Конечно, в таком определении была изрядная доля дурного вкуса, но качественный состав гостей оно определяло довольно точно, если бы учитывало присутствие еще одного ингредиента — нового истеблишмента, новой политическо-финансовой элиты. И поэтому вполне возможно, что шустрый, злой и проницательный «Московский комсомолец» все-таки оказался прав: на этой свадьбе создавалась одна из самых влиятельных и могущественных групп в стране. И вполне возможно, что будущее вечно молодого Государства Российского закладывалось сейчас не в душных и пыльных думских коридорах, а здесь, на свежем воздухе, в атмосфере милого и непринужденного общения.— Ну, Воронидзе, как тебе моя фазенда? — спросил Лютый, пригубив ледяное шампанское.Игнат пока пил минеральную со льдом. Он был по-прежнему в темных очках и уже с иронией отметил, что многие из гостей Лютого, с которыми его знакомили, упорно пытались определить, виделись ли они раньше. Одна молодая известная актрисочка пялила на него глаза, а потом прямо спросила:— Мы ведь знакомы, да?— Насколько я могу судить, к сожалению, нет, — ответил Игнат.— Ну я ведь вас точно где-то видела раньше? — Завлекающая, многообещающая улыбка, приглашающая к столу, где обещания не выполняются.Игнат подумал: «Ну конечно, милая, ты меня видела. Конечно, видела, на страницах какого-нибудь модного журнала, где подобные плейбои в эротичных очках рекламируют дорогую одежду как стиль жизни, только эта картинка из твоей собственной головы, а я просто ей соответствую». Однако на ее вопрос он мягко ответил:— Я бы это знал, Я бы этого не забыл. — Его губы растянулись в такой же завлекающей и опасной улыбке охотника светских party Party — вечеринка (англ.); слово, ставшее ныне очень модным в Москве.

, и он добавил:— Одно ваше слово, и я готов считать, что мы знакомы всю жизнь. Ну как?— Что «как»?— Говорите это слово?— У-а-а-у, а вы занятный… Я подумаю.И она грациозно удалилась, пошла дальше. Обычное тусовочное «бла-бла-бла»…— Смешная… — Игнат проводил ее взглядом.— Забудь, — сказал Лютый, — это Миши Монгольца пассия…— Уже забыл.— Тут полно бесхозных слоняется… Слышь, Игнат, любят тебя бабы…Вот, блин, как со школы повелось. — Лютый вдруг весело расхохотался, а потом залпом допил шампанское и обратился к официанту, разносившему напитки:— Эй, белоперчаточник, хер-р обер-р, давай еще. — Лютый указал на свой пустой бокал.— Хер-р обер? — удивился Игнат.— В Австрии так обращаются к официантам.— В Австрии… Понятно. Тогда мне еще воды. Значит, вы теперь с Монгольцем друзья?— Плохой мир лучше доброй ссоры.— Возразить нечего. Но будь с ним осторожен.— Знаю… Я б не стал Андрюхе голову морочить с этой свадьбой, уж слишком все пафосно. Но… ты ведь меня понимаешь?— Понимаю.— Хорошо, что у них так вышло, я имею в виду молодых, но, Игнат, сегодня большой день, поворотный день. Это больше, чем просто свадьба моего брата.— Вижу.— Не одобряешь всего этого шума?— Не мне судить.— Мы с ее папашей давно ходили друг вокруг друга и теперь решили показать людям, что…— С Щедриным?— Крупнейшая банковская группа, не хухры-мухры. Сегодня станем официальными родственниками. А мы ведь тоже не лыком шиты. Я бы не устраивал всей этой показухи, но это стратегическое решение. Мы так вместе решили, с Щедриным. И видишь, сколько народу пришло засвидетельствовать уважение! В том числе и Монголец… Это дорогого стоит.— Я тебя понимаю, Рыжий. — Игнат оглядел старого друга и спросил:— Ты что, оправдываешься?