Писать в вакууме, писать, чтобы писать, – вот она, роковая ошибка любого творческого человека. Творчество должно быть утилитарным и целенаправленным, как работа повара. Чего ради готовить пудинг, если ты не собираешься его есть? Так и писательское дело. Вместо умерщвления самого себя в собственных произведениях писатель может информировать, просвещать, возможно, в чем-то даже менять людей к лучшему. Человек, может быть, и является ошибкой Творца, но, тем не менее, в данный момент он является весьма значительным и часто даже определяющим фактором в созданном мире. Люди имеют ценность в связи с тем, что являются постоянным напоминанием о том, что человек живет не среди живых людей, а в музее восковых фигур. Каждым написанным словом они лишь усугубляют свое грехопадение.
Стемнело. Вирджиния встала и поставила чайник на газ. Позже они вышли из дома и прогулялись по набережной Ли.

Глава девятая

Прогуливаясь, Пит забрел на Триднидл-стрит, посмотрел, удивленно моргая, на серую стену углового здания и остановился. Он поглядел вверх. Банк Вальпараисо. Наверняка банк Вальпараисо. Здание без кирпичей. Чистая геометрия, без единого кирпича. Акт веры. Чистый, как краска. До самого верха с фасада и с обратной стороны. Геометрические разговоры с солнцем. Косой луч на святом распятии. Загнанный в угол солнечный угол. Солнце, превращенное в коммерцию. Легко и быстро низведенное и профанированное божество. Не позволяй обманывать себя обманчивым мыслям. Пневмонически неуместные замечания. Переизбыток товаров на рынке. Хуже, чем описательное спряжение. Но солнце всех форм и размеров. От этого только хуже. Диалог на крышах. Монологоязык. Что это? Диэдр – двугранный угол? Кто наплевал на многогранник? Киньте мне математический мяч. Я склонен в это поверить. Он прислонился к стене.
Закури, и сойдешь за нормального человека. Знамя банка Вальпараисо на флагштоке напряглось и стремительно сползло на землю. Вдыхая сигаретный дым, Пит смотрел на столпотворение машин, на решетку ограды, на растворяющиеся в полуденном мареве силуэты людей; на фигуры, идущие, ходящие и проходящие мимо него; стрекочущая швейная машинка солнечной улицы. Быстрая черная рука на ходу толкнула его, проносясь мимо. Смотри. Да. Льняная веревка и сургуч. Щенок в слишком тугом ошейнике. Очень легкий. Нетвердо стоящий на мячах собственных ног. Правители нации. Внутренняя история. Масоны и миротворцы. Ценные советы небрежно, походя. У тебя все будет хорошо. Даже еще лучше. Пароль и хороший джин. Ваше имя и номер? Вот, пожалуйста. Стоя прислонившись к стене, он смотрел на проходящую мимо улицу. Точно подобранные друг к другу здания, обычно наклоненные вперед к середине улицы, все как одно подались назад. Они зависли, замерли между солнцем и солнцем.
Скоро время сиесты. Растянуться в саду на крыше и позагорать. Чай с лимоном и сетка-балдахин. В тени старой яблони. Не на сквозняке. Сожми зубы и переверни земной шар.
Сотни окон, и ни в одном ни единого лица. День не существует. Работа под землей. С работой нужно дружить. Восемь часов в день, и дня не остается. Мир работы. Мир, где я работаю и который пересекаю. В какую сторону? Кто сказал, тот говорил. Не верьте ни единому слову. Пит повернулся и взглянул вверх. Окна банка Вальпараисо подмигнули ему безымянной вспышкой.
Сверкать от больших пальцев ног до ушей. Все сделано кем-то безымянным. Все зависит от того, есть ли у вас нужные инструменты. Работы хватит на всех. Но без милости Божией никто ее не получит. Заруби это себе на носу. Повторяй это каждый день в любую погоду. Здание всколыхнулось, за ним другое, и следующее, вдоль всей улицы Триднидл-стрит.
