Он хотел с помощью своих отмычек поработать с замком, чтобы попрактиковаться, но при первом же прикосновении замок открылся. Внутри лежала одежда его размера. Спустя два дня Уилл заметил, что набор одежды меняется в зависимости от погоды; а однажды, когда, проснувшись поутру, парень решил, что день сегодня какой-то бесцветный, то и рубашки в сундучке оказались соответствующие.Это бы еще ничего, но комната его всегда была во втором левом коридоре. Если Уилл поворачивал направо (он помнил, что находится в круглой башне), то отыскать свою комнату не мог. Когда он шел в обратном направлении и два раза поворачивал налево, тут же находил комнату. Пробовал он и три раза повернуть направо, и спуститься вниз, и дойти до столовой, но комната его неизменно оказывалась за вторым левым поворотом. По лестнице подниматься ему было незачем, хотя как-то однажды он спустился к ужину и, возвращаясь, вынужден был спуститься еще на один этаж, прежде чем вышел в свой левый коридор.В результате башню он вообще не покидал и не выходил на улицы Ислина. И все же хорошо быть дома, вдыхать запах моря, слушать родной говор, смотреть, как солнце закатывается за горы. Из окна башни Уилл видел, как над петляющими улицами летают от дома к дому воздушные корзины. Низину ему отсюда было не видно, так как крепость Грипс загораживала обзор, но он знал, что она по-прежнему там, и этого ему было достаточно. А теперь я здесь, в крепости Грипс. Прожив всю свою жизнь в Ислине, Уилл знал, что правительство Альциды использовало старинную крепость как место для проведения важных приемов и балов. Многие воры придумывали способы проникнуть сюда во время такого события. И у них все здорово получалось: они обкрадывали знать и бесследно скрывались… во всяком случае, они в этом клялись. Несмотря на всю их похвальбу, у Уилла сложилось убеждение: такое предприятие в принципе невозможно. Семеро все же попытались, из них трое в одиночку и четверо вместе, в одной шайке. О судьбе пяти воров из этой семерки Уилл не слышал ни слова, а вот одна голова появилась-таки на колу возле задних ворот. Ее хорошо было видно из Низины.Вслед за этим неудачником осмелился на подобное предприятие и Азур Паук. Он украл корону, которую должны были преподнести старшей дочери короля Каллисте на ее пятнадцатилетие. В Низине говорили: король Август поклялся, что будет ходить с обритой головой до тех пор, пока корону не вернут. Азур Паук после этой кражи покинул Ислин. Кто-то утверждал, что он бежал, а кто-то — что в другом месте ему подвернулось выгодное дельце. Уилл поддерживал последнюю версию и был рад, что кумир его не пойман и не разделил печальную судьбу других воров.Уилл вздрогнул, но не потому, что ему представилось зрелище головы Сумасшедшего Дика. Большинство воров, описывая то, что украли, так сильно занижали размер добычи, что, должно быть, до сих пор ворочались в собственных могилах. Воображение хорошо помогало им спланировать ограбление, но давало сбой при описании того, как это произошло. Если бы драгоценности превратились в дождевые капли, некоторые люди в них бы сейчас утонули. Улыбки Уилла никто не заметил, так как капюшон отбрасывал ему на лицо тень. Глаза его разгорелись: мимо него по красному ковру медленно проходили короли, королевы, принцы и принцессы. Герольды громко объявляли их титулы и звания. Все эти высокие лица шли к тронному возвышению, где их приветствовали король Август с супругой.Подумать только, он своими глазами видит короля. Вот он, с бритой головой, сидит в нескольких метрах от него! С тех пор как Уилл себя помнил, люди рассказывали истории о короле Августе и о его кампании в Окраннеле. Да если бы он тогда не разгромил армию Кайтрин, она захватила бы и другие территории. Барды вынуждены были бы тогда посвящать песни ей, а она испоганила бы своей задницей трон Альциды. Кстати, в той самой кампании нашел себе невесту, что делало рассказы о нем еще романтичнее.Множество людей в Низине демонстрировали свои шрамы и заверяли, что заработали они их в той самой кампании, но Уилла они обдурить не могли. Да если бы каждый из них там побывал, армия Августа была бы куда больше, чем те три тысячи, что были тогда с ним. Так как почти ни у кого из хвастунов не было свойственного Окраннелу выговора, Уилл знал: в нерегулярных войсках, присоединившихся к Августу, их не было. Уилл не обижался на них за вранье: уж больно красочны были истории о каждом имевшемся у них шраме.Король Август, однако, был самый что ни на есть настоящий. Лысая голова, блестящие глаза, пышные усы — все говорило о том, что человеку этому куда привычнее быть в гуще сражения или даже на пиратском корабле в Лунном море. Август создан для приключений, и сердце Уилла переполняла гордость за него.