Замечу только, что моя героиня выросла в роскоши. Институт тоже в сторону. Начнем с того времени, когда нашей героине минуло восемнадцать лет, она выезжала и влюбилась в одного молодого человека. Он был юный, увлекающийся, порывистый. Он был недурен, богат надеждами и беден. Она тоже была бедна… Состояние после отца расстроилось. Они дали друг другу слово в вечной любви, а через несколько месяцев она уже венчалась с одним богатым чиновным стариком. Он был сдержан, очень умен и не говорил о любви. Ему нужна была жена…
— И она сознательно пошла замуж?
— Сознательно или нет, а пошла и даже очень была рада… подите! Она, моя героиня, любила роскошь, любила блеск, а это все было. Тогда как у молодого человека… одни надежды. Вдобавок…
— Просьбы матери?
— Отчасти… Но только отчасти. Не воображайте самоотвержения… вообще раздирающих сцен… Ничего этого не было. Мать взглянула на вопрос практически и рассказала все шансы… Она выслушала и не мешала устройству свадьбы…
— А после?..
— Вы ждете драмы?.. — усмехнулась Нина Сергеевна. — Никакой драмы не случилось. Муж был, как я вам сказала, умен, внимателен и понимал людей… Он умел скрывать свою ревность — а он был очень ревнив! — и никогда не говорил ей о любви. Во-первых, он был всегда занят, а во-вторых, понимал, что она его не любила и не могла любить! Он не стеснял ее свободы; она выезжала, кокетничала, за ней много ухаживали, она была недурна…
— Что так скромно?.. Она была красавица! — воскликнул Николай.
— Допустим! — улыбнулась Нина. — Жизнь проходила, как обыкновенно проходит жизнь светской женщины… весело и пусто. Она не имела времени скучать, хоть изредка хандрила и была верной женой.
— А что же случилось с рыцарем? И его клятва оказалась пустым словом?
— О нет. Он, бедный…
— Застрелился?
— Вы угадали… Верно, слышали об этой истории? — тихо проговорила Нина.
— Слышал! Что же она?
— Пожалела.
— И только?
— А что же больше? Не в монастырь же идти! Муж догадался свезти ее за границу. Они пробыли полгода и вернулись. Между тем светская жизнь начинала надоедать моей героине. Люди казались скучными, все эти ухаживания — однообразными. Она стала читать, сперва от скуки, а там увлеклась. Стала больше хандрить. Попробовала было заняться филантропией, но скучно стало. В один прекрасный день умер муж, и она осталась вдовой с состоянием. Сперва она обрадовалась — она не жалела о муже! — но скоро опять стала скучать. Одно время ей даже пришла сумасбродная мысль сделаться доктором, но вскоре и эта мысль показалась ей нелепой. К чему? Для чего? Разве ей нужно доставать средства? О, в это время разные сумасбродные мысли лезли в голову. Она старалась рассеяться, рисовала, читала, пробовала слушать лекции Присухина и Горлицына, — они сейчас же руку и сердце. Тоска…
— Итак, ваша героиня никого не любила?
— Так… один обман… а, впрочем, история не кончена…
— Начинается только?
— Случайно она встретилась с человеком, непохожим на тех, кого она встречала, ее заинтересовал этот человек… и…
— Она стала делать опыты?
— Сперва, а потом…
— Полюбила?
— Вроде этого. Если хотите, полюбила даже!
— Чем же этот замечательный человек увлек вашу героиню?