Это еще что такое? Гордо шествуя. Скажет ли она «нет»? Посмотри на эти бедра. Ну и ну. Полцарства за эти ноги. Отдам все, дайте две. Ну и ну Она точно знает толк в верховой езде. Так и проскачет до самого Долстона. Даже не сомневайся. Я там уже бывал. Оставили у входной двери. Как сушеную селедку, без икры и молок.
– Питер Кокс! Бог ты мой!
Возмездие.
– Ну, ну, ну!
– Дерек! – поздоровался Пит, протягивая руку. – Ну-ну.
– Ага, попался, – сияя воскликнул Дерек, протягивая руку, – ну-ну!
– Ну, – улыбнулся Пит. – Как тебя сюда занесло?
– Я тут работаю, – засмеялся Дерек с сияющим лицом.
– Ну да? – сказал Пит. – В жизни бы не подумал. И я тоже.
– Да ты что? – все так же сияя улыбкой, сказал Дерек. – Я бы тоже ни за что не подумал. Ну, ну, ну! А где?
– Где? – сказал Пит. – А, у «Доббина и Лэве-ра». Тут, за углом.
– Так мы соседи! – пророкотал Дерек, улыбаясь так широко, что казалось, его лицо растянется на ширину плеч.
– Ну! – сказал Пит. – Ну, ну, ну.
– А ты отлично вьглядишь, – сказал Дерек, судя по изменившемуся выражению лица, о чем-то задумавшись. – Ничуть не изменился. Все те же вьющиеся волосы, а? Как дела-то? Работа хорошая?
– О, – выдавил Пит, пожав плечами, – она… понимаешь… не… плохая… Дерек, старик.
– Ну и дела! – воскликнул Дерек, чье лицо на глазах тускнело. – Мы ведь, наверное, года три не виделись! А до того не виделись со школы.
– Да, – сказал Пит, – надо же, сколько времени прошло.
– Боже мой! – прохрипел Дерек, на лице которого, казалось, вот-вот выступит пена. – Лет сто не виделись! А что ты сейчас делаешь? У тебя обед?
– Ну да, – выдохнул Пит, – типа того. Более или менее.
– Вот ведь повезло! – сияя как ошпаренный, провыл Дерек. – Как насчет выпить?
– Знаешь, тут такое дело, – помрачнел Пит, – я как раз тороплюсь, у меня тут встреча с одним парнем назначена. Марк Гилберт. Ты ведь вроде его знаешь?
– Гилберт! Конечно! – промычал Дерек со счастливым выражением на лице. – Он вроде бы в актеры подался, если не ошибаюсь?
– Ну да, – сказал Пит, – только понимаешь, он, кажется, в последнее время стал о чем-то серьезно задумываться. Вот и решил поговорить со мной наедине, чтобы спокойно, чтоб никто не мешал. Ты меня понимаешь, Дерек. Ты же знаешь, какие они, эти актеры, а?
– С женщинами запутался? – подмигнув, парировал Дерек, продолжая сиять. – Понял, что ты имеешь в виду. Актер, говоришь?
– Да, – сказал Пит, – смешные они ребята. Извини, неловко получилось, ты меня понимаешь. Но еще встретимся обязательно. Оба ведь здесь работаем.
– Надеюсь, что встретимся! – провыл Дерек с сияющим лицом, хватая его за локоть. – Надо обязательно выпить хорошенько после стольких-то лет.
– Это уж точно.
– Слушай, Питер, – блаженно простонал Дерек, на лице которого застыло благостно-счастливое выражение, – позвонил бы ты мне как-нибудь? Встретимся вечерком после работы. Подожди минутку, я тебе телефон запишу. Я, кстати, иногда вижусь с Робином и Биллом, помнишь их? А ты с кем-нибудь из наших встречаешься? Ах да, с Гилбертом. На, держи. Только позвони обязательно, ладно? А я позвоню Робину и Биллу, вот тогда уж посидим так посидим.
– А как у Робина дела?
– Неплохо, старик. Он до сих пор не женат. А ты-то сам женился? – выпалил Дерек с оживленно-радостным выражением лица.
– Ха-ха, – сказал Пит. – Пожалуй, подумаю, а? Ладно, время поджимает. Потопал я. Сам знаешь этих актеров.