Лютый посмотрел на него в упор, на мгновение в нем появилось что-то бычье, потом вздохнул.— Наверное, да, — сказал Лютый неожиданно, и в следующую минуту они оба рассмеялись.— Чучело, — проговорил Игнат дружелюбно.— Но только перед тобой и перед Андрюхой… Ну а с другой стороны, что здесь такого? — Лютый усмехнулся. — Сейчас отгуляем, а с завтрашнего дня я им такое свадебное путешествие закатил. Андрюха еще не знает! Багама-мама…Яхты, гольф-клубы!.. Молодежь живет своей жизнью. Им это тоже не повредит — больше будут уважать.— Да они, по-моему, и сами по себе ребята толковые.— Тут ты прав, брат, они и без Щедрина, и без Лютого кое-чего стоят.А теперь будут стоить больше.— Выпить, что ли? — вдруг сказал Игнат.— А то! Хочешь — айда, водки махнем.— Ладно, подожду. Вчера нагрузился. Вот молодые приедут — поздравим.Лютый посмотрел на часы:— Вот-вот должны быть… Видишь? Твои, «командирские».— Носишь иногда? Часики из военторга?— Теперь я могу себе это позволить. Теперь уже — да! А где мои?— Здесь. — Игнат протянул руку. — Золотой браслет…Лютый кивнул. Он испытывал к часам прямо-таки патологическую страсть и почти мистическое уважение, считал материальным воплощением времени и мог говорить о них бесконечно.Лучшим подарком для Лютого были редкие часы, и сам он обожал дарить наручные часы и, как мальчишка, гордился своей коллекцией.— Лучшие механические часы, Игнат, — это, конечно, швейцарские «Бланкпайн», — говаривал Лютый. — Кстати, самая старая часовая фирма, существует с 1735 года. А самые точные в мире наручные часы выпущены осенью 1976 года, это уже «Omega Constellation», калибр 1021, номер, как сейчас помню, 39'050'076'. Испытания на точность хода — нулевые отклонения! Ты можешь это себе представить?! Даже знаменитый кварцевый «Лонжин» с годовым допустимым отклонением в десять секунд по сравнению с ними — фуфло! Стоят целое состояние!Кстати, владелец — испанец — пожелал остаться неизвестным. Надо думать — у людей руки длинные! Есть часы-кинозвезды — «Омега» в последнем «Джеймсе Бонде».Или известные на весь мир «Ролекс Дэйтона» Пола Ньюмена — кино «Афера» помнишь?Вот. Но это все ерунда по сравнению с той «Омегой» испанца. И знаешь почему?Потому что они единственные в мире и других таких уже никогда не будет. Это все можно, наверное, повторить, но только не такие часы. Интересно, да, единственные в мире!Обычно в такие моменты, моменты разговоров о часах, Лютый преображался. Иногда его зашкаливало, и он пускался в рассуждения о природе времени, в философствования о концепциях и спорах, которым уже не одна сотня веков… Однажды — с тех пор прошло уже почти лет десять — они махнулись часами. У Игната были «командирские» и стоили пятьдесят рублей. У Лютого — великолепный золотой хронограф «Longines». Игнат тогда оказал Лютому одну неоценимую услугу. Ни о каком выражении благодарности он слышать не хотел, и Лютый предложил махнуться часами. Лютый пристроил часы в свою коллекцию, но носил «командирские» крайне редко, мотивируя тем, что люди не так поймут. Ему для крутости было положено что-нибудь золотое и швейцарское. Когда вы только вырываетесь из нищеты, все эти игрушки многого стоят. Тракторные цепи на шее, малиновые пиджаки, мобильные телефоны на столе в ресторане и малиновые «шестисотые» под вашей задницей… Теперь Лютый понимал, что все это было с голодухи. Теперь это стало мишурой, и Лютый мог себе позволить появиться на самом дорогом и престижном сборище Москвы, на свадьбе своего младшего брата, на мероприятии, которое станет поворотным и возвестит и врагам, и друзьям о рождении, наверное, самого могущественного объединения, на мероприятии, собравшем и криминальных авторитетов, с которыми раньше не клеилось, и элиту страны, которая раньше могла и побрезговать, и где наряды, драгоценности, автомобили и наручные часы уже являлись информационными поводами для колонок газет и журналов, — теперь Лютый мог позволить себе появиться здесь в стареньких «командирских» часах, купленных в военторге за пятьдесят рублей.