– Не помню, когда же я в последний раз ложился в кровать… Она что, и в мысли проникает?
– У Моргол есть дар ясновидения. Херун – маленькая, очень богатая страна. Морголы развили в себе этот дар еще с эпохи Заселения, когда армия Имриса напала с севера на Херун, зная о богатых местных рудниках. Херун окружен горами, здешние Морголы научились видеть сквозь них. Я думал, ты об это знаешь.
– Я не знал, что у них это так здорово получается. Она меня просто поразила.
Сказав это, Моргон уснул и даже не слышал, как некоторое время спустя явились слуги с их вещами и с подносами, полными изысканных яств и вин.
Он проснулся через несколько часов и обнаружил, что Дет исчез. Моргон умылся и оделся в светлые одежды из оранжевой и золотистой ткани, которые прислала для него Моргол. Она подарила ему еще и кинжал из молочно-белого металла, в костяных ножнах, который он, впрочем, оставил лежать на месте.
Слуга провел его в обширное помещение с белыми стенами. Стражницы в ярких одеждах весело болтали друг с другом, сидя на подушках вокруг очага за низкими столиками, на которых стояли подносы с дымящейся едой. Дет, Лира и Моргол сидели за столом из белого отполированного камня, перед ними сверкали аметистом серебряные чаши и блюда. Моргол, одетая в серебряное платье, с аккуратно причесанными волосами, собранными в косы, улыбаясь, поманила Моргона к себе. Лира подвинулась, чтобы освободить для него место рядом с собой. Она положила ему на тарелку горячего пряного мяса, грибов и овощей, сыра, налила вина в серебряный бокал. Дет тихонько наигрывал на своей арфе. Моргон услышал, как он исполнил фразу из песни, которую когда-то сочинил для Моргол.
Эл посмотрела на Дета, как будто бы он назвал ее по имени, улыбнулась и сказала:
– Ты сегодня уже достаточно долго играл мне. Сядь же рядом со мной и поешь.
Дет положил инструмент и присоединился к Моргол. Он был одет в серебристо-белый наряд, схожий цветом с его волосами; на груди его висела цепочка из золота, украшенная крошечными огненно-белыми камнями.
Наблюдая за тем, как Моргол накладывает арфисту еду и наливает в бокал вино, Моргон внезапно догадался об их близости. Он настолько увлекся своими наблюдениями, что совсем забыл о том, где он и зачем, однако Лира напомнила:
– Твоя еда стынет. Так, значит, он тебе ничего не сказал?
– Что? Нет. – Моргон принялся за грибы. – По крайней мере словами. Я начал догадываться по этой песне. Не знаю, почему я удивился. Теперь понятно, почему он позволил тебе тащить нас в Херун.
Лира кивнула:
– Он хотел сюда, но выбор был, конечно, твой.
– Разве? Откуда же Моргол узнала то единственное, что могло заставить меня приехать в Херун?
Лира улыбнулась:
– Ты же Мастер Загадок. Она сказала, что ты не устоишь перед той загадкой, подобно собаке, которая не может удержаться от погони за дичью.
– Откуда же она это знала?
– Когда Мэтом из Ана искал человека, который выиграл корону у Певена, его посланцы явились даже в Херун.
Поскольку Моргол любопытна, она взялась выяснить, кто это был.
– Но ведь почти никто об этом не знал – Дет, Руд из Ана, Мастера…
– И торговцы, которые везли тебя с Хеда в Кэйтнард. Моргол обладает талантом докапываться до истины.
– Да. Это точно.
Моргон чуть отодвинул от себя тарелки, на мгновение нахмурился и опустил глаза. Потом повернулся к Моргол, дождался паузы в ее разговоре с Детом и тогда только позвал:
– Эл…
Ее золотистые глаза обратились к Моргону. Он набрал в грудь побольше воздуха:
– Откуда ты узнала ту загадку, которую мне загадала? Она не числится ни в каких книгах Мастеров, а должна бы там быть.
– Разве должна, Моргон? Это ведь такая опасная загадка, что только одному человеку следует попытаться ее отгадать. Что стали бы с ней делать Мастера?
– Они бы нашли ответ. Ведь они только этим и занимаются. Загадки часто бывают опасными, но загадка без ответа может оказаться смертельно опасной.
– Верно – и тем больше причин, чтобы сохранять ее в секрете от посторонних.
– Нет, – возразил Моргон, – невежество ведет к смерти. Пожалуйста, скажи, где ты ее нашла? Мне… Мне пришлось приехать в Херун, чтобы узнать свое имя. Почему?
Она опустила глаза, пряча их от Моргона. Потом медленно заговорила:
– Я нашла эту загадку много лет назад в старинной книге, которую оставил Моргол Ру как отчет о своих странствиях. Книгу эту запечатал волшебным словом чародей Ифф с Непроизносимым именем, он в то время был на службе у Херуна. Я немало повозилась, открывая эту книгу. Ифф запер ее своим именем.
– И ты сумела его произнести?
