Дверь глушила ее голос, но все же мне удалось разобрать фразу:
— Я думаю, вы все не так поняли.
Ответ прозвучал слишком тихо, чтобы его можно было разобрать, но в тоне слышалась холодная угроза.
Из-за двери послышался скрип отодвигающегося стула, потом шаги. Джен стремительно бросилась к какому-то массивному приспособлению, она отчаянно махала рукой, чтобы я тоже бежал к укрытию. Светящаяся щель померкла — кто-то подошел к выходу.
В паническом молчании я сделал несколько шагов в направлении Джен и присел на корточки возле нее как раз в тот момент, когда дверь распахнулась, выпустив в огромную студию ноток света. В поле моего зрения появились ковбойские сапоги и бело-красные туфли производства клиента. Ковбой, известный также как Футура Гарамонд, вывел Мэнди.
Когда дверь закрылась, тьма окутала их, однако сверху тут же пролился свет — включился ряд верхних светильников. Джен потянула меня назад в укрытие, а Футура Гарамонд смотрел в нашу сторону, держа руку на выключателе.
Я тесно прижался к Джен, сердце мое отчаянно колотилось. Он услышал мои шаги? Увидел нас?
— Эй? — окликнул он.
Мы застыли как вкопанные, затем Футура покачал головой и повел Мэнди к другой двери, находившейся в десяти метрах в стороне. Он открыл, Мэнди вошла туда одна, и Гарамонд со щелчком запер ее.
— Я скоро вернусь, — сказал он сквозь дверь, повернулся и исчез, поднявшись вверх по лестнице: сапоги звякали по металлу. Глядя вверх через подиум, мы видели, как он прошел прямо у нас над головами. Потом шаги стихли.
Мы сидели, прижавшись друг к другу, и прислушивались. Не затаился ли он наверху, глядя вниз и выжидая, когда мы выдадим себя? Или этот подиум ведет в другую часть здания?
— Пошли, — прошептала Джен после нескольких долгих секунд ожидания.
Мы начали подкрадываться к двери, за которой исчезла Мэнди. Я нервно поглядывал на лампы верхнего света. На свету я чувствовал себя беззащитным, но отключать его было нельзя, Гарамонд, где бы он ни находился, мог бы это заметить. Подобравшись к двери, Джен взялась за ручку и осторожно, прямо как взломщик сейфов, попыталась ее повернуть.
Она покачала головой. Заперто.
Я приложил ухо к холодному металлу и прислушался. Ничего. Именно там они должны были держать Мэнди в промежутках между допросами. Чего они хотели добиться? Выпытать маркетинговые секреты клиента? Раскопать компромат? Выведать побольше обо мне?
Чего бы там ни хотел от Мэнди «антиклиент», пришло время ее вызволить. И поскорее. Футура Гарамонд сказал, что скоро вернется.
Джен, вопросительно глядя на меня, мимически изобразила стук в дверь.
Я отрицательно покачал головой. Нельзя было допустить, чтобы Мэнди принялась нас окликать, спрашивая, кто это. Особенно с учетом ее широко известной способности перекрывать голосом шум любой, самой неуправляемой «фокус-группы».
Я произвел в направлении двери жест, имитирующий удар, и Джен кивнула в знак согласия. Надо ломать.
К сожалению, мы как-то забыли прихватить с собой таран. Металлическая, промышленного серого цвета дверь выглядела неприступной, не говоря уж о том, что стоит нам начать в нее ломиться, как нас тут же схватят. Неплохо бы вышибить ее одним духом, забрать Мэнди и задать драпака в другой конец студии.
Я огляделся по сторонам, ища что-нибудь, способное одолеть дверь, но, кроме висевшего в углу огнетушителя, ничего не увидел.
Однако Джен вышла передо мной и показала назад, туда, где мы скрывались.
В верхнем свете я разглядел штуковину, за которой мы прятались. Это была операторская тележка — тяжелая четырехколесная платформа для передвижения по съемочной площадке. В передней ее части находился прочный, похожий на стрелу крана кронштейн для крепления камеры.
Я улыбнулся. У нас появился таран.
Торопливо прокравшись обратно к тележке, мы сделали пробный толчок. Устройство было предназначено для того, чтобы гладко, без тряски и шума перемещать камеру во всех направлениях.
Мы обменялись улыбками. Клево!
Тележку мы нацелили так, чтобы кронштейн камеры угодил в самую середину двери.
Раз… два… — принялась отсчитывать Джен.
По счету «три» мы налегли на тележку своим совокупным весом. Спроектированная для быстрого передвижения, она бесшумно покатилась по гладкому полу, стремительно набирая скорость.
Вдруг секунд за пять до столкновения дверь открылась!
Я попытался остановить наш таран, однако чертова тележка вырвалась из рук и неудержимо неслась вперед.
В проеме с озадаченным видом стояла Мэнди, позади нее белело маленькое помещение.
