Что ни ночь, то у него другая девушка, а то и две. Он водил их в складское помещение бара. И Ники Венезия это заметил. Он лениво заходил в клуб, прислонялся к стенке и, почти незаметный в тусклом свете, жадными глазами опытного сутенера смотрел на толпу девушек, окружавших Сэла. Встретившись с ним глазами, Сэл начинал петь громче: выводил невообразимые рулады, заглушая восторженный визг женщин, и торжествовал: «Ну что, ублюдок?»
А Ники мрачно смотрел на него.
* * *
— Ну точно, Эдвард Джей, — сказал Даго Ред, слизывая с пальца остатки кокаина, — нравится он мне.
Телефон непрерывно звонил, и Сэл то и дело бегал в кабинет, принимая ставки.
— Кто? — спросила проститутка с веснушками.
Рыжая Хеди О'Рурке крикнула Сэлу:
— Моя сестра Милдред постоянно ходила в «Касабланку», когда ты там играл. А долго это было?
Сэл вышел из кабинета.
— Что ты сказала?
— Я спрашиваю: ты долго работал в «Касабланке»? — Она держала между пальцами незажженную сигарету, и перед ней на стойке бара лежала золотая зажигалка.
— Эта дама в полосатом платье не знает, кто такой Эдвард Джей, — произнес Даго Ред.
— Этот уродец? — поинтересовалась проститутка с веснушками. — Кто он такой?
— Боже, — всплеснул руками Даго Ред. — Вы что, с луны свалились?
— Почти шесть лет, — ответил Сэл рыжей Хеди О'Рурке, и она, улыбаясь, поднесла сигарету к огню.
— Моя сестра Милдред иногда брала меня с собой. Боже, мне и пятнадцати не было. Мы с Милли стояли у самой сцены и, честное слово, страшно тебя хотели! — Она опять улыбнулась. — Ты мог поиметь нас двоих, если бы захотел. — Она сделала глубокую затяжку.
Как раз в этот момент, когда Хеди О'Рурке выпустила дым в потолок, сверкнула молния — словно оборвалась линия электропередачи.
— Ты записал пластинку, да?
— Пару синглов.
— Они были у меня. — Она постучала пальцем по стойке бара. — Как они назывались?
Он подливал всем в стаканы.
— Самая лучшая называлась «Она — единственная моя».
— Точно! — Теперь она ударила по стойке рукой. — Я ее обожала. Милли говорила, ты сам ее написал?
Сэл кивнул.
— Ну и что с этой песней?
Сэл пожал плечами:
— Ничего.
Она ждала более вразумительного ответа.
Он бросил в ее стакан несколько кубиков льда.
— Ее не распространяли. Ни здесь, ни где-либо еще. Вторичный рынок отживает свое.
Она уставилась на него:
— Что все это значит?
Сэл пожал плечами:
— Я где-то вычитал, что нужно подписать контракт с одной из крупных звукозаписывающих фирм: «Коламбия», «Эпик» или «А&М».
— Ага, — сказала она и спросила: — И сейчас сочиняешь песни?
— Последнее время руки не доходили. Здесь целыми днями, по ночам — в «Кинг Луи». Так что месяца два вообще ничего не сочиняю.
— А зря! У тебя здорово получается.
Он улыбнулся. Даже сейчас, в состоянии паники, он не мог не обрадоваться признанию своего таланта.
Она тоже улыбнулась.
Пластинка кончилась. Ники и Сандра, смеясь, вернулись к бару. На лбу у Ники выступил пот.
— Техас получает пять, — сказал он, когда Сандра водрузила свой впечатляющий зад на стул. Она засмеялась.
— Хорошо смотришься в танце, Сандра. — Даго Ред прижался к ней, пытаясь вновь утвердить за собой роль ее спутника. Для ухаживания он был слишком стар.
Она обмахивалась пачкой салфеток:
— Ты посмотри, какой день! Парад наверняка отменят.
— Забудь о параде, его не будет.
Ники снял и повесил на спинку стула пиджак. Он любил дорогие заграничные вещи от Джорджио Армани. Когда-то его научил одеваться один фраер, втершийся в высшее общество, и теперь Ники, казалось, сошел с картинки модного журнала, чего не скажешь о других трех мужчинах, предпочитавших темные тона и обилие золотых украшений.
