Картина «Луи зачитывает избранное из курьерского кодекса» смотрелась глупо.
Точно так же я не мог себе представить Майка с заискивающей улыбочкой. Этого неторопливого, всегда спокойного и самоуверенного до безобразия джентльмена? Нет, только не его!
Свои выводы я кратко резюмировал вслух:
– Ох, и горазды же вы врать, господа!
– Стараемся, – скромно потупился Луи.
– Ну, а как у тебя дела? – поинтересовался Ландж, до этого молча слушавший россказни приятелей.
Все моментально притихли.
– У меня? – зачем-то переспросил я в наступившей тишине.
Перед глазами всплыло: Марго на моих руках. Последний вздох, последняя фраза…
И я вдруг осознал, что просто не смогу выложить все сейчас. Пусть даже людям, которые меня понимают. Пусть даже моим друзьям.
Не сейчас.
Не здесь.
Кажется, они это почувствовали. Луи подошел ко мне, положил руку на плечо и тихо произнес:
– Нам не следует быть слишком любопытными. Расскажешь как-нибудь потом, хорошо?
Я кивнул. Желание участвовать в разговоре куда-то испарилось.
О выходе из гиперпространства «Туман» возвестил, прокрутив отрывок токкаты. Получилось довольно оригинально.
Впереди был Менигуэн.
Мои друзья немало удивились, когда я начал настаивать на посещении именно этой планеты. Даже Наташа, похоже, не поняла, что мне взбрело в голову. От разъяснений же я отказался, сославшись на абстрактные «дела».
Пожалуй, и самому себе я не был готов признаться, что просто хочу снова увидеть те места, где ходили мы с Марго. Не был готов, возможно, еще и потому, что это мое стремление, совершенно иррациональное, не вписывалось в образ меня самого, который я вынашивал столько лет, – образ ни о чем не жалеющего рационалиста, никогда не оглядывающегося назад.
Я изменился – где-то в самой глубине своей сущности. И пока не мог признаться себе в этом.
Садился «Туман» эффектно. С корпуса били в пространство короткие, но мощные молнии, кое-где в хвостовой части вспыхивали язычки ярко-синего пламени, сам силуэт корабля иногда размазывался: защитные поля плавили воздух вокруг, заставляя его струиться и стекать подобно воде.
Наблюдать этого всего я, конечно, не мог. Но в свое время достаточно насмотрелся на приземления кораблей, не имеющих «планетарных» двигателей. Отчасти и потому, что любил подобные зрелища.
– Вы точно уверены, что в этот раз вам помощь не потребуется? – осведомился Майк, когда мы втроем – Наташа, Луи-Алек и я – остановились у выхода, чтобы попрощаться.
– А ты хочешь предложить свои услуги? – задал встречный вопрос Луи.
– Нет, упаси Бог! – шутливо взмахнул руками «вольный шпион». – Просто, знаете ли, знак вежливости. Как-то само получилось. А так бы мне и в голову не пришло напрашиваться… на неприятности.
Повернувшись к Наташе, он церемонно раскланялся:
– Славно было познакомиться. Надеюсь, мы еще встретимся. Если у вас возникнут какие-нибудь проблемы с законом, всегда рад помочь.
– Хорошо, будем знать, – кивнул я.
– Это не тебе, – зашипел Майк, слегка скосив глаза в мою сторону, но в то же время продолжая улыбаться Наташе.
Я проигнорировал его ответ и добавил:
– Спасибо за предложение. «Вольный шпион» едва не подпрыгнул. Забыв о девушке, он повернулся ко мне и выпалил:
– Шен, это не тебе! Лучше сразу состариться и умереть, чем пытаться решить все твои проблемы с законом – прошлые и будущие! Так что звони, пожалуйста, не чаще раза в сутки!
– Хорошо, Майк, – согласился я. – Но это очень серьезное ограничение. Наверняка придется составлять список проблем, которые успели накопиться за сутки. Может, ты еще передумаешь?
