Тут мистер Доггер, отвлекшись на миг от собственных мыслей, мрачно всматривается в пространство, приоткрыв губы – вполне в адвокатской манере, вот только обычно с уст этих льются медовые речи, а не молчание, – ибо вон там, на другой стороне дороги, в толпе торговцев и прочих поселян замаячила приземистая, толстенькая фигура самой миссис Доггер. Не в силах противиться зову ярмарки, покорная супруга покинула Проспект-Коттедж, дабы посодействовать Ларкому в пополнении запасов.Мистер Доггер взирает на нее с тем же начальственным недоумением, как если бы видел перед собою письменные показания свидетеля с противной стороны или неразборчивые каракули завещания, нацарапанного безденежным клиентом. Поверенный поневоле сравнивает супругу со стройной, женственной миссис Уинтермарч, и лицо его мрачнеет еще больше. Из Проспект-Коттедж, размышляет он, уютного домика, где любой джентльмен был бы рад шляпу повесить, вышло бы расчудесное холостяцкое жилище. И что только толкнуло его на роковой путь супружества бог весть сколько лет назад? Возможно, дело, в том, что мистер Паркер Принг, его покойный благодетель, всеми силами способствовал этому союзу? («Надо тебе жениться, Доггер, надо тебе жениться, ежели претендуешь на респектабельность», – без устали наставлял многоученый адвокат.) Раздумывая о личной безысходной трагедии, мистер Доггер утешается мыслями о широте своих взглядов и душевном благородстве. Том Доггер – не из тех, кто кичится достоинствами перед низшими, однако ж определенные факты в глаза хочешь не хочешь, а бросаются. Скажем, в отношении супруги, разве он не исполняет свой долг с честью? Не он ли восхваляет ее добродетели – те немногие, что есть, – перед всеми соседями? Не он ли, примерный, образцовый супруг, превозносит жену до небес, не важно, заслуживает она того или нет? Жену, которая для него почитай что чужая и для которой он сам – чужой, при том, что они столько лет прожили под одним красновато-коричневым черепичным кровом! Не он ли по нескольку раз в год сопровождал ее в церковь, чтобы та послушала, как во время службы он читает отрывок из Священного Писания? Уж конечно, его друг и наперсник викарий непременно согласился бы, что мистер Доггер – превосходнейший, достойнейший из супругов!Однако ж, издалека углядев жену среди ярмарочной толпы, мистер Доггер почитает за благо поспешить в гостеприимную обитель под названием «Деревенский герб» и развлечь тамошних завсегдатаев своим обществом. Запахнувшись в нарядный орехового цвета сюртук и опустив книзу поля шляпы, смиренный адепт юриспруденции идет в конец главной улицы и поднимается по каменной лестнице на вершину холма, в заведение трактирщика Айвза.Так последуем же за ним туда. Глава 2МИСТЕР ДОГГЕР НАХОДИТ КЛИЕНТА – Добрый день, мистер Доггер, сэр, добрый день! По-отрясающая погодка стоит, сэр, не иначе как по случаю ярмарки!Так прогремел мистер Альфред Снорем, заслуженный коридорный из «Деревенского герба», завидев в дверях прямую, как шомпол, фигуру бодрого поверенного. Нынче вечером достойное заведение что-то пустовало; мистер Доггер приметил лишь пару-тройку праздношатающихся любителей пропустить стаканчик-другой. Почти все без исключения были на ярмарке, или собирались на ярмарку, или возвращались с ярмарки, за исключением нескольких путешественников, что околачивались в общем зале, дожидаясь кареты.По своему обыкновению, мистер Доггер дородного и глухого коридорного проигнорировал – проигнорировал сего обладателя свирепого взгляда, железных челюстей и лохматой шевелюры. В коридорных мистер Доггер не нуждался, ведь в гостинице он уже не жил; так что от мистера Снорема никакой пользы ему не было. А поскольку такому, как мистер Снорем, вряд ли когда-либо понадобилась бы профессиональная консультация мистера Доггера – или, что более важно, мистер Снорем никогда не сумел бы ее оплатить, – мистер Доггер тоже не видел, чем ему услужить. Так что поверенный посмотрел сквозь него и прошел прямиком в общую залу. Учтивая благожелательность мистера Доггера к соседям по деревне, по всей видимости, не простиралась на тех, кто не сулил пополнения его кошельку.Что до мистера Снорема, так он даже не заметил обиды; к манерам законника он давно привык. Тем не менее его свирепый взгляд задержался на проворной, прямой, как шомпол, фигуре. Мало что ускользало от мистера Снорема на его неформальном посту привратника «Герба» – в придачу к официальной должности коридорного, надзирающего за чисткой обуви, приведением в порядок одежды и перетаскиванием багажа. Подобно многим обитателям «Герба», то был человек разнообразных талантов и способностей.