Это была с
овсем другая Москва Ц неспешно провинциальная, как маленький гарнизон,
изолированная от чужой жизни, Ц та сердитая и неприветливая столица, гр
емящая тысячами машин, оставалась где-то за невидимой границей. Макс под
ивился такой метаморфозе, вошел в подъезд обычной кирпичной пятиэтажки,
поднялся на второй этаж, надавил на звонок. За дверью, обитой дешевым дерм
атином, раздались легкие шаги, тонкий девичий голосок спросил: «Кто там?»
Максим ответил, что приехал к Екатерине Григорьевне. Дверь распахнулась
. На пороге стояла девчонка в коротеньком цветастом халатике. У нее были д
линные волосы цвета осеннего листопада, закрученные в пружинки и в беспо
рядке спадавшие на узкие плечи. Чуть раскосые, как у кошки, глаза Ц прозра
чно-зеленые, отливали янтарным блеском. Очаровательный чуть вздернутый
носик украшала семейка веснушек. На вид ей было лет четырнадцать-пятнад
цать.
Ц Привет, Ц сказала она, нисколько не удивившись, Ц проходи. Мама сейча
с придет. Она позвонила, сказала, что ее на работе задержали.
Максим попал в узкий коридор, в котором места хватало только ему одному. С
кинул кроссовки, бегло окинул взглядом комнату Ц чистенькую, небогатую
, с сервизом «Мадонна» в серванте и ковром с бордовыми розами на полу Ц не
пременными символами Германии восьмидесятых. В квартире Протасовых ст
ояли точно такие же сервиз и ковер.
Ц Там кабинет. Ц Девчонка кивнула на дверь, ведущую в соседнюю комнату.
Ц Чай будешь? Мама просила занять гостя.
Ц Нет, спасибо, Ц неожиданно смутился Максим, хотя был вовсе не из робко
го десятка. Он позабыл о том, что у немки есть дочка. Точно, бегала по школе к
акая-то щекастая пигалица. Имени, конечно, он не помнил и решил, что, наверн
ое, стоит познакомиться. А то как-то невежливо получается.
Ц Кстати, меня зовут Максим. А тебя? Ц улыбнувшись, спросил он.
Ц Кстати, Евгения, Ц чинно, не в тон ему, произнесла девчонка.
Ц Прямо так? Ц рассмеялся Максим.
Ц Да, именно так, Ц важно подтвердила малявка.
Ц А просто Женька не сойдет? Ц Максим критически посмотрел на хозяйку.

Ц Нет, не сойдет, Ц тоном, не терпящим возражения, заявила она и защелкал
а переключателем программ телевизора, потеряв к гостю всякий интерес.
Ц Одну фигню крутят, Ц сказала она не то Максиму, не то в окружающий возд
ух.
Зазвонил телефон. Евгения сняла трубку и принялась болтать с какой-то Ма
шкой, почесывая босой левой ногой правую ногу под коленкой. Ножки у нее оч
ень даже ничего, отметил про себя Максим, длинные, тонкие. Вырастет, оформи
тся, станет аппетитной девочкой.
Ц Да, я скоро выйду, Ц сообщала она в трубку. Ц Как только мама придет. Не
т, прямо сейчас не могу. К маме ученик приехал, а она задержалась. Кто симпа
тичный? Ученик? Какой ученик? Ах, этот… Ц Она обернулась, смерила Максима
оценивающим, с прищуром, взглядом, отчего Максим почувствовал себя нелов
ко и раздраженно заерзал на диване, поморщила веснушчатый носик и ответи
ла: Ц Обыкновенный, Ц и тут же принялась обсуждать какую-то противную м
атематичку с дурацкой контрольной.
«Вот мелочь нахальная, Ц с досадой подумал Максим. Ц Дернуть бы ее за во
лосы. Ишь, гриву отрастила… Рыжая-бесстыжая…»
Он размышлял, а рука сама собой потянулась к янтарной пряди, пальцы ухват
ились за кончик, но тут девчонка обернулась, изумленно вытаращила глаза,
видимо дивясь нахальству гостя, и, недолго колеблясь, легонько стукнула
телефонной трубкой Максима по лбу. Максим отдернул руку, потер лоб и торж
ествующе улыбнулся. Все же удалось проучить маленькую задаваку!
