Алекс пробежала по узкому выступу к большому круглому отверстию и нырнула в него, издав приветственный клич, после чего, застыв на пороге, счастливо улыбнулась поджидавшему ее квинтету гиркимов.Перрин стояла между матерью — Ланлитгри и отцом — Прейкнозери. Она, как и ее брат Октрас, унаследовала черты родителей, происходивших из касты Когтя: темно-коричневый пух на спине, коричневый с белыми пятнами — на груди и темный пушок затейливого рисунка вокруг глаз и на щеках. Будучи мужчиной, Октрас был крупнее Пери, но не менее красив.Алекс была совершенно уверена в том, что пятого гиркима в этой группе она до сих пор не видала. Женщина с угольно-черным оперением, за исключением плеч и частично крыльев, где оно было ярко-красного цвета. Такая окраска и стройное, изящное тело говорили сами за себя: она из касты Быстрокрылых. Глядя, как бережно прижимает ее к себе Октрас, Алекс тотчас поняла, что старейшины Когтей сокрушаются о том, что в следующем поколении потеряют воинов.Алекс бросилась им навстречу, и ее чуть не задушили в объятиях. Теплый пух щекотал ее лицо и руки.— Как же давно я не была дома. — Она еще что-то хотела сказать, но к горлу подкатил комок. И девушка отстранилась, чтобы утереть слезы. Прейкнозери помогал ей: спрятав когти, он провел большим пальцем по ее щеке. Она взяла его руку, прижала к своей щеке, а потом повернула и поцеловала ладонь.Старший гирким улыбнулся:— В этом гнезде для тебя всегда найдется местечко, Алексия.— Спасибо.Октрас погладил Алекс по плечу, а другой рукой подтолкнул к ней Быстрокрылую.— Сестра, это — Сеграи, она будет моей женой.Быстрокрылая застенчиво улыбнулась и протянула руку Алекс. Принцесса осторожно обняла Сеграи и взяла ее за руку. Первоначальная скованность тут же исчезла. Сеграи быстро поцеловала Алекс в шею, и они отстранились друг от друга.— Рада познакомиться с тобой, Сеграи. Октрасу явно повезло.Сеграи кивнула и прижалась к жениху.Сильные руки взяли Алекс за плечи и повернули к себе. Ланлитгри отступила на шаг, внимательно осмотрела ее янтарными глазами.— Выглядишь ты хорошо, ничего не скажешь.— Да, мама, я хорошо себя чувствую. — Алекс улыбнулась. — Особенно сейчас, когда вы оказали мне честь своим приглашением.— Да я бы тебя похитила, если бы они не согласились тебя пригласить, — вскричала Пери.Прейкнозери покачал головой:— Это она придумала, после чего между Султанами и Мудрецами разгорелся спор. Перрин рассказала им о твоих подвигах.— Она рассказала о Норрингтоне, и о сулланкири, и о драконе! — Темные глаза Сеграи широко раскрылись. — А рассказывала она совершенно замечательно.Алекс кивнула.— Если уж тебя хвалит представитель Быстрокрылых, сестра, то я в этом не сомневаюсь.Пери горделиво улыбнулась:— Меня даже сам Тириго пригласил, чтобы я и ему рассказала. А потом он закончил дебаты и сказал, что пожалует тебе титул Крыла.Принцесса заморгала:— Но…Прейкнозери положил руку ей на плечо:— Понимаю, трудно принять такой титул, когда у тебя нет крыльев.Алекс подняла руки:— Нет нет, не в том дело. Просто я ничего не сделала для того, чтобы удостоиться такого титула. Вот ты действительно по праву получил титул Железное Крыло и не раз подтвердил, что действительно его заслужил. А то, что сделала я, ничего не значит.— Нет, дочка, то, что ты сделала, наполнило наши сердца гордостью. — Прейкнозери прижал трехпалую руку к груди. — Я — Коготь, а не Быстрокрылый и не Султан, но даже я понимаю, что ты и твой успех значат для нас. То, что рождению нашему мы обязаны Кируну, пятнало нашу репутацию. Когда твой отец доверил тебя нам и когда Август убедил остальных, в том, что тебя следует здесь оставить, то на нас стали смотреть по-другому. Я имею в виду, разумеется, не эльфов, а людей. Август послал к тебе лучших учителей, мы этого сделать не могли. То, что они у нас увидели, изменило мнение людей о нас.— Ну а я-то ничего не сделала, я просто была здесь и видела то же, что и приходившие сюда люди.— Вот это наши Мудрецы и обсуждали, — улыбнулся Железное Крыло. — Ты можешь говорить, что ничего не сделала. Ты забыла обо всем, что сделала, пока росла у нас. Мы ведь не люди. И детей наших воспитываем не так, как они. А ты здесь выжила. И расцвела. Некоторые ведь думали, что ты кукушонок, подброшенный к нам в гнездо, с тем чтобы погубить наших детей. Ты доказала всем, что они не правы. Ты заслужила свой титул, хотя у тебя и нет крыльев. Вся твоя жизнь это подтверждает.Алекс снова начала протестовать, но Пери схватила ее за плечи.— Сестра, не кипятись и не спорь. Все, решено. Будем готовить тебя к церемонии.— Гм… сестренка, у меня с собой только дорожная одежда, а понятие о моде здесь в корне отличается от общепринятого.