https://wodolei.ru/
Рассказ друга потряс Оливера до глубины души; несколько мгновений он не мог вымолвить ни слова. Вновь вглядевшись в лицо сквайра, он прочел там глубокую убежденность и мрачную решимость. Нет, это не иллюзия, не душевное расстройство, не последствия приступа дрожи, что накатила на Марка в колодце. Описанные сквайром события для него совершенно реальны или по меньшей мере реальными кажутся.– Но зачем? Если птица напала преднамеренно, как ты предполагаешь, то чем же твой отец обидел Чарльза Кэмплемэна? – промолвил Оливер.– Да ничем. Пойми, Нолл, очаг мести отнюдь не Скайлингден и даже не Вороний Край; не оттуда кара настигнет деревню.Оливер призадумался. И тут, в мгновенной, невероятной вспышке озарения перед его мысленным взором возникла третья возможность, о которой говорил сквайр. От этой мысли Оливер словно прирос к месту. Глаза его расширились, челюсть отвисла; он рассеянно взъерошил пышную вьющуюся шевелюру.– Очаг мести – здесь, в Шильстон-Апкоте, – еле слышно выдохнул он.– Нужно уничтожить эту птицу, – объявил Марк, – не дать ей завершить то, что она начала ясной ночью двадцать восемь лет назад. Сны, Нолл… вспомни о существе из снов! Или ты не узнал его? Смидерз! – позвал он громко, дергая за шнурок звонка.В дверях мгновенно материализовались верный слуга и его убеленная сединами борода.– Сэр?– Послушай, Смидерз, пошли кого-нибудь из слуг в «Пики» – тотчас же, не откладывая. Пусть сообщит капитану Хою, что мы с мистером Лэнгли и кое-кто еще вскорости явимся к нему, – сквайр быстро оглянулся на Оливера, – на военный совет.– Будет исполнено, сэр, – невозмутимо ответствовал дворецкий, уже готовый с достоинством удалиться.– И еще…– Да, сэр?– Отправь кого-нибудь к доктору Холлу: если он не занят, то пусть тоже приезжает в «Пики» прямо сейчас или как только освободится. Если хозяина дома нет, пусть слуга поищет его двуколку. Где стоит двуколка, там ищи и доктора.– Будет исполнено, сэр.– Третьего гонца отошли на ферму «Лесной холм», к мистеру Тони Аркрайту: пусть и он присоединится к нам в «Пиках».– Да, сэр. Еще что-нибудь, сэр?– Нет, Смидерз, пока все.– Будет исполнено, сэр.– И пусть гонцы не мешкают, не то плохо им придется!– Да, сэр, – с поклоном ответствовал Смидерз и наконец-то почтительно удалился.– Пойдем, Нолл. Нам по пути надо еще заехать в Грей-Лодж.Джентльмены оделись, взяли шляпы и отправились в конюшни, где для них в мгновение ока взнуздали и заседлали Медника и гнедую кобылку. Подтянули подпруги; джентльмены привстали в стременах, подобрали поводья, дали шпоры коням – и умчались прочь. Выехав на каретный тракт, они поскакали прямиком в Грей-Лодж, где и сообщили мисс Моубрей о том, что ее присутствие желательно в «Пиках». Подробно объяснять свою просьбу сквайр не стал, однако его необычная серьезность и непреклонная настойчивость в осуществлении задуманного – как не вязались эти характеристики со знакомым ей образом праздного, ко всему равнодушного сквайра! – убедили девушку в том, что ситуация сложилась и впрямь нешуточная. К вящему удивлению всех, тетушка ее, миссис Филдинг, попросила разрешения присоединиться к друзьям, в чем ей, разумеется, отказать и не подумали. Сей же миг подали фаэтон, запрягли в него Далилу, и очень скоро экипаж с дамами и джентльмены, сопровождающие его верхом, уже ехали по направлению к «Пикам».Они двинулись на запад через Мрачный лес, бескрайний океан вечнозеленых деревьев и дубов, раскинувшийся между Одиноким озером и Талботскими горами, и в должный срок добрались до неприметной боковой тропки – частной дороги, уводящей к «Пикам». Дорога пошла вверх, деревья расступились, и группа выехала на обширный горный луг, поросший буйной зеленой травой, в центре которого высилась капитанская «башня», воздвигшись над пригорком-островком, этаким вторым Линдисфарном*. Остров в Северном море; один из ранних центров христианства на территории Великобритании. (Прим. перев.)