Зазвучала песня в исполнении Ирмы Томас.
— Классно! — Ники радостно захлопал в ладоши. Все в баре заулыбались. Ники Венезия был всеобщим любимцем.
— Ну, как дела, Хеди? — спросил он рыжую проститутку, прижимая ее к своей впалой груди.
— Ники, ты слышал пластинки Сэла?
Ники посмотрел на Сэла так, словно только сейчас заметил его.
— Сэл Д'Аморе, чертов музыкант, ты следишь за деньгами моего папочки Джонни?
— Стараюсь, как могу. — Сэл взял у Ники стакан, чтобы наполнить, пытаясь изо всех сил унять бившую его дрожь.
— Да, чертов красавчик. — Он засмеялся. — Эй, Ред, как ты думаешь, были бы у малыша Сэла проблемы в тюрьме?
Ла Рокка хмыкнул. Вопрос показался ему забавным.
— Да тебя растерзали бы там на части. В тюряге — новая девочка. Может, тебе и понравилось бы. — Он подмигнул Сэлу.
Мужчины буквально затряслись от нервного смеха. Чаще всего в тюрьме им заменяла женщину собственная рука, но ни для кого не было секретом, что Ред Ла Рокка обычно находил себе молоденького заключенного. К этой его маленькой слабости относились спокойно, потому что в остальном он всех устраивал.
— Знаешь что, Сэл, — сказал Ники, — если попадешь когда-нибудь в тюрьму, в первый же день встань с гордым видом посреди камеры и скажи: «Где тут у вас самый здоровый мужик, покажите его мне». И тебе приведут детину метра в два ростом с оторванным ухом, татуировкой на руках и шрамами на лице. «Ну, чего надо?» — спросит он. — Последние слова Ники произнес басом и, поглядывая на остальных, сказал уже нормальным голосом: — Прыгни ему на колени, крикни: «Папа», — и тогда никто тебя пальцем не тронет.
Эти слова были встречены хохотом. Даже женщины не удержались. Громче всех гоготал Даго Ред.
— Ники прав, — проскрежетал он, — слишком ты для тюрьмы красивый.
— И очень милый, — тихо добавила Хеди.
Ники пристально посмотрел на нее.
— Видишь, Ники, Эдвард Джей, — сказал Даго Ред. кивнув на экран телевизора. — Ты будешь в тюрьме страшным и злым. Эдвард Джей — классный мужик.
— Он — еврей, — заметил Ники тихо и жестко, наблюдая, как его проститутка смотрит на Сэла.
«Зачем мне все это? — думал Сэл. — Надо сматываться отсюда».
— Нет! — Даго Ред выпучил глаза. — Эдвард Джей Робинсон — еврей?
Ники кивнул:
— Ну да. Мойша из Канзаса.
Ла Рокка был потрясен:
— Еврей. Что-то не верится.
Джуниор Венезия покачал головой:
— А я только что слышал, что он умер.
Ники поглаживал Хеди по спине. Она улыбнулась и прижалась к нему. Ники тоже улыбнулся, достал из кармана коробок спичек, перегнувшись через стойку, зачерпнул им кокаин. Втянул в одну ноздрю, потом в другую. И объявил:
— Схожу в туалет. От кокаина меня несет. Пойдем со мной. Джимми. — Ники, который большую часть жизни провел в тюрьмах и колониях, привык оправляться в компании.
— Что, опять? Нет, не хочу нюхать твою вонь, Ники, да еще в это время болтать.
— А я думал, тебе нравится.
Под общий хохот Ники отправился в уборную.
Джуниор взглянул на вспышку молнии за окном и разгрыз очередной кубик льда.
— Когда я сидел, один козел в камере рисовал дерьмом.
— Какая гадость, — поморщилась Сандра.
— Всякие там пейзажи, деревья.
— Прекрати!
— И кое-что получалось довольно прилично.
— Джуниор!
Джимми Вэн высыпал еще горстку кокаина и принялся делить на мелкие порции.
— Значит, Сэл, теперь у тебя нет группы? — наклонившись к стойке, с улыбкой спросила Хеди.
