Подошел. Спросил. Тронул за плечо. Оно было ледяным. Из сумок пахло размороженной рыбой. Дворник вздрогнул, вздохнул и пошел звонить, куда следовало.

Ночь

Наступила ночь. Майя никак не могла заснуть. Зуб ныл невыносимо. Она все ходила с бокалом коньяка, курила, останавливалась то в проеме двери, то у окна, то у стены, то упершись лбом в обернутое целлофаном зеркало…
Зубная боль и непонятная маята не давали ей ни минуты покоя, странные звуки и шорохи доносились из квартиры и из глубины города. Она различала чьи-то еле слышимые голоса, бессмысленные обрывки фраз, отголоски невнятных и непонятных разговоров. Ни сигареты, ни коньяк не успокаивали ее. Наконец, она поняла, что все бесполезно, нашла упаковку снотворного и бросила большую таблетку в стакан. Долго смотрела, как та шипит и тает в воде, затем выпила содержимое и упала на кровать.
Снотворное было сильным и проверенным, и вскоре Майя начала проваливаться в глубокую воронку, образовавшуюся в тугих и мягких простынях. Теплый и темный воздух принял ее по ту сторону постели. Она все летела и летела, как вдруг почувствовала резкий толчок. Майя остановилась. Она оказалась в странной пустоте. Здесь ничего не происходило, ничто не звучало, не двигалось… Майя испытывала крайнюю беспомощность, она чувствовала, что выпала из одного мира, но так и не добралась до другого и застряла где-то на полдороги. Тут – словно кто-то перерезал невидимую нитку, она сорвалась вниз…
…и с криком проснулась. Стянула влажную простыню с лица и, задыхаясь, села на кровати. Ее волосы были в беспорядке, на лице испарина. Майя посмотрела на часы: 3 часа 40 минут – плохое время, было страшно, по всем углам колыхались какие-то зловещие тени.
Майя встала, оделась и, кое-как справившись с замками, выбралась из квартиры. Внизу в машине она перевела дух, пригладила вихры, завела двигатель и выехала со двора.
Город был пустым и гулким, он выглядел, как застывший в асфальте огромный порт. Гигантские дома-корабли, ощетинившиеся мачтами антенн, теснились на улицах-каналах. Над крышами в высветленном луной небе неслись темные облака. Они придавали движение этим судам без морей, и казалось, будто увязшие в каменном штиле многоэтажные паромы спешили в края, названий которых никто не знал, и не мечтал там оказаться…
Кошки на мягких лапах пробегали то тут, тот там горбатыми тварями, предвестниками дурных новостей. Откуда-то с шумом сорвалась разбуженная птица, пролетела под фонарем, перебрала крыльями упругие потоки воздуха и исчезла в бетонных складках домов, в невидимых человеческому глазу убежищах.
Майя медленно ехала по безмолвным бульварам. Она была неспокойна. В этом городе что-то было не так. Черные, как смальта, окна-иллюминаторы не отражали ночных улиц, и казалось, внутри, за стеклами, ничего нет. Сон, как смерть, уравнял и успокоил всех, без разбору. Высвобожденная энергия заснувших душ витала над крышами, пугая ночных птиц и всех тех, кто не успел заснуть или спрятаться…