Внутри обнаружился капитан с перевязанным носом, подобным же образом скрепленной дужкой роговых очков и синяками на виске. Как выяснилось, не далее как вчера, прогуливаясь по лесам, дабы поразмять «укухаренную» ногу, он на полном ходу врезался в дерево-убийцу – так называемую сосну скрученную широкохвойную, по-латыни – Pinus contorta. – Извольте заметить, сквайр Марк, – промолвил задумчиво-мечтательный философ Слэк, – на сей раз не я причина злоключений хозяина; я чист и ни в чем не повинен!– Да, но не ты ли всей душой того желал, мужлан? – ответствовал капитан, сурово хмурясь и грозно помахивая перевязанным пальцем. – Что свидетельствует против тебя, так-то.– Пожалуй, вы правы, – со вздохом признал Слэк. – Справедливо и то, что в «Пиках» ровным счетом ничего не меняется: приходит лето, приходит зима, наступают морозы, светит солнце. Простите мне некоторую вольность, сэр, но к чему это все, спрошу я вас?Однако же этой сокровенной тайне бытия не суждено было разрешиться, по крайней мере в тот день, поскольку стали прибывать и прочие гости. Все собрались в кабинете капитана в одном из углов дома – в «Пиках» практически все комнаты были угловыми, – где сквайр четко и сжато, ничего не скрывая, рассказал о своих с Оливером недавних открытиях: о пещере на Скайлингденском мысу, о колодце Озерных братьев и о дьяволах в бездне, о содержании письма, изъятого из платяного шкафа в доме священника, и о горестной участи девятого сквайра Далройдского.В лицах слушателей отразилось непритворное изумление: повесть потрясла их до глубины души. Крохотные глазки-пуговицы капитана едва не разлетелись вдребезги за стеклами очков; длинные кустистые брови мистера Аркрайта поползли к самому «шлему» волос; мисс Моубрей тихо охнула, и еще раз, и еще, прикрыв рот ладошкой, а ее добросердечная тетушка побелела как полотно.Собравшиеся возбужденно загомонили. Даже доктор Холл удивился настолько, что в лице цвета бледного пергамента отразились все обуревающие его чувства. Наконец-то он понял, отчего в гостиной Скайлингдена его не оставляло смутное ощущение того, что с этими людьми он где-то уже сталкивался. Тогда доктор решил, что улавливает нечто знакомое в мистере Уинтермарче; но теперь понял, что причиной тому – вовсе не он, а прекрасные представительницы семейства, в частности, миссис Уинтермарч, и муж тут вовсе ни при чем: этот джентльмен, пусть он отчасти и смахивает на Чарльза Кэмплемэна, конечно же, ничего общего с Чарльзом Кэмплемэном не имеет. Вот теперь все встало на свои места: в лице миссис Уинтермарч словно в зеркале отразился облик давно погибшей дочери викария Марчанта, равно как и самого старика-викария и его супруги. И как он, доктор, не разглядел этого раньше? Более того, не просматривается ли в чертах женщины, названной в честь Гроба Господня, еще нечто, с трудом поддающееся определению?..Капитан Хой, с головой погрузившись в размышления, принялся расхаживать по комнате туда-сюда, шагая широко и размашисто, хотя треклятая нога все еще немного прихрамывала. Казалось, вся его гигантская костлявая фигура тоже участвует в напряженном мыслительном процессе: одну руку капитан заложил за спину, другой приглаживал усы, а глазки-пуговицы уставил в пол.– Как адепт естественных наук я нахожу, что данное явление лежит вне сферы моей компетенции, – объявил он, причем гулкий, как контрабас, голос курьезно приглушала повязка на носу. – Хотя чертовски занятное дело, скажу я вам, чертовски занятное! Просто как услышишь, так вот и прирастешь к месту! – И, подкрепляя слова делом, капитан остановился и впился взглядом в сквайра. – Но что до этих твоих дьяволов, Маркхэм, это все чистой воды суеверие, научные теории тут ни при чем.– По мне, так подобное заключение вполне логично, хотя нам оно ничем не поможет, – с улыбкой произнес мистер Аркрайт. Его как местного знатока истории аббатства и его монахов рассказ Марка просто-таки заинтриговал. – Проблема непростая; надо бы рассмотреть ее со всех сторон, прежде чем двигаться дальше. Вот, например, что за существо такое вторгается в наши сны? При чем тут сова и усадьба? И как насчет птицы, повинной в смерти вашего отца, Марк, – или как бы мы уж ни назвали то существование, что он ведет на дне колодца? Как вы на это все смотрите?