— К-какого?..
Мэнди осеклась, когда тележка устремилась прямо на нее, но в последний момент совершила единственно разумное действие — захлопнула дверь.
Тележка ударила: резкий звук, словно машина на полной скорости сбила пустой металлический мусорный бак, эхом прокатился по обширному пространству. Дверь вмялась внутрь, приняв в себя стрелу камеры, как живот принимает кулак при сильном ударе под дых.
— Мэнди! — вскричал я, прыгая вперед.
Мы с Джен отчаянно потянули тележку назад, и дверь распахнулась наружу, а затем слетела с петель и рухнула на пол. Мэнди, стоявшая в маленькой комнате, ошарашено смотрела на нас с возвышения. Как я понял, дело было в туалете, и она вскочила на унитаз, чтобы спастись от неистовой тележки. Из сливного бачка доносилось успокаивающее журчание текущей воды.
— С тобой все в порядке? — крикнул я.
— Хантер? Какого черта ты…
— Некогда! — воскликнул я и потянул ее вниз.
Джен уже бежала назад через студию, прочь из круга служебного освещения, в темноту. Задевая за невидимые препятствия, рискуя споткнуться и загреметь, я тащил за собой ошеломленную Мэнди к большим скользящим сценическим дверям.
Позади слышались звуки суматохи, двери распахивались, в студию ворвался свет. Ничего, нам бы только добраться до вахты на главном входе, а еще лучше выскочить на улицу…
— Хантер! — вопила Мэнди, которую я тащил за собой, как мешок.
— Просто беги! — заорал я, пытаясь рвануть ее вперед, но она уперлась пятками так, что мне пришлось остановиться.
Я развернулся к ней лицом.
— Ты что делаешь? — вскричала она.
— Тебя спасаю!
Длившуюся вечность секунду она таращилась на меня, а потом со вздохом сказала:
— Ох, Хантер, какой же ты… вчерашний. Потом мир взорвался ослепительным светом, в нас со всех сторон с жужжанием ударили лучи прожекторов.
— Ох, дерьмо! — услышал я возглас Джен. Полностью дезориентированный режущим светом, я закрыл глаза ладонью. Вокруг слышались звуки приближающихся шагов и катящихся металлических роликов.
Да уж, дерьмо, точнее не скажешь.

Глава тридцать первая

Из-за слепящей стены света послышался властный голос:
— Это и есть Хантер Брак, тощий белый малец, выглядящий так, словно у мамочки не хватает времени заняться его внешним видом?
Даже ослепленный и еле живой от страха, я возмутился этой в корне несправедливой оценкой. Если я был не в штанах из серого рубчатого вельвета и не в футболке цвета высохшей жвачки, то только потому, что нуждался в социальной невидимости.
— Это была маскировка, сами знаете!
— Знаем-знаем, — прозвучал с другой стороны более низкий голос лысого здоровяка.
— А это у нас кто? — спросил первый голос.
Я услышал звук катящихся по бетонному полу роликов, с болезненным любопытством разлепил веки и увидел, как из слепящего сияния грациозно выкатывается Мвади Уикерсхэм. Мне удалось приметить и другие фигуры, окружавшие нас, перекрывая все пути к отступлению. Из облака света выступили шоферская шапочка и ковбойские сапоги Футуры Гарамонда, который воззрился на ноги Джен.
— О, смотрите, — указал он на шнурки.
Среди похитителей распространился ропот узнавания.
— Точно, — подтвердила Мвади Уикерсхэм, глядя вниз с высоты своего увеличенного роликами роста. — Сама до этого додумалась, конфетка?
Джен покосилась на нее.
— Вы имеете в виду шнурки?
— О них мы сейчас и говорим. У Мэнди есть снимок. — Мвади кивнула, как величественная королева, выражающая одобрение подданным. — Хорошая работа.
— Хм, спасибо.
— Пойдем отсюда, — потребовал я, если, конечно, произнесенные высоким, срывающимся голосом слова могли быть восприняты как требование.
— Не раньше, чем договор будет подписан, — сказала, повернувшись ко мне, Мвади Уикерсхэм.
Я посмотрел на Мэнди и был награжден презрительным взглядом, какие она обычно приберегала для самых последних и назойливых лохов.
— П-погоди, — заикаясь, пробормотал я. — Какой договор?
— Величайшая сделка в моей жизни, Хантер. — Она вздохнула. — Почему бы тебе не совать нос не в свое дело и не портачить?
Мы расселись за одним из столиков псевдоресторана: Джен и я, Мвади Уикерсхэм, Мэнди и Футура Гарамонд. Еще несколько их приспешников стояли вокруг, почти неразличимые позади источников яркого света. Я приметил вспышку на серебряных волосах саркастической футуристки и различил знакомый силуэт лысого громилы. Их напряженные позы наводили на мысль, что уходить они не собираются. С нашего островка света казалось, будто подиум простирается во всех направлениях на мили, что создавало эффект важности нашего разговора.
