Качество супер, приятный ценник 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 




Скотт Вестерфельд
Городской охотник


- nightmare.
«Скотт Вестерфельд "Городской охотник"»: Эксмо, Домино; Москва, СПб; 2009
ISBN 978-5-699-39022-9
Аннотация

Он гуляет по улицам, тусуется с друзьями-знакомыми и подмечает все мало-мальски новое и интересное. За это не скупясь платят фирмы, производящие ширпотреб, поскольку его мнение отражает реальный потенциал спроса. У него редкий дар различать, что по-настоящему «круто» и легко может стать хитом продаж, а что обязательно уйдет в «отстой», какие деньжищи ни трать на рекламу.
Заманчиво? Наверное, мало кто из его сверстников отказался бы от такой непыльной работенки. Да вот беда: против общества потребления, каким мы его знаем, зреет нешуточный заговор, и оно может вскоре полететь в тартарары вместе со всеми охотниками за крутизной…

Скотт Вестерфельд
«Городской охотник»

Вступительная глава

Мы вокруг вас, повсюду.
Вы не замечаете нас, потому что мы невидимы. Хотя это не совсем так. Многие из нас красят волосы в четыре цвета, носят кроссовки на пятидюймовой платформе, делают такой густой пирсинг, что в аэропорту при проходе на посадку металлодетекторы сходят с ума. Так что, если подумать, мы вполне видимы, иногда даже слишком.
Невидимы мы в том смысле, что по нам не скажешь, кто мы такие и зачем существуем. Если бы вы умели распознавать нас, мы не могли бы пользоваться магией, с помощью которой наблюдаем за вами и незаметно подталкиваем в нужном направлении. Как заботливые учителя, мы позволяем вам думать, что вы постигаете истину самостоятельно, без посторонней помощи.
На самом деле вы остро нуждаетесь в нас. В том, чтобы кто-то вас направлял, формировал, следил за переходом в сегодня из вчера по расписанию, как положено. Кто знает, что могло бы произойти с вами без этого присмотра?
Да и вообще, немыслимо, чтобы вы вдруг начали принимать самостоятельные решения.
Однако, если все наше существование — тайна, почему же я пишу это?
Это длинная история. Я имею в виду именно эту книгу, которую ты держишь в руках.
Рассказ о том, как я повстречал Джен. Сразу скажу: она не относится ни к нашим, ни к вашим. Она — на вершине всей пирамиды и тихо, без помпы, вносит свою лепту. Поверь, она нужна тебе, нужна мне, всем вам. И нам тоже.
Еще расскажу о джаммерах, которые, по всей видимости, действительно существуют, я в этом уверен. А если существуют, то они чертовски умны и строят грандиозные планы — только вот, будучи плохими парнями, норовят опрокинуть всю систему. Их цель — сделать людей вроде меня лишними, ненужными, нелепыми.
Они хотят освободить вас.
Самое смешное в том, что я на их стороне.
Ну что, может хватит предисловий? Ты как, способен собраться и уделить мне достаточно внимания? Может быть, пришло время узнать подробности?
Если готов — начнем.