– Слушай, как я рад был тебя встретить! – процокал Дерек, с лица которого наконец стала сходить улыбка. – Не забудь.
Пит обернулся, помахал рукой и перешел на другую сторону улицы.
Весь вспотел с головы до ног. Кто-то все это устроил. Нужно быть внимательнее. Нужно смотреть по сторонам. На этой стороне улицы он бы меня не заметил. Тут тень. Хотя нет, все равно заметил бы. Они все такие. Надо было надеть шляпу. Отпустить усы. Обзавестись инвалидной коляской. А накладной нос просто чудеса творит. Никто не узнает. Где эта бумажка? Уф. Выбросить ее в люк. Пит перешел дорогу, под автомобильные гудки протискиваясь между бамперами. Под листами ржавого железа он разглядел кирпичи и стенные панели, установленные в нужном порядке и поднятые на нужную высоту какими-то явно озабоченными людьми. Он поспешил свернуть в переулок.
Вот наконец. Река. Да. Чем ближе подходишь, тем прохладнее воздух. Городской шум стихает, но все еще слышен. Жужжание и грохот. Лондон пылает. Смотри. Девушки загорают. Ноги бесплатно на всеобщее обозрение. Вешалки. Ждут добычу. Хищные птицы. А как это – быть женщиной, Мэйзи? Я и сама не знаю. Все не так, как у тебя. Ничего не висит, ничего не торчит. Все мягкое и влажное. Пальцы в волокнах от туалетной бумаги. Промокашка постоянно и для всего. Губная помада и огурец. Глаза. Нет, я по-твоему не хочу. И никогда не называть ничего Некоторым нравится, когда потеют. Животный инстинкт. Гниющий механизм. Раздетыми догола и с чавканьем. По образу и подобию Божьему. Ничего не стоит.
Бывало и получше. Похоть против чистого превосходства. Пот, слюна, и демонстрировать больше нечего. Акт милосердия. Обоюдное пари. Ставка на все, что есть. Что-то против ничего. Всеобщая уравниловка. Только не так. Только не так. Вот и лодка. Как раз для меня. Хорошая лодка. Лодки. Карлики. На таком солнцепеке только к мяснику. Жажда крови. Паруса. Карлики. Карлики, несущие полную чушь. Солнце тоже стальное. Полностью из стали. Если бы я был из стали. Все проблемы решены. Готов действовать. Спать. Пит вошел в офис и закрыл за собой дверь.
– А, – сказала секретарша. – Мистер Линд хочет вас видеть, мистер Кокс.
– Меня?
– А кого же еще?
Постоянно булькающие и бормочущие головы куда-то нырнули.
– Сейчас?
Девушка кивнула и наклонила голову набок. Пит прошагал к дальней двери и постучал.
– Войдите. Пит вошел.
– А.
– Мне сказали, что вы хотите меня видеть, мистер Линд.
– Да, было дело, – сказал мистер Линд, поглаживая ладонью коробку для сигар. – Да вы заходите. Дверь за собой прикройте. Вот так. Ну что ж. Да. Садитесь, мистер Кокс.
– Спасибо. Пит сел.
– Ну что ж, мистер Кокс.
Мистер Линд забарабанил пальцами по столу.
– Закурите? – предложил он, проводя рукой по столешнице.
– Нет. спасибо, мистер Линд.
– Ну что ж, мистер Кокс, – сказал мистер Линд, – как идут дела?
– О, – сказал Пит, – знаете, мистер Линд, вообще-то неплохо.
Сцепив пальцы и слегка фыркнув, мистер Линд улыбнулся, не разжимая губ.
– Отлично, – улыбаясь, сказал он. – А как у вас с работой?
– Видите ли, – сказал Пит, – наверное, об этом нужно спрашивать не меня, мистер Линд. Вряд ли я смогу дать вам объективный ответ. Он будет зависеть от того, находите ли вы мою работу удовлетворительной.
Повернувшись на стуле, мистер Линд посмотрел на свое отражение в темной стеклянной дверце конторки.