Ц Ах ты! Ц беззлобно воскликнула Евгения и вдруг залилась звонким и так
им заразительным смехом, что Максим захохотал вслед за ней. А трубка прод
олжала о чем-то громко вопрошать…
Тут раздалась мелодичная трель дверного звонка.
Ц О, муттер! Ц крикнула не то в трубку, не то специально для Максима Евген
ия. Ц Маш, ща выхожу! Пять минут!
Кинула трубку на рычажки, бросилась отворять дверь, с размаху налетела н
а стул, чертыхнулась. Ураган, а не девчонка.
Екатерина Григорьевна радостно всплеснула руками:
Ц Макси-им! Вырос-то как! Возмужал. Женька, ты чаем гостя напоила?
Ц Он не захотел, Ц отозвалась откуда-то из недр квартиры Евгения.
Ц Ну что же ты! Ц укорила Максима немка. Ц Правда чаю не хочешь? А кофе? Ла
дно, давай почаевничаем после занятий. Проходи в кабинет.
Кабинет представлял собой крохотную комнатенку, все стены которой были
заставлены стеллажами с книгами, а около окна притулился письменный сто
л с лампой и стул с вращающимся сиденьем.
Ц Женька почти все прочла, Ц поймав взгляд Макса, не без гордости сообщ
ила немка. Ц Она читать любит. Давай садись.
Максим сел на стул, Екатерина Григорьевна достала табурет. За дверью сме
рчем, все сметая на пути, пронеслась Евгения. Что-то загрохотало.
Ц Осторожнее! Ц крикнула Екатерина Григорьевна. Ц Мебель переломаеш
ь! А потом все ноги в синяках, Ц посетовала она уже Максиму. Ц Вроде не гл
упая девочка, а ветер в голове.
Ц Маленькая еще, Ц тоном авторитетного взрослого дядюшки заявил Макс
им, чувствуя себя усталым и умудренным опытом в свои семнадцать. Ц Сколь
ко ей?
Ц Пятнадцать, в июле шестнадцать исполнится, Ц улыбнулась немка.
Ц Ма, я пошла! Ц зазвенел за дверью жизнерадостный крик. Ц Меня Машка жд
ет!
Ц Куда пойдете? Ц поинтересовалась Екатерина Григорьевна.
Ц В парк! Там наши собираются! Ц сообщила Женька.
Ц Из класса? Ц уточнила немка.
Ц Откуда же еще? Ц вопросом на вопрос ответила девчонка.
Ц Покажись! Ц крикнула Екатерина Григорьевна.
Евгения объявилась на пороге, картинно оперлась о дверной косяк. Белые б
рючки, зеленая кофточка в оранжевую полоску.
Ц Губы накрасила? Ц неодобрительно спросила мать.
Ц Тебе показалось! Ц отозвалась Евгения и тут же исчезла.
Входная дверь гулко хлопнула. Екатерина Григорьевна покачала головой и
открыла учебник.

***

…Макс стал частым гостем в доме Екатерины Григорьевны. Он быстро привык
к столичной сутолоке и пыли, и город стал казаться не таким противным. А по
сле того, как он съездил в Кремль, побродил по Александровскому саду, забл
удился среди узеньких центральных улочек, так похожих на питерские, с кр
охотными, напоминающими боровики пузатыми церквушками, понял, что готов
полюбить Москву. Если Питер был для него любовью с первого взгляда, яркой
девушкой с обложки, Москва явилась Максиму простой соседской девчонкой,
чьи шарм и прелестную неповторимость удалось рассмотреть не сразу, не вт
оропях. После полуторачасовых занятий немецким Екатерина Григорьевна
накрывала чай с конфетами, а Макс доставал пирожки, испеченные заботливо
й тетей Тоней.
