– Весь этот сыр-бор ради того, чтобы стать царьком в Хани-Дью?
– Ты смотришь в корень, – хмыкнул Нэй. – Нет, my friend. Я собираюсь превратить собственную смерть в истинный триумф… Видишь ли, жизнь не дала мне ни одного шанса. Я всегда мечтал стать священником – как мой отец. Если бы ты видел, как он преображался на те полчаса, пока читал проповедь! Прихожане ели у него с руки. И я мечтал о белом воротничке ради этой власти на полчаса. Но я был старшим из пяти детей, семью надо было кормить, мне пришлось работать. Потом мне стукнуло тридцать, и я понял, что жизнь прошла. Ошибся на четыре года, пустяки! Но когда я увидел, какие возможности открываются здесь, в Атхарте… Надо быть идиотом, чтобы довольствоваться жалким подобием земной жизни. Но таково большинство людей. Им нужен лидер. Им нужна идея. Их нужно хорошенько встряхнуть…
– Понятно, – зевнул я. – Ты планируешь стать покорителем Атхарты. Флаг в руки. Для этого обязательно сидеть в моей машине?
Нэй презрительно посмотрел на меня.
– Ты не видишь дальше своего носа! При чем здесь Атхарта? Есть только одно место, за обладание которым стоит бороться, – это Земля. И вот, попав сюда, мы узнаём, что существует какой-то механизм, который управляет пространством, и временем, и всем, что происходит на Земле. Так почему же, Грег, атхартийцы так непроходимо глупы, что даже не пытаются овладеть этим механизмом? Вырвать его из рук тех, кого мы по привычке именуем богами? Поразительно, как люди за Порогом теряют разум. Взять хотя бы твоего Перси Смоллетта. Сидит здесь уже полтыщи лет. Но весь его ученый труд – как песня эскимоса: что вижу, о том пою. Ну какое мне дело до того, как именно была создана Вселенная? Есть задачи поважнее. Например, усовершенствовать такую полезную вещь, как отражатели сатов. Чтобы попадали точно в цель, а не громили все подряд, будто слон в посудной лавке… А этот старый дурень их спалил!
– Между прочим, ты сам их спалил, – не преминул напомнить я.
– А что я мог поделать? Все эти чистюли давили на меня… Не перебивай. И вот атхартийцы, отупев от дармовых иллюзий, ваяют себе дворцы и машины, вместо того чтобы развивать полезные навыки. Например, учиться долго находиться в Темноте. А, Грег? Помнишь, как мы с Табаки устроили тебе взбучку? А Торес? Этот глупый экс-ангел потратил уникальную возможность управлять временем на ерунду…
– Из-за этой ерунды пострадал Баланс! – возмутился я.
– Ха! Баланс! Еще одна сказка богов, – презрительно сказал Нэй. – Я, кстати, вообще не уверен, что боги – это не плод нашего воображения, как все здесь. Когда мои экологи очистят Атхарту от иллюзий, мы узнаем, кто чего стоит. А впрочем, я не виноват, что только я один не лишился разума. Не придется делиться. И настанет день, когда в моих руках окажется и время, и пространство. И даже Земля станет просто очередным голубым шариком в моей коллекции.
Между тем на небо выкатилась луна. Неверными бликами заискрила каменная пустыня, за ней мертвенно-белым ядовитым грибом вставал купол храма экологов. Я слушал Нэя, мысленно вопрошая: ну почему? Почему идеи вселенского господства приходят в голову бедным студентам и всяким… автосборщикам? Они гавкают на Вселенную, словно Моська на слона. Вселенной хоть бы что, зато сколько беспокойства всем остальным…
– Разумеется, – рассуждал Нэй, – это произойдет не за день или два. Потребуется время. Но чего-чего, а этого у меня предостаточно.
– Нет у тебя никакого времени, – заявил я, – Ты просто сумасшедший. Очень скоро ты исчезнешь со всеми своими бредовыми затеями. Вылезай из машины!
