– Ламбрель, вы свободны.Когда он ушел, а Николя занялась бокалами и бутылками, Джордж подал мадам Аболер черный том. Она положила его на колени и, полистав, похвасталась:– У меня очень хорошая память. Эбби всегда это утверждал. И Берни я прекрасно помню. Он показался мне немного похожим на молодого Ллойд-Джорджа, хотя был гораздо выше того ростом. Я, знаете ли, англичанка, и раза два встречалась с Ллойд-Джорджем. Да, я англичанка, но на родину возвращаться не собираюсь. Там слишком холодно. И жизнь уже не такая, как раньше. А я не выношу холод и перемены… – И вдруг резко прервала себя. – Вот он. – Она поднесла книгу поближе к лицу, чтобы не надевать очков.Джордж вынул из кармана фотографии Элзи и Кадима и передал их мадам Аболер с вопросом:– Не было ли этих людей в числе гостей на том приеме?Мадам опустила книгу, посмотрела на снимки, вернула их и, кивнув, сказала:– Сначала о мужчине. Он присутствовал на том приеме. Сейчас посмотрим… – Она сверилась с книгой: – Его имя Рикардо Кадим, он был как-то связан с увеселениями в отеле, строительство которого мой муж собирался финансировать. Впрочем, из этого ничего не вышло. Эбби, случалось, внезапно остывал к своим идеям, о причинах я даже не догадывалась. Помню я и девушку – но в тот раз ее на приеме не было. Она приезжала годом раньше, с мужем. Его я запомнила особенно хорошо.– Почему?– Потому что он был среди гостей и тогда, когда приезжал Берни, но с собой он привез другую женщину. Любовницу. – Мадам Аболер вновь приблизила к себе книгу. – Да, это она. Чернявое, похожее на испанку создание, звали ее Мария Вендес. Мне она пришлась не по душе. У меня, знаете ли, старомодные взгляды на супружескую верность, однако Эбби постоянно твердил мне: «Если я перестану иметь дело с аморальными людьми, у меня вообще никакого дела не будет».– А что вы можете сказать о человеке, который был с этой женщиной? – Джордж поднял фотографию Элзи. – О ее муже? Кто он, этот высокий, светловолосый мужчина? Звать его Лонго.Мадам Аболер снова сверилась с книгой и ответила:– Описание совпадает, а имя – нет. Этого человека зовут Антонио Барди.– Барди? – переспросил Джордж и нахмурился. – Вы уверены?Она обиженно вскинула голову.– А как же, месье! У меня хорошая память, к тому же Барди одно время довольно часто к нам наведывался. По-моему, Эбби познакомился с ним во время войны, и хотя он никогда ничего такого не говорил, мне казалось, будто Барди был связан с разведкой – так же, впрочем, как и сам Эбби в силу своего положения в международных финансовых кругах. А почему вас так смущает его имя?– Дело не в имени. Просто я знаю, что блондинка с этой фотографии вышла замуж за некоего Антонио Лонго, и вдруг выясняется, что он и Барди похожи как две капли воды.– Тогда это скорее всего один и тот же человек. Ведь имя изменить нетрудно.– В вашей книге случаем не записано, откуда приезжали гости? Нет ли там их адресов?– Нет. Только список имен и блюд, которые подавали на банкете. На таком порядке настоял сам Эбби. К подобным мелочам он был очень придирчив.– Если можно, расскажите, пожалуйста, о других гостях.Мадам вновь заглянула в книгу.– Среди них были две сестры с детьми – уже взрослыми, конечно. Представитель Эбби в Германии и его жена. Чета Штроссбергов, ныне покойных. Несколько лет назад они погибли в авиационной катастрофе под Мехико-Сити. Знаете, Эбби, видимо, боялся самолетов, сам-то он повсюду летал, но мне не позволял. Временами этот запрет становился для меня сущим наказанием – я ненавижу поезда. – Она с умиленной улыбкой взглянула на Николя. – Налейте себе еще, дорогуша. По-моему, вам ужасно жарко.Джордж под звяканье кубиков льда поспешил вернуть хозяйку к теме разговора:– Если это возможно, не поясните ли вы, что связывало Барди с вашим мужем?– Пожалуйста. Как я уже сказала, познакомились они, по-моему, во время войны. Но в тот раз он приехал потому, что интересовался отелем, финансировать который Эбби в конце концов отказался. К тому же он в нашем доме больше не появлялся, а Эбби о нем не вспоминал.– Вы когда-нибудь слышали от мужа слово «Бьянери»?– Бьянери? – Да.– Увы, нет. Я вообще слышу его впервые.Через десять минут Джордж и Николя покидали замок. Николя опустила в «Лянче» все окна, а Джордж вдавил педаль акселератора в пол, и сразу мощной, нескончаемой прохладной волной хлынул в салон спасительный ветер.– Интересно, – сказала Николя, – как это она еще не расплавилась у себя в оранжерее? – Николя расстегнула верхние пуговицы блузки, приподняла ткань на груди и вздохнула полной грудью.– Может, съедем к реке и выкупаемся? – предложил с улыбкой Джордж.