Он помотал головой:
– Да ни в жизнь!
Потом я пожал руку Ланджу.
– Счастливо, Грэг! Не вздумай больше докапываться до Компании Голдуиннера. У них там все немного чокнутые. Так что лучше не рисковать.
На эту тему мы уже говорили, и мой приятель только улыбнулся:
– Ладно, Шен. Спасибо тебе. И не забывай, заскакивай как-нибудь в гости.
– Удачного бизнеса!
А когда наша троица была уже далеко, «Туман» стартовал. Почти мгновенно: вот он еще стоит на земле – и вот превратился в пылающий метеорит, моментально пронзивший небо и не оставивший после себя ни малейшего следа.
Разве что пятнышко выжженной травы на огромном космодроме. На память.
Из центра мы выбрались нескоро. То ли день сегодня был какой-то особенный, то ли еще что-нибудь, но транспорта на улицах двигалось раза в два больше, чем в мое первое посещение Калго. Однажды мы даже попали в пробку и провисели на высоте этажа двадцатого около получаса, пока водитель наконец не вырулил на соседнюю полосу, где нечаянно образовался крохотный зазор между машинами. Потом дело пошло быстрее: одним махом мы перескочили на семь уровней выше, оказавшись таким образом в скоростном потоке, который и вынес нас к цивилизованной части города, подальше от невыносимого шума и скопления людей.
Места, несколько дней назад виденные мною впервые, теперь казались давно знакомыми и почти родными. Вот улочка, где жила Марго. А вот и ее дом.
Я отвернулся.
– На следующем перекрестке направо, – будто со стороны послышался мой голос.
Водитель молча кивнул.
Спустя полминуты мы уже выходили из машины.
– Может, ты на всякий случай что-то скажешь? – полюбопытствовал Луи.
– Сейчас все узнаете, – ответил я неохотно. Мое второе «я» прицокнуло языком:
– Любишь ты сюрпризы!
– Ага.
Здесь ничего не изменилось. Да и немудрено. Прошло всего-то около пяти дней.
Я поднялся по знакомым ступенькам, подошел к знакомой двери…
– Господин Уоллес? – уточнил домашний компьютер. – Добро пожаловать!
Дверь распахнулась.
В квартире тоже все было по-старому. Даже кресло, которое я собственноручно пододвинул к окну, стояло на том же месте. Да и само окно осталось распахнутым настежь.
Никого нет, мелькнула мысль.
Однако я ошибся.
Анри спал непробудным сном в той самой комнате, где я его поселил. Мерное сопение еле-еле долетало в коридор.
Улыбнувшись, я прикрыл дверь.
Словно и не уходил никуда. Кажется, я просто сел в кресло и задремал. И вся история с Горвальдио и Скалой, с Михелем, Феликсом и Советом мне всего лишь приснилась. Вот продерет глаза Анри, поделюсь с ним впечатлениями от своих глупых снов. А после схожу к Марго – извинюсь. За что? Неважно. Пусть лучше она не поймет…
В коридоре мои спутники вопросительно смотрели на меня. Наташа и Луи, частички того самого глупого сна. Вот они, передо мной.
Я вздохнул: нехитрая иллюзия разрушилась.
Увы. Фантазии не могут стать реальностью – как бы ярко ни представлял я себе желаемое. Марго мертва. А ее дом пуст. И не к кому идти_ с извинениями.
Поздно.
– Будете кофе? – предложил я, вспомнив об обязанностях хозяина. – Да вы заходите, не стойте на пороге.
– Шен, мне пока что ничего не понятно, – сказал мой «альтер эго».
– Я расскажу. Вы только заходите…
И я действительно рассказал. О Марго, об Анри, о Компании. Получилось очень похоже на исповедь. Но мне было безразлично, на что это похоже. Если раньше я не хотел разговаривать, то теперь слова приходили сами. Я просто не мог удержать их внутри.