Мистер Доггер взял себе в баре пинту хвойного пива за шесть пенсов. Налил ему не кто иной, как сам хозяин: мистер Айвз, хотя и обожал всей душой атмосферу ярмарочного дня, гостиничную атмосферу ценил куда выше и потому выслал в качестве своих представителей дочку и долговязого Джинкинса. Трактирщик и поверенный обменялись бесчисленными любезностями; на исполненном профессионализма лице мистера Доггера играла почтительная улыбка, а открытая, живая физиономия мистера Айвза лучилась куда более искренним дружелюбием.Переместившись в общую залу, мистер Доггер отметил, что бильярдный стол временно утратил своих приверженцев, если не считать приземистого, кругленького коротышки в полосатом жилете и синем однобортном сюртуке, краснолицего и седовласого, который все ходил вокруг стола, восхищенно поглаживая пухлой рукою борт. На вешалке обнаружилась широкополая шляпа с низкой тульей – по всей видимости, собственность помянутого джентльмена. Больше всего напоминал он путешественника – скажем, пассажира кареты, – что коротает время в ожидании отъезда. Кругленького коротышку, похоже, завораживало все на свете: длинные ряды киев, и всевозможные афиши и плакаты на стенах, и трофейные головы, на которые незнакомец глядел – снизу вверх, если уж начистоту, при его-то малом росте, – с дружелюбным интересом. Подробно ознакомившись с бильярдным столом, незнакомец заложил пухленькие руки за спину и обратил сияющий взор на развешенные по стенам предметы, скользя глазами от плаката к плакату, от афиши к афише, и то и дело останавливаясь, чтобы полюбоваться на трофейные головы, что в свою очередь взирали на него застывшим взглядом. Перед одной из голов он скорчил гримасу и лукаво подмигнул, словно подначивая зверюгу ответить тем же.Мистер Доггер же как раз высматривал себе достойного противника – такого, кого удалось бы склонить к расслабительной партии в бильярд и кто ни за что бы против него не выстоял; и кругленький коротышка в синем показался ему той самой желанной легкой добычей. Так что поверенный выпрямился, со вкусом отхлебнул пива и, расправив плечи, подступился к незнакомцу – в высшей степени бодро и перпендикулярно.Кругленький коротышка, как выяснилось, и впрямь дожидался кареты; мистер Твид по профессии был доктором и держал практику в Вороньем Крае. Из «Деревенского герба» он собирался направиться по делам в город Малбери. Мистер Доггер, указав на бильярдный стол, осведомился, не играет ли его новый знакомый; доктор смущенно пожал плечами и признался, что в восторге от роскошной конструкции, хотя сам – игрок весьма посредственный; но ежели мистер Доггер не прочь погонять шары, то он, доктор, никуда не торопится и охотно составит ему компанию. До отправления кареты ему совершенно нечем заняться, стало быть, в его распоряжении по меньшей мере час. Разжившись у мистера Айвза стаканчиком сидра, он взял в руки кий; противники стукнули по шару, определяя очередность, и право первого удара досталось доктору.Пожилой коротышка был так уж мал и так уж кругл, что никак не мог пристроиться к столу поудобнее; кроме того, золотая цепочка от часов на его поясе цеплялась за все, что попало. Правила игры предписывали, что, нанося удар, игрок должен стоять на полу по крайней мере одной ногой. Низенького же доктора к этому вынуждала необходимость, иначе в жизни бы ему не дотянуться кием до шара, вопреки злополучным росту и толщине! Мистер Доггер – само великодушие! – согласился сделать противнику послабление ввиду его невысокого роста и позволить ему воспользоваться приступочкой. Доктор не моргнув глазом рассыпался в благодарностях, вскарабкался на ступеньку, перегнулся (насколько позволяло брюшко) через борт и сей же миг исполнил отменный карамболь: его шар ударил сперва по белому шару, потом по красному, а потом благополучно нырнул в лузу.Мистер Доггер на мгновение опешил; мистер Снорем, принесший приступочку, не сдержал изумленного возгласа; коротышка-доктор с дружелюбной улыбкой извинился – дескать, чистой воды везение и ничего больше! Поверенный задумчиво пригубил пива и сощурился.Доктор снова наклонился вперед и ударил кием. И снова – карамболь, не менее изящный: на сей раз ударом сбит белый шар, потом красный, а затем и бильярдный шар закатился в лузу.Мистер Доггер отхлебнул еще хвойного пива; коридорный восторженно завопил; кругленький коротышка-доктор снова принялся извиняться.– Счастливая случайность, – уверял он, – просто счастливая случайность.