Бере затряс головой, словно желал стряхнуть с себя слова Моргона. Он сделал еще один шаг вперед, выходя из света очага, лицо его покрыла тень, и продолжил уговаривать князя Хеда:
– Это же несправедливо – просто оставить его там, будто его и нет вовсе. Он принадлежит тебе, он по праву твой, и, если он такой же красивый, как арфа, ни один человек в мире не будет обладать таким изумительным мечом.
– Терпеть не могу мечей.
– Это не меч, – терпеливо разъяснил Бере. – Это работа великого мастера. Это искусство. Если ты не захочешь его взять, я оставлю его себе.
– Бере…
– Это так несправедливо, что я даже не могу на него посмотреть… – Бере помолчал. – Тогда мне придется идти одному.
Быстрым прыжком Моргон настиг мальчика, который уже шагнул было к дверям, крепко сжал его плечи.
– Я не в силах тебя остановить, – тихо сказал он. – Но я прошу тебя подождать, пока я не покину Исиг, потому что я не хочу видеть лицо Данана, когда тебя найдут мертвым в этой пещере.
Голова Бере опустилась, и мальчик отвернулся.
– А я думал, ты поймешь, – сказал он, стоя к Моргону спиной. – Я думал, тебе понятно, что это значит, когда ты должен что-то выполнить. Когда ты обязательно должен…
Мальчик вышел. Моргон повернулся к огню, подкинул в очаг дров и лег в постель. Долгое время он смотрел на огонь, ощущая, как смертельная усталость снова проникает в него, затопляя его тело до самых костей, и не мог уснуть. В конце концов, он погрузился во тьму, где начали расти и разрушаться странные образы, точно большие пузыри, медленно поднимающиеся со дна кипящего котелка.
Он видел высокие темные стены тоннелей Исига, освещенные светом факелов; серебряные, золотые, железные жилы; видел потайные места горы, где было невероятное количество необработанных самоцветов, которые казались кристаллами огня и льда, синими, как полночь, и дымно-желтыми в трещинах камня. Причудливо изгибающиеся ходы, высокие коридоры выходили из паутины теней. Камни обрушивались со сводчатых потолков и терялись во тьме, образованной скульптором ушедших веков. Он стоял в тишине, имеющей собственный голос. Точно дыхание ветра, он следовал за медленными непостижимыми движениями темных потоков, тонких, как стекло, ручьев, которые уходили в глубину, а потом снова пробивались сквозь скрытые ущелья и разливались широкими озерами, где в бесцветном мире жили крошечные безымянные существа. В конце одной из рек он обнаружил себя самого – в комнате из молочно-белого камня с голубыми прожилками. Три ступеньки вели из пруда вверх на какую-то площадку, где под факелом стояли два длинных ларца из чеканного золота, усыпанные белыми самоцветами, сияющими в отсветах огня. Моргона охватила печаль по мертвым Исига – Солу и Грании, жене Данана. Он ступил в пруд, наклонился и достал из-под воды шкатулку, которая неожиданно раскрылась у него в руках. Оттуда на Моргона посмотрело чье-то неузнаваемое лицо, расплывающееся, не мужское и не женское, и произнесло его имя: Звездоносец.
Внезапно он оказался опять в своей спальне, и чей-то голос настойчиво взывал к нему из подземных переходов Исига. Он повернулся, чтобы идти на этот голос, потом спохватился и повесил на плечо свою арфу. Спускаясь по башенным ступеням, Моргон двигался бесшумно, он прошел через опустевший зал мимо угасающего очага и очутился по другую сторону зала перед тоннелем, ведущим прямо в самую гору, в рудники. Интуитивно он нашел дорогу через главные переходы вниз по коридорам и лестницам в рудник, расположенный ниже. Там он взял со стены горящий факел и увидел в его свете, что прямо перед ним в скале находится проход – широкая расселина. Оттуда и слышался чей-то зов. Моргон по-прежнему уверенно вошел в нее и двинулся вперед, с каждым шагом осознавая, что зов становится все громче и яснее.
Полуразрушенный за века проход не был освещен – в свете факела Моргон едва различал обломки камней, скользкие от натекающей в подземелье воды. Потолок неожиданно опустился над ним, заставив Моргона продолжать свой путь согнувшись в три погибели, затем так же неожиданно поднялся до невероятной высоты, но стены сблизились, проход в скале стал таким узким, что Моргону пришлось поднять факел над головой, чтобы протискиваться вперед. Зов прекратился, и в подземелье повисло тяжелое молчание.
Исчезло ощущение времени, усталости, холода; только смутное колебание теней, бесконечно сложный лабиринт коридоров, через которые он проходил, ощущая непонятную уверенность. Он проникал в гору все глубже и глубже, факел его горел ровно, не колеблемый ветром; иногда Моргон видел отражение пламени факела в подземном озере, находящемся много ниже той обрывистой тропы, по которой он уже шел довольно долго. Потом обрыв кончился, тропа повернула и оборвалась перед закрытой дверью.