– Да. Один старый мудрый ученый моего двора предположил, что имя Иффа надо спеть, и он много часов просидел со мной, пытаясь найти те ноты, которые соответствовали бы слогам имени Иффа. Наконец, по чистой случайности, я спела это имя в верной тональности, произнеся его правильно, и книга открылась. Когда Моргол в последний раз делал в ней записи, он оставил там загадку, которую собирался разгадать: загадку о Звездоносце. Он написал, что идет на гору Эрленстар. Данан нашел его труп и отправил из Исига домой. Ученый, который мне помогал, умер, а я – скорее инстинктивно, чем по велению разума, – держала загадку в тайне, не говорила о ней и старалась даже не вспоминать.
– Почему?
– Потому… Потому что она опасна. Потому что я слыхала от торговцев, что на Хеде подрастает ребенок с тремя звездами на лбу. Потому что я спрашивала одного Мастера в Кэйтнарде, что он знает о трех звездах, а он ответил мне, что никогда и ничего о них не слышал, а имя того Мастера было – Ом.
– Мастер Ом? – поразился Моргон. – Он же учил меня. Почему его ответ так на тебя подействовал?
– Это мелочь, но она вызвала у меня в голове целую вереницу мыслей… Я много думала и решила, что его имя вполне может быть сокращенным от херунского – Гистеслухлом.
Моргон недоумевающе воззрился на нее:
– Гистеслухлом. Тот, кто был основателем Лунголда, тот, чье учение состоит из десяти законов? Но он умер. Семьсот лет назад, когда волшебники исчезли из Лунголда.
– Возможно, – не стала спорить Эл. – Но так ли это?..
Моргол замолчала и погрузилась в свои мысли, потом встрепенулась и подняла на Моргона глаза:
– Я порчу тебе аппетит своими несуразными домыслами. Но, знаешь, тогда в Кэйтнарде произошла одна странная штука, и я не перестаю этому удивляться. У меня неплохой дар ясновидения, а, кроме того, я могу проникнуть в мысли любого человека в любой момент, хотя обычно не читаю мыслей тех, с кем разговариваю, – это отвлекает. Но когда я сидела и беседовала с Омом в библиотеке Мастеров, в какой-то момент он повернулся, чтобы найти на полке понадобившуюся ему книгу, и я машинально заглянула в его сознание, чтобы прочесть название. Но я не смогла ничего увидеть. Я могла видеть сквозь стены училища, сквозь скалу и могла заглянуть в глубины моря – но не могла проникнуть в мысли Ома.
Моргон проглотил кусок мяса, не почувствовав его вкуса.
– Ты хочешь сказать… – Его голос оборвался. – Что ты такое говоришь?
– Мне потребовалось много месяцев, чтобы сложить вместе разрозненные кусочки, ведь я, точно так же как и ты, всегда безоговорочно верила в честность Мастеров Кэйтнарда. А теперь, особенно после того как ты явился и я могу сопоставить эту загадку с твоим именем и лицом, я склоняюсь к мысли, что, вероятно, Мастер Ом и есть Гистеслухлом, основатель школы чародеев в Лунголде, и что это он и разрушил Лунголд.
Услышав это, Моргон потерял дар речи. Лира слабо запротестовала:
– Мама, как тут можно есть, когда ты рассказываешь такие вещи. Зачем бы ему было разрушать Лунголд после того, как он столько времени потратил на его создание?
– Ответь мне, зачем он основал училище тысячу лет назад?
Лира едва заметно пожала плечами:
– Чтобы учить чародеев. Он же был самым могущественным волшебником в мире Высшего, а все остальные ему в подметки не годились, они не умели использовать свои возможности в полной мере. И зачем Ом тратил свое время, обучая их быть более могущественными, если все, чего он добивался, – это разрушить их могущество?
– Он собрал их там, чтобы обучать? – спросила Моргол. – Или чтобы держать их под присмотром?
Моргон снова обрел голос и тихо спросил, вцепившись побелевшими пальцами в краешек каменного стола:
– А доказательства? На каких доказательствах ты строишь свои выводы?
Моргол вспыхнула. Еда на столе остывала – про нее уже все забыли. Дет сидел и слушал опустив голову. Моргон не видел его лица. То и дело до них доносился смех со стороны низеньких столов, за которыми пировали стражницы. Огонь в очаге с мягким шелковым шелестом лизал сухие поленья.
– Доказательством в первую очередь является гипотетическое невежество Ома, – сказала Моргол. Она спокойно выдержала взгляд Моргона. – Почему Мастера ничего не сказали тебе о звездах у тебя во лбу?
– Потому что в их ученых записях об этих звездах не было упомянуто.
– А почему?
– Потому что… Ни в легендах королевств, ни в их песнях, ни в поэзии о них не сказано. Колдовские книги, которые Мастера привезли из Лунголда, а на них основываются все их знания, тоже ничего о звездах не говорят.
– Почему?
Моргон молчал, подыскивая более убедительный довод. Потом проговорил, изменившись в лице:
– Ифф, по крайней мере, знал, какую загадку пытался отгадать Ру. Должен был знать. Он говорит о Ру и о его исканиях в тех книгах, которые Мастера открыли в Кэйтнарде. Он записал каждую загадку, какую только Ру пытался отгадать, кроме этой, единственной…
– Но почему же?
