Даже у детей почти всегда белые волосы, темнеющие к концам. У патринов все наоборот; вот и у Эпло волосы были темно-каштановыми, светлевшими почти до белого цвета к концам. Альфреда было сравнительно трудно опознать — волос у него почти не осталось; возможно, это тоже было бессознательной попыткой стать незаметным.Сартаны также обычно выше ростом, чем представители других рас. Их магическая сила и знание того, что эта сила дает им, словно бы озаряют чудесным светом их облик (здесь Альфред тоже был исключением).Да, несомненно, собравшиеся в пещере были сартанами — все без исключения. Эпло обшаривал глазами толпу, но не находил в ней ни людей, ни гномов, ни эльфов.Но что-то странное было в этих сартанах. Не правильное. Патрин встречался только с одним живым сартаном — с Альфредом, но он видел изображения сартанов на Приане и, хотя смотрел на них с презрением, не мог не признать, что они были прекрасным, лучезарным народом. Эти же сартаны выглядели старыми, какими-то выцветшими; свет их померк. По чести сказать, на некоторых из них просто было жутко смотреть. Эпло даже отступил на шаг — и, обернувшись, прочел на лице Альфреда то же отвращение, которое испытывал сам.— У них там какой-то обряд, — прошептал Альфред.Эпло хотел уже было приказать сартану заткнуться, когда ему вдруг подумалось, что он может услышать что-нибудь важное. Потому он проглотил уже готовые сорваться с языка слова и промолчал. Терпение — этому Лабиринт его научил.— Погребение, — печально проговорил Альфред. — Они совершают погребальный обряд над усопшими.— Если это и так, мертвецам пришлось долго ждать, — пробормотал Эпло.Двадцать недвижных тел — от ребенка до древнего старика — покоились на каменном полу пещеры. Живые стояли на почтительном расстоянии, позволяя незримым наблюдателям, Эпло и Альфреду, видеть происходящее. Руки мертвых были скрещены на груди, глаза закрыты. Действительно, по всей очевидности, многие были мертвы уже давно: в воздухе витал запах тления, хотя что-то — должно быть, магия сартанов — и хранило тела от разложения.Кожа мертвых напоминала белый воск, глаза запали, лица заострились, губы были синеватыми. У некоторых непомерно отросли ногти, волосы были спутаны и слишком длинны. Что-то показалось знакомым Эпло в том, как выглядели эти мертвецы, — только он Никак не мог понять, что. Он хотел уже было сказать об этом Альфреду, когда сартан жестом попросил его молчать и смотреть.От толпы живых отделился один и приблизился к мертвецам. До его появления в толпе пробегали шепотки, теперь же все умолкли. Все глаза были обращены к тому, кто стоял перед ними. Эпло почти физически ощущал любовь и почтение, которое сартаны испытывали к незнакомцу.— Принц сартанов, — прошептал Альфред. Эпло не удивился: он всегда мог угадать предводителя.Принц поднял руки, требуя внимания, — ненужный жест: и без того все находившиеся в пещере не сводили с него глаз.— Народ мой…Казалось, он обращается не только к живым, но и к мертвым.— Мы проделали долгий путь, мы ушли далеко от нашей земли, от нашей дорогой родины…Его голос прервался. Ему пришлось остановиться на мгновение, чтобы собраться с силами и преодолеть охватившее его чувство горечи. Но, казалось, за эту слабость народ еще более любит принца. Многие вытирали увлажнившиеся глаза.Принц глубоко вздохнул и продолжил:— Но все это ныне в прошлом. Что свершено — свершено. Жизнь должна продолжаться. Мы сами должны построить будущее на обломках прошлого, ибо более некому сделать это. Перед нами, — не ведая этого, принц указал прямо на Эпло и Альфреда, — лежит город наших братьев…Тишину нарушили гневные возгласы. Принц снова поднял руку спокойно и решительно, и голоса умолкли, хотя ясно было, что чувства людей не изменились.— Я говорю «наши братья» и разумею наших братьев. Они одной крови с нами, мы принадлежим к одному народу; быть может, мы — единственные, кто выжил из нашего народа. То, что они сделали с нами — если действительно это были они, — они совершили в неведенье. Я готов поклясться в этом!— Украли у нас то, что принадлежало нам! — крикнула какая-то старуха, сжав в кулак костлявую руку; груз прожитых лет давал ей право говорить. — Все мы слышали то, о чем вы предпочитали молчать. Они украли у нас воду, тепло и свет. Они обрекли нас на смерть от жажды, если прежде нас не убили бы холод и голод. А ты говоришь — они не знали! Я скажу — они знали, но им было все равно!Старуха умолкла и покачала головой.Принц улыбнулся женщине улыбкой, исполненной бесконечной теплоты и терпения. Должно быть, с нею у него были связаны какие-то добрые воспоминания.— И все же я говорю, что они не знали об этом, Марта, и я уверен, что говорю правду. Как могли бы они?..