Глава первая

— Можно я сфоткаю твою обувку?
— Чего?
— Вообще-то, меня интересует способ, которым ты завязываешь шнурки. Можно?
— А, ну конечно, валяй. Клево, да?
Я кивнул. На той неделе «клево» означало «здорово», так же как в свое время «кайфово» или «отпадно». А шнурки у этой девчонки были и вправду что надо! Красные, ворсистые, с одной стороны пропущены двойной петлей сквозь ушко и веером расходились к другой. Похоже на старинный японский флаг с изображением восходящего солнца, только вкось.
Ей было лет семнадцать, мне тоже. Серая толстовка, камуфляжные штаны, волосы покрашены в черный цвет, такой, что в солнечных лучах, пробивавшихся сквозь древесные кроны, они отливали синевой, на ногах черные кроссовки неизвестной фирмы: марка производителя затерта черным маркером.
«Определенно из инноваторов», — подумал я.
Они имеют обыкновение приспосабливаться, выглядят, пока не присмотришься, как фирмоненавистники, удаляющие все логотипы. Вся их энергия фокусируется на чем-нибудь одном.
Например, на шнурках, как в данном случае.
Я достал трубку с камерой и направил ей на ногу. Ее глаза расширились, и я получил кивок.
Мой телефон, мобильник этого месяца, сделанный в Финляндии, удостаивался множества кивков — легких наклонов головы, означавших: я видел такой в журнале и тоже хочу. Разумеется, на другом уровне кивок имеет дополнительное значение: сейчас, когда я реально увидел человека с этим телефоном, я тем более его хочу.
По крайней мере, именно на это рассчитывала компания из Финляндии, когда они мне писали. Таким образом, в настоящий момент я выполняю две работы одновременно.
Телефон сделал снимок, о чем и просигналил, исполнив совершенно не функциональный, установленный производителем по умолчанию напев: «Сладко, сладко — шоколадка». Однако эта тема кивка не удостоилась, и я мысленно взял себе на заметку: сигнал нужно сменить. Свято место пусто не бывает.
Я проверил изображение на маленьком телефонном экране и нашел его достаточно четким, чтобы иметь возможность дома завязать шнурки по этому образцу.
— Спасибо.
— Нет проблем.
Но в ее голосе прозвучал намек на подозрение. И точно, с чего это вдруг мне приспичило фотографировать ее шнурки?
Возникла неловкая пауза, как раз того рода, какая иногда возникает, когда фотографируешь чужой башмак. Ну и что дальше?
Я отвернулся и взглянул в сторону реки. Моя встреча со шнурочным инноватором произошла в Ист-Ривер-парк, там, между шоссе Рузвельта и водой, пролегла зеленая прогулочная аллея. Одно из немногих мест, где можно воочию убедиться, что Манхэттен — это остров.
С ней был баскетбольный мяч — тренировалась в бросках по кольцам на поросшей травой площадке под Манхэттенским мостом, не иначе.
Я, как уже говорилось, здесь работал.
По воде медленно, как минутная стрелка, проползал большой контейнеровоз. За рекой лежал Бруклин, пока еще выглядевший индустриальным районом. Сахарный завод «Домино» терпеливо дожидался превращения в художественную галерею или жилой комплекс для миллионеров.
Я уже совсем было собрался улыбнуться и двинуть дальше, но тут она заговорила:
— А что он еще может?
— Телефон?
Разумеется, я готов был отбарабанить перечень опций по памяти, но как раз эта часть работенки всегда была мне в тягость (поэтому тебе не придется читать описание какой-либо продукции, во всяком случае, на этих страницах). Я пожал плечами и, стараясь не трындеть как менеджер по продажам, ответил:
— МР3-плеер, СМС, ММС, диктофон, записная книжка. Камера снимает в режиме видео десять секунд.
Она прикусила губу и опять кивнула.
— Видео, правда, дерьмовое, — честно признался я. Вранье в мои обязанности не входит.
— А звонить людям с него можно? — спросила она.
— Конечно, он… — Тут до меня дошло, что она прикалывается. — Запросто. Нажимаешь на кнопочки и звонишь.
Ее улыбка была красивее даже шнурков.

* * *

Когда Александр Грехэм Белл изобрел телефон, он воображал, что его детище будет служить для коллективной аудитории, типа для совместного прослушивания концертов или там хорового исполнения государственного гимна. Однако вышло так, что куда более популярным способом использования его изобретения стали разговоры людей друг с другом.
Первые компьютеры разрабатывались для управления артиллерийским огнем на море и для расшифровки кодов. Интернет же создавали для управления странами после ядерной войны. Ну и что с того? Большинство пользуется им, чтобы пересылать «мыло» и лазить по чатам. Одна личность контачит с другой.
Сечешь, на что я намекаю?
— Меня Хантером звать, — сказал я, улыбнувшись ей в ответ.
— Джен.
Я кивнул и выдал:
— Дженнифер было самым популярным именем для девочек в тысяча девятьсот семидесятых годах и вторым по популярности в тысяча девятьсот восьмидесятых.
— Правда?
— О, прости.
Порой факты, скопившиеся в моей башке, ошалев от тесноты, ищут выход наружу и находят — главным образом через рот. Зачастую это не есть хорошо.
Она покачала головой.
— Ничего. Я понимаю, что ты имел в виду. Кругом одни Джен. Я даже подумывала сменить имя.
— К девяностым это имя скатилось на четырнадцатое место, возможно, как раз из-за того, что набило оскомину, — подумал я и заморгал, вдруг осознав, что сказал это вслух. — Но имя красивое, мне нравится.
Классно выкрутился, да?
— Мне тоже, но, знаешь, малость поднадоело. Все время одно и то же.
— Ребрендинг, Ребрендинг — изменение направления развития марки, смена аудитории или способов ее мотивации, рыночного окружения и конкурентов, качества продукта, ширины ассортимента, ценовой политики и т. д. (Прим. ред.)

