Всем своим видом он давал понять, что в любой момент может дать волю рукам. А Игнат никогда не отличался силой духа. Струсил он и сейчас.
– Чего молчишь, мурло? – спросила Леся. И с размаху влепила ему пощечину. Игнат же даже не попытался ответить ей тем же.
– Эй, ты чего? – подавленно пробормотал он.
– Ты на кого хайло свое открыл? – продолжала бушевать хозяйка квартиры.
– Лесь, ну ты сама подумай, мы тут… А ты врываешься…
– А ты, тварь!..
Леся так глянула на блондинку, что у той голова в плечи чуть не наполовину погрузилась.
– Это… От неожиданности… – пролепетала она.
– Сама ты неожиданность…
Хоть она и тварь, но красивая. Даже роскошная. Глазки, губки, нижняя фактура… Толик во все глаза на нее смотрит, из штанов чуть не выпрыгивает.
– Хочешь? – кивнула она на блондинку.
Толик кивнул… Еще бы он от такой крали отказался.
– Будешь… А ты со мной! – ткнула она пальцем в Игната.
Она должна была отыметь его, чтобы еще больше возвыситься в собственных глазах. А Игнат и не думал возражать. Леся хоть и не так хороша, как прежде, зато в ней снова проснулся сексуальный магнитизм… А красоту она наведет. Возможностей для этого хоть отбавляй…
Глава 20

1
Макеев сиял от восторга.
– Любонька, ты чудо! Снова первая строчка в «Супер-десять»!
Люба и сама знала, что ее новая песня уже третью неделю подряд держит первое место в самом престижном хит-параде. Страна признала ее. Люди хотят ее слушать, хотят ходить на ее концерты. И она без устали гастролирует по городам и весям – собирает залы, зарабатывает деньги.
– Ты мне лучше скажи, сколько я за этот тур собрала?
– Много, Любонька, много!.. Ты бьешь рекорды!.. Но…
– Что, но…
– Пришло приглашение. На корпоративную вечеринку… Есть такой денежный мешок, Бугримский фамилия… Предлагают пять тысяч за частный концерт…
– Обойдутся! – мотнула головой Люба.
Она только что вернулась домой с гастролей. Провела их на высоком эмоциональном подъеме, но, едва оказалась в Москве, почувствовала, что выдохлась. Ни сил, ни желания. А тут еще Макеев со своим предложением. Не хочет она петь для какого-то денежного мешка. И пусть ее не уговаривают.
– И правильно! – Но, похоже, продюсер и не собирался уговаривать ее. – Пять тысяч для звезды твоего уровня – это мало. И это меня беспокоит. Поэтому ты не должна соглашаться. Будем набивать цену…
– Вот и отлично, – улыбнулась Люба. – Пока цена будет набиваться, я, как следует, отдохну…
За неделю, что ее не было в Москве, по Рэму она не соскучилась. Не потому, что не питала к нему жарких чувств, а потому, что он все это время находился рядом. Добровольно взял на себя роль внештатного администратора. И надо сказать, справлялся со своими обязанностями неплохо. За свой счет снимал самые лучшие номера в самых лучших гостиницах. А то Макеев на это дело был скуповат – его промоутеры не очень-то хотели раскошеливаться на дорогие люксы. Наверное, они полагали, что «звездным» своим свечением артисты способны убивать тараканов и клопов в захудалых номерах…
Рэм сейчас дома. И Люба скоро отправится к нему. Решит с продюсером ряд организационных вопросов, сядет в свой новенький «Мерседес» – и к Рэму… Хорошо она устроилась в этой жизни. Любимый человек, звездный статус, деньги… А если вдруг ее звезда померкнет, то ничего страшного. Ведь Рэм ее из-за этого не бросит, и это главное. Был бы милый рядом, а больше ничего и не надо…
– Да, вид у тебя уставший, – внимательно посмотрел на нее Макеев.