– Не совсем то, что я имел в виду, – сказал он. – Но могу сказать вам, мистер Кокс, что нахожу вашу работу, да, вполне удовлетворительной.
– О, – сказал Пит. – Благодарю вас.
– Я имел в виду, – сказал мистер Линд, поворачиваясь обратно на стуле и поддергивая брюки, – я имел в виду, что мне хотелось бы знать, как вы, вы сами относитесь к своей работе, как вы себя в ней ощущаете?
– Как я себя в ней ощущаю?
– Буду с вами откровенен, мистер Кокс, – сказал Линд, сжимая руку в кулак на уровне живота. – Некоторые мои коллеги во многом отличаются от меня своими именами.
– Отличаются?
– Я имею в виду наше отношение к наемным работникам, к персоналу. Лично я воспринимаю их, гм-м, здравомыслие и, если хотите, пребывание в уравновешенном состоянии как важный составляющий элемент в достижении эффективного функционирования фирмы.
– Совершенно справедливо, – сказал Пит.
– Я говорю это вам, потому что, конечно, не считаю вас неразумным и не думающим человеком, мистер Кокс.
Пит почесал нос и что-то пробормотал.
– Но я бы хотел сказать, мистер Кокс, – продолжал мистер Линд, наклоняясь вперед всем телом и нависая лбом, – что в последнее время у меня, гм-м, пару раз возникало впечатление, будто вы, как бы это выразиться поточнее, иногда склонны мысленно…
Он открыл черный ежедневник в кожаном переплете, лежавший у него под правой рукой, и резким движением захлопнул его.
– …оказываться далеко отсюда.
– Да что вы говорите? – сказал Пит и поменял положение скрещенных под стулом ног.
– Да, – сказал мистер Линд, расставляя локти и поигрывая пальцами, – именно так, у меня даже возникло впечатление, что вы иногда не слишком собранны и, надо сказать, не в полной мере сосредоточены на вашей работе.
– Не сосредоточен на моей работе?
– Да, да, – сказал мистер Линд, коротко кивнув, – похоже, что так.
Что ты имеешь в виду – похоже, что так? Не вздумай меня подкалывать.
– Но уверяю вас, мистер Линд, – сказал Пит, – что я нахожу свою работу очень интересной. Я должен сказать, что сосредоточенность иногда предстает в несколько обманчивом обличии. На себя бы посмотрел.
– Прошу прощения? – сказал мистер Линд, любезно глядя на него.
– Нет, я просто хотел сказать…
Мистер Линд расплылся в ухмылке, поднял руки ладонями вверх и развел перед собой.
– Я не совсем…
– Нет, – начал Пит, – я… Его нога нечаянно пнула стол.
– Нет, – сказал он, улыбаясь, – я здесь чувствую себя как дома, мистер Линд, если вы это имели в виду. Возможно, иногда я погружаюсь в размышления о моей текущей работе, и именно в эти минуты вы обращали на меня свое внимание.
Мистер Линд вскинул голову.
– Ах вот как, – сказал он, – рад слышать это, мистер Кокс. Надеюсь, вы понимаете, что я считаю вас очень способным и перспективным сотрудником.
Он резко фыркнул и потянулся за карманными часами.
Кто это сказал? Твоя похотливая сиделка? Старик, нельзя верить ни единому их слову. Давай. Уволь меня. Хватит. Мажем друг друга, как сыр с маслом. Давай, решайся. Я для тебя – закрытая книга.
Мистер Линд звонко защелкнул крышку часов.
– Скажите мне, мистер Кокс.
– Да?
– В чем заключаются, если вы не воспримете мой вопрос как слишком личный, – усмехнулся он, – ваши жизненные амбиции?
Пит посмотрел на мистера Линда, открыл сигарную коробку, закрыл ее и с простодушным видом взглянул на него.
– Боюсь, – ответил он, почесывая подбородок, – что буду вынужден разочаровать вас, мистер Линд. У меня такое впечатление, что я никогда об этом не задумывался.
– Правда? Это меня удивляет.
Мистер Линд поморгал, выставил вперед подбородок и покрутил шеей, чтобы немного ослабить галстук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22