– Пожалуй, я попрошу миссис Филдинг ответить за меня, – отозвался сквайр, оглядываясь на свою родственницу. – Всем нам хорошо известно, как сведуща она в вопросах народных поверий. Я прав, тетушка?Достойная вдова, при том, что она сама вызвалась сопроводить племянницу и прочих в «Пики», теперь явно затруднялась с ответом: врожденная замкнутость по-прежнему давала о себе знать. Но, видя, что все глаза устремлены на нее, и хорошо понимая серьезность ситуации, миссис Филдинг превозмогла сомнения, тем более после того, как сквайр, сидевший напротив, подался вперед и промолвил:– Это ведь девушка-самоубийца, верно?Миссис Филдинг – обычно сама простота и любезность! – медленно, опасливо кивнула.Вы уже давно это заподозрили?– Да.– Что заподозрили? – переспросил ветеринар, не вполне понимая, о чем идет речь.– Ах да, неминуемые последствия самоубийства, – прозвучал мечтательный голос – голос отнюдь не миссис Филдинг, но философа-любителя.– О чем ты, Слэк? Тетя Джейн? – вопрошала озадаченная Мэгс, переводя взгляд с одного на другую. – Никак опять ваши талботширские секреты?– Есть такое поверье, дорогая моя, – отозвалась миссис Филдинг, тщательно подбирая слова, – согласно которому те, что своей рукою оборвали нить своего земного бытия, неизбежно отдаляют для себя вечное блаженство, и отлетевшим их душам вход в иной мир закрыт – до тех пор, пока их грех не будет искуплен. Ведь наша святая вера самоубийство запрещает, как всем вам хорошо известно.– А еще считается, – подхватил Слэк, – что бесплотный дух самоубийцы может обрести прибежище в любой телесной оболочке, что окажется рядом на момент смерти, и пребудет в ней до тех пор, пока не истечет срок изгнания, причем не ведая ни минуты отдыха и покоя.– И ты утверждаешь, будто в птицу вселился призрак девушки? – воскликнул капитан Хой. – Гром и кандалы, парень, это потрясающе, просто потрясающе!– Боюсь, все так и есть, – закивал Слэк, – я вполне уверен. Справедливая кара за ее грех. Однако фантом, находясь в телесной оболочке, владеет немалой силой; по сути дела, мы имеем дело с освобожденным духом, заплутавшим между двумя мирами. Я так понимаю, стоит умереть, и тебе тут же открываются всевозможные новые пути и дороги. Ах, что за тайны, что за непостижимые тайны!– Но ведь она не умерла, – возразил Оливер, – или все-таки… так да или нет? Боюсь, здесь я ничегошеньки не понимаю!– Умерла и в то же время – нет, – отвечал философ. – Умерла в том, что касается ее былого земного бытия, сэр, и тем не менее дух ее остался в этом мире в обличий ночной странницы небесных сфер – боюсь, дух недобрый и свирепый. Ведь, скончавшись, вы в известном смысле перестаете быть человеком, верно?– Рукой клянусь, вопрос из заковыристых! – воскликнул капитан Хой, изо всех сил хлопая себя ладонью по лбу и мучительно морщась при этом, ибо удар пришелся точнехонько по синяку. – Траектория сего события, – объявил он, едва боль поутихла, – лежит за пределами известных мне естественных наук. Богатая пища для ума, скажу я вам! Я не раз и не два замечал, как мало нам ведомо о подземных кавернах и лавовых туннелях в нашем треклятом вулкане и о черных водах, глубины которых еще только предстоит исследовать.– Но почему не рыба? – не к месту промолвила мисс Моубрей.– Прошу прощения, мисс Маргарет? – переспросил Слэк.– Если молодая женщина утопилась – бросилась в воду, знаете ли, – отчего ж она стала совой? А не, к примеру, рыбой?– Рыба, я так понимаю, или любая другая обитательница черных вод лишена свободы и способности перемещаться от места к месту, подобно неприкаянной страннице горных небес, – ответствовал философ. – А говоря с точки зрения покойного… если бы я, скажем, покончил счеты с жизнью и в качестве духа искал бы нового пристанища, я бы решил, что рыба, она слишком уж холодная… слишком чужая на мой вкус. В общем, ни рыба ни мясо.