Но везение умножалось на везение, случайность на случайность; восклицания мистера Снорема звучали все громче, и все больше и больше суживались блестящие глазки мистера Доггера. Стук, щелк, щелк. Коротышка-доктор, похоже, на карамболях собаку съел: он с безупречной точностью бил по шарам, зачастую загоняя в лузу и бильярдный шар тоже и отыгрывая дополнительные очки, однако и чужие шары отправлял в лузу весьма искусно. Наконец вмешалась сама судьба, не иначе: рука доктора дрогнула, и мистер Доггер впервые получил возможность вступить в игру. К тому времени поверенный уже побывал в баре и заново наполнил стакан – пока коротышка-доктор выделывал чудеса с кием. По ходу дела вокруг стола стали собираться зрители – почти все, кто на тот момент находился в гостинице, ибо слухи о потрясающей игре доктора распространялись по залу – во многом благодаря громовым воплям мистера Снорема.– Бьюсь об заклад, вы, сэр, не дилетант-любитель, – отметил мистер Доггер, скрывая неудовольствие под маской профессионализма и загоняя в лузу красный шар, отыграв тем самым свои первые очки.– Ей-богу, хобби тут и не пахнет, нет, сэр! – возопил коридорный. Глаза его изумленно округлились и стали совсем белыми, под стать летающему над столом бильярдному шару.– Признаюсь, какой-никакой опыт у меня и впрямь есть, – покаялся доктор Твид с застенчивой улыбкой и отошел на несколько шагов, чтобы удобнее было наблюдать за игрой противника. – Я вовсе не думал вас дурачить; просто подшутить решил, не удержался. Но уверяю вас, сэр, для меня это и впрямь только хобби, пустячное увлечение, хотя и весьма отрадное. Честное слово, играю я редко. Медицинская практика поглощает все мое время; ни отдохнуть, ни присесть ни днем, ни ночью; какой уж тут бильярд!– Вот и в моей профессии все так же, – ответствовал мистер Доггер, загоняя в лузу шар противника.– Вы вроде бы поверенный?– Именно. Целый день с рассвета до заката я занимаюсь юридической практикой; я – единственный законовед на всю округу, понимаете ли, так что все окрестные дела неизбежно стекаются в Проспект-Коттедж. Непрофессионалы целиком и полностью зависят от Проспект-Коттеджа, именно в нем ищут они помощи и поддержки. Боюсь, что в такой ситуации времени на развлечения у меня не остается. Сельская практика, разумеется, кормит плохо, но надо же кому-то делать дело, сэр, надо же кому-то радеть об интересах клиентов, дабы таковые не пострадали, и уж пусть лучше этим кем-то будет Том Доггер, нежели сотня других мне известных личностей. Вот вам положение дел как есть, сэр, in extenso *. Дословно, полностью (лат.).

– Вы, верно, обучались в Клайвз-инн, что в Фишмуте, сэр?– Так точно.– Прославленное заведение, сэр, и в небезызвестных мне кругах весьма уважаемое.Мистер Доггер раздулся от вполне объяснимой гордости, скрывать которую нужным не счел, и отбросил с воротника длинные вьющиеся локоны. Простак простаком и провинциал провинциалом, но стричь волосы на деревенский манер поверенный упорно отказывался, предпочитая длинную прическу, так, чтобы пряди закрывали уши и заднюю часть шеи, на городской манер – или, если уж точнее, на фишмутский манер. Эту моду Том Доггер перенял много лет назад, еще студентом Клайвз-инн. Пустячок, верно; однако про себя мистер Доггер такой прической весьма гордился: эта деталь, помимо всего прочего, отличала его от простых смертных, выделяла из презренной толпы простецов, не обученных юридическим уловкам и трюкам. Простак-провинциал Том Доггер, возможно, городских манер и чурался или утверждал, что чурается, но городская прическа – это же совсем другое дело. Мистер Доггер в жизни не принадлежал к числу тех, что повсюду трубят о своих достоинствах и о своем превосходном образовании; просто нужды в том не было. Он вполне мог позволить себе выказывать смирение.– Очень может быть, что мне потребуется консультация здесь, в Шильстон-Апкоте, как только я улажу дела в Малбери, – промолвил доктор Твид.– Вот как? – не без удивления воззрился на него поверенный. Хотя в трактир он заглянул не затем, чтобы закинуть удочку на клиента-другого, мысль о том, что клиент так вот сам взял да и свалился ему прямо в руки, нежданно-негаданно – причем клиент из числа солидных, по всему судя, – весьма грела ему душу. Мистер Доггер тут же изобразил почтительное внимание – примерно так же застывает в стойке гончая, углядев жирненькую, аппетитную куропатку. Будь у мистера Доггера хвост, он, уж верно, замахал бы им при виде жирненького, аппетитного доктора.А низкорослый джентльмен взобрался на приступочку и восхитил зрителей новой серией потрясающей красоты карамболей. Аудитория восторженно зааплодировала. Производя эти маневры, доктор одновременно рассказывал мистеру Доггеру, что ради поездки в Малбери временно оставил практику и что в тамошнем деле задействованы документы на землю, принадлежащую его давнему пациенту, чье здоровье трагически ухудшилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56