– Думаю, на недельку на Пальму слетать, – забросила удочку Люба. – А еще лучше на две…
Отец Рэма яхту купил. Она сейчас на Балеарских островах, в Пальма-де-Майорке стоит. Не плохо было бы в круиз по Средиземноморью отправиться. Это в Москве сейчас прохладная весна, а там – тепло и солнце.
– Тебе через неделю в Перми быть нужно, – покачал головой Макеев.
– Может, пробел в графике сделаем? – просительно посмотрела на него Люба.
Такова жизнь у артистов. Назвалась певицей – гастролируй.
– Нет, пропускать нельзя, – покачал головой Макеев.
Он требовал от Любы полного подчинения. Он вложил в нее свои деньги, он сделал ее «звездой». Так что у него было и моральное, и финансовое право эксплуатировать ее талант. Но ведь и у нее есть право на отдых.
– А если неустойку заплатить?
– Там не только Пермь, там вся Западная Сибирь, – покачал головой Макеев. – Да и не только в том дело… Ты же знаешь, народ у нас капризный. Сегодня ты «звезда», а завтра тебя и знать не знают. Так что надо ковать железо, пока горячо. А как спрос на тебя упадет, так хоть каждый месяц на свою Пальму летай…
– Ты думаешь, спрос на меня упадет…
– Ты «звезда» третьей волны. А эта волна быстро спадает…
В словах Макеева была заключена невеселая правда. Мало кто из «звезд» начала девяностых сияет так же ярко, как прежде. Они очень редко попадают в хит-парады, их почти не крутят в формате FM, полные залы они уже не собирают, но тем не менее их не забывают. Народ считает их «звездами» несмотря ни на что. А сверхновые «звезды» ярко вспыхивают, но тут же гаснут. Сегодня ты на вершине, а завтра в забвении. Не зря же звездные мисс стремятся поскорее найти себе миллионера, чтобы устроить свое будущее…
– Но волну можно поддерживать, – многозначительно улыбнулась Люба. – Новые песни, новые шоу…
– Все это так, – кивнул Макеев. – Но новые песни должны быть стопроцентными хитами…
– А разве твой талант оскудел?
– Нет, но у меня новые проекты. Да и старые в очереди стоят…
Люба поняла, куда он клонит. Хочешь получить новую песню – снимай трусы и не трепыхайся. Прием старый, как мир шоу-бизнеса.
Макееву не очень понравилось, что у Любы теперь есть Рэм. Вроде бы он и не отказывает ей в праве на личную жизнь. Но ему хотелось бы, чтобы у нее оставалось место и для него. А Люба не собиралась изменять Рэму, и это злило Макеева. Он так привык считать ее своей собственностью, а тут такой облом…
– Мы можем договориться… – сказала Люба.
Проект «Любонька» раскручивался и крутился без всяких финансовых вливаний со стороны. Но как это ни странно, Рэма такой ход событий не очень устраивал. Он сам хотел вкладывать в нее деньги. Тем более, что его отец готов был раскошелиться на крупную сумму. И Артемий Георгиевич, и Ирина Максимовна уже поняли, в чем заключено счастье их сына. И готовы были носить Любу на руках. Ведь с ней Рэм забыл о наркотиках. С ней он возвратился к нормальной жизни…
– Ну, можем и договориться… И даже график в ближайшем будущем перекроим, чтобы ты в свою Пальму слетала…
Макеев поднялся со своего места, подошел к ней сзади, мягко запустил пальцы в ее волосы. Но Люба тряхнула головой, освобождаясь от его рук.
– А я и так на острова отправлюсь. Если мой проект убыточный, какой смысл трепыхаться на сцене?
– Никто не говорит, что проект убыточный. Как раз наоборот…
– Тогда зачем гнать волну? Ты обязан удержать меня на плаву. Это твои деньги… А если зажал песню, так мы можем ее выкупить, за свои деньги, – с нажимом на «мы» и «свои» сказала Люба.
– Мы такие богатые?
– И богатые. И очень ревнивые…
– Но никто ничего не узнает…
– А как можно узнать о том, чего не было?
