Танис доедет до «Черного Лебедя» и… и узнает, что Гил там не появлялся.— Я позволил слуге Рашаса взять мою лошадь! Он… он должен был что-то сказать моим родителям! — Гил уныло опустился на стул. — Каким же дураком я был!Эльхана отпустила занавеску и, опять повернувшись к молодому человеку, какое-то время внимательно смотрела на него. Потом подошла и положила руку ему на плечо. Даже через рубашку ощущался холод ее ладони.— Говоришь, твои родители ничего не знают?— Ничего, госпожа, — смущенно признался Гил. — Они велели мне не делать этого. Я… не послушался. Просто убежал. Я ушел… ночью.— Думаю, тебе лучше, рассказать мне все. — Эльхана, прямая и царственная, села на стул напротив него.Гилтас повиновался. Он был удивлен, когда в конце рассказа ее лицо значительно расслабилось. Она провела рукой по глазам.— Ты думала, что за всем этим стоят мои родители! — Гила поразила неожиданная догадка.— Может, и не за всем этим, — вздохнула Эльхана, — но я боялась, что все происходит с их ведома и одобрения. Прости меня, принц. Если бы твой отец с матерью были здесь, я бы и у них попросила прощения.Эльхана сжала руку Гила.— Я долго была одна, даже стала думать, что все, кому я раньше верила, предали меня. Но сейчас мы вместе.Она еще раз, пожала руку молодого человека, потом опять откинулась на стуле, ее невидящий взор скользил по занавешенному портьерами окну.Эльхана опять вздохнула.— И мать, и отец знают, что я хотел идти в Квалинести. Они придут за мной, госпожа, — уверенно сказал Гил, стараясь успокоить Эльхану. — Они спасут нас.Но Эльхана лишь покачала головой, — Нет, Рашас слишком умен, чтобы позволить этому случиться. Он придумал несколько способов, чтобы не дать твоим родителям найти тебя здесь.— Ты так говоришь, как будто мы в опасности! Кто угрожает нам?Сенатор Рашас? Наш собственный народ?Эльхана встретилась с ним взглядом.— Не твой народ, Гилтас. Ты — другой. Именно поэтому они выбрали тебя.В твоих жилах течет кровь человека. Не произнесенные вслух слова повисли в воздухе. Гил смотрел на нее. Он знал, что Эльхана не хотела оскорбить его, особенно после того, как она хвалила Таниса. За тысячи лет добровольной обособленности и веры, хотя и ошибочной, что эльфы — избранный народ, любимый богами, они просто привыкли так думать.Гил знал это, но все же неразумные слова были готовы сорваться с языка. Он знал, что, если произнесет их, все станет гораздо хуже. Даже…«Держи себя в руках, мой милый!»Гил услышал голос матери, увидел ее ладонь, сжимающую руку Таниса. Он вспомнил проходившие у них дома собрания, вспомнил мать, достойно и холодно принимавшую все бури политических интриг. Вспомнил, как она напоминала отцу, что надо держать себя в руках и оставаться спокойным. Гил вспомнил, как краснел и судорожно сглатывал его отец.Гил судорожно сглотнул.— Думаю, госпожа, тебе надо рассказать, что же все-таки происходит, — тихо произнес он.— На самом деле, все очень просто, — ответила Эльхана. — Мой муж, Портиос, сейчас в плену в Сильванести. Его предал мой народ. А я — пленница здесь, меня предал его народ…— Но почему? — Слова Эльханы поставили молодого человека в тупик.— Эльфы не любят перемен, к ним мы относимся с недоверием и страхом.А мир меняется очень быстро. Мы тоже должны изменяться вмести с ним, иначе мы ослабеем и умрем. Война Копья показала нам это. По крайней мере, я так думала. С нами согласны молодые эльфы, взрослые же — нет. И именно в руках старших — таких, как сенатор Рашас, — сосредоточена вся власть. Но я не могла предположить, что он посмеет зайти так далеко.