А вот для Властелина, который умирает по собственному желанию, ценность жизни равна нулю. Ему есть что вспомнить перед смертью, но не думаю, что он вспоминает прожитые годы. Он не испытывает ни радости, ни горечи, ни удовлетворения, ни сожаления; он входит в Вечность, унося с собой пустоту. Впрочем, может быть, я ошибаюсь.
Несколько секунд я потрясённо смотрел на Дейрдру; наконец, обретя дар речи, произнёс:
– Спасибо.
– За что? – удивилась она.
– Ты помогла мне постичь ещё одну мудрость и найти себе оправдание. Я часто испытывал угрызения совести, когда встречал на своём пути выдающегося человека – великого артиста, гениального учёного, талантливого писателя или художника, – но простого смертного. И мне всегда было стыдно, что я обладаю Даром, а он – нет.
– У каждого человека есть свой Дар, – ответила Дейрдра. – Нужно только его обнаружить. Как это случилось со мной.
Она права, подумал я. Простые смертные со своим особым Даром, как, например, Данте, Моцарт, Дали, Лобачевский, Эйнштейн, Шекспир – все они тоже бессмертны. Бессмертны не только своими творениями; они жили, живут и будут жить во множестве миров, и каждое из их проявлений – личность неповторимая и уникальная, дающая миру что-то своё, особенное. Помню, когда-то я всерьёз увлёкся музыкой, даже собрал два десятка разных версий Пятой симфонии Бетховена и как-то прослушал подряд, одна за другой, записи всех вариантов allegro con brio. Это произвело на меня незабываемое впечатление…
– Между прочим, – отозвался Морган, и я вынужден был вернуться из мира воспоминаний к суровой действительности. – К вопросу о времени. Так уж ли много его нужно? Колин всего за полгода стал очень крутым и могучим.
– Колин адепт Источника. – ответил я. – А Источник, в отличие от Формирующих, даёт не только могущество, но и знания. Он сам нянька, наставник и учитель; для посвящения и дальнейшего прохождения Круга Адептов на всё более высоких уровнях не требуется ничья посторонняя помощь. К тому же в Безвременье времени навалом, так что…
– Вот именно, – перебил меня Морган. – Выходит, при желании ты в один миг можешь сколотить это самое ядро будущего Дома. Просто привести верных тебе людей к Источнику – и всё, ядро готово. Как тебе моя идея?
Я хмуро посмотрел на него.
– Тебе ответить?
Морган покачал головой.
– Уже не надо. Можешь считать это не очень удачной шуткой. – Вдруг глаза его сверкнули. – Однако!
– Что ещё? – спросил я. – Очередная идея?
– Да. И на этот раз, думаю, неплохая. Помнишь, ты говорил, объясняя поведение Колина, что он, видимо, побывал в мире, где время течёт очень быстро – этак год за один день?
– Да, – ответил я, понимая, к чему клонит Морган, но не спешил огорчать его. – Такие миры существуют.
– И в них можно жить?
– Можно.
– Тогда вообще нет проблем, – торжествующе объявил Морган. – Набери сотню верных людей (свою скромную кандидатуру я предлагаю в числе прочих), переправь нас туда и вместе с братом и сёстрами примись за наше обучение. А через десять дней мы вернёмся – грозной командой опытных причащённых.
– Нет, – сказала Дейрдра. – Не выйдет.
Морган озадаченно уставился на неё.
– Почему вы так считаете, миледи?
– Это не я так считаю, а Кевин, – ответила она. – Как только вы заговорили об этом, он в качестве разминки мысленно дал мне знать, чтобы я не радовалась вместе с вами. Мол, из вашей затеи ничего не получится.
Морган перевёл свой взгляд на меня.
– Почему же?
– Из-за разницы в течении времени, – пояснил я. – Из-за той самой разницы, на которую ты возлагал такие большие надежды. Хотя время относительно, всё же существует некий эталон – Основной Поток. Находясь в русле Основного Потока или вблизи него, Формирующие стабильны и легко поддаются укрощению, а обряд Причастия при его строгом соблюдении относительно безопасен. Но уже в мирах, где время течёт быстрее в пять раз, Причастие чревато непредсказуемыми последствиями, а за пределами кратности 16 оно теоретически невозможно. Формирующие ведут себя там, ка к… – я улыбнулся, – как гремучие змеи, и нужно иметь сноровку, чтобы справиться с ними. Обычно лишь через год после прохождения Причастия человек может контролировать Формирующие при кратности времён 10, и лишь через пять лет причащённый (и то не каждый) будет в состоянии работать с Формирующими в мире, где год проходит за одни сутки Основного Потока. Вот так-то, дружище. Время не одурачишь.
Морган скривился и фыркнул.
– А ты говорил, что время – пустяки.
– Для Властелинов – да. Но ты пока что не Властелин.
