— Отныне Левитт станет здесь первым человеком, с ним-то я и буду иметь дело, и только с ним! Я слишком долго жил на свете, чтобы на старости лет позволить оставить себя в дураках! Так что теперь мы со Старом будем действовать сообща!
— Не замечал, чтобы ты был коротко с ним знаком! — не скрывая своего раздражения, возразил Чабб. — Я даже в лавке твоей его никогда не видел.
Скотт снова усмехнулся.
— А ты думаешь, с чего это он вдруг решил объявиться здесь? Кто, по-твоему, просветил его насчет того, что человек сообразительный тут внакладе не останется? Вон Кеневен, он тоже до этого додумался и рассчитывал, что ему удастся прибрать всю округу к рукам после того, как Пог с Рейнолдсом перегрызут друг другу глотки. Но его ошибка в том, что он слишком многое пустил на самотек. Чего Стар Левитт себе никогда не позволял.
Кеневен сидел, тупо уставившись в пол и стараясь не обращать внимания на их разговоры. Надо срочно что-то придумать. А не то его судьба окажется предрешена… Тогда уж и Дикси с Томом конец.
Если Марби и Барт появились в доме у Мэй и остались у нее после того, как поставили лошадей в конюшню, то их наверняка тоже выдали. Он напряженно прислушался, ожидая услышать грохот далеких выстрелов, но в городе оставалось все тихо. Неужели они оказались в ловушке, в которую, сам того не ведая, завел их? Вдруг их уже убили?
Теперь Левитт стал полноправным хозяином. Об этом все догадались и, как один, лезут из кожи вон, стараясь примкнуть к стану победителя и урвать себе от чужого успеха. Билл посмотрел на Кинни. Не выдержав этого взгляда, юноша виновато отвел глаза. Разве можно было предположить, что этот славный парень окажется способен на предательство? Он же ручался за него головой… и проспорил.
Со Скотта взятки гладки. Старик большую часть своей жизни промышлял разбоем и грабежами. А когда человек так долго живет, пренебрегая законом, это запросто входит у него в привычку. И все же те, кто направил Кеневена к нему, в один голос утверждали, что для старика дружба — святое и ему можно довериться, как самому себе. Но весь вопрос в том, кого он считал своими друзьями?
Скотт явно решил заручиться дружбой победителя и поступил весьма логично со своей точки зрения.
Удивительно, но несмотря на все, Билл испытывал симпатию к старику, что лишний раз доказывало простую истину: никогда и ни при каких обстоятельствах не следует давать волю чувствам над разумом.
Все пропало, теперь ему нечем помочь Дикси, если только… Он нахмурился.
Что они теперь с ним сделают? Оповестят Стара о том, что его поймали, а затем тайком вывезут за город и прикончат? Или обвинят во всех смертных грехах? Или попросту пристрелят якобы при попытке к бегству?
Если бы ему только удалось переговорить с Уордом Клаймером или шерифом! Разумеется, такая возможность ему представится, но только окажется он в отнюдь не выигрышном положении. По городу расклеены плакаты, обещающие щедрое вознаграждение за его поимку, а люди Левитта под присягой расскажут обо всех якобы совершенных им злодеяниях. И какие доказательства тогда он предъявит в свое оправдание?
А вот у Стара Левитта с доказательствами окажется все в полнейшем порядке, да и от лжесвидетелей наверняка отбою не будет. А свидетельствовать против Стара не осмелится никто — и Мэй предупреждала его об этом.
Обыватели кто запуган, кто рад себя чувствовать причастным к триумфу победителя.
Все… ему конец.
И все-таки… в его душе еще теплилась призрачная надежда. Ведь Марби и Барта сюда еще не привели. О них вообще не сказано ни слова, так что, возможно, их не взяли. По крайней мере, на них уже точно можно положиться. А если они живы и все еще на свободе, то постараются прийти на помощь. Они обязательно придумают, как освободить его.
Наступившая ночь будет долгой, а уж грядущий день по сравнению с ней и вовсе покажется бесконечным.
Завтра Дикси выходит замуж…
Глава 17
Ночь тянулась и тянулась. Тьма, опустившаяся на землю, не собиралась сдавать своих позиций. Они молча сидели в дальней комнате лавки Скотта, едва освещенной единственной керосиновой лампой. Долгие минуты медленно перетекали в часы, и временами начинало казаться, что завтра не наступит никогда.
Скотт неизменно дымил окурком сигары, который будто не становился короче. Чабб курил самокрутки, неустанно расхаживая по комнате. Иногда он начинал громко ругаться вслух, уставившись на Кеневена своими пустыми, неподвижными, как у ящерицы, глазами. Аллен Кинни читал газету недельной давности, доставленную с последней почтой. Войль зевал, дремал и изредка курил.
— Если бы ты мне позволил его пристрелить, — упрекнул старика Чабб, — мы бы сейчас все отправились спать.
— Нет, — отрезал Скотт.
Одна из дверей комнаты вела в помещение лавки, окнами выходившей на улицу. Оттуда пришел сероватый рассвет, затем стали видны темные окна — глазницы магазина напротив.