Майя откинула дверцу бардачка, поискала сигареты – там было пусто. Она включила радио – в приемнике на всех волнах шипело и потрескивало.
«Черт,– подумала она,– опять антенна сломалась». На очередном перекрестке она замешкалась, не зная, куда свернуть, как вдруг заметила в стороне ярко освещенную огнями зеленую крышу заправочной станции. Майя направилась к ней. В пустом городе, казалось, только это заведение и работало, Майя подъехала ближе – только работало ли оно? Здесь тоже было совершенно безлюдно. Припарковав машину, Майя все-таки зашла внутрь. Сонная женщина за прилавком еле отозвалась на ее голос. Майя попросила кофе, и та, едва справившись с зевотой, плеснула в бумажный стакан коричневой струей из автомата, сгребла деньги и опять отвалилась в свой кафельный угол. Майя взяла кофе и присела к стойке.
Она прихлебывала невкусный обжигающий напиток и осматривала ряды бутылок с выпивкой, подсохшие плюшки, выставленные напоказ в стеклянной витрине, ряды журналов, разложенные вдоль стены…
Вдруг хлопнула входная дверь. Майя замерла. Она услышала странные шаркающие шаги, но решила не оборачиваться и только сильнее стиснула горячие края стаканчика. Ее сердце громко и медленно стучало в висках. Звуки приближались.
Тут Майя поняла, что присутствие посторонних людей вроде женщины за прилавком на этой заправке совершенно мнимо, что формы окружающих предметов иллюзорно надежны, что всего того, что так успокаивало ее, внушая мысль о привычном устройстве пространства, просто не существует. Что это великолепная декорация, искусный фон, который при желании можно проткнуть пальцем в любом месте, и оттуда посыплется труха, песок и пепел.
И здесь нет ничего более важного и опасного для нее, чем эти шаги. Майя изо всех сил старалась не смотреть, не оборачиваться, но она все-таки подняла глаза и внезапно увидела в отражении стеклянной витрины то, что происходило у нее за спиной. Это было ужасно – к ней приближалась нелепая, огромная и колышущаяся фигура. Теперь Майя обернулась. Прямо перед ней, переминаясь с ноги на ногу, стояли сиамские близнецы – сестры, сросшиеся телами. Они смотрели на Майю. У обеих были лица Варвары.
Внезапно близнецы заговорили.
– Ну, здравствуй, Майя, наша Майя… – проскрипели они, будто старой иглой процарапали по граммофонной пластинке.
Страх стиснул ее сердце, рука сжала пластиковый стакан. Коричневой косой кофе рассекло воздух. Мгновение спустя оно полилось отовсюду. Темная густая масса поползла из-за холодильных шкафов, из-под прилавка, закапала с потолка, заструилась по стенам. Постепенно все помещение начало заполняться дымящейся кофейной гущей. Сиамские близнецы смеялись под этим темным дождем и слизывали с пальцев коричневую жидкость. Майя закричала…
…и проснулась в своей кровати. На часах было 3 часа 40 минут. За окном – темнота и пустой спящий город. У стены за спиной Майи стоял мужчина в длинном плаще. Она села на кровати, оттерла испарину со лба, щелкнула выключателем лампы. Осмотрелась. В комнате было пусто. Тихо урчал холодильник за стеной, какие-то неясные звуки рождались в глубине перекрытий старого дома.
Майя повалилась на кровать. Зуб болел так, что о сне не могло быть и речи.
Высокий стакан был полон минеральной воды. Карина внимательно следила за пузырьками воздуха, которые, нарушая процессы земного тяготения, неуклонно ползли вверх. Она была полна странных и неясных предчувствий и выглядела, как человек, который внимательно прислушивается к своим внутренним голосам и боится что-то упустить.
Карина, опытная охотница и игрок со стажем, пыталась сосредоточиться и единственно правильным образом настроиться на предстоящий разговор. Голос человека, с которым она недавно разговаривала по телефону, сбил ее с толку. Обычно, едва пообщавшись с незнакомцем, Карина могла с уверенностью предположить, с кем ей предстоит иметь дело. Она знала, как звучат болтуны, захватчики, скрытые и явные неврастеники, подхалимы и подхалимки, слабаки, самоуверенные самцы и заносчивые хамки, маменькины сыновья, мужья-подкаблучники и сексуальные маньячки. Карина давно могла бы составить антологию звучания человеческих пороков и страстей, но вчерашний разговор озадачил ее.
Уверенный и спокойный мужской голос был глухим и чуть хриплым – в другой ситуации уже сам по себе он заинтересовал бы Карину. Он и заинтересовал, иначе она не сидела бы в своем кабинете в столь ранний час в платье с глубоким вырезом. Но было еще кое-что. То ли странность выговора, то ли неуловимый фон звучания беспокоили ее, не давая сосредоточиться. И от этого она сразу допустила ошибку.
Когда неизвестный заговорил и представился, она машинально вслух предположила, что его к ней отправила Марго. Естественно, он не стал спорить, но Карина стиснула пальцы от досады. Как глупо – словно злодей стучался в дверь, а наивная жертва спрашивала его, гремя замками: «А, это вы звонили из службы доставки?».
Конечно, без труда можно было проверить, знает ли Марго что-нибудь об этом Андрее Авельеве или нет, но Карину расстроило и разозлило другое – она сама. То, что она не смогла совладать с собой, растерялась и сразу сделала неверный ход. Пусть маленький, но неверный. А она очень не любила ошибаться. Ни в начале, ни в конце.
Но вскоре она так заслушалась тем, что говорил ей ее невидимый собеседник, что забыла о своей досадной оплошности…