– Так что же мы будем делать? – спросил он.
– Я уже предложил два выхода из сложившейся ситуации. Выбирайте.
– Оба твои плана плохи. Первый не устраивает меня, второй леди Дейрдру.
– Да, – твёрдо сказала Дейрдра. – По мне, так пусть Дома Экватора заберут к себе наших Одарённых. – А та горстка, что останется с нами – сотня, две, – может быть, нам удастся и так образовать Дом.
Я отрицательно покачал головой.
– Это будет не Дом, а лишь его фундамент, который постепенно размоют дожди времени.
– Почему?
– Наше маленькое сообщество выродится в последующих поколениях. В плане наследственности Одарённые гораздо слабее простых смертных; это к вопросу о плате за могущество. Даже тысячи Одарённых, пожалуй, будет мало для того, чтобы наш Дом рос и развивался.
– А что если лет через десять, – предложила Дейрдра, – призвать наших соотечественников вернуться на родину?
– Да, – поддержал её Морган. – Ведь это выход.
Я с сомнением хмыкнул.
– Столкнувшись с великолепием тех Домов, куда я их отправлю, они вряд ли захотят возвращаться. Ну, возможно, процентов пять изъявят такое желание – но это по самым оптимистическим оценкам, основанным на опыте предыдущих разграблений. А с пятью процентами Дом не построишь.
– Ты не учёл ещё Одарённых из Старого Света, – заметил Морган. – А ведь там есть довольно большие общины, особенно на Британских островах, в Галлии и Скандинавии. Рано или поздно до них дойдёт весть, что ты владеешь секретом бессмертия, и они начнут прибывать к нам. Они, конечно, чужаки, но одной с нами расы, и мы примем их.
– Их я также учёл, – ответил я. – Говоря о наших Одарённых, я имел в виду Одарённых из всего этого мира. Скоро они все соберутся в Лайонессе, чтобы стать в очередь за бессмертием. Слава богу, хоть конфликтов на расовой почве не предвидится.
Морган был искренне изумлён.
– Ты хочешь сказать, что среди Властелинов есть не только белые?
Меня от души позабавила его удивлённая физиономия.
– Разумеется! Среди Властелинов есть представители всех рас.
Морган внимательно всмотрелся в моё лицо, словно выискивая негроидные и монголоидные черты.
– Только не говори, что кое-кто из вас берёт себе в жёны чёрных красоток.
Я не смог сдержать улыбки.
– Все Дома, кроме Дома Израилева, давно отказались от экзогамии, однако межрасовые браки встречаются крайне редко. Хотя, замечу, никто их не запрещает и не осуждает – просто такова традиция, вернее, привычка. Большинство Домов возникло на моноэтнической основе, потому как Дар появляется единично, и в тех невероятных случаях, когда он не исчезает, а порождает цивилизацию Одарённых, его носителями являются представители одной нации или нескольких родственных. Так, в этом мире первый обладатель Дара, скорее всего, был жителем древней Британии, и если бы наши Одарённые знали всю свою родословную вплоть до первобытных времён, они бы отыскали общего предка.
– Стало быть, все мы родственники?
– Ага; этак в тысячном колене. И посему наш Дом будет преимущественно кельтским с незначительной примесью германской и иных кровей.
– Значит, – произнесла Дейрдра, – ты всё-таки решил осуществить свой второй план?
– Не совсем. Я решил основать Дом у Источника, но никуда уходить мы не станем. Я приму корону и сяду на трон.
– А как же наше обещание могущества и бессмертия?
– У меня появилась одна идея, – ответил я. (Действительно, ларчик открывался просто, и ключом к нему стало слово «чужаки», которое произнёс Морган, подразумевая Одарённых из Европы. Но я был уверен, что мой план не понравится ни Дейрдре, ни Моргану, ни, тем более, всем остальным). – Очень смутная идея, и мне нужно хорошенько обдумать её. А пока мы должны выгадать время.
– Сколько?
– Примерно год. Пускай люди привыкнут, что я их король, а потом видно будет. Уйти мы сможем в любой момент; за этим дело не станет.
– То есть, – сказал Морган. – Ты намерен объявить, что раздавать Причастие начнёшь лишь через год?
Я усмехнулся.
– Ну, не так категорически. Помягче. Я скажу, что для овладения Формирующими необходима тщательная подготовка, и раздам всем желающим книги, которые они должны изучить. Наши чародеи – народ образованный, знания ценят превыше всего и, без сомнения, поймаются на эту уловку. Никакой очереди не будет, вместо неё – строгий конкурсный отбор. Таким образом, мы сможем выгадать даже не год, а несколько лет.
Дейрдра с облегчением вздохнула.
– Я знала, Артур, что ты найдёшь выход.
Я повернулся к ней.
– Ты назвала меня Артуром? Так кто же я на самом деле?