— Да, Игнат, теперь я могу себе это позволить. Еще год назад не мог, а теперь — могу. — Лютый перешел на шепот и состроил комичную гримасу:— Вся эта рафинированная публика, из тех, кто раньше даже руки бы не подал, — они все очень любят деньги и по большому счету уважают лишь силу…— Знаю! — так же шепотом ответил Игнат. — Так говорят в кино…— Разденься я сейчас догола, они и не подумают, что Лютый псих, они скажут, что он — эксцентричный… Потому что у него есть очень много того, что они любят, а у психов этого нет.— Мудреешь, Рыжий, — усмехнулся Игнат. — Это уже лучше.— Не. Я все это и раньше знал. Только я в это не верил, думал, что все это из книжек. А вот теперь прошел сам. Такая школа жизни.— Что ж, довольно неплохо для мальчика с заводских окраин, — сказал Ворон.— Для мальчиков, Игнат, для мальчиков… Потому-то я и предлагаю тебе быть со мной. Ты мне нужен. Ты же видишь, что сегодня создается нечто… Но я прекрасно понимаю, что лезу прямо в стаю акул. — Лютый сделал еще один большой глоток шампанского. — И когда мне пустят первую кровь — а без этого невозможно — и вся стая будет готова разорвать меня — ты же знаешь, они чувствуют кровь, — мне будет очень нужно, чтобы кто-нибудь меня прикрыл. Понимаешь?— Понимаю.— Ну тогда в чем дело, если понимаешь?— Понимаю, Лютый. Но пока это невозможно. И это вовсе не мой личный каприз.— Ну вот что ты заладил? И что это за херня?! Сколько ваших уже давно работают…— Не совсем. Там, откуда я ушел… Просто так оттуда не уходят. Мне дали такую возможность, и это дорого стоило.— И что?— Ты был одним из главных клиентов, Лютый, — тихо произнес Игнат. — Мы оба были очень близко к черте… стояли на грани.— Что это значит? Похоже на рок-н-ролльную песенку.— Тебя вели, Рыжий. Пристально следили за всеми твоими подвигами. И знаешь, что я тебе скажу?— Ну, говори. Только не надо меня разводить.— Ты бродил очень недалеко от фокуса оптического прицела. Возможно, сейчас кое-что начнет меняться — ты вовремя начал выруливать из криминала.Очень вовремя.— Сукин ты сын. И контора ваша сучья.— Я здесь ни при чем. И в первом, и во втором случае.— Но теперь, когда ты ушел…— Все верно. Но должно пройти время. Если я открыто буду на тебя работать — это не только повредит, это может быть опасным. И для меня, и для тебя.— Во как все разложил. Прошлое так и будет держать нас за… за…— За яйца, — усмехнулся Игнат.Лютый тоже улыбнулся.— Ладно, предположим, — произнес он. — А что ты говорил про время?Сколько ждать? Год?— Не думаю. Я же говорю — сейчас многое начало меняться.— Значит, меньше.— Скорее всего так.— Ты говоришь «открыто на тебя работать», но ведь возможно по-другому?— Конечно.— И чем будешь заниматься?— Самое лучшее — собственное охранное агентство, сам себе голова.— Скажи сразу — «наемник», — усмехнулся Лютый.— Говорю. — Игнат дружелюбно смотрел на него.— И что?— Но пока не тяну. Финансы, романсы… и все остальное. Поэтому и устроился тут в одну контору.— Собственное агентство — твоя мечта? Рок-н-ролл никогда не умрет?