Меня не перебивали. Наташа тоже слушала очень внимательно, хотя в общем-то все знала сама. Вероятно, ей было интересно мое отношение к произошедшим событиям. И к Марго.
Выговорившись, я замолчал. Некоторое время царила тишина.
– Но ведь надежда есть, – не то спросил, не то подумал вслух Луи.
– После заражения крови? После смерти? Не верю. Пусть Клод показывал настоящие чудеса, но здесь, боюсь, он бессилен.
– Вспомни, Игоря спасли даже после заражения крови и факта клинической смерти. Безо всяких чудес. С помощью обычной аппаратуры.
– Время, Луи, время. Игорь был в больнице через минуту после заражения.
– Но ведь, по твоим словам, Клод может перенестись куда угодно мгновенно?
– Ты не видел той раны… Мой двойник прищурился.
– Да, сейчас у тебя на душе полный кавардак, – признал он. – Ты веришь и боишься этого. Ты совершенно потерялся насчет того, как тебе относиться к Марго. Ты…
– Слушай, может, хватит? – перебил я. – Психолог…
Луи пожал плечами:
– Как хочешь.
– Пойми, сам Клод сказал, что шансы ничтожны.
– Но ты-то все равно в них веришь. Я не выдержал:
– Предположим, что так. И для чего ты мне это доказываешь?
– Ни для чего. Просто уточнил, – Луи задумчиво покачал головой и тут же сменил тему; – Какие у тебя планы насчет мальчишки?
– Гм? А, ты об Анри?..
Поднявшись с кресла, я подошел к отворенному окну. На улице было спокойно и немного душно. Прямо передо мной застыли в неподвижности листочки клена под палящими лучами солнца. Приближался полдень.
– Ну, не хочется мне бросать его на произвол судьбы, – нарушил я тишину некоторое время спустя. – Смышленый парень.
– И потому… – начал Луи, но не договорил.
Из коридора донесся шорох открывающейся двери. А через миг на пороге комнаты уже стоял тот, о ком мы только собрались поговорить.
Вид у него заметно улучшился. Почти исчезли ссадины, волосы на голове восстановились, да и вообще мой маленький карманник заметно посвежел.
Пошли на пользу несколько дней отдыха.
Он застыл. Взгляд его пробежал по присутствующим и остановился на мне.
– Ну, привет! – я улыбнулся и развел руками.
Анри неуверенно шагнул вперед. А потом как-то разом сорвался с места, подбежал и совершенно по-детски уткнулся лицом мне в живот.
– Я думал, – пробормотал он, – вы ушли навсегда.
И какая радость сквозила в этих словах! Мальчишка, с которым я почти не был знаком, искренне радовался моему возвращению! Даже не ведая, что вернулся я во многом как раз из-за него!
– Ну уж нет! – твердо сказал я, пригладив его непослушные вихры. – Оставлять тебя одного в этом сумасшедшем мире? Да ни за что!
Удивленно Анри поднял глаза.
– Мне кажется, на Менигуэне ты пожил вдоволь, – объяснил я – Пора бы испытать и другие планеты. А посему считай, что ты записался в училище галактической полиции. Идет?
Ответа мне, конечно, не требовалось Радость во взгляде моего юного приятеля сменилась ликованием, смешанным со странной неуверенностью: а вдруг неправда, а вдруг это сон?
Господи, как мало нужно человеку для счастья!
Ближе к вечеру, оставив всех дома, я выбрался на улицу. Снова хотелось побыть одному. Недавние события еще слишком прочно цеплялись за мою память, не желая меркнуть и уходить в прошлое.
Мне хотелось развеяться.
Маршрут прогулки я заранее не выбирал, но бессознательно тотчас же направился к дому Марго. Причем заметил это лишь чуть позже.