— Что же будет с тобой и дядей Портиосом?— Нас прогонят, — тихо сказала Эльхана. — Ни в одном королевстве не позволят остаться.Гил знал, что для эльфа изгнание — наказание гораздо более тяжкое, чем казнь. Эльхана и Портиос станут «темными эльфами» — эльфами, «отлученными от светлых». Они будут изгнаны из родных земель, им запретят любое общение с другими эльфами. Везде в Ансалоне они будут бесправны и, по существу, в постоянной опасности. Так это или нет, но темные эльфы отождествляются со злом. Их травят, преследуют, выгоняют из каждого города и поселка. Для браконьеров, воров и других подонков они — желанная мишень. Неудивительно, что темные эльфы ищут убежища у Такхизис.Гил не знал, что сказать в утешение. Он поднял глаза на Эльхану.— Но почему я, госпожа? Почему сейчас?— Я беременна, — просто сказала она. — Когда родится ребенок, он или она станет наследником трона. Кроме того, если что-то случится с Портиосом, твоя мать станет полноправным наследником. Но она замужем за ублюдком-получеловеком…Гил задохнулся от гнева.Эльхана смотрела на него сочувственно, но не извинялась.— Так думает о твоем отце большинство жителей Квалинести, Гилтас.Поэтому Танис Полуэльф никогда не стремился вернуться на родину. Даже когда он был молод, жизнь в Квалинести не была ему особенно в радость, а сейчас она стала бы еще хуже. Да что с тобой? Ты никогда не задумывался об этом?Гил медленно покачал головой. Нет, он никогда не задумывался о чувствах отца, он вообще никогда не думал о Танисе.Думал только о себе.Эльхана продолжала:— Брак твоей матери не позволил ей стать правительницей…— Но и в моим жилах течет человеческая кровь, — напомнил эльфийке Гил.— Правильно, — холодно отозвалась Эльхана. — Но Рашас и Талас-Энтиа не видят в этом проблемы. Они даже рассматривают твою родословную как плюс. Рашас думает, что все люди слабые и сговорчивые. И, поскольку в твоих жилах человеческая кровь, он думает, что сможет водить тебя за нос.Гилтас покраснел от гнева, потерял контроль над собой. Сжав кулаки, он вскочил со стула.— О боги! Я покажу этому Рашасу! — громко воскликнул он. — Я им всем покажу! Я… Я…Дверь распахнулась, и вошел часовой из каганести с копьем в руках, внимательно осмотрел комнату.— Потише, молодой человек, — мягко посоветовала Эльхана на языке сильванести. — Не надо затевать неприятности, когда не можешь с ними бороться.Гнев Гила вспыхнул, разгорелся и потух, как погашенная свеча.Каганести посмотрел на него и рассмеялся, потом сказал что-то своему приятелю часовому на языке каганести и захлопнул дверь. Гил не говорил на языке Диковатых эльфов, но слова каганести были достаточно перемешаны с языком квалинести, чтобы залить щеки Гила румянцем стыда: эльф говорил что-то про щенка, пытающегося лаять как взрослый пес.— Ты говоришь, что даже если я стану королем, то буду все равно что пленник? Ты тоже думаешь, что я смирюсь с этим? — с горечью спросил Гил.Эльхана молча смотрела на него, потом покачала головой:— Нет, Гилтас. Ты не должен стать пешкой в их игре. Сражайся с ними!Ведь ты сын Танталаса и Лоранталасы. Ты сильный — сильнее, чем думает Рашас. Как же может быть иначе, ведь у тебя такая благородная кровь!«Даже если это смешанная кровь», — подумал Гил, но не сказал вслух.Он был рад доверию Эльханы и решил быть достойным его, что бы ни случилось.Эльхана улыбнулась, желая приободрить юношу. Потом опять подошла к окну, приподняла портьеру и застыла, вглядываясь в окно.