Изредка он видел Евгению. Девочка явно не относилась к числу домоседок. Е
сли она находилась в квартире, значит, либо потому, что только что вернула
сь откуда-то, либо потому, что собиралась куда-то. Она была разной, перемен
чивой, как ранняя весна. То весело крутилась перед зеркалом, что-то напева
я и сооружая из непослушных волос невероятные вавилоны. То задумывалась
и бродила сомнамбулой, хмурилась, отвечала невпопад, жаловалась на плохо
й сон или головную боль. Раз Максим застал ее не в настроении. Евгения ворч
ала, что кабинет вечно занят и ей негде делать уроки. А на другой день встр
етила его как родного, продемонстрировала новые кассеты, потащила на кух
ню пить кофе, болтала без умолку о школе, об однокласснике Валерке, о предс
тоящем дне рождения подруги Машки. Екатерина Григорьевна не придавала п
ричудам дочери большого значения, ссылалась на переходный возраст и гор
мональные всплески.
Евгения оказалась для своего возраста на редкость интересной собеседн
ицей. Она много знала, многим интересовалась, обо всем, начиная с творчест
ва Гете и кончая Октябрьской революцией, имела свое мнение, вполне взвеш
енное и обоснованное, подчас не совпадавшее с мнением Максима, к тому же у
мела отстаивать свою точку зрения, аргументируя каждое слово. В такие ми
нуты Максим забывал, что спорит с ребенком.
Ц Ты бы лучше про экзамены думала, Ц укоряла Евгению мать. Ц Времени ос
талось всего ничего, только попробуй наполучать троек! Вместо курорта пр
осидишь все лето на даче с бабушкой!
Евгения досадливо морщилась и делала рукой выразительный жест, словно о
тгоняла надоедливую муху.
Ц У меня все под контролем. Хочешь, отвечу любой билет?
Не дожидаясь ответа, она притащила учебники русского языка и геометрии,
листок с вопросами и заставила Максима ее экзаменовать. Без запинки дока
зала теорему о подобии треугольников, рассказала про знаки препинания в
сложносочиненных предложениях, начертила схему предложения. После это
го обернулась к матери с торжествующим видом и нахально показала язык.
Ц У тебя хорошая память, Ц с уважением сказал Максим.
Ц Да, память у нее отличная, Ц подтвердила немка. Ц Еще в детстве с ходу
запоминала большие тексты и иностранные слова. А грамматику она просто с
хватывает на лету.
Ц Тоже в иняз пойдешь? Ц спросил Максим девчонку.
Ц Наверное, Ц кивнула она. Ц Впрочем, я еще не решила. Я думаю.
Ц Ты бы Максиму город показала, что ли, Ц подсказала Екатерина Григорье
вна.
Ц Что его показывать? Это что, трусики? Ц удивленно приподняла брови Ев
гения. Ц Вот он, иди и смотри.
Ц Женя, что за пошлые остроты! Ц негодующе воскликнула немка. Ц Я бы поп
росила тебя впредь воздерживаться от подобных шуточек. Как не стыдно, да
еще в присутствии мальчика!
Евгения хихикнула. Макс тоже прыснул. Женькина непосредственность и сме
шливое лукавство его забавляли. В ней не было нарочитого кокетства и вып
ендрежности, которые, возможно, появятся позже. Она не играла во взрослую,
не старалась казаться старше и опытнее, чем обычно грешат девочки-подро
стки. Она была самой собой Ц упрямой, своенравной, независимой, энергичн
ой, прямолинейной. Казалось, все ее маленькое существо говорило: «Вот я, та
кая, какая есть. Принимай или уходи». Иногда, возвращаясь домой в гремящей
электричке, Макс ловил себя на том, что под стук колес думает о Евгении. Ни
чего конкретного. Просто вертятся в голове ее рыжие волосы, кошачьи глаз
а, угловатые жесты, открытая улыбка…
Как-то в очередной приезд Максима стены комнаты содрогнулись от беспоща
дного стука. Кто-то молотил молотком так, что все вокруг дребезжало и гроз
ило обрушиться.