– Доктор Холл, вы ведь помните, как старик Боттом рассказывал о том, что якобы видел над яликом сову, – промолвил Марк.Врач подтвердил, что помнит.– Вот и я об этом слыхал, сэр, – вклинился Слэк.– Я тоже, – подхватил мистер Аркрайт.– И я, – кивнул капитан.– Ну и довольно про старика Боттома, – промолвил сквайр. – Держу пари, эта сова над яликом была сама покойница, только в новом обличий, гнусно преобразившаяся в том, что касается характера и нрава. Возможно, это дьяволы колодца убедили ее покончить с собою, полностью подчинив себе девушку, а возможно, к этому решению она пришла сама, во власти безумия и горя. Не сомневаюсь, что-то из этого соответствует истине. Но теперь нам должно принять меры – ловите шанс, пока можно! – прежде чем она осуществит свой замысел.– А как насчет Чарльза Кэмплемэна? – осведомилась Мэгс.– Я, например, твердо убежден, что он тут ни при чем. По чести говоря, мне не верится, что Чарльз Кэмплемэн вообще находится в этой долине.– Верно, сквайр Марк, – подтвердил Слэк. – Я ведь не далее как нынче утром заглянул в «Герб», а там говорят, будто толстенький коротышка-доктор из города признался, что Чарльз Кэмплемэн – один из его пациентов и содержится в сумасшедшем доме. Да и гробокопатель наш уверял, будто нынешний обитатель Скайлингдена – никакой не Кэмплемэн и в жизни им не был. О, что за тайны, что за тайны!На то, чтобы осмыслить эти новые вести, слушателям потребовалось еще несколько мгновений. Мисс Моубрей, сама – представительница прекрасного пола, первой распознала простую истину.– Это ее месть, – промолвила она. – Это мисс Марчант одержима местью: из-за того, что у нее отобрали ребенка, просто-таки из рук вырвали и отдали чужим людям, точно щенка, из-за жестокого равнодушия соседей, из-за бессчетных обид и уколов, что заставили ее наложить на себя руки и ввергли в нынешнее горестное положение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Внутри обнаружился капитан с перевязанным носом, подобным же образом скрепленной дужкой роговых очков и синяками на виске. Как выяснилось, не далее как вчера, прогуливаясь по лесам, дабы поразмять «укухаренную» ногу, он на полном ходу врезался в дерево-убийцу – так называемую сосну скрученную широкохвойную, по-латыни – Pinus contorta. – Извольте заметить, сквайр Марк, – промолвил задумчиво-мечтательный философ Слэк, – на сей раз не я причина злоключений хозяина; я чист и ни в чем не повинен!– Да, но не ты ли всей душой того желал, мужлан? – ответствовал капитан, сурово хмурясь и грозно помахивая перевязанным пальцем. – Что свидетельствует против тебя, так-то.– Пожалуй, вы правы, – со вздохом признал Слэк. – Справедливо и то, что в «Пиках» ровным счетом ничего не меняется: приходит лето, приходит зима, наступают морозы, светит солнце. Простите мне некоторую вольность, сэр, но к чему это все, спрошу я вас?Однако же этой сокровенной тайне бытия не суждено было разрешиться, по крайней мере в тот день, поскольку стали прибывать и прочие гости. Все собрались в кабинете капитана в одном из углов дома – в «Пиках» практически все комнаты были угловыми, – где сквайр четко и сжато, ничего не скрывая, рассказал о своих с Оливером недавних открытиях: о пещере на Скайлингденском мысу, о колодце Озерных братьев и о дьяволах в бездне, о содержании письма, изъятого из платяного шкафа в доме священника, и о горестной участи девятого сквайра Далройдского.В лицах слушателей отразилось непритворное изумление: повесть потрясла их до глубины души. Крохотные глазки-пуговицы капитана едва не разлетелись вдребезги за стеклами очков; длинные кустистые брови мистера Аркрайта поползли к самому «шлему» волос; мисс Моубрей тихо охнула, и еще раз, и еще, прикрыв рот ладошкой, а ее добросердечная тетушка побелела как полотно.