Тут Гилу пришло в голову, что она неспроста любуется видом за окном.— Что ты делаешь, госпожа? Там кто-то есть?— Тс-с-с, говори потише.Эльхана опустила портьеру, потом подняла ее, опять опустила.— Там друг. Я даю ему условный знак. Он видел, что они привели тебя сюда. И только что я ему показала, что мы можем доверять тебе.— Кто там? Портиос? — Неожиданно Гил преисполнился бодрости и надежды. Казалось, что нет ничего невозможного.Эльхана покачала головой:— Один из моих людей, молодой караульный по имени Самар. Вместе с моим мужем он боролся против сна в Сильванести. Когда Портиоса взяли в плен, Самар остался верен ему. Портиос послал его предупредить меня, но Самар пришел слишком поздно, я уже стала пленницей Рашаса. Но сегодня он закончил свои приготовления. Вечером соберутся представители Талас-Энтиа, чтобы обсудить завтрашнюю коронацию.— Завтра! — не веря, Гил выкрикнул одно-единственное слово.— Не бойся, Гилтас, — успокаивающе произнесла Эльхана. — Волей Паладайна, все будет хорошо. Сегодня вечером, когда Рашас будет на собрании, мы с тобой убежим. Глава 9 — Рашас спланировал все очень тщательно. Конечно, Танис, предполагалось, ты решишь, что мальчика утащили дракониды, — говорил Даламар. — И ты почти угодил в эту ловушку. Диковатый эльф завел лошадь в лес и оставил ее у пещеры как соблазнительную наживку. Остальное ты знаешь.Танис выслушал его. «Лорана, — подумал он. — Она будет беспокоиться, когда не получит вестей от него. Она подумает что-нибудь не то и пойдет в Квалинести. Лорана положит этому конец…»— А-а, ты беспокоишься за жену, — улыбнулся Даламар.Смущенный тем, что его мысли прочитали, Танис пожал плечами и солгал:— Я просто подумал, что хорошо было бы послать ей весточку, что со мной все в порядке. Чтобы она не беспокоилась…— Ну да, конечно. — Улыбочка Даламара ясно говорила, что его не удалось провести. — Заботливый муж. Тогда ты будешь рад узнать, что я уже побеспокоился об этом. Я послал одного из моих слуг из «Черного Лебедя» с запиской к твоей жене. Написал, что все хорошо, что тебе и твоему сыну надо побыть немного вдвоем. Ты должен быть мне благодарен…Танис ответил ему на языке людей, и эти слова никоим образом не были выражением благодарности.Улыбка Даламара погасла.— Повторяю, ты должен быть мне благодарен. Быть может, я спас жизнь Лораны. Если бы она пошла в Квалинести и попыталась вмешаться… — Он замолчал и пожал изящными плечами.Танис мерил шагами комнату. Потом остановился перед Даламаром.— Ты имеешь в виду, что ей угрожает опасность? От кого она исходит — от Рашаса и Талас-Энтиа? Я не верю тебе. О боги, мы же говорим об эльфах!..— Я эльф, Танис, — спокойно отозвался Даламар. — И я самый опасный из всех, кого ты знаешь.Танис начал было что-то говорить, но язык присох к небу. Горло сжалось, стало невозможно дышать. Он судорожно сглотнул и смог выдавить хриплый шепот:— Что ты говоришь? Как же я могу верить тебе? Даламар не стал отвечать сразу. Он произнес какое-то слово, и в его руке появился графин вина. Поднявшись, он подошел к столу, на котором стоял серебряный поднос с двумя хрустальными бокалами на тонких ножках.— Попробуешь? Вино эльфийское, очень хорошее, очень старое, из моих запасов.Танис собрался было отказаться. Никогда не есть и не пить ничего, когда находишься в Башне Высшего Волшебства с темным эльфом-колдуном, — мудрое правило.