Они вывозили детей к морю и опускали их в воду, говоря при этом, что «посылают их домой». На самом деле люди знали, что они не посылают их домой, а топят, потому что их нечем кормить. Синанджу, как тебе известно, — очень бедная деревня и...
— Помилуй, Чиун! Я все это уже слышал.
— Так вот, этот предшественник не сказал: «У меня ничего не получилось». Он пораскинул мозгами и понял, какая у императора была потребность. Этот император не мог, конечно, сидеть из года в год за стенами замка. Он был тщеславен и считал, что если он будет все время отсиживаться во дворце, то его жуликоватым подданным придется туго, так как (он был в этом уверен) они не смогут сами собой управлять. У него была потребность чувствовать себя важным! И скоро наступил день, когда император открыл ворота дворца для того, чтобы люди могли приходить к нему со своими жалобами и просьбами. Тогда мой предшественник покрыл свое лицо грязью, одолжил у нищего его рваное платье...
— Не заплатив за это, бьюсь об заклад, — вставил Римо.
— Потом он вернул его. Если вещь возвращается, то за нее не нужно платить. Он проник во дворец под видом нищего, и когда император, развалившись на троне, удовлетворял свою потребность править, мой предшественник схватил его за горло и сказал, что пришел за платой.
— И одним императором стало меньше, — подхватил Римо.
— Нет. Император тут же заплатил ему. Он дал ему много драгоценных камней и большое количество монет, сделанных из золота. И у жителей нашей деревни снова была еда, и не надо было посылать детей «домой».
— И все это благодаря тому, что у императора была потребность править?
— Правильно.
— Рад за твоего предшественника. А теперь скажи, какое это имеет отношение к мистеру Гордонсу?
— Он думает, что для выживания ему необходим творческий интеллект.
Если мы ему скажем, где он может его получить, то он обязательно отправится туда. Вот тогда-то мы и атакуем!
— Ты считаешь, что это сработает?
— Слово Мастера Синанджу!
— Очень хорошо, — сказал Римо, — но я все-таки настаиваю, чтобы ты дал мне возможность схватиться с ним один на один.
— Понятно, — сказал Чиун. — Как видно, у тебя тоже имеется потребность — тебе позарез надо быть глупым.
Все остальное время Чиун молчал, пока они не оказались перед доктором Карлтон в ее кабинете, в лаборатории Уилкинса. Она обрадовалась их приходу.
— С тех пор как ты ушел, — сказала она Римо, — я только о тебе и думала. А ты, оказывается, жутко нервный. Мне пришлось потратить целых три дня на ремонт Джека Даниэльса. Боже, что ты натворил с его транзисторами! И с моими тоже.
— А, ерунда, — сказал Римо, — ничего особенного.
— Особенное тоже было, — сказала она, приглаживая па пышной груди белую нейлоновую блузку. — Можешь поучиться у этого человека, мистер Смирнофф, — сказала она, глядя мимо Римо. — Ты вроде бы считаешься машиной удовольствий, а на деле не стоишь и прыщика на его пятке.
Римо обернулся. Андроид — господин Смирнофф молча смотрел на них из угла комнаты. Наблюдал ли он? Слушал? А может быть, он просто стоял в углу, выключенный, как холодный электрический утюг? Но тут Римо заметил, что мистер Смирнофф, словно бы соглашаясь с тем, что ему говорила доктор Карлтон, кивнул. Затем его глаза шевельнулись в орбитах и встретились со взглядом Римо. Тот повернулся к Ванессе Карлтон.
— Если честно, ты, действительно, кое-чего стоишь, кареглазый...
— Да, да, конечно, — прервал ее Чиун, — но мы пришли сюда по важному делу.
— Я никогда не обсуждаю дел без выпивки. Эй, мистер Сигрэмс!