Пери подмигнула:— Вот почему Сеграи и предложила нам помочь.— Я сочту это за честь, принцесса.Алекс чуть поколебалась и кивнула:— Ты сделаешь так, чтобы я выразила гиркимам должное уважение?— Все сделаю: и живые крылья, и мертвые, и те, что еще в яйце, — им будет чем гордиться.— Хорошо. — Алекс взглянула на Пери. — Но что подумают Волки?— А нам что за дело? Они для нас никто, всего лишь прохожие. — Пери обняла Алекс за плечи и повела ее к отверстию в стене, ведущему к спальне. — Ты — одна из нас, а остальное не важно.Уилл улыбнулся: в отведенной им комнатушке он мог выпрямиться в полный рост, а вот Ворон этого не мог. Радовался он, разумеется, не тому, что Ворон испытывает неудобство, а тому, что сам он не должен постоянно помнить о том, что может невзначай стукнуться головой о потолок. Гирким, черная женщина с красными крыльями, привела их маленькую компанию в коридор, опоясывающий главную площадку по периметру. От коридора этого отходили другие — поменьше, с темными дырами, прорубленными в стенах. Отверстия эти были такими низкими, что даже Уиллу при входе пришлось наклонить голову. За каждым таким отверстием находилась маленькая комната цилиндрической формы с вырубленными из камня кроватями и маленькими нишами в стенах, служившими в качестве полок. В нескольких нишах стояли зажженные лампы.Уилл молчал, пока женщина-гирким не ушла. Она была не выше Уилла, и крылья ее еще не полностью сформировались. А то, что она женщина, это он сам решил, потому что сложение ее было очень изящное, хотя ни груди, ни других выпуклостей он у нее не приметил. Уилл решил, что она еще не достигла половой зрелости и что крылья и все другое у нее со временем разовьются.Ворон издал стон, вытянувшись на соломенном матрасе, покрывавшем каменное ложе.— Сухо и даже чуть мягче, чем вчера на голой земле. Годится.— Вы собираетесь спать?— А у тебя есть какие-нибудь возражения?— Я хочу пойти на экскурсию. — Уилл неопределенно махнул рукой в том направлении, где, как он полагал, был костер. — Вы заметили, как у них тут все устроено? Они выдолбили огромную гору. А гиркимы, вы обратили на них внимание? Среди них есть такие, которые похожи на ястребов, а та, что привела нас сюда, напоминает ворона. Там, наверное, и другие есть…— Уилл, разве ты не понял, что мы не можем ходить, где вздумается?— А почему бы и нет? Это же просто. Я не видел, чтобы у них были расставлены часовые. — Он переплел пальцы. — Вскарабкаться по декоративным колоннам — плевое дело…Ворон приподнялся на локте и прищурился.— Должен сделать тебе два заявления. Во-первых, принимая во внимание прежнюю твою карьеру, я догадываюсь, что ты, должно быть, не подумал о том, что если людям хочется, чтобы ты осмотрел их владения, то они сами пригласят тебя и устроят экскурсию.Уилл наморщил нос:— Это я понимаю, но, может, они просто забыли.— Оставайся при своем мнении. Второе и более важное заявление. Ты — тот самый Норрингтон. Гиркимы — наши союзники. Они хотят нам помочь. То, что они нас к себе пригласили, — событие экстраординарное. Поэтому, коль уж мы стали их гостями, вести себя должны безупречно.— Ладно, но может, вы говорите это потому, что вы уже старик? Ворон перекатился на спину и громко рассмеялся.— Ох, ох, Уилл! — Он долго смеялся, а потом вытер глаза. — Ну и насмешил же ты меня!— А я и не собирался.— Тем более получилось смешно. — Ворон посмотрел на него. — Бывают моменты, когда мне кажется, что ты понимаешь серьезность ситуации, но иногда, ну вот как сейчас, ты совершенно об этом забываешь.— Я ничего не забыл. — Уилл уселся на кровать. — Просто временами бывает скучно.— Как во время сражения на Вильване.— Нет, там было здорово. — Вор улыбнулся, но тут же вздрогнул. — И в то же время ужасно.— Так обычно и бывает, Уилл. Ты наверняка слышал много разных песен, описывающих ту или иную кампанию, но все они описывают лишь волнующие или трагические моменты. Если потом сложат песню о нынешней нашей операции, то о визите к гиркимам, возможно, и упомянут, но уж точно позабудут о промокших под дождем лагерях и о грязных дорогах, в которых вязнут копыта лошадей.Ворон улыбнулся:— Ну а я собираюсь спать. Когда мы понадобимся, за нами придут, а мы к тому моменту должны отдохнуть.— Лично я спать не намерен.— Тогда, если уж тебе так не терпится побегать, надень хотя бы сухие носки. Твои чавкающие сапоги слышны за милю.Уилл поворчал, но все же стянул сапоги, а потом и носки. Отжал их и сунул в одну из ниш. Покопался в переметной сумке, нашел сухие носки, надел их, а потом решил прилечь на минутку. Он не стал стонать, как Ворон, но спина его болела.