Сэл нервничал. Перемывал чистые стаканы, протирал сухие, только бы не сидеть без дела, в то время как мысли его были далеко на авеню Сент-Чарльз.
— Уже лет пять или шесть.
Хеди покачала головой:
— Напрасно, Сэл. Музыка у тебя просто классная.
Сэл пожал плечами и взглянул на часы: 3.27. Только через три часа его сменит ночной бармен. Как долго. Он этого не вынесет.
— Но ты сказал, что продолжаешь сочинять.
— Что?
— Ты говорил, что месяца два назад сочинил какую-то песню.
— Ах, да!
— О чем?
— О чем? — Он как-то глупо хихикнул.
Хеди засмеялась. Смех у нее был низкий, гортанный, типичный смех проститутки.
— О чем же песня, Сэл, скажи!
— Не стоит об этом.
— Пожалуйста, Сэл. Спой мне, — не отставала Хеди, продолжая смеяться и царапнув своими длинными ногтями его по запястью, — ну, пожалуйста, Сэл.
Он всплеснул руками:
— Но здесь нет фортепиано, а без аккомпанемента я не могу.
— Почему не можешь? Ну немножко. Мне хочется послушать.
— Но мне мешает музыкальный автомат.
— Пластинка кончается. Давай скорее, пока следующая не началась. Ну спой для меня, пожалуйста.
Он не мог сказать: оставь меня в покое, не приставай к покойнику. Он не посмел обидеть новую подружку Ники Венезия. Больше всего ему сейчас хотелось перепрыгнуть через стойку, выбить дверь и убежать за тысячу миль.
— Давай, Сэл. Для Хеди!
Сэл заметил, что все взгляды устремлены на него. Но не с интересом. Скорее с любопытством. Дождь по-прежнему барабанил в окно.
Сэл откашлялся.
— Как называется? — быстро спросила Хеди.
— Что?
— Как называется песня?
Какое-то время Сэл смотрел на Хеди, она казалась ему существом с другой планеты, другой галактики, другой жизни. Мягкие черты лица, припудренный носик, яркая синева глаз. Он боялся ее.
— "Ты — весь мир для меня".
— Ух ты, здорово! Очень даже. Спой мне.
Охваченный страхом, Сэл чувствовал себя обезьянкой среди тигров.
Ты — весь мир для меня:
Луна, звезды, цветы, море.
Без тебя не прожить мне и дня,
Без тебя одно только горе...
Сэл пел приятным тенором в стиле блюз. Влияние раннего Стиви Уандера было очевидно.
— Как замечательно, Сэл! Просто великолепно.
Сэл умолк: он забыл следующую строку и смотрел на Хеди, часто моргая.
— Забыл дальше слова.
— Ну, Сэл.
— Я сочинил не до конца.
— Сэл, пожалуйста!
— Ну, ладно. — Морща лоб, он пытался вспомнить.
Ты мой сон и мой стон,
Ты — весь мир для меня.
Снова заиграл автомат, запел «Доктор Джон» в сопровождении фортепиано и контрабаса.
— Сэл! — воскликнула Хеди. Она была в восторге. — Это классно. Классно! Мне так нравится. Это же настоящий хит.
Сэл пожал плечами:
— Возможно.
— Нет, Сэл, правда. Это замечательная песня. Спой до конца.
— Это все.
— Сэл!
— У меня пока нет припева.
— Тогда повтори первый куплет.
Из коридора появился сияющий Ники.
— Это же «Доктор Джон». Моя любимая группа. — Ники положил руку на бедро и прошелся танцующей походкой, будто на карнавальном шествии. — Ред, кто продавал героин его группе?
Даго Ред хрюкнул прямо в стакан, который держал.
— Я продавал его всем музыкантам до самого Хьюстона. Трем поколениям этих козлов.
— Ну же, Сэл, — ныла Хеди, — спой еще.
— Не могу. Музыка мешает, — раздраженно отмахнулся Сэл.
— Отличная пластинка. — Ники хлопал в ладоши и покачивал бедрами в такт.
— Ну, спой, пожалуйста, ты. же можешь! — упрашивала Хеди.
— Не могу.
— Умоляю.
Сэлу хотелось закрыть глаза и представить, что сейчас прошлый год, прошлая неделя, позавчерашний день, и маленькие светящиеся цифры не сменили плюс на минус, жизнь на смерть.
