Пленник, должно быть, оказался достаточно силен, чтобы высвободиться и попытаться наброситься на ротного. А Лю, по-видимому, потянулся за своим пистолетом, но поскольку он следил за допросом, лежа на койке, а пистолет был в кобуре и лежал на стуле рядом с ней, он, наверное, понял, что он не сможет вовремя дотянуться до него. Поэтому он крикнул – и все мы его только что слышали – чтобы Орк стрелял. И Орк, должно быть, выстрелил – но недостаточно быстро, чтобы спасти собственную жизнь. Взгляни, у него проломлена голова. Тот большой мужчина, должно быть, обладал гигантской силой! Но Орк сумел убить его своим единственным выстрелом.
– Да, – согласился Харви, продолжая пристально вглядываться в тела. Он все еще находился под влиянием гипноза – в такой степени, что слыша слова Хэла, воспринимал их как будто они были его собственными мыслями.
– И когда Орк застрелил большого мужчину, – продолжал Хэл негромким, убедительным тоном, – заряд прошел сквозь него и убил также и ротного. Все они мертвы.
– Да, это так, – согласился Харви.
– Тебе следует сейчас принять на себя командование. Тебя высоко оценят в штабе – за то, что ты повел себя подобающим образом. Ты, конечно, захочешь доставить тела офицеров в гарнизон для похорон; но ты можешь приказать рядовым вырыть яму и свалить в нее тело большого человека – рядом с той, в которой похоронили девочку, после того, как она умерла во время допроса. Как и велел сам Лю всего лишь час назад – помнишь? Лю сказал, что вполне уверен – в этих местах больше найти некого; или либо мужчина, либо девочка заговорили к тому времени. Но он сказал – ты же помнишь – что для полной уверенности можно поработать над мужчиной, пока он не умрет?
– Да, – сказал Харви, – да, я в точности помню, как это было.
Хэл немного помолчал.
– Теперь, – продолжал Хэл, – тебе надо найти пару солдат, на которых ты можешь положиться. Они должны запомнить то, что ты говоришь, и сделать то, что ты хочешь. Приведи их сюда, чтобы они увидели, что произошло, а потом они могут вытащить отсюда большого мужчину и похоронить его. Кроме того, пока ты этим занимаешься, тебе лучше сделать несколько снимков того, как все это выглядело, – чтобы показать в штабе.
– Ну! – произнес он, мягко хлопнув в ладоши позади правого уха Харви. – И помни. Ни один из вас не видел никого, кроме большого мужчины и девочки. А теперь – действуй!
Харви дернулся на месте, повернулся и вышел из палатки. Хэл последовал за ним. Толстяк медленно направился обратно к сидящим солдатам и обошел их кругом, чтобы встать лицом к ним.
– Хорошо, теперь слушайте меня… – начал он… и остановился. Хэл пошептал ему на ухо, и тот снова заговорил:
– Случилось непредвиденное. Ротный и взводный мертвы. В результате командование переходит ко мне, так что побыстрее усвойте это и делайте то, что я вам говорю! Нам надо похоронить этого пленника, свернуть лагерь и немедленно возвращаться в гарнизон, захватив тела погибших командиров. Рандж, Уилсон и Моруи, вы трое пойдете со мной. Захватите камеру. Я хочу, чтобы вы были свидетелями, а кроме того, сделали несколько снимков, чтобы было видно, что произошло внутри палатки ротного. Остальным побыстрее свернуть лагерь и быть готовыми отправляться в дорогу. Ну давайте, давайте! Шевелитесь!
Хэл отметил про себя, что время тоже не стояло на месте, рассвет приближался.
Еще на уступе Хэл предупредил своих спутников, что когда он в первый раз хлопнет в ладоши, чтобы начать частично выводить солдат из-под гипноза, им следует потихоньку исчезать из вида. Они добросовестно сделали это, растаяв в темноте джунглей; а по мере того, как станет светать, им предстояло отходить все дальше и дальше.
Хэл, продолжая напоминать трем солдатам, выбранным Харви, да и всем остальным, что для них его здесь нет, надзирал за тем, как внутри палатки Лю делались снимки. Затем, по его подсказке, Харви, с единственным ручным фонарем, повел тех же троих с инструментами рыть могилу для якобы мертвого Артура.
Пока они занимались этой работой, носильщики, по команде Хэла, принесли Артура, снова привязанного к носилкам, к краю вырытой солдатами ямы. Солдаты совершенно не обратили внимания на принесших тело; а те, поставив носилки на землю, снова растворились в темноте.
Харви, следуя указаниям Хэла, надзирал за работой. Когда яма уже была достаточно глубокой, Хэл велел Харви скомандовать им сделать перерыв и отойти в сторону. После этого Хэл при свете единственного фонаря ненадолго снова погрузил их в более глубокое гипнотическое состояние и создал у них ложное впечатление о том, что они сами свалили Артура в яму и начали засыпать ее, и тогда Харви дал им отдых. Затем Хэл дал знак носильщикам возвращаться с Артуром на уступ.