— отозвался я, понимающе кивая. — Все так сейчас делают.
Она рассмеялась, и я обнаружил, что мы уже не стоим, а идем вместе. В рабочий день, четверг, парк был почти пустым — несколько любителей бега трусцой, собачники, выгуливающие своих любимцев, да пара пенсионеров с удочками, пытающихся что-то выловить из реки. Мы поднырнули под их лесками, которые в лучах летнего солнца превратились в сверкающие нити. За металлическим ограждением о бетонные берега сердито плескалась растревоженная маленькой моторной лодкой река.
— А как обстоят дела с Хантером? — спросила она. — Я имею в виду имя?
Я проверил ее улыбку на тему прикола — далеко не каждый проявляет интерес к содержимому именной базы данных системы социального обеспечения.
— Тебе правда интересно?
— А то!
— Ну, это, конечно, не Дженнифер, куда там, но налицо существенный прогресс. Когда я родился, это имечко вообще находилось в четвертой сотне, а сейчас стоит на вполне приличном тридцать втором месте.
— Лихо! Стало быть, ты идешь впереди толпы.
— Похоже на то.
Я покосился на нее, пытаясь сообразить, раскусила она меня или еще нет.
Джен подбросила мяч и со звонким хлопком, будто в колокол ударила, поймала его длинными пальцами и повертела перед собой, как глобус, всматриваясь большими зелеными глазами в линии меридианов.
— Но ты, конечно, не хочешь, чтобы оно вышло на первое место, так ведь?
— Да, это было бы не в кайф, — согласился я. — Как эпидемия с именем Бритни в середине девяностых.
Она пожала плечами, и тут мой телефон сыграл мелодию из «Зоны сумерек», ну прямо в тему.
— Видишь? — Я показал трубу Джен. — В натуре, работает как телефон.
— Впечатляет.
На дисплее высветилось «обув-ка», что значило — работа.
— Хай, Мэнди?
— Хантер? Что делаешь?
— Да, в принципе, ничего.
— Можешь провести тестирование? Нужно срочно.
— Что, прямо сейчас?
— Да. Клиент хочет выдать рекламу в эфир уже к выходным, но не уверен, все ли там как надо.
Мэнди Уилкинс всегда называла своих нанимателей «клиентами», даже тех, на кого работала пару лет подряд. В данном случае это была компания по производству спортивной обуви, носившая имя одного греческого бога. Которое она предпочитала не использовать, возможно, потому, что не любила слова из четырех букв.
— Сколько платят?
— Я стараюсь собрать вместе всех, кого могу, — продолжила Мэнди. — Клиент примет решение в течение двух часов.
— А сколько платят?
— Как обычно — пару.
— У меня этих пар уже больше чем завались. Полный сундук обуви, не считая того, что я выбросил.
— Ладно, как насчет полусотни баксов? Плачу из своего кармана. Ты мне нужен, Хантер.
— Ладно, Мэнди, чего уж там.
Я взглянул на Джен, которая с отсутствующим видом нажимала кнопки собственной трубки, вежливо показывая, что не прислушивается к моему разговору и, может быть, чуточку переживая по поводу того, какой старый (месяцев шесть, не меньше) телефон у нее самой. Я принял решение.
— Можно мне привести с собой кое-кого?
— Само собой. Нам нужны тела. Но они это… ты понимаешь?
Джен воззрилась на меня, ее глаза сузились: похоже она сообразила, что разговор ведется о ней. Прямые солнечные лучи добавили синевы в ее волосы, и я приметил, что некоторые их тонкие пряди окрашены в яркий пурпурный цвет. Скрытые под основной иссиня-черной массой, они вспыхивали то здесь, то там, когда прическу взъерошивал ветерок.
— Да. Разумеется.
— Что за тестирование?
— Да нормальное тестирование, — ответил я. — Просто мы с Мэнди так говорим. Официально это «фокусированная группа».
— На чем «фокусированная»?
Я сообщил ей название фирмы-клиента, кивка оно не удостоилось.
— Понимаю, — сказал я. — Но ты получишь новую пару и полста баксов.
Эти слова сорвались у меня с языка прежде, чем мне пришло в голову, что Мэнди может и не дать зелени для Джен. Впрочем, если не даст, она может рассчитывать на мои полсотни. Бабки-то, один черт, шальные.
Правда, я сам удивился тому, с чего это ее пригласил, ведь люди моей профессии не очень-то жалуют соперничество. В ней, как и в политике, слишком много народу, причем каждый считает себя спецом и, даже не попробовав, уверен, что справится с этим делом лучше любого профессионала.
— Звучит типа круто, — заметила Джен.
Я пожал плечами.
— Это просто работа. Тебе платят за твое мнение.
— Мы что, будем смотреть на обувь?
— Мы смотрим рекламу. Ролик на ТВ. Тридцать секунд — пятьдесят баксов.
Она отвела глаза и бросила взгляд на текущую воду: пару секунд в ее голове велся мысленный спор. Я знал, о чем она думает.
«Не позволяю ли я себя использовать? Не продаюсь ли я? Не ввязываюсь ли в аферу? Кого он думает одурачить? А с другой стороны, кому какое дело, что я думаю?»
Она пожала плечами.
— Ладно, полсотни баксов.
Я выпустил воздух и только тут сообразил, что ждал ответа, затаив дыхание.
— Соображаешь, прям как я.

Глава вторая

Половину рож из группы тестирования я знал. Энтони и Трез, которые работали на доктора Джей из Бронкса. Хайро Ваката — доска под мышкой и наушники с яркими оранжевыми вспышками на шее, такие здоровенные, что в них и посадки самолета не услышишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27


А-П

П-Я