Моргон стоял, разглядывая ее, тень его раскачивалась на стене за его спиной. Кто-то окликнул его по имени, Моргон протянул руку, чтобы открыть дверь, вздрогнул и проснулся. Он стоял перед дверью в пещеру Потерянных.
Он в недоумении замигал глазами, узнавая отполированный зеленый камень с черными прожилками. Холод, которого он совсем не ощущал во сне, начал проникать сквозь его одежду, и он осознал, какая громадная масса камней, тишины и черноты скопилась над его головой. Он машинально отступил на шаг, резко повернулся кругом и обнаружил лишь темноту, стараясь справиться с которой его факел очертил круг света, но не смог рассеять вечный мрак подземелья. Моргон, слыша лишь свое свистящее дыхание, бросился вперед и, пробежав несколько шагов, споткнулся о неровный скользкий камень, упал, быстро поднялся, опираясь о сырую стену, и вспомнил всю ту бесконечную петляющую тропу, по которой шел во сне. И тут он услышал голос из своего сна, тот голос, который заставил его покинуть свою комнату и повел по горному лабиринту:
– Звездоносец!
Голос звучал из-за двери – голос незнакомый, чистый, ясный. Звук его успокоил Моргона – теперь он отчетливо видел, словно у него открылся третий глаз, видел опасность, скрывающуюся за дверью, и видел знание, которое тоже было там. Долгое время он стоял, дрожа от холода, не сводя глаз с двери, взвешивая шансы вероятного против возможного. Наконец Моргон положил ладонь на гладкий камень. Дверь распахнулась в ответ на его легкое прикосновение, открыв путь в непроглядную тьму. Моргон сделал шаг вперед, свет факела заблистал на стенах, усыпанных не виданными никем самоцветами. Кто-то шагнул в круг света, и Моргон остановился.
Чья-то рука дотронулась до него так, как дотрагивался Сут, проверяя, реален ли Моргон. Князь Хеда взглянул и прошептал изменившемся голосом:
– Ты ребенок.
Глаза на бледном личике, белые, как звезды, смотрели прямо в глаза Моргона.
– Мы дети.
Голос был тот же самый, по-детски чистый и свежий.
– Какие дети?
– Мы дети. Дети Властелинов Земли.
Губы Моргона зашевелились, но он не смог вымолвить ни слова. Как ни странно, страха он не испытывал. Смутно мерцающее мальчишеское лицо маячило у него перед глазами, Моргон протянул к нему руку и почувствовал, что оно не отзывается на его прикосновение.
– Мы стали камнем в камне. Нас сотворила Земля.
Моргон поднял факел. Вокруг из теней выступали легкие, плохо различимые силуэты детей, они смотрели на него с любопытством, без страха, как будто он был кем-то, о ком они давно уже грезили. Лица, освещенные огнем факела, напоминали ему тонко обработанный камень.
– Как долго… Как давно вы тут?
– Со времени войны.
– Какой войны?
– Еще до Заселения. Мы ждали тебя. Ты пробудил нас.
– Это вы меня разбудили. Я не знал… Не знал…
– Ты пробудил нас – и мы позвали. У тебя звезды.
Тонкая ручонка протянулась из темноты и дотронулась до звезд на лице Моргона.
– Три для жизни, три для ветров, а еще три… – мальчик поднял меч, который был у него в руках, протянул рукояткой вперед к Моргону, – для смерти. Так было нам обещано.
Пальцы Моргона сомкнулись на рукоятке.
– Кто вам это обещал?
– Земля. Ветер. Великая война нас погубила. Так что нам был обещан человек мира.
– Понятно. – Голос Моргона дрогнул. – Понятно.
Он наклонился, чтобы лучше видеть лицо мальчика.
– Как тебя зовут?
Мальчик секунду помолчал, как будто не в силах был ответить. Неподвижные черты его лица опять дрогнули, он, запинаясь, произнес:
– Я был… Я был Тираон. Моим отцом был Тир, Властелин Земли и Ветра.
– А я была Илона, – объявила маленькая девочка. Она доверчиво подошла к Моргону, волосы ее разметались по плечам, словно ледяной водопад. – Моя мама была, мама была…
– Трист, – произнес мальчик, стоящий за ее спиной. Глаза его впились в лицо Моргона, словно именно на нем он и прочитал свое собственное имя. – Я был Трист. Я мог принять облик любого земного существа – птицы, дерева, цветка, – я их знал. И я мог превращаться в тура.
– Я была Элора, – сказала худенькая девочка. – Моя мама была Рена – она могла разговаривать на всех земных языках. Она научила меня языку сверчков…
– Я был Кара…
Они столпились вокруг Моргона, их голоса звучали мечтательно, они не испытывали страданий. Моргон слушал детей, всматриваясь в их тонкие безжизненные лица, потом прервал, не в силах больше сдерживать свое нетерпение:
– Что же произошло? Почему вы здесь?
Наступила тишина. Потом Тираон ответил ему:
– Нас уничтожили.
– Кто?
– Те, с моря. Эдолен. Сек. Они нас погубили, и теперь мы не могли больше жить на земле, мы не могли управлять ею. Мой отец укрыл нас здесь, так мы спрятались от войны. Мы нашли убежище смерти.