– Люба, ты меня так заводишь…
– А ты меня разводишь… Не надо меня разводить, Гера, не надо. У меня есть Рэм, и тебе, увы, ничего не светит… А будешь шантажировать меня, я от тебя уйду. Вот так просто возьму и уйду. Вернем твои деньги и сделаем ручкой…
– Без меня твой проект заглохнет.
– Ну и черт с ним!.. У меня есть Рэм, у нас будут дети…
– Что? – встрепенулся Макеев.
– Дети, говорю, будут. И не от тебя…
– Какая разница, от кого? Ты что, беременна?!
– Пока нет, но вопрос легко решаем…
– Ты должна предохраняться!
– Какой в том смысл, если не будет новых песен?
– Будет… Все будет!.. Так, забыли, что было. Не хочешь, не надо. Поезжай к своему Рэму, но скажи ему, что я лично его кастрирую, если вдруг он сделает тебя мамой… Люба, ты такими вещами даже не шути! Тебе в декрет сейчас никак нельзя. Ты должна предохраняться!..
– Это просьба или приказ?
– Приказ!
– Вот и вырази его в форме шлягера. Если мне понравится, то подчинюсь, если нет, то…
– Есть песня, есть!.. Тебе отдам, не волнуйся… Только никаких детей!
– Знаешь, я не очень устала. Так что ты можешь озвучить свое творение. А я удовольствием послушаю…
Композиция Любе понравилась. Настоящий хит. На такой песне, как на облаке, можно долго парить на звездном небосклоне. А падать она не хотела. Но уж лучше свалиться с пьедестала в объятия Рэма, чем пасть в постель продюсера. Рэм для нее все, и она никогда не изменит ему. Ни с кем, даже с Фимом…
2
Леся не искала Фима. Но нашла. Совершенно случайно. Заглянула с Толиком в элитный ночной клуб, а там Фим. Здесь он работал в качестве диджея. Неплохо это у него получалось. Бабье млело и от него самого, и музыки, которую он крутил. Леся тоже колбасилась. И от Фима она балдела, и от «снега», которым еще с вечера запорошила себе мозги. Но на сцену к нему не лезла. Хоть и под кайфом она, но голова соображает…
Под допингом время летит быстро. Леся и не заметила, как пролетела ночь. В пятом часу утра Фим свернул свою музыку. Зал опустел. Леся тоже вышла на улицу. Вместе с Толиком села в машину. Она хотела Фима и не скрывала этого.
– Ревнуешь? – зевая, спросила она.
– А чего? – пожал плечами Толик.
– Ну а если я с ним буду?
– Я тебе чо, муж?
Толик ее совершенно не ревновал. Даже слова не сказал ей после того, как она из-под Игната вылезла. Да и как он мог что-то сказать, если всю ночь его подружкой зажигал. Вот веселуха была. После той сумасшедшей ночки Леся снова подружилась с Игнатом. Что не помешало ей выставить его за дверь вместе с подружкой.
– А если я уйду к нему?
– Тогда я тебя убью… – совершенно спокойно сказал Толик. – И его тоже…
Убить он мог, в этом Леся не сомневалась. За это она его и ценила. И пинком под зад выставлять не собиралась. Во всяком случае пока… А Фим ей не нужен. Зачем ей этот слюнтяй. Разве что тряхнуть с ним стариной…
Фим вышел из клуба в гордом одиночестве. Сел в свою машину. «Фольксваген-Пассат» у него – ну да, он же неплохо поднялся на проститутках. На годы вперед бабла хватит…
Леся поехала за ним. Для начала она хотела узнать его адресок. У него на хвосте въехала во двор типичной для Москвы многоэтажки… А чего ждать завтра, если это можно сделать сейчас?.. Леся зашла в подъезд вслед за ним. Он в лифт, она тоже.
Ей ничего не стоило изобразить удивление:
– Фим, ты!!! Вот это да!
– Леся?! – Он же был изумлен не на шутку. В глазах испуг, как будто привидение увидел.
– Ты ко мне? – спросила она.
– К тебе?!.. С чего ты взяла?
– Ну как же, я здесь живу, – соврала она.
– Да ладно… На каком этаже?