Уилл пошевелил немного плечами и закрыл глаза. Он полежит совсем капельку, вот только спина перестанет болеть. Он подумал, что, должно быть, много чего интересного скрывается в темных закоулках верхних этажей. Но прежде чем фантазия расцветила корыстолюбивые замыслы Уилла, темнота окутала его, точно одеялом, и он крепко уснул.О том, сколько он проспал, Уиллу мог догадаться лишь по тому, как он проголодался. Маленькая коричневая девочка-гирким пришла за ним и Вороном и монотонным глухим голосом объявила, что их ждут. на пир. Каждому она вручила кусок прозрачной шелковой материи. Тканью этой можно было воспользоваться либо в качестве набедренной повязки, либо как шарфом. Девочка сказала, что вернется, как только они будут готовы.Юный вор взглянул на Ворона:— Я уже научился одеваться по случаю приемов, но понятия не имею, что делать с этим.Ворон улыбнулся.— Я тоже боюсь, что это не мой размер. — Он снял оленью тунику, и на поросшей седыми волосами груди Уилл заметил у него три параллельных шрама, тянувшихся от ключицы к бедру. На теле были и другие шрамы, но не такие длинные и не такие старые.— Гиркимы не придают особого значения одежде, поэтому им все равно, оденемся мы или нет.— Так вы, наверное, наденете ее как набедренную повязку? Ворон покачал головой и повязал серебристую ткань как шарф, протянув его от правого плеча к левому бедру. Он завязал концы и заткнул их за пояс.— Не думаю, что замерзну возле костра, к тому же и еда будет горячая. Стоит рискнуть.Уилл поднял брови, а потом сложил свою ткань, обернул ее вокруг головы над маской, как повязку, и аккуратно завязал, оставив длинные концы болтаться по спине.— Вы, стало быть, не будете прятать ваши шрамы? Думаю, что те три длинных достались вам от руки гиркима.Ворон нахмурился и покачал головой:— Мне казалось, что ты и раньше их видел. Нет, это был не гирким.— А кто же тогда? — не отставал Уилл. — Темерикс?Ворон кивнул:— Давно это было. Темерикс, прежде чем позавтракать, решил поиграть со своей едой.— Не помню, чтобы слышал такую песню о Вороне Кедина.— Ее и не существует. Да ладно, все это пустые разговоры. Твоя повязка смотрится неплохо. — Ворон подмигнул Уиллу, поднялся и, нагнув голову, приготовился последовать за проводником. — Я просто уверен, что пир покажется тебе куда более интересным, чем наши с тобой беседы.Уилл хотел придать себе небрежный вид, но сделать это рядом с гиркимами оказалось невозможным. Похоже, что возле костра собралось все население Гирвиргула и вся армия. Внешнее кольцо присутствующих расселось на каменных галереях, окружавших центральную площадку. Все здесь, как показалось Уиллу, были совсем юными, с неразвитыми крыльями и рассаживались, приблизительно сообразуясь с цветом своего оперения.Тех, что сидели внизу, рассадили по определенной схеме. Гостей разделили на группы и отвели им семь рядов: в первом ряду сидел один человек, во втором — два, в третьем — три и так далее вплоть до седьмого ряда. Оставшиеся двое из такой группы (обычно это были старший офицер и самый лучший солдат) садились среди почетных гостей. Гостевые треугольники острым углом указывали на костер, а гиркимы, занимавшие промежуточное положение, образовывали такие же треугольники, только их острый угол смотрел в противоположную от костра сторону. Треугольники эти дважды опоясывали весь огромный зал. Третий круг состоял исключительно из гиркимов.Шелковые ткани вручили только почетным гостям. Каждый распорядился подарком в зависимости от своего вкуса и умения. Резолют явился в набедренной повязке и выглядел, как всегда, великолепно. Мускулы под кожей так и играли, и каждый мог вволю налюбоваться татуировкой. Гиркимы приводили гостей в восхищение своим ярким оперением, а Резолют, ничуть им не уступая, воздействовал на зрителей по-своему.Керриган тоже уважил обычаи гиркимов, но на него лучше было не смотреть. Дрени — другое дело. Он, как и Ворон, явился в шарфе. Еще несколько человек повязали ткань на голову или руку. Вот и Орла обернула шелк вокруг руки, только концы ткани у нее не болтались: она заплела их в косу и, пропустив по рукаву, привязала к запястью. Квик, опоясав себе талию, отпустил концы на волю, и они летели за ним, как серебряное облачко. Шейный платок Ломбо, завязанный в виде большого разлапистого банта, выглядел нелепо. Уилл, однако, удержался от критического замечания.Когда же в зале появилась Алексия, все почувствовали себя посрамленными. На ней было сразу три повязки: серебристая, золотая и черная. Шелковая черная не просвечивала, и она надела ее как набедренную повязку, концы которой свешивались до колен. Золотая, тоже непрозрачная, обвивала шею, а потом, перекрещиваясь, закрывала грудь и завязывалась узлом на спине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81