— Всем: энергией, умом, характером, отсутствием фразы. Все в нем было непохоже на то, что она встречала в других. Случайно она еще узнала его прежнюю историю, и он заинтересовал мою скучающую женщину. Она попробовала его изучить, а потом незаметно увлеклась, тем более что он не обращал на нее вначале ни малейшего внимания. Все поклонялись, а он хоть бы какое внимание. Это ее взорвало, — она тоже, как вы, самолюбива! Она познакомилась с ним ближе, стала слушать его. Так было страшно, ново и заманчиво. Он все искал бурь, и вся жизнь его была — буря. Она увлеклась, а он принял это как нечто должное, даже и не удивился. Натура деспотическая, упрямая, без уступок. Моя героиня было подумала: вот оно настоящее… вот око счастье. В ней вспыхнула страсть. Вначале тревоги, беспокойства, ожидания… было жутко и весело, а после, когда они ближе узнали друг друга, когда он поставил вопрос прямо, она испугалась и его и бурной жизни. И вот, в один прекрасный день, после многих дней, когда чувствуется, что приближается начало конца, они решили, что довольно… и… разошлись.
— Нашла коса на камень? Сошлись две беспокойные натуры?
— Сошлись, приняли порыв страсти за любовь, обманулись и разошлись!
— И конец?
— Конец. Между ними большая разница. Он ищет борьбы, а она ее боится. Она слишком избалованная женщина.
— И не расстанется с таким уютным гнездышком, как, например, ваше?
— Да и к чему? Здесь так тепло, уютно, не правда ли? А там… Бог знает что там!
— И он, в свою очередь, сюда не придет!
— Еще бы! Да и здесь он будет не на месте, так же, как я там! — заметила Нина, смеясь. — Ведь было бы смешно, если бы я, например, вот этими самыми руками стала готовить кушанье. Зачем я буду это делать и портить руки! Глупо и скучно! — усмехнулась Нина Сергеевна. — Вот вам и история. Вы ждали большего? Не правда ли?
— И этого довольно. Благодарю вас!..
— А приговор?
— Самый строгий! — улыбнулся Николай.
— Какой же?
— Выйти замуж за господина Присухина!
— За Присухина? — воскликнула Нина и рассмеялась. — Вы придумали моей героине действительно ужасный приговор!
— Впрочем, я милостивый судья и, пожалуй, дам снисхождение! Она и так довольно наказана.
— Вы думаете? — промолвила Нина, осторожно макая сухарик в чашку.
— Еще бы! Ведь не удалось приручить рыцаря? Всех приручала, а вот наконец нашелся таинственный рыцарь без страха и упрека, из-за которого наша гордая красавица, пожалуй, не раз омочила слезами свои насмешливые глазки. Вам этих подробностей героиня не сообщала, Нина Сергеевна? — говорил, посмеиваясь, Николай, любуясь в то же время ослепительной красотой Нины. — Она не говорила вам? Были слезы? А тайные свидания при лунном свете бывали, где-нибудь в беседке?
— Верно, — усмехнулась Нина.
— И знаете ли что? Ваша героиня из хищных натур, да к тому ж из артистических. О, она умеет художественно играть с людьми, и вдруг не удалось. Ее соблазнила новизна, заманчивость; она думала, что и этот рыцарь поддастся ей, и… не удалось. Не оттого ли она и хандрит теперь? Пожалуй, она до сих пор неравнодушна? Признаться, Нина Сергеевна, я даже рад, что ваша героиня получила урок…
— Ну, мой строгий моралист, сознайтесь, вы бы обрадовались еще более, если бы моя героиня вас помучила? — насмешливо промолвила Нина. — Вам досадно, что не вы на месте героя?
— Куда мне! — вспыхнул, задетый за живое, Николай. — Слава богу, я незнаком с этой барыней, а то, чего доброго, если б от скуки ей вздумалось удостоить меня своим вниманием, пококетничать, я был бы несчастнейший человек. Слава богу, вы хоть, Нина Сергеевна, смягчились и не намерены разрушить моего семейного счастия, — иронически прибавил Вязников. — Сердце у меня мягкое, доверчивое. Я бы поверил ей сразу и… и полюбил, да как полюбил!.. Все забыл бы ради вашей милой хищницы. За один ее поцелуй, за ласку я готов был бы на самые ужасные жертвы… ну, хоть слушать лекции Горлицына. Я, как раб, ждал бы ее слова, ее взгляда. Я шептал бы ей страстные речи, от которых содрогнулся бы… сам Присухин и понял бы, что такое молодая горячая страсть. А она, ваша гордая красавица, принимала бы эту дань как недурное лекарство от скуки. О, мне остается только радоваться, что ваш сфинкс не удостоивает вниманием обыкновенных смертных.