Моргон молчал. Его факел медленно опустился, тени снова сгустились над кругом ребятишек. Он прошептал:
– Вот оно что. Чем я могу помочь вам?
– Освободи ветры.
– Хорошо. Но как?
– Одна звезда вызовет из тишины Властелина Ветров; одна звезда вызовет из темноты Властелина Темноты; одна звезда – вызовет из смерти детей Властелинов Земли. Ты позовешь – они ответят.
– А кто…
– Война же не закончена, она просто затихла на время для перегруппировки сил. Ты понесешь звезды огня и льда к Концу Века Высшего…
– Но мы не можем жить без Высшего…
– Так нам обещано. Так оно и будет. – Мальчик, кажется, не слышал его больше, он прислушивался к голосу веков из своей памяти. – Ты Звездоносец, и ты освободишь от их власти…
Внезапно он умолк на полуслове. Моргон нарушил молчание:
– Продолжай.
Голова Тираона опустилась. Он неожиданно схватил Моргона за руку, в голосе его прозвучало страдание:
– Нет.
Моргон поднял факел. За пределами слабых очертаний детских лиц, за изгибами стройных тел свет упал на какую-то тень, которая не отступила перед ним. В сгустках тьмы появилась еще более темная голова – красивое, спокойное и застенчивое лицо женщины смотрело на Моргона и улыбалось.
Он выпрямился, огненные звезды запрыгали кругом. Моргон увидел, как контуры тела Тираона начали расплываться и таять, и, поспешно повернувшись, устремился к каменной двери. Она выпустила его, и он увидел, как к нему по идущей вниз тропе, словно морские волны, движутся люди цвета моря. На раскрытых ладонях они несли огни.
Ужас на секунду овладел Моргоном, но тут же он заметил краешком глаза узкий ход в стене, по всей видимости какой-то боковой коридор. Моргон поднял факел и изо всех сил бросил его вперед, в сторону своих преследователей. Огонь осветил их, словно пылающая звезда. Затем, ощупью найдя в стене то спасительное отверстие, Моргон, не глядя, скользнул в боковой коридор, расширявшийся перед ним с каждым шагом. Он искал путь ощупью, руки его скользили по влажной гладкой поверхности камня, он стукался головой о коварные выступы, спотыкался, налетал на стены на поворотах. Темнота окутывала тропу, окутывала камни, за спиной его тоже мгновенно смыкался ничем не нарушаемый мрак.
Один раз Моргон остановился, напуганный своей слепотой, и услышал собственное хриплое дыхание и неумолимую тишину Исига. Он вновь ощупью двинулся вперед, обдирая ладони о невидимую скалу, пока каменный пол не разверзся у него под ногами и он не полетел в глубину черноты, а крик его не утонул в воде.
С усилием он вылез из воды на сырой берег, все еще не выпуская из рук меч и не сознавая этого. Он лежал, не слыша ничего, кроме своего дыхания, теперь уже больше напоминающего всхлипывания. Нежданно-негаданно он услышал возле себя звуки шагов и чье-то дыхание. Он сам почти перестал дышать, стараясь не выдать себя, но тщетно. Кто-то дотронулся до него.
Моргон живо вскочил на ноги, попятился, и чей-то голос прошептал в темноте:
– Моргон, осторожно. Вода…
Он выпрямился, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, но и это не удалось ему – тьма скрывала и фигуру, и черты лица подошедшего к нему. И тут он узнал этот голос.
– Моргон… Это я, Бере. Я иду к тебе. Не двигайся, а то опять упадешь в воду. Я иду…
Моргону потребовалось все его мужество, для того чтобы стоять спокойно и дать темноте подойти вплотную. До него снова дотронулась чья-то рука. Он ощутил, как меч в его ладони шевелится, и застонал.
– Он был там. Я это знал. Я знал, что на клинке выгравировано… Это… Я не могу как следует разглядеть, мне нужно… – Голос оборвался, затем продолжил: – Что ты там делал? Ты порезал руку, когда нес его за клинок…
– Бере, я тебя не вижу. Я ничего не вижу. Меня пытаются найти Меняющие Обличья…
– Так вот кто это был! Я их видел. Я прятался в камнях, а ты пробежал мимо. Ты хочешь, чтобы я оставил тебя здесь и привел…
– Нет. Ты сможешь найти обратный путь?
– Наверное. Если мы пойдем по течению подземного ручья, он приведет нас к одному из нижних рудников. Моргон, я рад, что ты пошел за мечом, но что заставило тебя пойти, ничего не сказав Данану? И как ты отыскал дорогу? Все тебя ищут. Я вернулся в твою комнату позже, хотел узнать, не передумал ли ты, но тебя уже не было. Поэтому я пошел в комнату Дета, думая, что ты можешь быть у него, но и там тебя не оказалось, а он услышал меня и проснулся. Я сказал ему, что ты исчез, он оделся и разбудил Данана, а Данан разбудил рудокопов. Теперь все они ищут тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31