– Не отвлекайся. Нам еще с «бедняжкой Розой» надо разобраться, – решительно отрезала Николя и, откинувшись на спинку сиденья и подставив лицо под струю ветра, прикрыла глаза. – Теперь все ясно, – сказала она, – не так ли? Элзи вышла замуж за Лонго. Тот переменил фамилию – видимо, на то были веские причины. В 1949 году он водил знакомство с Марией Вендес.– Которая, вполне возможно, и есть та темноволосая, готовая в любую минуту стрелять женщина с виллы.– А в 1950-м, если верить миссис Пиннок, Элзи решила вроде бы уйти от Лонго вместе со своим новорожденным. Но что было потом? Куда девалась Элзи? Где теперь ее ребенок?– Хотел бы я знать. Эбби, по-видимому, был стреляный воробей. И не купился на то, что ему подсовывали Кадим с Барди. Но во время войны он или работал на Барди, или пользовался его услугами. Не исключено, что Барди-Лонго основал в Швейцарии разведывательный центр. А информацию продавал тому, кто больше заплатит. Этим объясняется его счет в одном из лондонских банков – он существует до сих пор и пользуется уважением у агентов английской службы безопасности. О шантаже они, по-видимому, ничего не знают, но прибегают к услугам Скорпиона в других сферах. Ведь если хочешь поставить вымогательство на широкую ногу, приходится собирать избыточные сведения, для шантажа непригодные, зато стоящие больших денег.Николя кивнула и заметила:– У меня создается впечатление, что тебе очень не терпится поговорить с Рикардо Кадимом.– Верно. Однако сначала побеседуем с Розой.Адрес Розы Паллоти вместе с рекомендательным письмом к ней вручила им, прощаясь, мадам Аболер. По ее словам, Роза с сыном владели небольшой фермой – ее им купила, отправляя Розу на пенсию, сама мадам Аболер неподалеку от деревушки под названием Вове, расположенной у шоссе из Орлеана в Шартре. К письму хозяйка замка присовокупила корзину с парой бутылок шампанского, окороком и блоком сигарет «Честерфилд». Все это, по ее словам, Роза обожала. Мадам при этом не преминула рассказать, что муж к столу свинину подавать запретил, а шампанское считал дрянью. И вот теперь, сидя за рулем, Джордж размышлял о мадам Аболер, которая, по всей видимости, преданно любила мужа, но сейчас откровенно наслаждалась тем, что он ей раньше запрещал – сигарами, шампанским, свининой, жемчугами и, без сомнения, путешествиями на самолетах.
Ферма Паллоти находилась примерно в двух милях от Вове, к ней вела узкая, обсаженная тополями грунтовая дорога. По обе стороны от нее, насколько хватает глаз, лежали засеянные кукурузой и свеклой поля.Сама ферма состояла из длинного, крытого гонтом, похожего на монастырь хлева и ютившегося сбоку от него жилого дома. На первом его этаже располагалась конюшня. Деревянная лестница вела к деревянному балкону, на поручне которого были выставлены ржавые консервные банки с хилыми кустиками львиного зева и душистого табака, из последних сил тянущимися к солнцу. Навозная куча у стены хлева распространяла сильный запах мочи. Черно-белая сука непонятной породы спала рядом, прикованная цепью к лестнице. Она учуяла Джорджа с Николя, лишь когда они прошли половину ступенек, и издала протяжный вой, на который и вышла на балкон сама Роза. Женщина остановилась на пороге, и, передавая ей письмо от мадам Аболер и корзину с гостинцами, Джордж засомневался, выходит ли она вообще за порог хоть когда-нибудь? Редко встречались ему женщины полнее этой, с лицами круглее и краснее. Впрочем, выглядела она совершенно счастливой. «В дверь она, должно быть, протискивается боком, да и то с трудом», – окончательно решил Джордж.Роза, кивая, прочла письмо, потом чуть-чуть склонилась вперед, оглядела корзину, вновь кивнула. На миг Джорджу показалось, что тяжеленные груди и огромная голова вот-вот ее перетянут, и Роза грохнется наземь. Однако она удержалась на ногах и пригласила гостей в дом.Здесь было сумеречно и прохладно. Накрытый матерчатой скатертью стол занимал почти всю комнату. С потолка свешивалась керосиновая лампа, зев камина заслонял огромный веер из мятой розовой бумаги. Дверь в дальней стене комнаты была открыта, за ней виднелась кухня и еще одна деревянная лестница, ведущая, видимо, в спальни. Роза на сносном английском языке предложила гостям выпить вина, и, не успели они отказаться, как на столе очутились бутыль и стаканы. Шампанское Роза, очевидно, решила приберечь до лучших времен. Вино оказалось терпкое, с сильным металлическим привкусом, и Джордж с улыбкой заметил, как Николя, отведав его, наморщила нос.– Мадам пишет, вы хотите расспросить меня о моем Андреа, – сказала Роза.– Верно, – ответил Константайн. – Он итальянец, не так ли?