«Прославленная логика» Таниса напомнила ему, что он ничего не добьется, если будет вести себя как неотесанный грубиян. Если бы Даламар хотел избавиться от него, то уже сделал бы это. К тому же маг упомянул Рейстлина, своего шалафи. Когда-то Рейстлин и Танис сражались на одной стороне. Да и с Даламаром Танис тоже когда-то сражался на одной стороне.Кажется, темный эльф говорил что-то насчет планов.Танис молча взял бокал.— За старую дружбу, — произнес Даламар, отвечая на мысли Таниса. Он поднес бокал к губам и отпил немного.Танис тоже сделал глоток и поставил бокал: ему не нужны мутная голова и воспаленный мозг. Он безмолвно ждал.Даламар поднес бокал к глазам и смотрел через него на огонь в камине, рассматривая цвет вина.— Как кровь, правда?Темный эльф поднял глаза на Таниса.— Ты хочешь знать, что происходит? Я расскажу тебе. Темная Королева опять вступила в игру. Она собирает свои силы, приводит их в действие. Она простерла руки и послала свой обольстительный призыв. Многие чувствуют ее прикосновение, многие слышат ее голос. Многие шевельнулись, чтобы исполнить ее приказ, даже не понимая, чью волю они исполняют.— Но ведь, — добавил Даламар, криво усмехаясь, — я не сказал тебе ничего такого, что ты сам не знал, так, друг?Танис постарался выглядеть озадаченным.— Башня Бурь? — продолжал Даламар. — Наверное, ты забыл, как был в крепости Ариакаса?— Зачем ты говоришь мне все это? — спросил Танис. — Уж не собрался ли ты поменять Мантию?Темный эльф рассмеялся:— Мой цвет не белый. Не волнуйся, друг. Я не выдаю секретов моей Королевы. Такхизис осознала ошибки, которые совершила в прошлом. И она научилась на них. Теперь она их никогда не повторит. Она действует медленно, хитро и совершенно непредсказуемо.— Так ты думаешь, будто то, что случилось с моим сыном, дело рук ее Темного Величества? — фыркнул Танис.— Подумай об этом, друг, — посоветовал Даламар. — Может быть, ты знаешь, что я не питаю особой любви к Портиосу. Он с позором изгнал меня, униженного, из родной земли. По его приказу мне завязали глаза, скрутили руки и впрягли в повозку, как люди впрягают туда скот, и привели к границе Сильванести. Там, своими собственными руками, он швырнул меня в грязь. Я бы не возражал, если б с ним случилось то же самое.Но даже я признаю, что Портиос — хороший правитель. Он храбр, всегда готов действовать. Он также непреклонный, строгий и гордый. Но за годы эти недостатки смягчились добродетелью его жены.Эльхана Звездный Ветер. — Голос Даламара потеплел. — В Сильванести я часто видел ее. Я принадлежал к низшей касте, она была принцессой. Я мог смотреть на нее только издалека, но это не имело значения. Я был немножко влюблен в нее.— Какой же мужчина не любил ее? — проворчал Танис. Он неопределенно махнул рукой. — Скажи, какой у тебя план?— Мой план таков: договор Союза Трех Народов.Танис покачал головой, очевидно, обманутый в своих ожиданиях.— Не понимаю, о чем ты.— Тогда позволь мне просветить тебя. Я говорю о союзе между эльфийскими королевствами Квалинести и Сильванести, королевствами Соламния, Южный и Северный Эргот и королевством гномов Торбардина. Около пяти лет ты и Лорана занимались этим и начали это дело сразу после твоего тайного посещения Башни Бурь. Портиос, убежденный Эльханой, в конце концов согласился подписать этот договор. Это был бы могущественный союз.Даламар поднял изящную руку и щелкнул пальцами. Вокруг белой кожи засветилась вспышка голубого пламени; в воздухе появился дымок, секунду дрожал и исчез.Испарился.Танис мрачно смотрел на Даламара.— Как ты это узнал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51