— Сегодня ты умрешь, — довольно потянулся Чабб.
— Может быть, — ответил Кеневен. — А ты на себя сегодня не смотрел еще в зеркало?
— В зеркало? — Чабб недоуменно уставился на него. — А зачем?
— Посмотри. Ты, Чабб, отмечен смертью. Я думаю, ты не доживешь до вечера… — начал рассказывать с таинственным видом Билл выдуманную им же самим историю. — Ибо я седьмой сын своего отца, и отец мой тоже был седьмым сыном, и мне дано видеть будущее. На твоем месте я бы поспешил вымолить у Бога прощение.
— Вот еще! — возмущенно фыркнул Чабб и отвернулся. Но мгновение спустя он остановился у небольшого зеркальца Скотта.
— Знак смерти, — мрачно вещал Кеневен. — Возможно, ты протянешь еще до вечера, но обычно это редко кому удается.
Все молчали. Войль сидел закусив нижнюю губу. По улице за окном медленно прошел мексиканец, ведущий за собой мула, тащившего большую вязанку хвороста. Лохматая серая дворняга неспешно трусила рядом с хозяином.
Чабб снова взглянул на него.
— Чушь — твоя болтовня про седьмых сыновей. Сплошное вранье!
— Неужели? А вот мой дядя предсказал собственную смерть. С точностью до минуты. Он сказал, что ему умереть от воды. Тогда над ним все посмеялись, потому что он был лучшим пловцом во всей округе. И к тому же как раз собирался куда-то ехать, а дорога шла через пустыню.
— И что случилось потом? — спросил Скотт.
— Смерть от воды… Наводнение. Он ударился головой о камень, когда его накрыла стена воды. И утонул.
— Такое с каждым может случиться, — заявил Войль.
— Может, — согласился Кеневен. — Но мой дядя предвидел свою смерть точно так же, как я сейчас предвижу вашу. Мне пока не было откровения о том, как это точно произойдет, но ждать осталось недолго.
Чабб презрительно фыркнул.
— Ты уж тогда не забудь и мне рассказать, будет над чем посмеяться.
— Это уже другой вопрос, — тихо ответил Кеневен. — Только тебе больше смеяться не придется. Никогда в жизни!
На противоположной стороне улицы в салуне «Удила и Уздечка» хлопнула дверь, и на крыльцо вышел Пат, полной грудью вдыхая холодный утренний воздух. Где-то загремел насос водокачки, вскоре этот звук сменился ритмичным скрипом. Тугая струя воды звонко ударила в дно бадьи. Кеневен посмотрел на Скотта, но старик избегал его взгляда. Был момент, когда Биллу очень захотелось сказать ему что-нибудь язвительное, но он раздумал.
Какого черта?
Он устало закрыл глаза. Его мысли метались как в западне. Один против четверых, и никаких шансов, совсем никаких.
В течение ближайшего часа, если принимать во внимание раскисшие после дождя дороги, в город прибудет дилижанс из столицы. Карета остановится перед кофейней «У пастуха», и пассажиры пойдут завтракать. Вскоре после их приезда ему объявят об уготованной участи… если только Левитт не прискачет сюда раньше их.
— Ал, — внезапно нарушил молчание Скотт, — возьми-ка ружье, а я приготовлю для вас, парни, яичницу со свининой. Чего ради сидеть голодными?
Вернулся Толмен, выходивший куда-то.
— Дилижанс на подходе, — сообщил он, просунув голову в дверь. — Сидни Бердью уже в городе.
— С «ВВ» еще нет никого? — спросил Чабб, не сводя глаз с Кеневена. — Когда приедет Долф Тернер, расскажи ему, что тут случилось. Пускай немедленно известит Левитта!
Скотт возился у плиты, и вскоре по комнате распространился запах жареного мяса и яиц. Кеневен вдруг подумал о том, что ему ужасно, просто нестерпимо хочется есть. Он вспомнил, что вечером накануне ему так и не пришлось поужинать.
Эммет Чабб встал и направился к умывальнику. Это был коренастый, смуглолицый увалень с квадратным подбородком, заросшим густой щетиной и всклокоченными, давно не чесанными волосами. Кеневен обратил внимание на зарубки, сделанные на рукоятках его револьверов — три на одном и пять на другом. Они позволяли составить определенное впечатление о человеке, поскольку, как правило, только хвастуны помечали свое оружие подобным образом. Восемь человек им убито… А теперь настало время умереть ему, Биллу.
— Единственное, о чем я жалею, — сказал Чабб, вытирая руки, — так это то, что мы так и не успели выяснить отношения между собой. — В его черных, как агат, глазах не возникло сочувствия. — Я бы хотел видеть, как ты корчишься на земле в пыли, Кеневен. Я бы хотел увидеть, как ты умираешь.
— Так за чем же дело стало? — отозвался Билл. — Дай мне револьвер, и мы начнем веселье прямо сейчас. Мне бояться нечего, я-то знаю, что ты ни на что не годишься. Твоя песенка спета.