Принц поднял взгляд к сводам пещеры, но, казалось, сквозь тяжелый каменный свод он видит что-то сокрытое от других.— Мы, жившие там, наверху, долгие века были разлучены с нашими братьями, живущими здесь, в сердце мира. Если их жизнь была столь же преисполнена горестей, сколь и наша, неудивительно, что они забыли о нашем существовании. К счастью, среди нас были мудрецы, помнившие наше прошлое и знавшие, кто мы и откуда пришли.Принц коснулся руки того, кто вышел из толпы и встал рядом с ним. Увидев этого человека, Альфред судорожно втянул воздух — казалось, он онемел от ужаса.Принц, как и большинство его подданных, был облачен в меховые одежды, словно бы там, откуда они пришли, царили жестокие холода. Но тот, к кому сейчас обращался принц, был одет по-иному: длинные черные одежды, черный капюшон. Видно было, что человек этот привык содержать себя в чистоте — черные, покрытые серебряными рунами одежды его, казалось, вовсе не запятнала грязь и пыль долгой дороги. Эпло понял, что руны были рунами сартанов, однако же прочесть их не мог; должно быть, их мог прочесть Альфред, но когда патрин вопросительно взглянул на него, он только покачал головой и прикусил губу. Эпло снова повернулся в сторону пещеры.— Мы принесли с собою наших мертвых. Многие умерли в пути. — Принц преклонил колена перед мертвецом, чью голову венчала золотая корона. — Мой отец ныне лежит среди них. И я клянусь вам, — принц поднял руку в знак клятвы, — клянусь вам перед мертвыми, что верю — люди Кэйрн Некрос неповинны в несчастье, постигшем нас. Я верю в то, что, услышав о наших бедствиях, они заплачут о нас, и примут нас, и дадут нам кров, как мы бы сделали это для них! Я настолько верю в это, что пойду к ним сам — один, без оружия, и отдам себя на их милость!Мужчины ударили копьями в щиты. Толпа потрясенно вскрикнула. Эпло и сам был потрясен — тем, что миролюбивые сартаны были вооружены. Некоторые указывали на мертвые тела — Эпло увидел среди мертвых четверых молодых мужчин, чьи тела покоились на щитах.Принцу пришлось повысить голос, чтобы перекрыть шум толпы. Его красивое лицо посуровело, горящим взглядом он обвел своих подданных — и люди умолкли, опечаленные его гневом.— Да, они напали на нас. Но чего же вы ждали? Вы появились перед ними слишком внезапно, вооруженные до зубов, предъявляя им свои требования! Если бы у вас хватило терпения…— Нелегко оставаться терпеливым, когда твои дети голодают! — крикнул какой-то мужчина. К его ногам жался худенький мальчонка: отец погладил его голову. — Мы только просили у них воды и пищи!— Да, направив на них копья, — ответил принц, но черты его смягчились, в голосе прозвучало глубокое сострадание. — Раэф, неужели ты думаешь, что я не понимаю?.. Я держал на руках тело моего погибшего отца. Я…Он опустил голову и закрыл лицо руками.Человек в черных одеждах тихо проговорил что-то, и принц, кивнув, выпрямился:— Битва уже произошла. Мы не можем исправить то, что сделано. Я беру на себя всю вину за происшедшее. Вы должны были держаться вместе, а я решил, что лучше будет послать вас вперед, сам же остался здесь, чтобы подготовить к ритуалу тело моего отца. Я принесу нашим братьям наши извинения. Я уверен, что они поймут.Судя по недовольному шепоту, пробежавшему в толпе, народ вовсе не разделял уверенности принца. Старая женщина — та, что обвинила жителей Кэйрн Некрос в воровстве, — расплакалась и, поспешив к принцу, сжала его руку своими старческими сухими пальцами, умоляя его, во имя любви к своему народу, не покидать их.— А что же мне тогда делать, Марта? — спросил принц, ласково гладя ее руки.Она вскинула на него неожиданно яростный взгляд:— Сражаться, как подобает мужчине! Взять у них силой то, что они похитили у нас!Приглушенный ропот толпы стал громче, и снова копья ударили в щиты. Принц поднялся на огромный валун, чтобы видеть всех находившихся в пещере и чтобы все они видели его. Он стоял спиной к Эпло и Альфреду, но по тому, как он выпрямился, как расправил плечи, Эпло понял, что молодой человек близок к тому, чтобы выйти из себя.— Мой отец и ваш король мертв. Принимаете ли вы меня как своего правителя? — Голос его был похож на свист рассекающего воздух клинка. — Или среди вас есть тот, кто бросит мне вызов? Если так, пусть он выйдет вперед! Мы решим, кто из нас более достоин королевской власти, — решим здесь и сейчас!