– Я… Я не знаю почему. Ты что, хочешь сказать, что Ом – Гистеслухлом – собрал их всех вместе, чтобы ему было удобнее следить за ними, чтобы руководить их обучением, чтобы они знали только то, что он позволял им знать? А все, что относится к звездам, он утаивал – или, может быть, даже копался в их мозгах, выискивая там крупицы нужного ему знания?
– Думаю, что исключить вероятность этого нельзя. Я сужу по тому, что узнала о тебе сегодня от Дета, и считаю это вполне возможным.
– Но какова же его цель?
– Пока не знаю. Но, – продолжала она, – предположим, что ты был бы волшебником и стремился бы к могуществу, и Ом завлек бы тебя в Лунголд, и он обещал бы, что ты достигнешь большого умения и знания. Предположим, что ты отнесся бы к нему с доверием и беспрекословно исполнял бы все его требования. А взамен он научил бы тебя пользоваться твоей мощью, какую ты никогда и не мечтал иметь и не подозревал, что она у тебя есть. И представь себе, что в один прекрасный день ты вдруг начинаешь понимать, что этот волшебник, так долго руководивший тобой, негодяй, что он все время предавал тебя, предавал всех и каждого – короля, ученого, земледельца – всех, кому он делал вид, что служит. Как бы ты поступил, если бы обнаружил, что у него имеются весьма опасные замыслы, ужасные цели, о которых ты и не подозревал, и что все его учение основано на лжи? Что бы ты сделал?
Моргон молчал. Он опустил глаза, поглядел, как его руки на столе сжимаются в кулаки, словно они принадлежали не ему, а кому-то постороннему, и прошептал:
– Ом… – Потом резко тряхнул головой и ответил: – Я бы убежал. И бежал бы до тех пор, пока не стало бы невозможным никому – ни обычному человеку, ни волшебнику – меня найти. А потом я начал бы думать.
– А я бы его убила, – просто сказала Лира.
Кулаки Моргона разжались.
– Убила бы? Чем же? Да он растаял бы, как туман, прежде чем твое копье коснулось его тела. Нельзя же отгадывать загадки, убивая людей.
– Но если этот Мастер Ом и есть Гистеслухлом, как ты собираешься поступить? Надо же что-то предпринять…
– Почему я? Высший может разделаться с ним в любой момент, и то, что он до сих пор ничего не сделал, и есть доказательство того, что Мастер Ом вовсе не основатель Лунголда. – Моргон помолчал и неохотно продолжил: – Вроде действительно все сходится, но я не могу этому поверить. Не могу поверить, что Ом – или Гистеслухлом – есть зло, хотя это могло бы объяснить странное, внезапное исчезновение волшебников. Но Ом – я ведь жил с ним бок о бок три года. Он никогда… Он обращался со мной очень по-доброму. Какая в этом логика?
Моргол задумчиво посмотрела на него и заметила:
– Логики тут нет. Все это напоминает мне загадку из Ана. Ре из Аума…
– Кто такой этот Ре из Аума? – перебила ее Лира. Так как Моргон промолчал, ответила Моргол:
– Ре из Аума однажды оскорбил владетеля Хела и так перепугался, что, опасаясь мести, построил большую стену вокруг своего дома. Он нанял для строительства этой стены незнакомого человека, а тот пообещал ему, что никто не сможет разрушить стену, выстроенную им, – ни силой, ни колдовством. Стена была построена, строитель получил плату, и Ре, наконец, почувствовал себя в безопасности. Однажды, когда он решил, что владетель Хела уже осознал тщетность своих планов мести, Ре вознамерился выйти наружу. И тогда он трижды обошел всю свою стену изнутри, но не нашел никакой двери или калитки, через которую мог бы выйти. Вот тогда-то до него и дошло, что это сам владетель Хела строил волшебную стену. – Она замолчала. – Я забыла толкование…
– Никогда не позволяй незнакомому человеку строить вокруг тебя стену, – догадалась Лира. – Значит, Гистеслухлом построил в Кэйтнарде стену невежества, так же как и в Лунголде, и вот почему Моргон сам не знает, кто он такой. Все это слишком уж сложно, я предпочитаю такие проблемы, которые могу разрешить, метнув копье.
– А что насчет Эриэл? – внезапно спросил Моргон. – Дет тебе рассказал о ней?
– Да, – ответила Моргол. – Но там, я считаю, совершенно другая история. Если бы Ом хотел тебя убить, он бы с легкостью это сделал, пока ты был студентом. Но он относился к твоим звездам не так, как те нелюди – те безымянные существа.
– У той женщины, – возразил Моргон, – есть имя.
– Ты его знаешь?
– Нет. И я никогда не встречался ни с кем, подобным ей. Я больше боюсь ее тайного имени, чем любого, чье имя мне известно.
– Возможно, Ом сделал тайной и ее имя, – вставила Лира. Она беспокойно задвигалась. – Моргон, мне кажется, я должна научить тебя защищаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31