Город жил своей жизнью. Галдела орава ребятишек, оживленно обсуждавших какой-то чрезвычайно важный, с их точки зрения, вопрос прямо посреди тротуара Мужчина средних лет протянул от своего дома шланг и поливал цветочную клумбу, изредка брызгая на дорогу и проезжающие машины, в облаке водяной пыли лучи предзакатного солнца трепетали радугой Маленькая девочка разложила на асфальте цветные мелки и тщательно вырисовывала симпатичную мордашку неведомого зверя, прохожие аккуратно обходили творение юной художницы, улыбаясь – то ли своим мыслям, то ли взглянув на добродушное чудище.
Я тоже улыбнулся Рассеянно, думая совсем о другом.
Все изменится. Сегодня, завтра, послезавтра Воспоминания подернутся дымкой, отступят за черту свежих впечатлений Меня захватят новые события, и в их водовороте прежнее покажется менее значительным, чем теперь. Но что-то все-таки останется. Поскольку вряд ли я когда-нибудь еще встречу женщину, похожую на Марго.
Хотите знать вы то, что было?
Напрасно роетесь в пыли.
Та жизнь давно уже остыла,
Остаток – ветры унесли.
Непостоянны те высоты,
Куда приходит человек,
Ведь он, неся свои заботы,
Остановить не может бег.
Лежит в песке вчерашний идол –
Теперь заброшен и забыт
Все то, что в жизни он увидел,
Под позолотою хранит.
Но разрубить и не пытайтесь –
Вы не откроете секрет.
Понять вы просто постарайтесь:
Того, что было, больше нет.
Сгорают звезды понемногу,
Не все пути приводят в Рим,
И если вспомните вы Бога,
То даже Он был не один.
А Человек, доверясь водам,
Вдаль уходил на корабле,
И странствовал он год за годом
По морю или по земле.
Но за чертою горизонта
Он был всегда самим собой.
Воюя часто на два фронта,
Мечтал завоевать покой.
А вместо этого все дальше
Он продолжал опасный путь,
Порой не замечая фальши,
Он принимал ее за суть.
И смерть была подругой верной –
Он вынес это из боев,
А истина была бессмертной,
За что не принял он ее.
Сменял богов он, как одежду,
И, возрождаясь каждый раз,
Он обновлял свои надежды,
Не выставляя напоказ.
Но было, было что-то вечным,
Что пережило гнев небес,
Что оказалось бесконечным
И придавало жизни вес,
Что было слабым – но и сильным,
Чья хрупкость побеждала сталь,
Что становилось непосильным,
Рождая робкую печаль,
Что угасало в поколеньях
И разгоралось вновь и вновь,
Сжигая новые поленья –
Костер, что звали мы «любовь».
Их случай свел – лишь на мгновенье
Но даже краткий этот миг
Успел в них пробудить стремленье,
Достойное великих книг.
Они смогли бы разобраться,
Что это там зажглось внутри.
Но жизнь велела им расстаться
В неясном сумраке зари.
Они и не сопротивлялись,
Лишь позже силились понять,
Что это там в душе осталось,
Не зная даже, где искать.
Что это? Кара иль награда?
Пустое слово или свет?
Тишь или грохот водопада?
Напрасно ищете ответ.
Не тень простого разговора
Была причиною борьбы.
Как два горящих метеора,
Скрестились в жизни две судьбы.
Дом терпеливо ожидал хозяйку. Входная дверь оказалась не заперта, и я, сам не зная для чего, вошел.
Здесь все было, как в прошлый раз. Спокойно, тихо и уютно. А еще светло…
Вдруг в моем сознании что-то переключилось. Поспешно я шагнул назад, за порог. Прикрыл дверь. Сбежал по ступенькам в сад, остановился.
По садовой дорожке ко мне шла Марго.
В белом платье – как тогда, во время нашей прогулки в парке, – она снова выглядела нереальной. Или платье тут ни при чем?
– Привет, Алексей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43