И воровские законы оказались менее кровожадными, чем
революционные.
«Воруем мы теперь каждый на своих угодьях, Ц размышлял Заграничный, Ц н
аши интересы пока вроде не задеваются, вероятно потому, что у нас просто р
азные структуры, разная специфика. Нечестные воры давно поняли, что своб
одная конкуренция Ц не в их пользу. Для них важна монополия, а диктатура п
ролетариата Ц монополия коммунистов».
Нечасто удавалось Варе узнавать о неведомом от столь интеллигентного и
доброжелательного собеседника. Конечно, она этим старалась воспользов
аться максимально. Она хотела знать, как думает о воровском законе этот с
транный человек.
Ц Что для воров их закон? Ц переспросил Заграничный с улыбкой. Ц Закон
ы любого общества призваны защитить его от распада… разложения. То же и с
ворами. Их закон Ц защита их сословия. Как? Ц спросил изучающе. Ц Я понят
но рассказываю? Ц Варя признательно улыбнулась. Тарзан спросил бы инач
е: «Понял?»
Ц Воровской закон, Ц объяснял Заграничный, Ц Бог его знает, с какой ста
рины берет свое начало, возможно, от пещерного времени. Он, конечно, веками
сотни раз изменялся, оставаясь в глубине все же верным основным старым т
радициям. Правда, в пещерное время люди больше мокрушничали…
Закон честных воров организует и мобилизует их жизнь. Они, конечно, роман
тизировали его, а иначе нельзя, иначе им трудно ему преданно следовать. Во
ровской закон для честных воров, как религия для церковников или марксиз
м для партработников: часто его и не понимают, но верят, что он Ц истина. Вп
рочем, верят или не верят… все одно действуют от его имени, всякому ведь на
до свои дела на земле как-то оправдать, но поскольку законы везде являютс
я результатом как бы коллективного волеизъявления, то и воры… Преступле
ние тоже, если хоть по какому-то закону, уже как бы и не злодеяние.
У нас в официальных и компетентных сферах не принято признавать наличие
в государстве организованной преступности, словно с завершением револ
юции в стране социализма преступники превратились в героев социалисти
ческого труда.
Но это для западного уха: дескать, у вас вот есть она, организованная, а у на
с перевелась. На самом же деле где еще в мире существует столь древний тра
дициями закон воров?!
Надо признаться, поголовье воров во время войны сильно сократилось, прих
одилось думать о пополнении кадров, уже не стало времени воспитывать жел
ающих поступить в воры, оттого принимали и не очень достойных, не провере
нных относительно нравственности. Из-за этого обстоятельства стало воз
можным поступление аморального элемента в чистые ряды воровского обще
ства. В гражданском обществе тоже произошли перемещения: многие дельцы,
привыкшие воровать с помощью лишь партбилета, должны были, сражаясь в пе
рвых рядах, доказать свою партийную сущность, показать пример беспартий
ным массам обывателей. Но у них начисто отсутствовала готовность умерет
ь за Сталина, они об этом никогда не мечтали…
Что же оставалось? Прежде всего, долой с фронта. Привыкшие к тиши кабинето
в, они, жаждущие мирной обстановки, рассчитали, что в ранее ими презираемо
м обществе отбросов все же менее опасно, что их сохранность и благополуч
ие возможны только, соединившись с теми, кто свою систему противопостави
л государственной. Фомкой или набором «мальчиков» (ключи Ц жарг.
) они работать не умели. Многие имели воинскую выучку и в мирное врем
я служили родине преданно в офицерском чине. Наколками на руках в те врем
ена было модно обзавестись еще с раннего детства, а теперь за гривенник, к
ому понадобилось, любой дворовый художник наколет, что хочешь: «Не забуд
у мать родную», «Раб КПСС», некоторые со странной фантазией даже на задни
це выкалывали, что «Нет счастья в жизни»…
И возникали то в одном, то в другом городе свежеиспеченные блатные, назыв
али клички, которые им пожаловали не тюрьмы, не улица, и стали претендоват
ь на воровской кусок хлеба с маслом. Выражаясь по-культурному, им прокапа
ло. Ведь фонетические способности блатного фольклора знали также и комс
омольцы. И многие добропорядочные в прошлом товарищи могли теперь со сма
ком известить другого, что он «козел» или «педераст» (настоящие блатари
говорили: пидарас). Придумывались легенды: кто с кем и когда «лазал», Образ
ование старались забыть, воровской же науки, традиций и понятий воровско
й чести не знали. Не зная тонкостей воровской морали, ерши («фальшивые» во
ры Ц жарг. ), естественно, продолжали жить старыми привычками,
сущность которых непризнание никаких законов, подлость, жестокость.

8

В Москве давно были убраны с окон бумажные ленты, засыпаны противотанков
ые рвы, даже у воров настроение стало более радушным. Приближалась весна.