– На последнем… Странно, высоко сижу, далеко гляжу, а тебя только сейчас увидела… А ты купил квартиру или снимаешь?
– Снимаю…
– Я тоже… Проблемы у меня…
– Какие?
Лифт остановился, створки раздвинулись.
– А пошли к тебе, расскажу…
Леся по-хозяйски взяла его под руку, вышла с ним на лестничную площадку. Это ему не понравилось.
– Я не один… – вырываясь, сказал он.
– Так я и Гошу давно не видела…
– Ты не поняла, я не один в том смысле, что у меня подруга…
– Так что, Гоша сейчас с ней?
– Какой Гоша? Нет никакого Гоши! И Владика нет… Они сами по себе, я сам по себе… И ты сама по себе…
– А если я с тобой хочу?
– Я не хочу этого!
– Зачем ты это сказал? – нехорошо посмотрела на него Леся.
Фим внутренне сжался. Он боялся ее.
– Я хотел сказать, что не хочу возвращаться к старой жизни… Мне нравится то, чем я сейчас занимаюсь. Мне нравится девушка, с которой я живу… Лесь, оставь меня, по-хорошему прошу!
– А ты меня по-плохому попроси. Опрокинь меня силой и проси, проси!..
– Когда ты за ум возьмешься?
– Ты уже взялся?
– В том-то и дело… Я и сутенером у тебя был, и трупом работал, и в тюрьму чуть не загремел… Может, ты отстанешь?
Фим недоговорил. Раздвинулись створки лифта, и на лестничную площадку вышла девушка – свежая эффектная блондинка. Леся не могла не узнать ее. Это была Алика, двойник певицы Любоньки.
Сейчас Алика под Любку не косила. Волос короткий, макияж обычный, не корректирующий. И стиль у нее совсем иной. Любка хоть и стерва, но вульгарщины в ней ни на грамм. А эта одета крикливо-вызывающе – выглядит, как проститутка средней руки. Глаза блудливо блестят, на смачно накрашенных губках пьяная улыбка.
– Фим! – жеманно закатывая глазки, проворковала она.
Протянула руки, чтобы обвить ими его шею. Но он ее грубо оттолкнул.
– Где ты шлялась?
– Фим, ну мы с девочками… Я же не думала, что ты так рано будешь…
– Ничего себе рано!.. Ладно, поговорим! А ну давай, домой!
– Ой, правильный нашелся! Я погляжу, ты тоже не один! Наконец-то она обратила внимание на Лесю. Не сразу, но узнала. – Ты-ы? – удивленно протянула она.
И радость встречи в глазах, и страх одновременно. Очень широкая гамма чувств.
– Где ты шлялась? – тем же тоном, что и Фим, спросила Леся.
– А тебе-то что?
– Любонькой своей торгуешь?
– Я?! Нет… И не думаю… А Любонька – звезда… За нее много бы дали… А ты что, снова открываешься?
– А ты хочешь?
– Ну… – в раздумье протянула Алика. Опасливо глянула на Фима и отрезала: – Нет!
Гордо расправила плечи. Нате, смотрите, какие мы целомудренные!
Фим тем временем открыл дверь и чуть ли не силой протолкнул Алику в темноту прихожей. Леся была не прочь последовать за ней. Уж очень заинтриговал ее этот тандем – сутенер и проститутка.
Она устремилась вслед за Аликой, но Фим перегородил ей путь.
– Куда?
– К тебе…
– Не до тебя, – скривился Фим.
– Что, загуляла твоя лялька? – язвительно усмехнулась Леся. – Ты в ночь, и она в ночь, да?
– Не твое дело!
– А чего это ты с нею закрутил? Любку хочешь, да не можешь, да? Так хоть с этой, да?
Видать, серьезно Фим вляпался в Любку. Раньше измывался над ней, как хотел. А потом вдруг проняло, на амуры потянуло. А Любка от ворот поворот ему дала. Вот Фим на ее заменитель и перешел… Да, страсти-мордасти…
Страсти страстями, но хорошо было бы кое-кому по мордасам… Ненавидела Леся Любку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37