– Постой-постой, – засмеялся Нэй, – это все была лирика, теперь речь пойдет о важном. В первую очередь – для тебя. Не хочешь быть экологом – не надо, была бы честь предложена. В таком случае тебе придется убраться из Хани-Дью. Атхарта большая. Ты ведь сделаешь это, не будешь мешать мне, Грег? – сказал он ласково.
Я промолчал, считая этот вопрос недостойным ответа. Нэй издал губами длинное, лошадиное фырканье.
– Фр-р-р! Ну что ты пыжишься, my friend? He надо строить из себя героя. Я дал тебе шанс уступить мне как бы по доброй воле. Ты предпочитаешь подчиниться грубой силе – будь по твоему.
– My friend, – ответил я ему в тон, – ну какой из тебя темный властелин времени и пространства? С твоими-то нервишками и комплексами? Подумай: ты даже одно случайное убийство не можешь пережить, как мужчина. При виде меня у тебя делаются конвульсии. Смешно!
И я действительно расхохотался обидным смехом.
Ей-богу, в тот момент я ничего не планировал, а просто хотел сбить спесь с зарвавшегося Председателя экологов! Это только в книжках герои строят и реализуют хитроумные планы, а в жизни гораздо больше совпадений.
Терпение Атхарты лопнуло. Нэй вдруг закричал и схватился руками за лицо, которое стало бледным и серым. И я увидел, как светит луна сквозь его прозрачную голову…
Выскочив из машины, я смотрел на тень, беспомощно раскинувшуюся в кресле прозрачным студнем. Вот и финал твоим наполеоновским планам, мистер Нэй. Все суета сует, и ты не бог, а человеку не выдержать такого разлада внутри себя.
– Егор!
Я обернулся. Фаина, задыхаясь, уже не бежала, а шла к машине. Сквозь порванные колготки на обоих коленях багровели ссадины – наверное, упала в потемках.
– Ты живой, ты в порядке, – бормотала она. – Он ничего тебе не сделал?
Неловким движением она обхватила меня за шею и ткнулась макушкой в мой подбородок. Я отстранил ее.
– Зачем ты вернулась?
– Я встретила экологов. Человек пятнадцать, во главе с Болеком. Я сразу свернула с дороги, и они меня не заметили. Не знаю, куда они собрались. Такие целеустремленные. Я подумала о тебе… Алан? – Фаина только сейчас увидела прозрачное тело Нэя. – Что с ним?
Я пожал плечами.
– Он исчезает.
– Это ты сделал? – Она отступила на шаг и уставилась на меня уже не тревожно, а гневно.
А ведь она бежала сквозь ночь, чтобы спасти меня от злодеев! Но теперь не я становился главным героем драмы.
– Что ты ему сказал?! – крикнула она.
– Ты бы послушала, что он мне сказал! – возмутился я.
– Фанни? – Нэй приоткрыл глаза. Потом повернулся ко мне и прошептал через силу: – Я дал… парням… отражатель…
Оба-на. Я только сейчас вспомнил, что последний отражатель, с помощью которого была уничтожена гора оружия, остался в общине экологов. И теперь он в руках молодых радикалов? Это не шутки.
Словно по заказу где-то в стороне полыхнуло хорошо знакомое зарево. Уловив ветер, над головой зашелестели березы.
– Вы что-то затеяли этой ночью? Говори, черт тебя возьми!
Я безжалостно тряс за плечо поверженного противника, не обращая внимания на то, что моя рука проходила насквозь.
– Болек повел их уничтожить несколько домов для острастки… Но отражатель по-прежнему один! Я мог наделать их сотни… Достаточно, чтобы разнести к чертям всю эту сонную деревню… Но я не стал… Я подумал, что это может быть опасно… Это ведь зачтется?