– Трудный вопрос, – сказала она. – Я путаюсь с тех самых пор, как узнала, кто ты в действительности. В мыслях я давно называю тебя Артуром.
– Тем не менее, сила привычки велика, – заметил Морган. – Пройдёт много времени, прежде чем для людей, знавших тебя раньше, ты перестанешь быть Кевином Мак Шоном.
– А я не уверен, что этого хочу. Пусть Кевин останется моим вторым именем, чтобы не путать меня с моим великим предком. Артур Второй или Артур Кевин Пендрагон – каково?
– Да будет так! – торжественно провозгласил Морган. – Да, кстати, что конкретно ты заставишь изучать наших колдунов?
– Об этом ещё нужно подумать. По правде говоря, все наши Одарённые старше пятнадцати лет готовы овладеть Формирующими; здесь не так важны знания, как соответствующее мировосприятие. А вы всё-таки чародеи, хоть и не больно могучие. В Домах Экватора дети проходят обряд Причастия в возрасте пяти-шести лет, и лишь потом получают образование; но мы поступим иначе. Я составлю программу обучения, раздобуду необходимые учебники…
– Где?
– Где-нибудь да раздобуду. В крайнем случае напишу их сам или с братом и сёстрами. Мы на несколько дней уйдём в мир с быстрым течением времени, а вернёмся уже с готовыми книгами, причём отпечатанными отнюдь не на местной примитивной полиграфической базе. Это произведёт на наших чародеев должное впечатление, и они примутся штудировать их с большим энтузиазмом.
– Уж точно, – согласился Морган. – Когда Колин подарил мне книги из другого мира, я просто обалдел. Правда, язык там какой-то странный, и местами я не понимаю, о чём идёт речь.
– Мои книги будут удобочитаемы, – заверил его я. – Итак, одну проблему мы решили. Далее, как и когда мне предстать перед моими подданными?
– Мы над этим уже думали, – ответила Дейрдра. – Нашей знати известно, что расстояние для тебя не помеха, но что касается простого народа, то лучше не ошарашивать его твоим внезапным появлением. Я считаю, что ты должен прибыть в Авалон как обыкновенный человек.
– Леди Дейрдра права, – сказал Морган. – Давай представим всё так, будто ты возвращаешься из далёкого Царства Света; заодно и совершишь поездку по своей стране. Начнёшь с какой-нибудь окраины, где ещё не знают, что ты король…
– Например, из Лохланна, – предложил я. – В Каэр-Сейлгене никто не называет меня «ваше величество». Тамошним жителям я сказал, что возвращаюсь из дальних краёв. Они, конечно, удивились, но поверили мне.
– Что ж, решено, – подвёл итог Морган. – Ты поплывёшь вниз по реке из Лохланна в Авалон. Это великолепная идея.
Я взглянул на Дейрдру и увидел на её лице мечтательную улыбку.
– Кевин, – проговорила она. – Ты помнишь…
– Да, милая, – сказал я. – Отлично помню. Это было незабываемое путешествие. – И уже мысленно добавил:
– Наш медовый месяц.
Дейрдра услышала меня.

Taken: , 1 ГЛАВА 5

– Это до боли напоминает мне верховья Миссисипи, – задумчиво произнёс Брендон, сидевший рядом со мной на скамье у борта корабля; взгляд его был устремлён на проплывавший мимо берег. – Штат Миннесота, Земля Хиросимы.
Шёл третий день нашего путешествия вниз по реке Боанн к далёкому Авалону. Погода была мерзкая, небо заволокло тучами, дул холодный ветер с севера, но дождя, к счастью, не предвиделось.
Я отвлёк своё внимание от листка блокнота, куда записывал одни имена, а другие вычёркивал, и посмотрел на брата.
– Так это и есть аналог Миссисипи, – несколько удивлённо ответил я. – Только в этом мире такого слова никто не слышал, потому что здесь никогда не было индейцев.
– Правда? – вяло сказал Брендон. – А я и не знал.
– Дело в том, – принялся объяснять я, – что здесь аналог Берингова пролива очень широк, и азиатские племена не смогли преодолеть его. Так что Лайонесс до прихода европейцев оставался незаселённым.
Брендон хмыкнул.
– Ты не понял меня, Артур. Видишь ли, я с самого начала вбил себе в голову, что Лайонесс – это Британия, а Лохланн находится где-то в Шотландии. – Он снял со своей головы клетчатый берет с балабоном, скептически посмотрел на него, затем снова надел. – Сработал старый стереотип: Артур, король бриттов.
– А где твои уши были… – начал я, но потом сообразил, что когда я рассказывал Бренде и Пенелопе о географии Земли Артура, уши Брендона были на Земле Хиросимы, где он обзванивал знакомых психоаналитиков, перепоручая их заботам своих пациентов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44