Как только они со своей ношей исчезли в темноте, Харви с подсказки Хэла послал могильщиков засыпать яму. Когда это было сделано, Харви отвел солдат обратно в лагерь. К этому времени все палатки и прожектора уже упаковали, и большинство солдат было в полной форме и при оружии и готово трогаться в путь.
Хэл предоставил солдатам проделать обратный путь в гарнизон под командой Харви. Он не сомневался, что привычка к военной дисциплине доведет их туда без дальнейшего воздействия со стороны. Те гипнотические команды, которые он им дал, со временем выветрятся, но их воспоминания о том, что же произошло в действительности, останутся запутанными; и они ничего не выиграют для себя, если изменят свою версию случившегося по сравнению с той, которую изначально изложат своим начальникам.
Он пустился бегом догонять своих товарищей, которые к этому времени должны были находиться на полпути ко входу на уступ.
Он увидел далеко впереди фигуры своих спутников, понял, что наконец догнал их и перешел на ходьбу. Они могли забеспокоиться, увидев его бегущим, и подумать, что Артура надо доставить наверх и обеспечить ему уход гораздо быстрее, чем это было нужно на самом деле. По-настоящему только физическое состояние Артура могло бы заставить их поспешить. Солдат какое-то время опасаться не приходилось.
Он шел, а не бежал – хотя и широкими шагами – и вскоре оказался рядом с ними. Впереди всех шли четверо с Артуром на носилках.
– Как он? – спросил Хэл Онет, которая шла в головах носилок.
– Он приходил в себя, – ответила та. – Таннахех дал мне на этот случай несколько шприцев. Я использовала один из них, и Артур снова погрузился в сон. Но Таннахех не сказал мне, что в них, а я не люблю делать такие вещи, не зная, что к чему.
– Вероятно, это не пришло Таннахеху в голову, – пожал плечами Хэл.
– Зато пришло мне, – ответила Онет, – но он сунул их мне в руку как раз, когда мы уходили с уступа, и я не успела спросить его. Так или иначе, Артур снова без сознания или спит, и это очень хорошо…
Она понизила голос почти до шепота не сводя глаз с лица Артура.
– Взгляни направо от меня, метра на четыре в сторону, – сказала она, едва шевеля губами, – но не поворачивай при этом голову.
Он наклонился над носилками, как будто хотел поближе взглянуть в лицо Артура, – для того, чтобы скрыть наклон головы вправо, позволивший ему уголком глаза видеть лес в стороне от них. Он заметил, что параллельно им по лесу пробирается Сее.
Теперь лоза со стручком больше не служила ей поясом, а одним концом свешивалась из сжатого кулака – вероятно, под тяжестью одного из камней. В другом кулаке Сее держала наготове второй камень. Ее глаза были так же пристально устремлены на Хэла, как раньше, в лагере, и на него и на Лю.
– Она все еще не полностью доверяет нам, – по-прежнему едва слышно сказала Онет. – Но особенно она не доверяет тебе. Лю отдавал приказы солдатам, а ты, насколько она может видеть, даешь приказы нам; так что ты, должно быть, похож на него. Если она начинает вращать лозу или поднимет любую руку, бросайся на землю или сделай так, чтобы между вами что-нибудь оказалось.
– Благодарю, – кивнул Хэл, – обязательно постараюсь. Но не беспокойся обо мне. Я знаю, что такое праща, и даже сам умею ею пользоваться. И если нужно, догадаюсь, что она хочет метнуть в меня камень.
Его слова были чистой правдой. Он познакомился с пращами и другим примитивным оружием во время первого детства на Дорсае. Однако он не сказал Онет, что для него будет практически невыполнимым постоянно следить за Сее и в то же время делать все возможное, чтобы они благополучно добрались до уступа.
Когда они наконец оказались рядом с валуном, скрывавшим вход на уступ, уже настал день.

Глава 30

На страже рядом с валуном находилась Шони, слегка тучная, среднего возраста женщина с седыми волосами и округлым спокойным лицом типичной экзотки.
– Мы слышали, как вы приближаетесь, – сообщила она, – и наблюдатели сверху также предупредили, что увидели вас на экранах. Вход открыт, а когда мы пройдем внутрь, его снова закроют.
Оказалось, что четверо согбенных носильщиков не могут пробраться сквозь входное отверстие с такой непосильной ношей, как Артур. Кончилось тем, что семеро людей, включая Хэла, проползли внутрь, буквально неся носилки на спине.
Они присели отдохнуть, а валун тем временем перекатили на место. Он перекрыл не только вход, но и любой свет, шедший сверху. Теперь любой, забравшийся под скалу, не мог и подозревать, что оказался не перед цельной каменной стеной.