В дверь вкатилась самоходная тележка и, выполняя заказ, изготовила двойную порцию сухого, очень сухого, коктейля мартини. Доктор тут же отпила изрядный глоток. Тележка покатилась прочь.
— Теперь выкладывайте, что у вас там!
— Вы объявите о создании качественно новой программы творческого интеллекта, — сказал Римо.
Доктор Карлтон рассмеялась:
— А вы пройдетесь по потолку!
— Вы должны это сделать, — сказал Римо. Чиун поддержал его кивком головы. — Нам это нужно, чтобы заманить сюда Гордонса.
— Именно этого я и не хочу. Я больше не контролирую действия мистера Гордонса. Я не знаю, что он сделает, если сюда заявится. Мне лишняя головная боль совершенно ни к чему. Как вы думаете, почему я поменяла всю систему запоров на входах? Нет уж, спасибо!
— Вы меня не так поняли, — сказал Римо. — Мы не просим вас сделать такое объявление — мы приказываем вам.
Чиун молча кивнул, подтверждая сказанное Римо.
— Это что — угроза?
— Вот теперь вы нас поняли правильно.
— А почему вы считаете, что я испугаюсь?
— А вот почему, — сказал Римо. — Правительство перестало финансировать ваши исследования. Вы тем не менее продолжаете свою работу так же беззаботно, как и раньше. На что? На какие деньги? Готов поставить четыре цента против ваших двух, что на фальшивые деньги мистера Гордонса. Правительство очень не любит тех, кто сам печатает доллары.
Доктор Карлтон сделала еще один большой глоток и села за свой стол. Она начала было говорить, потом остановилась на полуслове, глотнула еще мартини и, наконец, сказала:
— Ну, хорошо.
— Что «хорошо»? — спросил Римо. — Возражения снимаются?
Она кивнула.
— А все-таки что навело вас на мысль запрограммировать Гордонса на изготовление фальшивых банкнот?
— Ах ты кареглазый поганец, так ты, значит, блефовал?
Римо пожал плечами.
— Я не программировала его на изготовление фальшивых денег, — запальчиво сказала Ванесса. — Однажды я проводила совещание, на котором обсуждались наши финансовые проблемы. Я сообщила, что нас собираются закрывать. Помнится, я еще сказала, что если бы у нас были деньги, то мы бы выжили. Деньги означают выживание. Что-то в этом роде.
Она сердито допила бокал и снова вызвала мистера Сигрэмса.
— Среди присутствовавших был и мистер Гордонс. Он слышал мои слова и в ту же ночь сбежал. На следующий день он прислал мне кипу фальшивых банкнот, написав в сопроводительной записке: «Это поможет Вам выжить».
— С фальшивками, выполненными столь безукоризненно, это, наверное, было не трудно, — заметил Римо.
— Вначале они были совсем не идеальны. — Она подождала, пока винная тележка наполнит ее бокал. Но я отсылала их обратно со своими критическими замечаниями, пока, наконец, у него не стали получаться банкноты, не отличимые от настоящих.
— Ну, хорошо, теперь ему не отвертеться. Сегодня же вечером вы объявите о создании новой программы творческого интеллекта. Не забудьте упомянуть, что собираетесь ее опробовать и с этой целью запускаете отсюда послезавтра ракету с программой на борту.
— Я сделаю это, — сказала доктор Карлтон, но каковы ваши шансы против него? Он ведь непобедим. Он — тот, кто выживет при любых обстоятельствах.
— Что-нибудь придумаем, — сказал Римо.
Однако и у Римо были свои опасения. Вечером, когда они с Чиуном остались одни, Римо сказал:
— Боюсь, Чиун, у нас ничего не получится.
— Почему?
— Да потому, что Гордонсу не составит труда во всем разобраться. Он поймет, что это — липа, дело наших рук. Чтобы догадаться об этом, хватит интеллекта улитки.
— Угу, — сказал Чиун, поднимая вверх указательный палец с блестящим длинным ногтем. — Я уже думал об этом. Я продумал буквально все.