Облокотившись на стол, чуть-чуть отвернув голову, слушала Нина, не прерывая, эту саркастическую речь Николая. В тоне его голоса звучала не одна насмешка. Страстные звуки незаметно вырывались из его груди, лаская слух и щекоча ее нервы. Она тихо повернула голову, взглядывая украдкой из-под ладони на свежее, молодое, красивое, вызывающее лицо Николая. Странная, загадочная улыбка пробежала по ее оживившемуся лицу. В глазах загорался огонек, грудь задышала быстрее. Она как-то вся потянулась, жмуря глаза.
Николай замолчал и взглядывал на Нину, стараясь заметить впечатление своих слов, но лицо ее было прикрыто рукой. Она не подымала головы и молчала.
Когда наконец она тихо отвела руку и повернулась к Николаю, она была совсем спокойна. Только румянец алел на ее розоватых щеках. Она посмотрела на молодого человека насмешливым пристальным взглядом и, словно бы нехотя, проговорила:
— Напрасно вы так иронизировали, Николай Иванович! Моя героиня никогда бы и не подумала серьезно вас сделать своим рабом. Во-первых, рабы скоро надоедают, а во-вторых…
Она остановилась на секунду, как бы в раздумье.
— А во-вторых, — продолжала она, — вы верно заметили: хищница, и даже артистическая. Мне кажется, ее даже и при скуке не заняла бы слишком легкая победа над таким юношей, как вы. Вам не пришлось бы ждать ее поцелуев. Напрасная трата времени! — прибавила она холодно.
Нина нанесла жестокий удар самолюбию нашего молодого человека. Он старался было под смехом скрыть досаду, но смех вышел ненатуральный. Он посмотрел на Нину со злостью. В голосе звучала раздражительная нотка, когда он проговорил:
— А ваша героиня, как видно, очень самоуверенна и раздает поцелуи только…
С уст его чуть было не слетело имя Прокофьева. Но он вовремя остановился.
— Только очень интересным людям! — прибавил он ядовито. — И, верно, тайно, чтобы никто не знал.
— Как видите… самоуверенна. Избаловали ее!.. Однако довольно о ней. Оставим ее в покое.
— В ожидании нового рыцаря? — ядовито добавил Николай.
— Пожалуй, если найдется подходящий!.. Жить ведь хочется!
— О, за этим дело не станет. Стоит поискать только.
— Да вы, кажется, очень недовольны моей героиней? Я и сама ею недовольна… Расскажите-ка лучше о себе, Николай Иванович. Вы только что так хорошо говорили о вашем будущем счастье, о любви, о надеждах, что я готова еще раз прослушать… Я ведь очень люблю слушать счастливых людей.
Николай вспыхнул. В словах Нины Сергеевны звучала тонкая ирония. Над ним, очевидно, потешались, как над школьником.
— С удовольствием бы рассказал, Нина Сергеевна, да боюсь: вам будет, пожалуй, завидно чужому счастью.
— О, я не завистлива.
— Да и поздно. Посмотрите, уж первый час в исходе. Вот как мы заболтались.
— А что ж, и слава богу!.. Я всегда рада поболтать с вами… Впрочем, не смею задерживать вас. Вам теперь столько хлопот.
— Хлопот много! — отвечал, подымаясь, Вязников. — Ах, чуть было и не забыл!.. Вот вам и обещанное прошение.
Он положил бумагу на стол.
— Благодарю вас! — проговорила Нина, пробегая глазами бумагу. — Отлично. Коротко и ясно.