Нэй уже не смотрел на меня. Его судьба зависела от других инстанций, и он вертел прозрачной головой, словно искал поддержки у самой Атхарты. Ну-ну. Можно подумать, он не наделал новую гору оружия из каких-то моральных соображений. Просто боялся выпустить отражатель из своих рук и ждал подходящего момента.
– Страшно? – злорадно поинтересовался я. – А был такой храбрый…
– Не смей глумиться! – сорванным голосом вскрикнула Фаина. – Не смей быть жестоким! Это ужасно, это может случиться с каждым из нас…
Наверно, она была права, Сурок. Лежачих не бьют, а эта победа досталась мне не по заслугам. Я должен был пожалеть Нэя. Но у меня просто не было на это времени…
Подхватив под мышки, я, пыхтя, выволок его из машины и прислонил к сросшимся стволам. Прямо сквозь Нэя серебрилась дрожащим лунным светом земля. Фаина, ахнув, опустилась рядом с ним на колени, но смотрела на меня – неподвижным, немигающим, черным взглядом. Ее бледное лицо тоже казалось прозрачным.
– Я к сэру Перси, – заявил я. – Ты со мной?
Она горько усмехнулась:
– Ты думал, женщины всегда достаются победителям?
Я пожал плечами, завел машину и тронулся с места.

61

До дома сэра Перси было минут семь езды. За эти минуты я пролистал в голове всю свою жизнь. Я имею в виду загробную жизнь. Мне казалось, я умер тысячу лет назад и позабыл свое земное бытие. Отгорело, отболело, закрытая тема. Я вспоминал свое знакомство с Атхартой, ощущение новых невероятных возможностей, освобождение от страха смерти… Работа в «Шамбале», Вирата, друзья. Пятничные вечера, скрип старой качалки, Фаина… Экологи, саты…
Я пытался нащупать момент, с которого моя жизнь в Атхарте пошла наперекосяк. И чувствовал: развязка неминуема и близка. Мой враг, так сказать, самоликвидировался. Моя женщина оставила меня. Каких еще сюрпризов ждать от вечного покоя?
Ослепительная во тьме вспышка ударила по глазам. Едва не потеряв управление, я влетел в распахнутые, странно скособоченные ворота. Вся эта экологическая сволочь, заполонившая парк, порскнула из-под колес. Я их просто не заметил, уставившись на черную, розовеющую по краям дыру. Над ней висела ущербная луна. Дома сэра Перси больше не было.
– Грег! Грег! – срывающимся голосом крикнула Эсмеральда. Двое экологов держали ее, а когда она рванулась ко мне, грубо заломили ей руки.
Я выпрыгнул из машины. Это ведь не сказки, что в Атхарте каждый может выглядеть так, как хочет? Так вот, я – двухметровый громила с пудовыми волосатыми кулаками и реакцией боксера. Именно так в наше непростое время должно выглядеть добро.
Иллюзорные кости хрустели. Мои руки наливались чем-то горячим. Экологи отшатнулись от меня – мерзкие, прыщавые рожи. (Про прыщи я преувеличил, Сурок. В Атхарте никто не ходит с таким украшением. Но души этих недоумков точно были покрыты виртуальными прыщами.)
Следующие несколько мгновений потонули в каком-то кровавом багрянце. Я ничего не соображал. Кажется, человек пять повисли на мне, но я легко раскидал их. Потом из багрового тумана выплыло лицо: короткий ежик черных блестящих волос, огромные глаза – как у Ихтиандра в старом фильме… Болек – щелкнула догадка у меня в голове. Он смеет еще что-то мне говорить?!
Когда он упал, я долго и с удовольствием пинал его ногами. Я не мог его убить, но знал, что его иллюзорное тело чувствует и боль и страх. И этот страх возбуждал меня, как зверя. Наконец туман отступил, и я вспомнил об отражателе. У Болека оружия нет. Кто уничтожил дом?
– Эй, Гобза, посмотри сюда! – раздался самоуверенный и гнусавый голос. Сзади зашуршал камыш.