Уилл улыбнулся еще шире: ему пришла в голову забавная мысль, что если бы он вздумал сейчас заняться воровством, то оставил бы Августу его корону.Король Скрейнвуд из Ориозы производил совершенно другое впечатление. В его длинных каштановых его волосах запутались седые пряди, и хотя маска, которую он носил, мешала как следует рассмотреть короля, Уилл все же заметил, что светло-карие глаза Скрейнвуда в прорезях маски беспокойно двигались. Уилл и раньше встречал таких людей на улицах. Чуть сгорбленные плечи, беспокойные, порывистые движения — все это свидетельствует о том, что человеку есть что скрывать. Уилл охотно украл бы у него что-нибудь, если бы не подозревал, что в короне имеются фальшивые драгоценности.На Совет Королей Скрейнвуд приехал со скромной свитой. Ходили смутные слухи, что он овдовел. Рассказывали, что жена его отправилась покататься на небольшой лодке и не вернулась. Сплетники утверждали, что она жила в изгнании, словно пастушка, и что сыновья навещали мать, когда Скрейнвуд уезжал из дома. Уилл далеко не всему верил. Принцев тем не менее не было видно, хотя и говорили, что младший прибыл вместе с отцом.Следом за Скрейнвудом в зал вошла делегация из Окраннела. — За спиной Уилла зашипел по-кошачьи Эстафа:— Окраннел должен был бы по закону пройти раньше Ориозы. Скрейнвуд заявляет о своем праве идти первым, потому что у него, видите ли, есть народ. А на самом-то деле в Ориозе авроланов куда больше, чем на границах Окраннела.Король Стефин из Окраннела шел по ковру очень медленно, шаркая ногами. Под одну руку его поддерживала какая-то старая карга, а под другую — мужчина средних лет. За ними двигалась довольно большая свита. Однако Уилл заметил, что драгоценности были лишь на нескольких персонах. Если бы их драгоценности превратились в капли дождя, в Окраннеле случилась бы засуха. В делегации Окраннела выделялась одна женщина, высокая, со светлыми, почти белыми, чуть ли не как у Ворона, волосами. Недостаток драгоценностей в их группе с успехом восполнили бы ее аметистовые глаза. Двигалась женщина так грациозно, что любая красавица выглядела бы рядом с ней в высшей степени неуклюжей, да и не только в этом зале. Там, в Низине, я видел танцующих женщин, от которых у мужчин вскипала кровь, но все же ни одна из них с ней бы не сравнилась… Уилл понял, что красивее этой женщины никого еще не видел. Да это же она! Он потянул Ворона за рукав и прошептал:— Эта женщина, из Окраннела… мы ведь видели ее в Стеллине. Ну тогда, на лошади. Предводительница бандитов.Ворон чуть подался вперед, присмотрелся.— Возможно, ты прав. Как ее объявили?Уилл пожал плечами, но Эстафа встрял в разговор:— Принцесса Алексия, дочь принца Кирилла.— Так это и есть Алексия, — вдруг очень тихо сказал Ворон.Уилл нахмурился:— Вы что же, знаете ее?— Я… — Ворон помолчал, потом кашлянул в кулак. — Я слышал о ней. Говорили, что после гибели отца ей удалось выжить, но с тех пор я ничего о ней не слыхал.Эстафа хмыкнул:— Ее отвезли в Гирвиргул, там и воспитывали. Ходили слухи, что великая герцогиня Татьяна, тетка короля, выслала ее туда. Ну а у гиркимов какое воспитание? Она — дикарка.Уилл вскинул глаза на словоохотливого мага и покачал головой.— Не знаю насчет всего остального, но на лошади она сидит отменно.— Ты совершенно прав. — Ворон улыбнулся Уиллу. — Да и платье она тоже носит с достоинством.Делегация из Окраннела шла медленно, но как только короля Августа поприветствовали король Стефин и принцесса Алексия, следующая группа проследовала уже быстро. Уилл не знал, кто этот маленький мужчина в синем бархате с черной отделкой, но понимал, что он из Крепости Дракона. За коротышкой следовали десять особ, мужского и женского пола, судя по всему — воины. Подобное умозаключение Уиллу сделать было нетрудно: ведь все они были механоидами, а поставили их в пары таким образом, чтобы искусственные их ноги и руки были повернуты внутрь. Так они и шли, сцепив друг с дружкой металлические руки.Голос Ворона прозвучал словно бы издали:— Это Дотан Каварр, барон Дракона. Тот самый человек, который должен разбросать фрагменты Короны Дракона.Юный вор кивнул головой. Каварр оказался первым взрослым человеком, который был ниже его ростом. Свои светлые, почти белые волосы он носил распущенными. Холеные усы и бородка были того же цвета. Серые с голубыми крапинками глаза беспокойно озирали зал. Уилл встречал таких людей на улице и считал их либо параноиками, либо трусами, либо излишне подозрительными, а может и выслеживающими кого-то.Человек этот несколько раз посмотрел на Уилла, чем нагнал на него страх.