Принц отбросил меховой плащ; он был хорошо сложен и, по всей видимости, очень силен и при этом гибок. Судя по тому, как он двигался, молодой человек был искушен во владении мечом. Он умел подавлять свой гнев, оставаясь при любых обстоятельствах спокойным и рассудительным. Эпло не раз подумал бы, прежде чем сойтись с ним в поединке. Да и в толпе никто не горел желанием принять вызов принца. Люди выглядели пристыженными; они возвысили голоса, подтверждая права принца, — и крики их, должно быть, долетели даже до дальнего города. И снова копья ударили в щиты, салютуя новому королю.Вперед вышел человек в черных одеждах. Эпло впервые услышал его голос.— Никто не бросит вам вызова, Эдмунд. Вы — наш принц…Снова — приветственные крики толпы.— …и мы пойдем за вами, как шли за вашим отцом. Однако же мы не можем не тревожиться о вашей безопасности. К кому нам обратиться, если мы потеряем вас?Принц сжал руку человека в черном, окинул взглядом толпу и заговорил с глубоким чувством:— Теперь должно устыдиться мне. Я утратил власть над собой. Я ничем не отличаюсь от вас — кроме высокой чести быть сыном своего отца. Любой из вас мог бы стать предводителем нашего народа. Все вы достойны этого.В толпе многие плакали. По лицу Альфреда текли слезы. Эпло, никогда не предполагавший даже, что может испытывать жалость и сострадание к кому-либо, кроме своих собратьев, смотрел на этих людей в ветхих, изорванных одеждах, на их изможденные восковые лица, на их исхудавших детей — и вынужден был то и дело напоминать себе, что перед ним сартаны, а значит — враги.— Мы должны продолжить обряд, — проговорил человек в черном облачении, и принц кивнул, соглашаясь. Он сошел с возвышения и занял место среди своих людей.Человек в черном прошел и встал среди мертвых тел. Воздев руки, он начал чертить в воздухе странные знаки, в то же время произнося имена рун звучным глубоким голосом. Переходя от одного мертвеца к другому, над каждым он чертил в воздухе знак. Странное песнопение его становилось все громче, в нем звучал приказ.Эпло почувствовал, что волосы у него на голове становятся дыбом; нервы его были напряжены до предела, он весь покрылся гусиной кожей — и все же не мог понять, что происходит. Понимал только одно: это не обычный погребальный обряд.— Что он делает? Что происходит?.. Лицо Альфреда смертельно побледнело, глаза расширились от ужаса.— Он не собирается погребать мертвых! Он воскрешает их!.. Глава 14. ПЕЩЕРЫ САЛФЭГ, АБАРРАХ — Некромантия! — изумленно и недоверчиво прошептал Эпло, пытаясь справиться с нахлынувшими на него чувствами. — Повелитель был прав! Сартаны действительно обладают секретом воскрешения из мертвых!— Да! — задыхаясь, проговорил Альфред. — Мы умели — умеем это! Но эта магия не должна использоваться! Никогда!Человек в черном начал танец — медленно скользил он меж недвижными телами, руки его почти касались мертвых, чертя все те же знаки, — теперь Эпло понимал, что это могущественные руны. А мгновением позже он вдруг понял, что же было так знакомо ему в этих телах. Вглядевшись в толпу, он понял, что многие, стоявшие между живыми, особенно те, что толпились у дальней стены пещеры, живыми вовсе не были. Они выглядели так же, как и трупы — та же известково-белая кожа, впалые щеки, тонущие в глубоком тени глаза. Среди этих людей было больше мертвых, чем живых!Некромант тем временем уже завершал церемонию.Над телами поднялись белые туманные фигуры; бестелесные, бесплотные, они витали над оболочками, которые покинули. Некромант сделал повелительный жест, и туманные фигуры отступили, но все же каждая из них держалась подле своего тела, словно тень в этом мире без солнца.Тени хранили облик тех существ, которых они покидали. Рядом с телами высоких молодых мужчин стояли высокие призраки, ссутулившиеся — над телами стариков, маленький — над телом ребенка. И все они, казалось, не хотели уходить, некоторые даже делали робкие попытки вернуться в свои тела, но некромант, крикнув слово приказа, заставил их отступить.— Вас, призраков, отныне ничто не связывает с этими телами! Покиньте их! Более они не мертвые! Жизнь возвращается! Оставьте их, иначе я низвергну и вас, и тела ваши в бездну забвения!Судя по тону, чародей хотел навсегда изгнать призраков, но, должно быть, это было невозможно. Покорно и печально призраки повиновались, отступили, но все же старались держаться подле своих тел на почтительном расстоянии, опасаясь гнева некроманта.— Что сделал мой народ? Что они сделали? — стонал Альфред.Внезапно пес вскочил и предостерегающе залаял. Альфред, растерявшись, утратил власть над собственными чарами и рухнул на землю. Эпло, срывая повязки, стремительно обернулся, готовясь встретить неведомого врага. Единственной его надеждой было — сражаться, а после попытаться бежать. Руны на его руках загорелись голубым и алым, магия переполнила его тело…Но перед тем, что он увидел, Эпло был бессилен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53