Ц Евгения, перестань! Ты мешаешь заниматься! Ц крикнула немка. И пожало
валась: Ц Голова уже трещит!
Ц А что случилось? Ц поинтересовался Максим.
Ц У Женьки в комнате оборвался карниз, Ц объяснила Екатерина Григорье
вна. Ц Она взялась сама его повесить. Я говорю: надо вызвать плотника, под
потолком проходит бетонная балка, ее просто так молотком не возьмешь. А Е
вгения не слушает. Такая упрямая! Ц И добавила с неожиданной гордостью:
Ц Вся в отца.
Максим никогда не спрашивал про немкиного супруга: неудобно. Сейчас он в
опрошающе посмотрел на учительницу. Та поняла немой вопрос и ответила:
Ц Я ведь давно вдова. Мой муж, Володя, умер, Царство ему Небесное. Золотой б
ыл человек. Сгорел от рака желудка, как свечка. А все, что было после, Ц не т
о и не так. Пыталась, да не получилось. Может, это и к лучшему. Я ведь невольн
о всех с Володей сравнивала… А Евгения очень похожа на отца. Такая же рыже
нькая…
Губы Екатерины Григорьевны задрожали, и Максим вдруг осознал, что бывает
боль, которую невозможно изжить до конца, она всегда с тобой, как воздух, к
ак день или ночь. Можно забыться, но не забыть. Можно продолжать двигаться
, петь, смеяться, снова любить, но в самом тайном уголке души хранить части
чку померкшего света, который и дает силы жить дальше. Он застыл в молчали
вом преклонении перед этим светом памяти, перед самим фактом его существ
ования. Ему захотелось как-то помочь, что-то сделать для этой стойкой мал
енькой женщины.
Ц Давайте я попробую, Ц решительно толкнул он дверь в комнату Евгении,
где до той поры не бывал ни разу. Окинул все вокруг быстрым взглядом. Сразу
видно: девичья. Обои в мелкий розовый цветочек, на узкой этажерке Ц мягки
е игрушки, рядом с учебниками Ц маленькое подвесное трюмо с полочкой, за
ставленной всякими банками-склянками. Узкая кушетка у окна под сбитым в
елюровым покрывалом с оборками, поверх раскиданы глянцевые журналы, на с
тенах Ц портреты тощих манекенщиц в экстравагантных нарядах вперемеш
ку с любительскими фотографиями в картонных рамках: оранжевый закат на м
оре, желтоглазые ромашки, смешливые девчонки, полосатая кошка с глазами
как у Евгении.
Ц Женька снимала, Ц мимоходом пояснила Екатерина Григорьевна. Ц Это е
е хобби. Фотоаппарат ей хороший в Германии купила.
Ц Здорово, Ц искренне похвалил Макс.
Раскрасневшаяся от усердия, с прилипшими ко лбу рыжими прядями, выбившим
ися из стянутого резинкой конского хвоста, в затертых до дыр джинсах и ра
стянутой футболке Евгения балансировала на подоконнике с молотком в од
ной руке и длиннющим гвоздем в другой. Несколько покореженных согнутых г
воздей уже валялись на полу. Возле босых пальцев с выкрашенными ярко-роз
овым лаком ноготками стояла жестяная банка из-под кофе Ц в ней смиренно
ожидали своей участи остальные гвозди.
Ц Привет, Ц буркнула через плечо Евгения, приставила гвоздь к изрядно п
обитой стене и прицелилась молотком.
Ц Ну-ка, слезь, отдохни, Ц коротко распорядился Макс.
Евгения попыталась спорить, но он стащил упрямую девчонку с подоконника
, за что получил несколько щипков, подзатыльник и две царапины на шее.
Ц Ох и вредная же ты, Ц покачал головой Макс, потирая шею. Ц Дрель в доме
есть? А лучше перфоратор.
Ц Инструменты на антресолях, Ц сказала Екатерина Григорьевна. Ц Женя
, принеси табуретку.
Ц Сам возьмет, Ц надулась Евгения. Уселась на кровати, обхватила руками
колени, гневно сверкнула исподлобья потемневшими глазищами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30