– Амид сказал, что нам нет необходимости выкапывать глыбу-затычку раз солдаты уходят, – сказала Шони, – если только у тебя для этого нет других причин.
– Нет. Теперь никаких, – ответил Хэл. Он устал, но успех согревал ему сердце.
Потом началась тяжелая работа по подъему Артура наверх по крутому склону. Несмотря на то что членам Гильдии часто приходилось проделывать этот путь, носильщики сменялись через пять минут. Хэл все время оставался рядом с ними, по одну сторону носилок, готовый подхватить их, если один из носильщиков поскользнется и упадет. С другой стороны шла Онет, приготовив шприцы, а позади нее пробиралась – иногда на четвереньках – со своей пращей Сее, не спускавшая с Хэла глаз.
Был один неприятный момент, когда Артур начал приходить в себя и застонал. Сее моментально распрямилась и приготовила пращу, но в тот же самый момент Онет шагнула вперед, закрывая Хэла от возможного выстрела Сее.
– С ним все в порядке! Хэл ничего не сделал! – резко крикнула она Сее. – Я сейчас же сделаю так, чтобы твой дядя почувствовал себя лучше и заснул.
Носильщики остановились перевести дыхание. Онет повернулась, все еще закрывая Хэла от Сее своим телом, и сделала Артуру другой укол.
– Идем дальше, – сказал Хэл, снова берясь сбоку за носилки, и они продолжили трудный путь наверх.
Когда они наконец оказались на самом уступе, все выбились из сил.
– Мы отнесем его в одну из комнат в лазарете, – сказала Хэлу Онет. – Ты можешь позже навестить его там, если захочешь. У Таннахеха есть несколько помощников и медсестер. С Артуром все время кто-нибудь будет.
– Скажите Таннахеху, что Артура надо выводить из такого состояния постепенно, – предупредил Хэл. – Какое-то время после того, как он придет в себя, ему будет казаться, что он все еще в руках палачей. Но Таннахех, вероятно, это уже знает.
– Я все равно скажу ему об этом, – отозвалась Онет. – Тебе лучше самому немного отдохнуть. Ты был на ногах больше суток, не правда ли?
– Возможно, – кивнул Хэл. – Во всяком случае, мне надо немного поговорить с Амидом прежде, чем я сочту свою задачу выполненной, увидимся позже.
За носилки взялись те, кто не покидал уступа. Хэл направился к Амиду.
Приблизившись к домику, он заглянул в окно и увидел, что Амид сидит на одном из стульев, расставленных вокруг очага. Напротив него расположилась Аманда.
Хэл остановился. Пока он находился внизу, он и забыл, что Аманда может появиться здесь. Он направился к двери, которая была приоткрыта из-за теплой погоды, остановился и посмотрел сквозь щель на сидевших внутри.
Он не мог бы в точности сказать, почему он остановился. Как будто какой-то инстинкт удержал его, заставив его остановиться и поразмыслить.
Возможно, подумал он, со внезапной неестественной ясностью, ему следовало бы подумать перед тем, как войти. Уже много раз, когда он был крайне утомлен умственно и физически, его сознание обретало странную, почти лихорадочную ясность. Самым важным из таких моментов оказался тот, когда его, сжигаемого лихорадкой, несколько лет назад оставили умирать в камере тюрьмы милиции на Гармонии, однако именно тогда его мозг воспринимал окружающее и мыслил настолько ясно, как никогда прежде.
Что-то подобное произошло теперь, хотя он, похоже, и не мог определить, в чем тут дело. Но выйдя из унылой безнадежности с помощью Аманды, приведшей его сюда, он наконец поднялся – к этому.
Но что же это собой представляло? Одно было точно – оно вовсе не походило, на его прежнее отчаяние. Он снова ожил, и ощущение, что дело, которому он себя посвятил, не следовало считать проигранным, снова вернулось к нему. Больше чем когда-либо за все свое прежнее существование, Хэл чувствовал, что стоит рядом с ответом, но не видит тот заключительный шаг, который приведет его к нему.
Частью этого был Джатед, буйный философ-экзот, который проповедовал, что у каждого человека своя, отдельная вселенная. Другой частью – Сее. Еще одной частью – тот факт, что он не только успешно освободил Сее и Артура, но и отправил солдат прочь, не причинив никому вреда. Верно, Сее убила, хотя девочку можно было считать ответственной за убийства не более, чем волка, который убил, защищая себя и одного из своих щенков.
Каким-то образом все эти вещи увязывались вместе, но в то же время его разум не сумел пока соединить их. И прежде всего, не сумел соединить их с Амандой, которая также была частью понимания. Аманда, с того момента, когда они впервые встретились на Дорсае, одарила его своей проницательностью. Всю ценность этого дара ему еще предстояло оценить – точно так же, как ему предстояло оценить все значение связи между другими фрагментами открытия, которые пока раздельно существовали в его сознании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49