– Да, из Милана. Но познакомилась я с ним в Швейцарии. Перед тем как устроиться в дом к Аболерам, он работал официантом во Франции, в Италии, в Германии. Он любил путешествовать. Он вообще много чего любил. В том числе молоденьких девушек, в основном горничных. – Тут она беззаботно рассмеялась. – Прежде чем отринуть его, я сказала ему: до свадьбы мужчина свободен залезать в любую постель. Это его личное дело. Но потом он должен вести себя благоразумно и не имеет права позорить жену, давая всем понять, что делит ложе не с ней одной. Но Андреа благоразумием никогда не отличался, потому я его и выпиннула.Джордж кивнул, невольно подумав при этом: «Пинки Розы наверняка до смерти не забудешь».– Где он теперь? – спросил он.– Не знаю. Мы друг с другом связи не поддерживаем. Наверно, или подрабатывает где-то, или пьет до полусмерти, или спит с какой-нибудь дурочкой.Зашумел въезжавший во двор трактор.– Это вернулся мой сын, Пьер, – пояснила Роза. – Я настояла на том, чтобы дать ему французское имя. Он хороший фермер. Возвращается домой только на закате – поесть и поспать, но чуть свет – опять в поле. Жизнь у нас нелегкая, но мы довольны.Через открытую дверь Джордж заметил, как трактор выезжает со двора обратно в поле, таща нагруженный навозом прицеп. За рулем его сидел коренастый мужчина.– Это ваш единственный сын?– Нет. – Роза печально покачала головой. – У меня есть еще один, гораздо моложе Пьера, но не спрашивайте, где он. Он весь в отца. Не сидит на одном месте, не довольствуется одной женщиной. Он – как птица перелетная. Заявится на минутку, поздоровается и опять поминай как звали. Я сейчас найду его фотографию.Она грузно поднялась из-за стола, будто гигантский мяч подкатилась к каминной полке, и достала небольшой снимок в бархатной рамочке.– Он – красавчик. Не то что Пьер. В отца пошел, – сказала с невольной гордостью Роза, показывая Джорджу карточку.Джордж перенес снимок поближе к свету и увидел юношу лет двадцати, по пояс голого, одну ногу парень поставил на ствол срубленного дерева, руку положил на топор. Лицо повернуто немного назад – юноша смотрит как бы через плечо. Джордж узнал его мгновенно.– Вот он какой, Джан, – вздохнула Роза. – Весь в отца.Константайн передал снимок Николя и сказал больше для нее, чем для Розы:– Джан очень похож на одного молодого человека, с которым я как-то познакомился на юге Франции. Шевелюра у него была каштановая.– Да, у Джана волосы как раз такого цвета. Как и у его отца. В меня пошел один Пьер. Скажите, месье, почему вас так интересует Андреа?Джордж помедлил, обдумывая ответ. Вопрос был уместный. И впрямь, почему? Да потому, что теперь они с Николя собирали сведения обо всех, кто имел дело со Скорпионом-Лонго-Барди – называйте как хотите. Значит, отец Джана – Андреа Паллоти. Оба – перекати-поле. Оба – позор семьи. Так что же ответить этой простоватой толстухе, счастливо живущей здесь вместе с угрюмым трудягой-сыном, не доставлявшим ей неприятностей?Поколебавшись, Джордж сказал:– Это, знаете ли, объяснить непросто, мадам. Я разыскиваю, собираю разные сведения, но сам точно не знаю…– Мадам Паллоти, – перебила его Николя, – не принадлежал ли ваш муж к организации под названием «Бьянери»?– Бьянери? – переспросила Роза, ничуть не удивившись. – Так вас это интересует?Николя кивнула и пояснила:– Подробности о том, чем занимаются в «Бьянери», могут нам пригодиться. Мы, видите ли, помогаем человеку, который был месье Абрлеру другом. Дело конфиденциальное, но очень важное.– Другом месье Аболера? О, Господи, какое отношение к нему может иметь «Бьянери»?– Вероятно, никакого, – сказал Джордж. – И все же что вы знаете о «Бьянери»?Роза покачала головой:– Ничего, месье. Я просто слышала, что такое дело есть. Как-то Андреа здорово напился и сболтнул о нем.– Что же он сказал?– Сказал? Почти ничего. Да и давно это было. В ту зиму Аболеры переехали в парижский дом, и однажды Андреа вернулся домой очень поздно и здорово хмельной. Я подумала, он был у женщины. Уложила его, а он клянется, что ни у какой бабы не был. Клянется и твердит одно – напился в клубе. В каком клубе, спрашиваю. А он отвечает – в «Бьянери». Это, говорит, клуб такой, там он раз в неделю, по средам, выпивает и играет в бильярд – и только. Потом он уснул и больше мне из него ничего было не выудить.– А на другое утро? – подсказал Джордж.– Да я потому и помню об этом случае, – улыбнулась Роза, – что когда он протрезвел и я спросила его о клубе «Бьянери», он удивился, о чем это я? Сказал, что такого клуба вовсе не знает. А напился в бистро.– И больше вы ничего о «Бьянери» не слышали?– Нет, месье. Хотите еще вина, мадемуазель? – Роза с готовностью положила руку на горлышко бутылки.– Нет, нет, спасибо, мадам. – Николя торопливо покачала головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30