У стоматолога

На другом конце города солнечный свет скользил по пыльной шкуре анаконды, прибитой под самым потолком. Несчастное земноводное и предположить не могло, что так закончит свои дни – на гвоздях и в воздухе. Ниже стена была увешана фотографиями знаменитостей всех мастей. Звезды улыбались, демонстрируя великолепные зубы. Стену пересекал плакат: «Я не знаю, где они сейчас, но уверен, их зубы в полном порядке!». Внизу на табурете стояла пластиковая тыква со вставленными в нее опять же зубами, вернее зубными протезами. Из протезов торчал сигаретный бычок. Майя поежилась.
Бумажку с адресом этого стоматолога она нашла в своем кармане. До тех пор, пока она не приехала сюда, она даже не задумывалась о происхождении записки. Обычно врачами и прочими специалистами ее обеспечивала Карина, поэтому наутро после беспокойной ночи, когда щеку раздуло увесистой сливой, а боль уже отдавала куда-то в бровь и глаз, Майя села в машину и покатила по нацарапанному на клочке бумаги адресу.
Поначалу она не обратила внимания на то, что дом, к которому она пришвартовалась, был кривым, косым и ободранным. Однако, когда внутри вместо очередного лощеного специалиста в золотых очках и белоснежном халате ее встретил веселенький тип, хрустящий яблочком и сплевывающий под ноги семечки, она засомневалась. Такому товарищу Карина не то что зубы, сапоги не доверила бы отремонтировать. Но, пока Майя соображала, что к чему, ее уже стремительно опросили, усадили, вкололи обезболивающее, и теперь, пока лекарство схватывало морозом лицо, она в каком-то оцепенении смотрела на скалящуюся зубастую тыкву, а врач за ее спиной уже гремел металлическими инструментами.
Майя вздохнула. Зуб ныл, ей было почти все равно. Врач подошел, устроился на своем стуле, и Майя попробовала отвлечься на непринужденную болтовню.
– А вы что, самому… – она кивнула за спину врача на стену. – Пломбы ставили?
Тот оживился, с нежностью посмотрел в направлении взгляда Майи. Несмотря на то, что его взгляд упирался в изображение чернокожей звезды с американского континента, лицо врача расплылось в нежной улыбке родителя, умиляющегося своему чаду.
– Ха-ха! Пломбы… Я не пломбы ставлю, я людям жизнь спасаю, – уклончиво, но очень убедительно произнес он.
Майя насторожилась. Ей показалось, что где-то она уже это слышала, но тут взвыла бор-машина, и Майя, преодолевая пещерный страх перед этим звуком и этим жалом, откинулась в кресле и сцепила влажные руки на животе. Однако, врач неожиданно выключил аппарат и придвинулся к Майе вместе со стулом.
– А хотите, я и вам жизнь спасу? – раздалось у нее над ухом.
Майя приоткрыла глаз и уставилась на этого ненормального. Тот безо всякой улыбки, серьезно и заинтересованно ждал ее ответа.
«Точно, сумасшедший», – пронеслось у Майи в голове.
– Спасибо, – успокаивающим тоном сказала она. – Мне бы зуб вылечить…
– Ха! – врач взвизгнул бор-машиной. – Зуб… Да у вас там полчелюсти придется разобрать. Обширный кариес. Может, все-таки, жизнь? – торгуясь, он опять приблизил лицо к Майе.
– Нет, – глядя в его совершенно прозрачные, похожие на вешний лед глаза, твердо произнесла она. – Зубы. Пожалуйста.
Анестезия сковала и перекосила ее и так уже перекошенное лицо. Визгливая пчела вновь забилась в руках «спасителя».
– Ну, зубы так зубы, – разочарованно проворчал он и принялся за свое дело.

Появление Авельева

Телефонный разговор с незнакомцем случился третьего дня. Теперь Карина с замиранием сердца ждала прихода того, кто смог очаровать ее одним голосом. Она поправила платье на плечах.
В дверь кабинета постучали. Карина задержала дыхание.
– Войдите, – надо было отдать ей должное, ее голос не дрогнул.
Но это была всего лишь Анюта. Тоже опытная дамочка в своем деле, она просунула нос ровно настолько, чтобы при появлении первых признаков хозяйского гнева, немедленно скрыться за дверью.
– В чем дело? – спросила Карина ледяным тоном.
– Карина Матвеевна, там пришли по поводу установки кондиционеров…
Карина встала из-за стола и направилась к ней.
– Анна Федоровна, – Анюта, как черепаха, втянула голову в плечи при первых звуках этого властного голоса. – В компании работает хозяйственная служба. Три человека получают зарплату. За что? Все, что хотела, я объяснила на прошлой неделе. Сейчас, даже если вместо кондиционеров привезли мясорубки, меня это не касается.
Кабинет был большим, и, когда она подошла к Анюте, та уже сжалась и съежилась до такой степени, что начальнице оставалось только захлопнуть перед ее носом дверь. Это она и сделала, однако, стоило ей отвернуться, как постучали вновь.
– Я что, неясно выразилась?!!– Карина рванула дверь на себя. Перед ней стоял высокий мужчина.
– Здравствуйте, Карина Матвеевна, – прозвучал тот самый низкий, чуть хрипловатый голос.
Карина смотрела на четко очерченный подбородок, жесткую линию губ, на легкую улыбку, едва прорезавшую их…
– Я Андрей Авельев.
Она взяла себя в руки, сама приветственно улыбнулась и отступила в глубину кабинета.
– Здравствуйте, проходите, пожалуйста.
Он шагнул внутрь, осмотрелся. Большая комната, мало мебели, много места, окна в пол, несколько живописных фотографий-натюрмортов на стенах. Он повернулся к Карине. Средних лет. Хорош. Высок. Строен. Движения быстрые, смелые. Взгляд открытый… Открытый? Она опустилась в кресло, жестом пригласила его присесть. Авельев сел, все так же с улыбкой глядя на нее.
– Хотите кофе? – спросила Карина. Он с удовольствием кивнул.
– Два кофе, – не отрывая взгляда от своего посетителя, приказала она Анюте, караулившей в дверной щели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40