— Так тебя не похитили? — спросил я Мэнди в третий раз.
— Поначалу, наверное…
Она взглянула на Мвади Уикерсхэм, словно ища помощи.
Уикерсхэм сняла темные очки, и я моргнул. Глаза у нее оказались зелеными, как у Джен, но более пронизывающими, тем паче что в ярких лучах киношных светильников они сузились до щелочек.
Она носила белую майку, потертые джинсы без лейбла с широким черным ремнем и цепь под золото на шее. «Мальчишеский» стиль, типичное дитя улицы, порождение середины эпохи брейк-данса.
Зимой этот прикид дополняет кожаная куртка. Из истории охоты за крутизной я знал, что фирменный стиль тех, кто рос в восьмидесятых годах в Бронксе, практически совпадает с обликом фирмоненавистников.
Она положила очки на стол с неторопливостью непререкаемого авторитета, проистекавшего из того факта, что эта особа, хоть и принадлежала к старшему, вроде бы уже отстойному поколению, была по-настоящему крутой.
— Мы решили заключить сделку.
— Вы пошли на сговор с клиентом? — изумилась Джен.
— Представь себе. Фактор внезапности в любом случае был уже упущен. А они хотели заполучить модель.
— Да, мы хотели, — подтвердила Мэнди.
— Подожди, — обратился я к Мэнди, — ты сказала «мы»?
— И вы их продали? — одновременно спросила Джен у Уикерсхэм.
Я чувствовал себя так, будто читаю субтитры, не совпадающие с диалогом.
— Хм?
— Изначально этого не предполагалось, — угрюмо ответила Уикерсхэм на фоне позвякивания роликов, поскольку ее ноги под столом беспрерывно двигались взад-вперед. — Мы работали над этой обувкой два года, довели модель до ума и собирались выпустить на улицы, чтобы навести шороху. Но кое-кому в нашей организации показалось, что они слишком уж крутые. Идея была в том, что мы должны побеждать подобное подобным, бить клиента на его поле его же оружием.
— Что-то вроде того, как Тони Беннет пародирует самого себя, — заметила Джен.
Я обнаружил, что киваю. Кое-что, во всяком случае, прояснялось.
— Когда мы впервые увидели эту обувь, то поначалу не могли взять в толк, то ли это действительно подделка, то ли такой хитрый маркетинговый ход клиента. А вы, значит, занервничали, подумав, что это может привести к обратному результату.
— Я-то не занервничала, — заявила Уикерсхэм тоном, дающим понять, что она не нервничает никогда. — Но некоторые задергались и стали действовать самостоятельно.
Она пожала плечами.
— Такое случается, когда имеешь дело с анархистами.
— Они позвонили в полицию? — спросила Джен.
— Кто-то позвонил клиенту, — ответила Мэнди. — Известил о партии поддельного товара. Но прежде, чем сообщить в полицию, большие боссы из правления решили проверить обстановку на месте и послали своего менеджера. Грега Харпера.
— Твоего начальника, — дополнил я. — И когда он их увидел, то понял, что имеет дело с подделками, которые лучше оригинала.
Мэнди хихикнула.
— Да, но офисная крыса вроде него понятия не имеет, как разбираться с такими проблемами. Ему потребовалась уличная экспертиза на месте: он позвонил мне и поручил этим заняться.
— А ты позвонила нам с Джен, — продолжил я.
Заговорил Футура Гарамонд, его шоферская кепка подпрыгивала. (На ней был изображен классический силуэт обнаженной девушки, какие можно видеть на брызговиках восемнадцатиколесных трейлеров, и мне подумалось, что для него это едва ли прошлый год.)
— К тому времени мы поняли, что происходит, и приняли решение перевезти обувь из города в другое место, пока все не утрясется. Но Мэнди появилась, когда мы готовились к транспортировке. Кое-кто ударился в панику.
Он и Уикерсхэм наградили лысого недовольными взглядами.
Тот пожал плечами и ответил:
— Думать было некогда, пришлось импровизировать. Оставил обувь, занялся Мэнди. Все было сделано в лучшем виде.
— Значит, это ты похитил Мэнди, — сказала Джен.
— Я же сказал, это была импровизация.
Я повернулся к Мэнди.
— Но когда ты успела договориться с ними?
В моем тоне звучало недоверие, хотя заключить сделку с собственными похитителями было вполне в духе той Мэнди, которую я знал и любил. Я живо представил, как она постукивает по своему клипборду, помечая галочкой один пункт контракта за другим.
— Мисс Уилкинс все схватывает на лету, — признала Мвади, удостоив Мэнди кивком. — Работает оперативно. Она поняла, что мы хотели избавиться от обуви, а клиент желал ее приобрести. И предложила хорошую цену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27