— Черта с два! — беззаботно хмыкнул Чабб, но Кеневен видел, что Чабб уязвлен. Обещание скорой смерти никому не придется по душе, и особенно оно не понравится тому, кто готов в любой момент схватиться за оружие.
— Все вы, — продолжал развивать свою мысль Кеневен, — жалкое сборище трусливых мошенников. И никто из ваших слабаков не годится для честного поединка. Что же касается выяснения отношений лично со мной, Чабб, — холодно продолжал он, — то у тебя была такая возможность после убийства Вина Картера. Но ты так поспешно драпанул, поджав хвост, что посчитаться с тобой я не успел. — Билл говорил, не повышая голоса и не скрывая своего презрения. — Держу пари, что за каждой из этих восьми зарубок стоит смерть какого-нибудь беспомощного пьяницы. Сводить счеты с трезвыми и сильными врагами у тебя не хватит мужества. Потому что ты трус!
Чабб метнулся к Кеневену и ударил его по лицу. Кеневен порывисто вскочил с кресла.
— Прекратите! — закричал Кинни. — Черт возьми, Чабб! Немедленно назад! Уйди от него или я стреляю!
Чабб осторожно попятился, с опаской поглядывая на Кинни.
— Ну ничего, ты у меня еще дождешься…
Внезапно дверь распахнулась настежь, и в комнату вошли трое. Впереди — Стар Левитт, за ним двое, не из местных.
Левитт быстро перевел взгляд со Скотта на Чабба, а затем указал на своих сопровождающих.
— Рейнджеры Нил и Бейкер. Они будут охранять арестованного.
Чабб выругался. Он выглядел крайне разочарованным и оскорбленным в лучших чувствах.
— Он здесь. Мы его поймали.
— Это я его поймал, — перебил ганфайтера Скотт. — Мы с Кинни. А Чабб здесь ни при чем.
Нил обратился к Кеневену:
— Вы идете с нами. Слушание состоится сейчас. Мы хотим выяснить, что произошло здесь и почему.
В сопровождении Нила Кеневен направился к двери и оглянувшись, увидел, что Скотт улыбается. Их взгляды встретились, и старик хитро подмигнул.
Что бы это могло означать? Насупившись, Кеневен шел через улицу, направляясь к гостинице. Нил время от времени поглядывал на него.
— Вы знакомы с неким Марби?
— Да, я его знаю. Он работает на меня, и это честный и порядочный человек. С ним все в порядке?
— Когда Клаймер станет задавать вопросы, — продолжал Ннл, — рассказывайте о том, что вам известно, говорите все как есть, искренне и без предубеждений.
Окончательно сбитый с толку подобным советом, Бил Кеневен вошел в помещение. Его проводили к отведенному для него месту.
За столом сидел внушительного вида человек, строгий и сосредоточенный. Когда Кеневен переступил порог, он смерил его проницательным взглядом, а затем вернулся к чтению бумаг, разложенных перед ним. Люди продолжали прибывать. Вот появились Дикси и Том Винейблы. Кеневен озадаченно разглядывал брата и сестру, тщетно пытаясь понять, что его ожидает. Он знал наверняка, что, будь его воля, Левитт никогда не допустил бы Винейблов до участия в этом разбирательстве. Аллен Кинни пришел вместе с Мэй. Когда она взглянула в его сторону, Билл отвел глаза. Может, тайному все же суждено стать явным? Потом поближе к судейскому столу протиснулся Скотт.
Стар Левитт явился в сопровождении Чабба и Войля. По кислому выражению его лица Кеневен понял, что события развивались, видимо, не совсем так, как ему хотелось бы. Догадка ободрила его, ведь все, что плохо для Левитта, благоприятно для него.
Уорд Клаймер откинулся на спинку кресла и обвел взглядом собрание, лицо его при этом оставалось совершенно беспристрастным.
— Что ж, друзья мои, — отрывисто начал он, — сейчас мы с вами проведем неформальное расследование, постараемся установить ход событий, предшествовавших перестрелке, в которой погибли Пог и Рейнолдс, а также событий, последовавших за ней, и попробуем установить виновных. Все ваши показания будут занесены в протокол, но на этот раз к присяге вы приведены не будете. Однако попрошу учесть, что позднее вас могут вызвать в суд, чтобы вы повторили свои показания под присягой и перед жюри присяжных. Так же, насколько я понимаю, присутствующий здесь Билл Кеневен, скотовод, обвиняется в убийстве Керба Даля, ковбоя с ранчо «ВВ». Если в ходе разбирательства будут представлены неопровержимые доказательства его вины, Кеневена доставят в столицу округа для суда над ним. А теперь перейдем к рассмотрению показаний и любых других сведений, которые, на ваш взгляд, могли бы способствовать скорейшему установлению истины. — Он перевел взгляд на Левитта. — Мистер Левитт, попрошу вас рассказать нам о том, что произошло до перестрелки между Рейнолдсом и Погом.
Стар Левитт поднялся, окинул взглядом зал, улыбнулся и начал говорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25