Жизнь Козочки приобрела далеко не весенние тона. Она ловила себя на мысл
и, что не любит даже мать, что было бы хорошо, если бы не было на свете дворни
ка, Антона. Ей не нравился Тарзан, но у нее достало ума не заикаться о своей
все возрастающей к нему антипатии. Он часто попадался при проверке докум
ентов, и ей приходилось ходить в милицию доказывать их брак, объяснять, чт
о он только-только приехал в Москву, иначе ему угрожала статья за нарушен
ие паспортного режима: прописан-то он был в Егорьевске.
Тарзан много пил и становился с ней грубым, но по-прежнему считал ее прису
тствие для себя престижным. Он грозил убить ее, если вздумает завести аму
ры на стороне, и Варя этому поверила. Ей внушили: от вора уйти нельзя, закон
не позволяет, хотя в воровском законе не существует обязательства, чтобы
бабу насильно принуждали жить. Ее мать отпустили с фабрики из-за ревмати
зма рук и взяли сторожем клуба при заводе «Станколит», где, собственно, ст
орожить было нечего. Благодаря этому, Варя могла оставлять Олечку жить у
нее надолго. Уходя в клуб, старуха и девочку брала с собой. Им нравилось бы
ть вместе Ц бабушке с внучкой.
Для ребенка дом Вари становился мало привлекательным, пугающим из-за по
стоянных пьянок. Воры приводили с собой женщин-воровок, гуляли. Как-то То
ня-Коряша, карманница, сказала Варе:
Ц Ты живешь с вором, тебе тоже надо учиться воровать.
Ц Я не умею, Ц возразила Варя, Ц я в суде работаю…
Ц Тем лучше.
Варя отказывалась, объяснила, что просто не может себя заставить подойти
к человеку и что-то у него стащить.
Ц Значит, ты не должна быть женой вора, Ц заметила Коряша резонно.
Сильно напившись, Тарзан вытворял дикости. Однажды, придя домой, Варя зас
тала квартиру всю в перьях. Олечка, спрятавшись в углу за шкафом, сидела бе
змолвно, парализованная страхом. На постели изуродованные подушки, перь
я, в них и валялся пьяный Тарзан. Когда он встал весь в пуху, она засмеялась:

Ц Только рога приставить Ц на черта похож.
Сказала, не подумав, какую реакцию вызовут слова: «рога приставить». Она в
ыбежала на улицу, он Ц за ней. Перья с него летят, прохожие хохочут. Навстр
ечу попался мужчина, хотел Варю поймать. Она толкнула его, насколько хват
ило сил, опрокинула, но он вскочил Ц «ненормальная!» Ц и схватил ее. Подб
ежал Тарзан и давай ее бить. Подошли мужики:
Ц За что?!
Ц Она трое суток дома не была, Ц врет Тарзан.
Ц Тогда добавь еще.
Жаловаться некому, она знала: «закон» есть закон. Сколько раз решалась уй
ти от Тарзана Ц удерживал страх. Олечка боялась одного взгляда Тарзана.
Жили всё беднее: Тарзан с ворами украденные деньги тут же пропивали. За вс
е время, прожитое вместе, у Вари и приличной одежды не осталось: то, чем он е
е одаривал в удачные свои набеги, он же потом и пропивал. Когда же дома не б
ыло еды, он уходил к другим женщинам.
Соседка Зина посоветовала ей научиться шить, как этот инвалид, Володька-
танкист. (В Роще-то все называли его Володька-инвалид, который шьет). За шит
ье он брал недорого, Варя частенько забегала к нему мимоходом Ц в буквал
ьном смысле мимоходом, поскольку так расположились их дома, что не минов
ать окна Володьки-инвалида.
Володьке было лет двадцать пять, сколько его матери Ц трудно определить
. Выглядела она изможденной, впрочем и Володьке, худощавому, курносому, мо
жно было дать на первый взгляд все сорок Ц следы войны. Варя не представл
яла, каково это гореть в танке во время боя, тем более, каково жить без обеи
х ног, а расспросить стеснялась. Хотелось узнать, как это происходило и гд
е ему ампутировали ноги… Хотя, какая разница! И сама Варя уже не смотрелас
ь прежней красавицей: тоже «следы»…
Володька-инвалид пил, его мать пила вместе с ним, и Варя понимала: от беды п
рячутся. В отличие от воров, Володька-инвалид всё заработанное на швейно
й машинке пропивал и брал выпивку в уплату с удовольствием. Пенсию ему пл
атили нe ахти какую, над ним опекунствовал завод «Борец», но в чем это, собс
твенно, выражалось Ц никто не знал.
Когда Володька пил Ц он не шил; когда у Володьки пить было нечего и болела
голова, он сидел у кухонного окна, облокотясь о стол и смотрел грустными г
лазами на прохожих. В этом был свой умысел: воры, идущие мимо с водкой, обяз
ательно заходили к нему и наливали опохмелиться. Но собираться у себя во
рам Володька не разрешал, им и не было нужды, они ходили к Тарзану, но к Воло
дьке относились с уважением Ц вояка.
Квартира Володьки-инвалида чистотой не отличалась: у матери ревматизм,
к тому же и алкоголь, так что пол и все другое покрывалось густым слоем гря
зи. Иногда воры заставляли марьинских проституток идти к нему убраться,
но много ли пользы от таких девиц? Однажды Варя решилась помочь Пелагее И
вановне и сама все у них убрала-помыла Ц работа была нелегкая.