— А имя молодого человека вы все еще, видно, не припомнили? — значительно заметил Николай, прощаясь.
— Оно вас, кажется, очень интересует?
— Нет. Так! — протянул Николай. — Какое мне дело до чужих имен и тайн.
— Какие тайны? — промолвила, чуть-чуть краснея, Нина.
— Я так, под впечатлением истории вашей героини. Она, кажется, любит тайны. А впрочем, бог с ней!.. Прощайте, Нина Сергеевна. Желаю вам не хандрить и поскорей быть такой же веселой, как в деревне. Помните? Ну, да за этим дело не станет, надеюсь?
— Разумеется!.. Зачем «прощайте»? Я не прощаюсь с вами, а говорю: «до свидания», надеясь изредка видеться. Часто заходить не прошу: вам, счастливым влюбленным, не до того; а изредка загляните, я поболтать с вами всегда рада… Надеюсь, вы познакомите меня с вашей женой?
— Непременно! — церемонно проговорил Николай.
— Ну, а затем, дай бог вам всего хорошего! — проговорила Нина, и снова в ее голосе зазвучала задушевная нота.
Она дружески-крепко пожала ему руку и прибавила:
— Да смотрите, не очень сердитесь за скучную историю героини. И сами не походите на нее!
Николай ушел от Нины Сергеевны раздраженный, в скверном расположении духа. Теперь в его глазах она потеряла значительную долю прежнего обаяния.
«Просто самодовольная кокетка!» — подумал он.
— А хороша, дьявольски хороша! — проговорил он с досадой, припоминая ее лицо, плечи, шею и грудь.
Нина Сергеевна долго еще сидела у маленького столика. Наконец она поднялась и тихо прошла в спальню.
— Теперь не скоро придет! — проговорила она, и насмешливая улыбка показалась в ее глазах.
Она зевнула и приказала горничной раздевать себя.
— Нравится, Анна, тебе этот господин? — спрашивала она, ложась в постель.
— Очень. Такой красивый, славный молодой человек, Нина Сергеевна. Он будет, верно, у нас часто бывать?
— А что? — усмехнулась Нина.
— Я так, к слову.
— Нет, не будет, Анна! — проговорила Нина, подавив легкий вздох.
Анна взглянула с недоумением на барыню.
— Он женится… А то бы часто бывал! — усмехнулась Нина, потягиваясь.
Анна, давно служившая у Нины, с участием взглянула на барыню, пожелала ей спокойной ночи и вышла из спальни не без досадного чувства, что барыня упустила такого премилого любовника. Прежний ей не очень нравился.

На другой день, при встрече с Леночкой, Николай несколько смутился, когда Леночка сказала ему, что вчера ждала его.
Он рассказал ей о своем свидании с Лаврентьевым, потом об его извинении («верно, он от Васи узнал, что мы женимся!») и, обнимая Леночку, воскликнул:
— А ты, Лена, и не знала, что из-за тебя мы собирались драться на дуэли?
— Не знала, — солгала Леночка, краснея.
— И что меня могло не быть сегодня на свете? Я не хотел тебя тревожить, Леночка, и мы обещали не говорить тебе о дуэли. Ну, видишь ли, все кончилось отлично. Лаврентьев пожелал нам счастья! — весело говорил Николай, не догадываясь, кому он обязан тем, что история с Лаврентьевым уладилась. — А ты что? Опять сегодня у тебя лицо какое-то нехорошее. Худо спала ночь?
С любовью и гордостью Леночка смотрела на Николая и проговорила:
— О нет, я здорова. Так, сегодня дурно спала. Зубы болели! Теперь, Коля, милый мой, из-за меня тебе более не придется рисковать жизнью!
— Теперь Лена… теперь… Да какая же ты добрая, хорошая моя! — прошептал Николай, глядя на тихо сияющее, счастливое лицо Леночки. — Теперь давай скорей устраивать наше хозяйство и сегодня же пойдем искать квартиру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54