Так, 3 января он написал давней знакомой Мете фон Салис: «Мир преображен, Бог вновь на Земле, Вы не видите, как радуются небеса? Я вступил во владение моей империей, я брошу папу римского в тюрьму и прикажу расстрелять Вильгельма, Бисмарка и Штоккера».
5 января еще одно бредовое письмо, на этот раз Буркхардту.
«С Вильгельмом, Бисмарком и всеми антисемитами покончено. Антихрист Фридрих Ницше Фроментин».
Фридрих Ницше потерял не только разум. Наследие этого разума быстро и беззастенчиво прибрала к рукам сестра, возвратившаяся из Парагвая после самоубийства запутавшегося в финансовых махинациях мужа. Она быстро отстранила от участия в подготовке собрания сочинений Ницше Петера Гаста, противившегося вместе с Овербеком всяческим подлогам и произвольному редактированию рукописей из архива.
В августе 1896 года сестра вместе с огромным архивом перебралась в Веймар и готовила там биографию Фридриха, надеясь, что духовная жизнь Веймара, несравнимая с захолустно-провинциальным Наумбургом, облегчит ей издание книги, ставшей примером удивительной по беззастенчивости перкройки кровно родной и духовно бесконечно далекой ей жизни брата.
После покупки большого дома на Луизенштрассе для размещения там архива Элизабет перевезла больного в Веймар. Погруженный в глубочайшую апатию, Ницше, казалось, не заметил ни переезда на новое место, ни смерти матери, скончавшейся в апреле 1897 года. Пребывание Ницше в Веймаре было недолгим. В конце августа 1900 года он простудился, заболел воспалением легких и тихо скончался в полдень. 25 августа 1900 года. Сбылась пророческая строка из «Заратустры»: «О, полуденная бездна! когда обратно втянешь ты в себя мою душу?»
Через три дня состоялось погребение на семейном участке кладбища в Рокене, где покоились его родители и брат. Выступая на траурной церемонии, известный немецкий историк и социолог Курт Брейзиг назвал Ницше «человеком, указавшим путь в новое будущее человечества», мыслителем, выступившим против магии Будды, Заратустры и Иисуса».
ВЛАДИМИР СЕРГЕЕВИЧ СОЛОВЬЕВ
(1853–1900)
Русский религиозный философ, поэт, публицист. Философия всеединства Соловьева представляет синтез идей западноевропейской и восточной мысли. Пытался найти гармонию между космической и социальными темами в концепции «всеединства» и учении о Софии, а в гносеологии — в «цельном знании». Основные произведения «Чтения о Богочеловечестве» (1877–1878), «Критика отвлеченных начал» (1880), «История и будущность теократии» (1887), «Жизненная драма Платона» (1888), «Россия и вселенская церковь» (1889), «Смысл любви» (1892–1884), «Оправдание добра» (1897–1899), «Три разговора» (1900).
Владимир Сергеевич Соловьев родился 16 января 1853 года в семье знаменитого историка Сергея Михайловича Соловьева. Отец отличался строгостью и непререкаемым авторитетом. Со стороны матери Поликсены Владимировны Соловьев принадлежал к украино-польской фамилии, приходился родственником мыслителю Григорию Сковороде.
Философ гордился своим пращуром, считал, что унаследовал от него свою духовность. Всего в семье Соловьевых было двенадцать детей. В юные годы ничто не выдавало в Соловьеве будущего религиозного мыслителя. Скорее, ему можно было предсказать естественнонаучную карьеру.
«Я никогда потом не встречал материалиста столь страстно убежденного. Это был типический нигилист 60-х годов», — свидетельствует его приятель.
С 1864 года Владимир учился в московской 5-й гимназии. Окончил он ее с золотой медалью, и его имя занесли на гимназическую Золотую доску. В 1869 году Соловьев поступает в Московский университет, по желанию отца — на историко-филологический факультет, но в том же году переходит на физико-математический.
Способностями и интересом к физике и математике будущий философ не обладал, поэтому он провалил экзамен на втором курсе. Постепенно накапливалось разочарование в естественных науках вообще.
