертву.— Ах, так? — произнес Римо. — За жертву? Ладно, можешь взять и мою половину.— Значит, договорились, — решил Чиун.— Мне надо подумать, — сказала Руби.— А мне нет, — заявил Римо. — Я не желаю торговать своим телом.— Помолчи, белый, — сказал Чиун. — Ты тут ни при чем.— А какие золотые монеты? — вдруг с холодной подозрительностью спросила Руби.— Замечательные маленькие монеты, — сказал Чиун.— Я хочу южноафриканские крюгерранды, — заявила Руби.— И тебе не стыдно? — спросил Римо. — Там ведь расистский режим.— Слушай-ка, милый, коли речь идет о валюте, сойдет и Южная Африка, — сказала Руби. — А этот крюгерранд лучше, чем доллар.На столе у Руби зазвонил интерком. Она подняла трубку и приложила ее к уху. Затем она кивнула Римо и Чиуну:— Доктор Смит вызывает вас.— Пусть подождет, — сказал Чиун. — У нас важный разговор.— Чиун, он пытается остановить третью мировую войну, — проговорил Римо. — Это тоже важно.Мановением руки Чиун отстранил опасность третьей мировой войны.— Я даю тебе тысячу крюгеррандов, — произнес он, — и ты родишь мне от него здорового мальчика.— Черт возьми, Чиун, это же почти сто шестьдесят тысяч долларов! — сказал Римо.— Сегодня утром уже сто семьдесят одна тысяча, — сказала Руби.Римо уставился на нее.— За такие деньги ты можешь купить себе приплод целого города, — сказал он Чиуну.— Я знаю, что мне нужно, — сказал Чиун. — Так мы договорились? — потребовал он ответа у Руби.— Мне надо подумать, — сказала та. — Я не хочу продешевить.Смит сидел у себя в кабинете и барабанил пальцами по столу. Когда Римо с Чиуном вошли, он сказал:— Я говорил с полковником Карбенко. Сегодня днем в четыре пятнадцать русский премьер прибывает в аэропорт Даллес в Вашингтоне.— Очень хорошо, — произнес Чиун. — Его смерть, император, послужит уроком для того, кто осмелится смеяться над великой страной Конституции.— Нет, нет, нет! — покачал головой Смит.Ища поддержки, он обернулся к Римо. Римо смотрел в окно.— Вы должны сделать так, чтобы с ним здесь ничего не случилось, — сказал Смит. — Пока не выяснится, кто этот неизвестный убийца.— Ладно, сделаем, — сказал Римо.— Конечно, о всемогущий император, — сказал Чиун. — Друзья наших друзей — наши друзья.— Карбенко встречает его в аэропорту, — сообщил Смит.— Он знает, что мы приедем? — спросил Римо.— Не совсем.— Как это не совсем? — удивился Римо.— Он и слышать ничего не хочет о помощи с нашей стороны. Он хочет все сделать сам.— Очень мудро, — сказал Чиун.— Он рискует потерять премьера, — заметил Смит. — Но для него это дело чести.— Очень глупо, — сказал Чиун.— Ладно, мы приглядим за премьером, — сказал Римо. — Это все?Смит быстро взглянул на него, затем неторопливо повернулся к окну, выходящему на залив Лонг-Айленд.— На сегодня все.Римо уже слышал прежде это «на сегодня». Он мрачно посмотрел на Смита, продолжающего разглядывать залив.Когда они покидали Фолкрофт, Чиун сказал Римо:— Я ничего не понимаю. Россия ведь враг вашей страны, правильно?— Да.— Тогда зачем нам спасать предводителя русских? Почему бы не убить его и не возвести на его престол нашего человека?— Чиун, — проникновенно сказал Римо. — Кто знает? * * * Адмирал Уингэйт Стэнтингтон вышагивал по периметру своего кабинета, и пощелкивание шагомера у бедра рождало в нем чувство довольства жизнью. Впервые с тех пор, как его вынесли из кабинета в мешке для мусора, он чувствовал себя вполне сносно.Не то, чтобы он забыл об этом. Забыть было невозможно, и он поклялся, что расквитается с ними: и с темноглазым американцем, и со старым азиатом, и с чернокожей, устроившей все это, и с его собственной секретаршей, позволившей этому произойти.В свое время он им покажет.В прежние дни это, вероятно, было проще: надо было только отдать приказ ударной команде из ЦРУ. Выполнив задание, они пропадали из страны, принимались за работу в каком-нибудь представительстве за рубежом, и на этом все кончалось.Теперь все стало по-иному. Попробуйте найти человека, который возьмется за грязную работу, не испугавшись ареста и суда. Попробуйте найти кого-нибудь, кто сделает то, что нужно, и не сядет потом писать об этом книгу.Когда придет время, адмирал сам напишет книгу. Тогда все узнают, что он о них думает, все без исключения!Зазвонил телефон, и Стэнтингтон снял трубку. На проводе был президент, который сообщил, что днем прибывает премьер России.— Но это невозможно, — сказал Стэнтингтон.— Почему, Кэп? — спросил президент.— Мы не успеем обеспечить его безопасность.— Пусть это вас не заботит. Я предупреждаю вас только затем, чтобы вы потом не удивлялись.Стэнтингтон нажал кнопку и включил записывающее устройство.— Господин президент, я должен официально предупредить вас, что я целиком и полностью против этой опрометчивой и сопряженной с необоснованным риском идеи.— Я принял ваше мнение к сведению, — холодно сказал президент и повесил трубку.Все в порядке, подумал Стэнтингтон, разговор записан на пленку. Если дела будут плохи, — а похоже, что так и будет, — он сможет с чистой совестью и легким сердцем доложить любой комиссии Конгресса, что был против. Магнитофонная запись подтвердит это. Будь он проклят, если даст себя арестовать из-за чьей-то ошибки.Стэнтингтон грузно опустился в кресло и вздохнул. Достаточно ли этого? Достаточно ли того, что он защищает собственную задницу?Он обдумывал этот вопрос не более тридцати секунд и пришел к важному выводу.Да, этого достаточно. Самое важное — это выжить. Бывший обладатель этого кресла может томиться в очереди за тюремной похлебкой, президент может путаться и блуждать в потемках, но он, адмирал Уингэйт Стэнтингтон, будет чист, как слеза младенца. И быть может, однажды, когда на важный пост, например на пост президента, потребуется энергичный кандидат с незапятнанной репутацией, Уингэйт Стэнтингтон будет выделяться на фоне остальных претендентов как серебряный доллар средь мелкой монеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16