Собравшиеся возбужденно загомонили. Даже доктор Холл удивился настолько, что в лице цвета бледного пергамента отразились все обуревающие его чувства. Наконец-то он понял, отчего в гостиной Скайлингдена его не оставляло смутное ощущение того, что с этими людьми он где-то уже сталкивался. Тогда доктор решил, что улавливает нечто знакомое в мистере Уинтермарче; но теперь понял, что причиной тому – вовсе не он, а прекрасные представительницы семейства, в частности, миссис Уинтермарч, и муж тут вовсе ни при чем: этот джентльмен, пусть он отчасти и смахивает на Чарльза Кэмплемэна, конечно же, ничего общего с Чарльзом Кэмплемэном не имеет. Вот теперь все встало на свои места: в лице миссис Уинтермарч словно в зеркале отразился облик давно погибшей дочери викария Марчанта, равно как и самого старика-викария и его супруги. И как он, доктор, не разглядел этого раньше? Более того, не просматривается ли в чертах женщины, названной в честь Гроба Господня, еще нечто, с трудом поддающееся определению?..Капитан Хой, с головой погрузившись в размышления, принялся расхаживать по комнате туда-сюда, шагая широко и размашисто, хотя треклятая нога все еще немного прихрамывала. Казалось, вся его гигантская костлявая фигура тоже участвует в напряженном мыслительном процессе: одну руку капитан заложил за спину, другой приглаживал усы, а глазки-пуговицы уставил в пол.– Как адепт естественных наук я нахожу, что данное явление лежит вне сферы моей компетенции, – объявил он, причем гулкий, как контрабас, голос курьезно приглушала повязка на носу. – Хотя чертовски занятное дело, скажу я вам, чертовски занятное! Просто как услышишь, так вот и прирастешь к месту! – И, подкрепляя слова делом, капитан остановился и впился взглядом в сквайра. – Но что до этих твоих дьяволов, Маркхэм, это все чистой воды суеверие, научные теории тут ни при чем.– По мне, так подобное заключение вполне логично, хотя нам оно ничем не поможет, – с улыбкой произнес мистер Аркрайт. Его как местного знатока истории аббатства и его монахов рассказ Марка просто-таки заинтриговал. – Проблема непростая; надо бы рассмотреть ее со всех сторон, прежде чем двигаться дальше. Вот, например, что за существо такое вторгается в наши сны? При чем тут сова и усадьба? И как насчет птицы, повинной в смерти вашего отца, Марк, – или как бы мы уж ни назвали то существование, что он ведет на дне колодца? Как вы на это все смотрите?– Пожалуй, я попрошу миссис Филдинг ответить за меня, – отозвался сквайр, оглядываясь на свою родственницу. – Всем нам хорошо известно, как сведуща она в вопросах народных поверий. Я прав, тетушка?Достойная вдова, при том, что она сама вызвалась сопроводить племянницу и прочих в «Пики», теперь явно затруднялась с ответом: врожденная замкнутость по-прежнему давала о себе знать. Но, видя, что все глаза устремлены на нее, и хорошо понимая серьезность ситуации, миссис Филдинг превозмогла сомнения, тем более после того, как сквайр, сидевший напротив, подался вперед и промолвил:– Это ведь девушка-самоубийца, верно?Миссис Филдинг – обычно сама простота и любезность! – медленно, опасливо кивнула.Вы уже давно это заподозрили?– Да.– Что заподозрили? – переспросил ветеринар, не вполне понимая, о чем идет речь.– Ах да, неминуемые последствия самоубийства, – прозвучал мечтательный голос – голос отнюдь не миссис Филдинг, но философа-любителя.– О чем ты, Слэк? Тетя Джейн? – вопрошала озадаченная Мэгс, переводя взгляд с одного на другую. – Никак опять ваши талботширские секреты?– Есть такое поверье, дорогая моя, – отозвалась миссис Филдинг, тщательно подбирая слова, – согласно которому те, что своей рукою оборвали нить своего земного бытия, неизбежно отдаляют для себя вечное блаженство, и отлетевшим их душам вход в иной мир закрыт – до тех пор, пока их грех не будет искуплен. Ведь наша святая вера самоубийство запрещает, как всем вам хорошо известно.– А еще считается, – подхватил Слэк, – что бесплотный дух самоубийцы может обрести прибежище в любой телесной оболочке, что окажется рядом на момент смерти, и пребудет в ней до тех пор, пока не истечет срок изгнания, причем не ведая ни минуты отдыха и покоя.