Она видела как-то Володю на улице (он иногда выходил «походить»), и вид это
го молодого человека на протезах, помогавшего себе двумя палками, вид эт
ого человека, ковылявшего с огромным трудом, был настолько жалок, что пот
ряс Варю. А ведь он был простым солдатом, подумалось ей, и у него нет даже ни
каких наград, никаких орденов-медалей, кроме одной… за ранение. Тогда-то
и решилась она им помочь. Все же живое дело. Она испытывала, словно этим св
оим отношением заслуживала индульгенцию за свои собственные промашки,
в которых сама себе в последние дни признавалась, не умея их тем не менее о
бъяснить. А Володька теперь с нее за шитье и вовсе ничего не брал, да ей и не
чего было ему дать.
Все знали, если Володька на кухне не сидит, в окно грустно не смотрит, знач
ит, шьет, значит, не пьет. Тарифы платы за свою работу он определил странно:
что бы ни шил, за все три червонца. Это было настолько смешно, что никто все
рьез не воспринимал: люди платили сами, кто во сколько оценивал его труд.

Однажды, в виде исключения, повел Тарзан Варю в кинотеатр «Труд». Здесь ча
сто собирались и воры и воровки базарить, понт держать (болтать, щеголять-
похваляться Ц жарг. ). Тарзан с незнакомыми мужиками, судя по в
нешности, ворами, отправился в курилку, бросив Варе:
Ц Ты смотри на танцы пока.
В неказистом, заплеванном семечками фойе, проводилось культурное мероп
риятие Ц танцы под звуки баяна. Девицы в ватниках танцевали вальс. Неожи
данно к Варе подошел Крот, сунул ей в руки какой-то пакет:
Ц Тебе делать нечего, подержи, Ц и тоже собрался куда-то уйти.
Ц Я не камера хранения, Ц ответила дерзко Варя, и тут же получила от Крот
а пощечину. Однако, не растерявшись, она вернула пощечину Ц очень даже зв
онко влепила в ненавистную морду Крота.
Такого никто не ожидал, а свидетелей было много. Что вор бьет женщину Ц то
нормально, тем более фраершу. Но чтобы фраерша Ц вора! Это сенсация! Коне
чно, многие, возможно, даже большинство, считают недостойным бить женщин
у, но все-таки женщине бить мужика Ц не традиционно, а вора так вообще… че
рт знает что!
Крот до того растерялся, что вопя помчался в курилку и, подбегая к Тарзану
, заорал:
Ц Видишь! Ты видишь! Выведи свою!..
Ц Куда?
Ц На улицу.
Ц Зачем?
Ц Она мне дала по морде! Какое у нее право!
Перепуганную Варю толпа мужчин вывела во двор кинотеатра. Как странно эт
о выглядело со стороны: множество народа танцует под звуки баяна, грызут
семечки, курят Ц кто в гражданской одежде, кто в военной форме, и вот груп
па глуповато одетых франтов, выделяющихся среди остальных, шпаря по фене
(слышатся выражения типа «блядь буду»), тащит волоком маленькую женщину
неизвестно на какую муку, и никому до этого, ей-богу, нет дела.
Словно какая-то невидимая одним людям жизнь других, жизнь со своими особ
енными правилами, красками, одеждой, языком, манерами, и никто в одной жизн
и другую не видит: кажется, об этом Иван Заграничный однажды рассказывал
Варе. И вот они, невидимые средь бела дня другим, человек пятнадцать воров
окружили Варю. Она понимала, что Тарзан не в силах ее защитить Ц один прот
ив стольких. Но он… и не собирался: ему «не положено», он Ц вор, член партии
в данном истолковании, так же как и другие здесь воры, а Варя-то всего лишь
…
Неподалеку Ц Сущевская баня, сюда во двор и затащили воры женщину. Крот д
остал опасную бритву, наполовину обмотанную изоляционной лентой, и зама
хнулся на дрожавшую от страха Варю. Она инстинктивно защитила лицо, и уда
р пришелся по руке. Видя, что у нее только рука порезана, Крот ударил еще и р
азрезал щеку, Ц глаз уцелел чудом. Заливаясь кровью, она упала, а Крот зак
ричал:
Ц Что мне с ней делать?
Ц Удавить, и дело с концом, Ц ответил кто-то в толпе.
Ц Вы ее убьете, Ц слышит Варя безучастный голос Тарзана, Ц а у нее ребен
ок должен быть.
Ц Считаться не буду! Ц прокричал Крот. Ц Если каждая фраерша начнет би
ть вора в морду!..
Что же будет тогда? Землетрясение? Крот не закончил свой прогноз. Он нагиб
ается, чтобы резать Варю, но у нее под пальто в кармане халатика нашелся не
большой ножичек для чистки картошки. Как-то сумев его извлечь, не отдавая
себе отчета, она полоснула им Крота по лицу, разрезала сверху донизу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34