— Расскажи!
— Расскажу. — Чиун приоткрыл у горла кимоно Ты ничего не замечаешь?
— Шея, кажется, стала тоньше. Ты худеешь?
— Нет, дело не в этом. Ты помнишь тот свинцовый предмет, который я всегда носил на шее? Теперь его нет.
— Ну и хорошо. Выглядел он, надо сказать, препротивно.
Чиун сокрушенно покачал головой: Римо временами все-таки был туповат.
— Эта штука принадлежала мистеру Гордонсу. Такая пищалка, которыми часто пользуется твое правительство. Они еще бибикают. Вы их, кажется, называете насекомыми.
— А, «жучок»?
— Вот именно. Насекомое. Я носил его при себе, но завернул в свинец, чтобы Гордонс не получал от него сигналы.
— Ну?
— Ну, и когда мы сюда прибыли, я снял с этой штуки свинцовую обертку, и теперь он эти сигналы получает.
— Но это же глупо, Чиун! Теперь уж он наверняка догадается, что мы здесь.
— Нет, — сказал Чиун, — не догадается. Я запечатал эту штуку в конверт и отправил по почте подальше, в то место, которое любят посещать все американцы и которое находится довольно далеко отсюда.
— Что это за место?
— Ниагарский водопад. Мистер Гордонс будет думать, что мы отправились на Ниагарский водопад и здесь нас нет.
Римо поднял брови:
— А знаешь, Чиун, это может сработать. Толково придумано!
— Спасибо. Я ложусь спать.
Когда Римо уже засыпал, Чиун сказал:
— Не переживай, Римо. Когда-нибудь и ты, может быть, поумнеешь: доктор Карлтон может сделать для тебя программу.
Чиун ехидно хихикнул.
— А пошел бы ты... — сказал Римо, но очень тихо.
На следующий день заявление доктора Карлтон появилось в газетах. Оно привлекло к себе пристальное внимание двух пар глаз: проницательных глаз доктора Харолда Смита и электронных сенсоров, спрятанных за пластиковым покрытием лицевой части головы мистера Гордонса. Оба тотчас отправились самолетом в Чейенн, штат Вайоминг.
Глава 14
День клонился к вечеру, когда доктор Харолд В. Смит подошел к стальным дверям лаборатории Уилкинса.
Римо сидел в кабинете доктора Карлтон. Раздался звонок, и Ванесса попросила визитера представиться.
— Доктор Харолд В. Смит, — последовал ответ.
Римо взял микрофон.
— Спасибо, — сказал он, — мы уже приобрели зубные щетки. Нам больше не требуется.
— Римо, это вы?
— Нет здесь никакого Римо!
— Не валяйте дурака, откройте.
— Убирайтесь прочь!
— Дайте мне поговорить с кем-нибудь, у кого все на месте!
Римо вернул микрофон доктору Карлтон:
— Должно быть, он хочет поговорить с вами.
— Ты считаешь, что у меня все на месте? — спросила она.
— Абсолютно все.
— Ты действительно так думаешь?
— Я всегда так думал.
— Ну, и что будем делать?
— Я знаю, что мне хотелось бы сделать.
— Да?
— Да, но...
— Но что?
— Но мне не улыбается любовь втроем — с вами и с компьютером.
— К черту компьютер!
— Римо! Римо! — квакал в динамике голос Смита.
Римо взял микрофон:
— Подождите несколько минут, Смитти! Мы заняты.
— Хорошо, но заканчивайте поскорее.
— Не учите его, что и как делать! — сказала в микрофон доктор Карлтон. Выключив интерком, она повернулась к Римо: — Не нравится мне этот доктор Смит.
— Узнать его, — сказал Римо, — значит не любить, а хорошо его знать — значит испытывать к нему чувство отвращения.
— Ну так пусть подождет!