– И ты утверждаешь, будто в птицу вселился призрак девушки? – воскликнул капитан Хой. – Гром и кандалы, парень, это потрясающе, просто потрясающе!– Боюсь, все так и есть, – закивал Слэк, – я вполне уверен. Справедливая кара за ее грех. Однако фантом, находясь в телесной оболочке, владеет немалой силой; по сути дела, мы имеем дело с освобожденным духом, заплутавшим между двумя мирами. Я так понимаю, стоит умереть, и тебе тут же открываются всевозможные новые пути и дороги. Ах, что за тайны, что за непостижимые тайны!– Но ведь она не умерла, – возразил Оливер, – или все-таки… так да или нет? Боюсь, здесь я ничегошеньки не понимаю!– Умерла и в то же время – нет, – отвечал философ. – Умерла в том, что касается ее былого земного бытия, сэр, и тем не менее дух ее остался в этом мире в обличий ночной странницы небесных сфер – боюсь, дух недобрый и свирепый. Ведь, скончавшись, вы в известном смысле перестаете быть человеком, верно?– Рукой клянусь, вопрос из заковыристых! – воскликнул капитан Хой, изо всех сил хлопая себя ладонью по лбу и мучительно морщась при этом, ибо удар пришелся точнехонько по синяку. – Траектория сего события, – объявил он, едва боль поутихла, – лежит за пределами известных мне естественных наук. Богатая пища для ума, скажу я вам! Я не раз и не два замечал, как мало нам ведомо о подземных кавернах и лавовых туннелях в нашем треклятом вулкане и о черных водах, глубины которых еще только предстоит исследовать.– Но почему не рыба? – не к месту промолвила мисс Моубрей.– Прошу прощения, мисс Маргарет? – переспросил Слэк.– Если молодая женщина утопилась – бросилась в воду, знаете ли, – отчего ж она стала совой? А не, к примеру, рыбой?– Рыба, я так понимаю, или любая другая обитательница черных вод лишена свободы и способности перемещаться от места к месту, подобно неприкаянной страннице горных небес, – ответствовал философ. – А говоря с точки зрения покойного… если бы я, скажем, покончил счеты с жизнью и в качестве духа искал бы нового пристанища, я бы решил, что рыба, она слишком уж холодная… слишком чужая на мой вкус. В общем, ни рыба ни мясо.– Доктор Холл, вы ведь помните, как старик Боттом рассказывал о том, что якобы видел над яликом сову, – промолвил Марк.Врач подтвердил, что помнит.– Вот и я об этом слыхал, сэр, – вклинился Слэк.– Я тоже, – подхватил мистер Аркрайт.– И я, – кивнул капитан.– Ну и довольно про старика Боттома, – промолвил сквайр. – Держу пари, эта сова над яликом была сама покойница, только в новом обличий, гнусно преобразившаяся в том, что касается характера и нрава. Возможно, это дьяволы колодца убедили ее покончить с собою, полностью подчинив себе девушку, а возможно, к этому решению она пришла сама, во власти безумия и горя. Не сомневаюсь, что-то из этого соответствует истине. Но теперь нам должно принять меры – ловите шанс, пока можно! – прежде чем она осуществит свой замысел.– А как насчет Чарльза Кэмплемэна? – осведомилась Мэгс.– Я, например, твердо убежден, что он тут ни при чем. По чести говоря, мне не верится, что Чарльз Кэмплемэн вообще находится в этой долине.– Верно, сквайр Марк, – подтвердил Слэк. – Я ведь не далее как нынче утром заглянул в «Герб», а там говорят, будто толстенький коротышка-доктор из города признался, что Чарльз Кэмплемэн – один из его пациентов и содержится в сумасшедшем доме. Да и гробокопатель наш уверял, будто нынешний обитатель Скайлингдена – никакой не Кэмплемэн и в жизни им не был. О, что за тайны, что за тайны!На то, чтобы осмыслить эти новые вести, слушателям потребовалось еще несколько мгновений. Мисс Моубрей, сама – представительница прекрасного пола, первой распознала простую истину.– Это ее месть, – промолвила она. – Это мисс Марчант одержима местью: из-за того, что у нее отобрали ребенка, просто-таки из рук вырвали и отдали чужим людям, точно щенка, из-за жестокого равнодушия соседей, из-за бессчетных обид и уколов, что заставили ее наложить на себя руки и ввергли в нынешнее горестное положение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56