— С кем это он? Ворон улыбнулся.— Это его жена, Райгопа из Ориозы. Она к тому же сестра Скрейнвуда. Время пощадило ее.Уилл поднял бровь, и Ворон кивнул.— Я о ней многое слышал. Однажды видел ее на празднике Урожая, когда тот проходил в Ислине. Морщин, правда, на ее лице было поменьше, да и седых прядей в черных волосах тоже не было и в помине. Но и тогда я заметил в ней и силу, и чувство собственного достоинства, и грацию. Люди, которые идут за ними, вероятно, командиры батальонов. Некоторые из них недавно повышены в звании.Эстафа откашлялся:— Мои источники лучше ваших. Те двое, что идут последними, — новички. Ее зовут Джэнсис Айронсайд, она из Мурозо. Мужчина, ее муж, — из Ориозы. Он немного педантичен насчет ношения масок, но думаю, он просто хочет как следует упрятать лицо. Ведь от него очень мало что осталось.Уилл нахмурился. Женщина выглядела совершенно нормальной, впрочем, платье на ней было длинное и, похоже, прикрывало то, что заставляло ее хромать. На левой руке ее была голубая кожаная перчатка, и если там осталось всего три пальца, то никто не узнает, что остальных недостает. Ее синяя бархатная маска, отороченная черным шелком, соответствовала наряду барона Дракона.Глядя на мужа Джэнсис, Уилл признал, что чародей, скорее всего, прав: в прошлом тот, судя по всему, потерял большую часть лица вместе с носом. Края его черной маски украшены были лентами и маленькими белыми символами, но, приглядевшись, можно было заметить серебристую пластинку, заменявшую кожу. Уилл не был уверен до конца, однако припоминал, что кое-кто из ворков носил такую пластинку. Может, ворк и занимался воссозданием солдата?Ворон сдвинул брови:— У этого солдата есть имя?— Хокинс. Насколько я помню, Саллит Хокинс.Уилл широко раскрыл глаза:— Неужели тот самый предатель? Чародей чуть слышно рассмеялся:— Нет, он был братом предателя, помогавшего королю Августу в его кампании в Окраннеле. Он потом очистил их имя от позора.— Да неужели от этого можно очиститься? — Уилл покачал головой. — По-моему, нельзя.Маг презрительно фыркнул:— Твоя задача не легче.— Что?— Я имею в виду пресловутое пророчество, пророчество воркэльфов. — Эстафа покачал головой. — Кенвик Норрингтон и его сын служат Кайтрин в качестве сулланкири, но в пророчестве сказано: уничтожит ее Норрингтон. И этот Норрингтон — ты, Уилл.— Что? — Он взглянул на Ворона и увидел в его глазах смятение, перешедшее в печаль. — Так вот, оказывается, в чем все дело. Нет. НЕТ!Ворон протянул к нему руку, но Уилл резким движением отбросил ее, развернулся и бросился к дверям. Он слышал, как Ворон зовет его, просит подождать, однако внимания на его слова парень уже не обращал. Уилл оскалил зубы на стражников, сложивших пальцы, словно приготовляясь произнести заклинание. Но он успел проскочить мимо и выбежать из крепости. Уилл побежал по лабиринту кривых улиц, срезал дорогу и устремился на север, в Низину, где тотчас затерялся. ГЛАВА 32 Король Скрейнвуд продолжал на первой сессии Совета Королей свою обличительную речь, и Алексия решила, что он не только подтвердил сегодня свою репутацию превосходного оратора, но и превзошел самого себя. В зеленой его маске, нарядной, с лентами и перьями, расшитой символами, казалось, было больше благородства, чем в ее обладателе. Ноющий голос отражал внутреннее смятение, а сарказм произносимых им слов выплескивал на слушателей неисчерпаемую злобу. Алексия сидела во втором ряду делегации от Окраннела, и ей очень хотелось перескочить через стол, подбежать к нему и нанести короткий прямой удар.Верхняя губа Скрейнвуда, полускрытая маской, насмешливо изогнулась.— Вдобавок, как нам доложила делегация из Вильвана, у них произошло «мелкое происшествие»: они привезли с собой Норрингтон. а, того самого, который согласно предсказанию, должен одолеть Кайтрин. Так вот, они его потеряли. Разве можно потерю спасителя цивилизации отнести к разряду «мелких происшествий»?На протяжении всего своего выступления Скрейнвуд расхаживал взад и вперед. Сейчас он оказался внутри круга, по периметру которого стояли столы с делегатами от Альциды, Ориозы, Мурозо, Себции и Джераны. Длинные эти столы были укрыты знаменами с гербами их наций. За двумя столами поменьше сидели делегаты Альциды. Между ними на троне — в качестве председательствующего Август.Напротив него стояли еще два маленьких стола. Один из них, из вежливости, предоставили Окраннелу. Другой стол был отведен Крепости Дракона. Барон Дракона сидел за ним в гордом одиночестве, если не считать двух офицеров-механоидов у него за спиной.Из-за стола с представителями Вильвана поднялся чародей в простой серой робе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81