«Это знание, — писал он в октябре 1871 года своей кузине Кате Романовой, в которую был влюблен, — само по себе совершенно пустое и призрачное. Достойны изучения сами по себе только человеческая природа и жизнь, а их всего лучше можно узнать в истинно поэтических произведениях». В другом письме (7 марта 1872 года). «… Наука не может быть последнею целью жизни. Высшая истинная цель жизни другая — нравственная (или религиозная), для которой и наука служит одним из средств».
В конце концов Соловьев решает покинуть физико-математическое отделение и сдать экстерном на историко-филологическое. Свое намерение он осуществляет в 1873 году. Соловьев увлечен Спинозой, еще больше — Шопенгауэром.
В это же время он переживает неудачный любовный опыт. В автобиографической повести «На заре туманной юности» Соловьев описывает объяснение с двоюродной сестрой Катей Романовой, на которой собирался жениться. Выслушав его страстные слова, перемешанные с призывом идти по пути самоотрицания воли, она ответила спокойным и твердым отказом. «Спешу заметить, что это был мой последний опыт обращения молодых девиц на путь самоотрицания воли». До этого Соловьев пережил мимолетный роман со своей юной тетушкой А. Петкович, которая одаряла его поцелуями, а он приобщал ее к основам философии Шопенгауэра.
Еще до разрыва с Катей, в 1874 году, Соловьев поступает вольным слушателем в Духовную академию. Здесь кандидата (то есть обладатель диплома) Московского университета считают либо нигилистом, либо — религиозным фанатиком, либо — просто сумасшедшим. Кто-то пустил слух, что он хочет стать монахом. Соловьев держится особняком, мнение окружающих его не беспокоит, он весь погружен в философские и богословские штудии. Делает уверенные шаги в стихосложении.
По своему умонастроению он близок славянофилам. Впрочем, Соловьев внимательно изучает всю историю западной философии, особенно Канта, переводит кантовские «Пролегомены». Из печати выходит первая статья «Мифологический процесс в древнем язычестве», воспроизводящая идеи Шеллинга и Хомякова. В журнале «Православное обозрение» появляются его историко-философские статьи, которые затем лягут в основу его магистерской диссертации. Из современников он преклонялся перед Достоевским. Писатель говорил, что он «видел истину», философ должен был ее изложить и обосновать, чем он и занимался. И если это ему не удалось полностью, то объяснялось это краткостью отпущенных ему дней.
Соловьев был увлечен русской идеей Достоевского и посвятил ей специальную брошюру. Более того, вся жизнь его, все его творчество были устремлены к углубленному пониманию различных сторон этой идеи. На одаренного юношу обратил внимание профессор Московского университета П. Юркевич, высоко оценивший соловьевский перевод Канта. Он увидел в Соловьеве своего преемника по кафедре философии и взял его под свое покровительство, предложив защищать диссертацию.
Для защиты пришлось отправиться в Петербург. Состоялась она 24 ноября 1874 года. Диссертация называлась «Кризис западной философии (противпозитивистов)».
Здесь впервые Соловьев сформулировал свою любимую идею всеединства, синтеза западной и восточной культур, которую пронесет через всю жизнь». Новейшая философия, — утверждал Соловьев, — с логическим совершенством западной формы стремится соединить полноту содержания духовных созерцаний Востока. Опираясь, с одной стороны, на положительные науки, эта философия, с другой стороны, подает руку религии. Осуществление этого универсального синтеза науки, философии и религии — должно быть высшею целью и последним результатом умственного развития». В январе 1875 года, едва отметив свое двадцатидвухлетие, Соловьев уже стоял на кафедре Московского университета и читал вступительную лекцию к курсу истории новейшей философии. Его покровитель Юркевич незадолго до того скончался, и в соответствии с волей покойного его преемником стал молодой доцент. Курс был сравнительно невелик, в его основу была положена магистерская диссертация.