Сорок пять минут провел доктор Смит перед стальной дверью, прежде чем она отворилась и он смог войти в лабораторию. Он прошел по коридору.
Отодвинулась вторая стальная панель, и он вошел в кабинет, где увидел Римо и сидящую за столом доктора Карлтон.
— Я знал, что вы здесь, — сказал Смит. — А вы, я полагаю, — доктор Карлтон?
— Да. А вы, я полагаю, — доктор Смит?
— Да. — Он посмотрел через открытую дверь на пульт управления компьютерного центра. — Вот это да!
— Это — мистер Даниэльс, — сказала доктор Карлтон. — Джек Даниэльс. Подобного ему в мире нет.
— Сколько у него синапсов? — спросил Смит.
— Два миллиарда.
— Невероятно!
— Пойдемте, я покажу вам. — Она поднялась из-за стола.
Римо подождал немного, но его начало мутить от бесчисленных «невероятно!», «изумительно!», «прекрасно!» и тому подобных восклицаний, и он ушел к себе, где чуть позже к ним с Чиуном присоединился Смит, который рассказал им о последнем требовании мистера Гордонса.
— Не беспокойтесь, — сказал Римо. — Он скоро будет здесь.
— По-моему, он уже здесь, — сказал Смит. — Один из пассажиров, прибывших предыдущим рейсом, числился в списке как господин Г. Андрю. Наверное, это он.
— Значит, мы увидим его утром.
Смит кивнул и, не сказав больше ни слова, отправился к себе отдохнуть с дороги.
— Император не в себе, — заметил Чиун.
— Я знаю. Он думает о том, он беспокоится об этом... Ты когда-нибудь видел, чтобы Смит колебался?
— Он беспокоится о тебе, — сказал Чиун. — Он боится, что его император прикажет выдать мистеру Гордонсу твою голову.
— Мою голову? А как насчет твоей?
— Если дело дойдет до этого, то ты, Римо, обязан сообщить мистеру Гордонсу, что я — единственный кормилец в большой деревне. Я совсем не то, что ты. Ты — сирота, от тебя никто не зависит. Но если я не смогу помогать своей деревне, много людей погибнет от голода и холода.
— Я постараюсь замолвить за тебя словечко, — пообещал Римо.
— Спасибо, — сказал Чиун. — Ты правильно сделаешь. В конце концов, я ведь незаменимый.
К утру, когда Смит отправился с Римо осматривать готовую к запуску ракету, настроение доктора заметно улучшилось. Пусковая шахта представляла собой громадную кирпичную трубу, обшитую изнутри сталью. Она была встроена в центральную часть основного здания. Труба поднималась на высоту трех этажей, а нижняя ее часть была заглублена на два этажа в землю. В целом ее высота составляла пятьдесят футов. Тридцатифутовая заостренная сверху ракета находилась уже в шахте.
Встроенная в стены сложная система нагнетала в двигатели жидкий кислород. В шахту смотрело окно центра управления, забранное прозрачным стеклом из толстого пластика. Рядом с окном в стене шахты была врезана стальная дверь, ведущая в центр управления.
Сидящий там Смит посмотрел в окно на ракету и спросил стоявшего рядом Римо:
— А может быть, заманить его в ракету и отправить в космос?
Римо отрицательно покачал головой:
— Поймите наконец, что он представляет собой машину, запрограммированную на выживание. Он обязательно найдет возможность спуститься обратно на Землю. Мы должны уничтожить само вещество, из которого он сделан. Это — единственная возможность покончить с ним. Единственная!
— С дороги, мальчики! — Доктор Карлтон в длинном белом халате с деловым видом прошествовала мимо них к пульту управления и защелкала выключателями, не отрываясь от показаний приборов, контролирующих давление внутри ракеты и другие параметры. За ней по пятам следовал Чиун; оставаясь за ее спиной, он все время заглядывал ей через плечо и внимательно следил за всем, что она делала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22