— Сэл!
Ники положил руку на плечо Хеди и улыбнулся:
— Потанцуй со мной.
Она сбросила его руку, зашикала:
— Сейчас Сэл споет свою песню.
Все затаили дыхание и ждали, что будет.
Блеск исчез из глаз Ники. Они стали холодными, словно льдинки. Это не ускользнуло от Сэла, и он подумал: «Зачем мне все это, зачем?»
Хеди между тем улыбалась, желая подбодрить Сэла.
— Спой еще раз первый куплет. Давай!
Ники, стоя за спиной своей подружки, намотал ее косу себе на кулак. Но она не заметила.
— Спой, Сэл, еще разок...
Ники дернул за косу. Хеди испуганно ухватилась за стойку, чтобы не потерять равновесия, и выронила стакан, но не удержалась на стуле и плюхнулась на пол, сильно ушибив спину.
— Ники! — В глазах женщины отразились боль и страх.
Ники склонился над ней, снова намотал ее косу на руку и потащил, осыпая пинками, на место для танцев. Там он поставил ее на ноги и дернул за волосы, как марионетку за веревочку, сказав в тихом бешенстве:
— Потанцуем.
Слезы размазали краску по лицу Хеди, и она стала похожа на размалеванную куклу.
— Ники, за что...
Ники наотмашь ударил ее по щеке, и она невольно запрокинула голову. Колени ее дрожали.
— Заткнись, — заорал Ники, — не смей разговаривать! И танцуй, шлюха, пока я не прикажу тебе остановиться!
На губах Хеди выступила кровь. Она не поднимала глаз. Ники, пританцовывая, ходил вокруг нее, прищелкивая пальцами и злобно шипя:
— Танцуй, шлюха!
Всхлипывая, Хеди стала медленно двигаться в такт мелодии.
— То-то же, сучка! Ты ведь любишь музыку. — Он бросил взгляд на Сэла. — Верно?
По лицу Хеди текли слезы, смешиваясь с кровью.
— Верно? — уже более жестко повторил Ники.
Она быстро кивнула, едва сдерживая рыдания и переставляя ноги. Ники улыбнулся. Он повернулся к ней спиной и стал ритмично толкать ее бедра своими. При каждом его прикосновении женщина вздрагивала.
Ники смеялся и хлопал в ладоши.
— Давай, «Доктор Джон», наяривай! — Ники стал подпевать. Мелодия постепенно затихала. Медленно, казалось, ей не будет конца.
Ники зааплодировал и подбежал к бару. Сэл быстро налил, но Ники оттолкнул стакан.
— Кокаин давай.
Даго Ред подвинул ему несколько порций. Хеди между тем все еще всхлипывала, стоя в центре зала.
— Сэл, когда эта пластинка была популярна? — спросил Ники, втягивая через соломинку порошок.
— Кажется, в семьдесят первом. А может, в семьдесят втором.
Ники втянул еще дозу кокаина. Откинулся на стуле, запрокинул голову и сделал глубокий вдох. Затем посмотрел на Сэла:
— Тебе нравятся песни «Доктора Джона»?
Хеди нашла в себе силы прошептать:
— Ники...
— Еще бы, — Сэл через силу улыбнулся, — кому же не нравится? Мэк Ребеннак? Классный мужик.
— Точно классный! — Ники отпил из стакана.
— Ники, Ники, можно мне сходить в уборную?
Ники ткнул Сэла пальцем в грудь. Как дулом пистолета.
— А мог бы ты стать знаменитым, как группа «Доктор Джон»?
— Ники...
На секунду Сэл задержал на нем взгляд, потом отвел глаза:
— Когда-нибудь, возможно.
Ники засмеялся:
— Возможно? Да, я тоже надеюсь. Тогда, может быть, ты отыграл бы Малышу Джонни свой долг.
Эти слова были встречены дружным хохотом. А Сэл подумал: «Вряд ли это случится».
— Ники, прошу тебя, — хныкала Хеди.
Пристально глядя на Сэла, Ники крикнул:
— Иди умойся, шлюха, кто тебя купит, такую сопливую?
Хеди закрыла лицо руками и выбежала в коридор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62