Я медленно обернулся.
Из камышовых зарослей вышел сэр Перси. А следом за ним – не кто иной, как Табаки. Вместо обычных своих задрипанных штанов и куртки он был одет в черную нацистскую форму. Правда, шапочку с головы не снял. В довершение образа Табаки тыкал своего пленника в спину черным объективом отражателя. Эсмеральда заголосила и птицей забилась в руках экологов.
– Учти, Гобза, – заявил Табаки, – тронешь Болека – старику …ец. Гы-ы-ы!
Не знаю, на каком языке он выражался, но смысл я понял именно так.
Возникла, что называется, патовая ситуация. Я дал Болеку встать на колени, отплеваться кровью всласть и заняться разбитым лицом. Экологи пялились на меня с растерянностью и ужасом. Я только сейчас отметил, что все эти бравые парни пренебрегли традиционными экологически чистыми белыми одеждами. Здесь были разные вариации на тему фашистской формы и вдобавок чекистские кожанки. Значит, вот как ребята позиционировали себя в данной ситуации… На груди у каждого красовалась увесистая золотая «Т».
Я взглянул на сэра Перси и не нашел слов. У него никогда не было таких мутных, старческих глаз. Он смотрел в одну точку, и ему явно было безразлично, что с ним сделают. Это он из-за энциклопедии, догадался я. Единственный экземпляр Большой атхартийской энциклопедии уничтожен вместе с домом. Но главное, автор уцелел!
Кстати об уцелевших. А где Бэзил? У него было больше всех шансов спастись – в кошачьем обличье. Неужели, неприятно удивился я, он попросту удрал, бросив сэра Перси на произвол судьбы?
Но как бы то ни было, я здесь, сэр Перси жив. Морды бить бесполезно, надо договариваться.
Болек наконец поднялся на ноги. Я предусмотрительно крепко взял его под руку. Так я мог не бояться отражателя: чтобы попасть в меня, Табаки пришлось бы палить по своим. Будем надеяться, что это его остановит.
– Молодец, Табаки, – прошепелявил Болек. Видно было, что пока ему трудно представить свой рот полным зубов. Потом он простонал: – Ну откуда ты взялся, Гобза? Учитель сказал, что разберется с тобой…
– А вместо этого он разобрался сам с собой, – хмыкнул я. – У меня для вас плохая новость, ребята. Ваш Чистый Учитель выглядит сейчас прескверно. Он почти никак не выглядит. Он похож на наглядное пособие: почему не надо безобразничать в Атхарте. Проще говоря, он исчезает.
Про себя я уточнил: может быть, уже исчез. Но вслух этого не сказал: исчезновение – не повод для шуток и шантажа.
Экологи уставились на меня – кто с недоверием, кто с ужасом. Самые младшие открыли рты. Болек дернул головой. Я видел, что он тоже не прочь закончить разговор миром. Еще бы, после такой-то бани, злорадно подумал я, почесал кулак и распорядился:
– Скажи этому придурку, чтобы отпустил сэра Перси. Я тебя больше не трону.
– А ты скажи ей, – Болек кивнул на Эсмеральду, – чтобы перестала юродствовать и шла с нами.
Так вот в чем дело… Значит, пан Болек напал на сэра Перси с целью вернуть девицу! Теперь я не сомневался ни секунды. Эсмеральде ничего не грозит. Минует кризис, и она снова сбежит от экологов. Если захочет.
– Она пойдет с вами, когда сэр Перси окажется у меня за спиной, – сказал я. – А Болек вас догонит, когда мы будем в безопасности.
– Нечего мне указывать! – Эсмеральда лягнула в колено одного из державших ее экологов. – Я никуда отсюда не пойду!
Болек причмокнул ссадиной на губе.
– Ну что ты дуришь? Посмотри: хоромы, на которые ты позарилась, – все, пшик!
– Ах ты!.. – задохнулась Эсмеральда. – Да как ты смеешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44