— О нет! — Теперь уже Игнат рассмеялся. — Моя мечта — плескаться в коралловых рифах с пятнадцатью голыми телками. Да… Но пока надо работать. Это все, что я умею делать.— Если я куплю тебе агентство?— Не сейчас. В любом случае спасибо.— Игнат, мне действительно может понадобиться твоя помощь. Братан, как это уже бывало, но…— В любое время, Лютый. Но пока лучше считать, что я работаю там, где работал. Пока.— Я хочу сказать, что мы… Эта жизнь… Мы начали с задворков, пацаны… Ты прошел по секретным коридорам, я — по черным дворам, но мы выбрались. Мы оба выбрались из всего этого дерьма. Я хочу сказать, что теперь-то мы, наверное, свободны?.. И никаким козлам ничего не должны.— Очень бы хотелось, чтоб было так.— Так оно и есть. Я готов подождать, но не тяни уже с этим. Как тогда, в школе, со склянкой кислоты, помнишь?— Как ты Филе плеснул в рожу… Еще бы! Как ты говоришь — развели всех, кто нас грузил?— Сделали мы козла, Игнат, сделали. И сразу все переменилось, как стали вместе. И сейчас такое время.Наверное, Лютый был прав — это время приближалось с неумолимой быстротой. И наверное, каждый из них подумал, что так можно дружить только в детстве, а потом многое меняется. Но что-то остается. И Лютый думал, что чем больше этого «что-то» останется, тем ты менее одинок в этом мире. Все, наверное, так.— Ладно, Игнат, пойду обходить гостей. Но как только появятся молодые, хряпнем водки.— А то! С криком «горько»!— Во-во… Давай, брат, расслабляться.И Лютый направился изображать из себя гостеприимного хозяина. Игнат посмотрел на часы, на золотой хронограф «Longines» — была одна минута третьего.Стая акул, о которой говорил Лютый… Игнат вдруг подумал, что иногда ты можешь и не почувствовать ранки — своего слабого места — и не знать, что стая акул уже очень близко. Не знать до тех пор, пока она не появится.В два часа двадцать минут струнный квартет поднялся и заиграл «Свадебный марш» Мендельсона — свадьба началась. Огромный белый лимузин-стрейч остановился у главных ворот — от них через вереницу гостей прямо к дому вела ковровая дорожка, расстеленная специально для молодых.В это время рыжий водитель, привезший сюда Игната, а теперь осуществляющий общее руководство ходом мероприятия, отчитывал водителя грузового фургона «Сладкий мир». Происходило это у вторых ворот, с задней стороны дома, и рыжий водитель мог в полный голос выражать свое недовольство, не опасаясь быть услышанным:— Что, мать вашу через так, творится?! Что такое? Должны были быть до часу, сейчас половина третьего. Что за херня?!— Нас остановил наряд милиции, — извиняющимся тоном отвечал водитель.— Какой на хрен наряд? Я же сказал, если что — звонить сюда. Хорошо, молодые задержались… Давайте… — Рыжий кивнул охраннику, и они начали тщательно обыскивать всех прибывших с фургоном фирмы «Сладкий мир». Официанты не официанты — так полагалось, служба безопасности свое дело знала. Все, конечно, были чисты.— Почему семеро? Что такой толпой завалились?— По три с каждой стороны, и впереди церемониймейстер. Господи, чего ж обувь-то обыскиваете?— Церемони… что-что? — Рыжий водитель усмехнулся.— Церемониймейстер.— Это что — по высшему классу?— Увидите. Церемония разрабатывалась очень долго.— По стилю, качеству исполнения не имеет равных, — не без гордости заявил один из официантов.— Лучше бы вы приезжали вовремя, — отрезал водитель. — Ладно, поглядим, как все выйдет, но половину чаевых вы уже потеряли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39