Одновременно Соловьев преподавал на женских курсах Герье. Курсистка Елизавета Поливанова, с увлечением слушавшая его лекции, рассказывала: «У Соловьева замечательные сине-серые глаза, густые темные брови, красивой формы лоб и нос, густые довольно длинные и несколько вьющиеся волосы… Это лицо прекрасно и с необычайно одухотворенным выражением, как будто не от мира сего, мне думается, такие лица должны были быть у христианских мучеников». Если бы Лиза Поливанова не была безнадежно влюблена в другого человека, она могла бы стать женой философа. Девушка произвела на Соловьева сильное впечатление. Философ добился того, чтобы его познакомили с ней, сделал предложение, но снова получил отказ.
Вскоре он подал прошение о заграничной командировке и в июле 1875 года приступил к изучению древних историко-философских текстов в Британском музее. Московский университет отправил Соловьева в Англию для изучения в Британском музее гностической и средневековой философии.
Отметим одно важное для понимания судьбы Соловьева обстоятельство он был визионер, ему являлись видения. В возрасте девяти лет он узрел Божественную премудрость — Софию. Уже будучи кандидатом, а затем магистром философии, он увлекался спиритизмом, веря, но и не веря в то, что происходило во время сеансов. Когда ему явился дух покойного Юркевича, сомнения, казалось, рассеялись полностью. Но оказавшись в Лондоне и отправившись к тамошним спиритам, он обнаружил шарлатанство. «На меня английский спиритизм, — писал он своему другу, — произвел такое же впечатление, как на тебя французский шарлатаны, с одной стороны, слепо верующие, — с другой, и маленькое зерно действительной магии». Cоловьев ищет истинные пути к сверхчувственному. В Британском музее, забывая обедать, днями сидит над книгами о каббале, ведет таинственные записи.
С рекомендательным письмом к министру внутренних дел и русскому консулу он отправляется в Египет. Осматривает местные достопримечательности. В пустыне однажды наткнулся на бедуинов, в темноте принявших его (разгуливавшего среди песков в цилиндре) за сатану и чуть не убивших его. И вскоре переживает новую встречу с Софией. Об этом речь идет не только в «Трех свиданиях», но и в написанном стихотворении. В Каире, где Соловьев провел всю зиму, он начал писать диалог «София». Философ беседует с самой мудростью (Софией).
Мудрость предполагает любовь. Мораль вселенской религии основана на любви. Любовь натуральная, иными словами половая, носит сугубо личный характер. Интеллектуальная любовь устремлена к отечеству, к человечеству, к Богу. Соловьев считает возможным синтез двух видов любви — это абсолютная любовь, духовная общность вселенской церкви. Последняя представляет собой и иерархическую организацию во главе стоит папа, каждая часть света имеет своего патриарха, затем следуют митрополиты, епископы и т. д. Святые отцы — законодатели; помимо них Соловьев видит в обществе обширный слой производителей — ремесленников и земледельцев. Особая роль в утопии Соловьева отведена женщинам: они — воспитательницы. В диалоге «София» намечены контуры всех будущих поисков Соловьева — в области философии, религии, культуры.
Вернувшись в Россию (через Сорренто, Ниццу, Париж), Соловьев обращается к систематизации своих идей. Осенью 1876 года он читает в Московском университете курс логики и истории философии. Одновременно работает над произведением «Философские основы цельного знания», которое намеревается защитить в качестве докторской диссертации и публикует по частям в периодике. В этой работе речь идет о трех типах философии. Два из них относятся исключительно к познавательной способности человека — это эмпиризм и идеализм. Симпатии Соловьева принадлежат третьему виду философии, который охватывает не только знание, но и более высокие потенции души — нравственное и художественное чувство. Соловьев называет это «философией жизни» и «мистицизмом».
Цельное знание представляет собой синтез трех разновидностей философствования и состоит, по мнению Соловьева, из трех частей любой традиционной системы философии — логики, метафизики, этики. Соловьев начинает с логики. И останавливается: работа осталась незавершенной. В1877 году в журнале «Русский вестник» Соловьев начинает публиковать новую работу — «Критика отвлеченных начал», которую через три года защитит в качестве докторской диссертации. Защита прошла в Петербурге без каких-либо осложнений, Соловьев стал доктором философии. Московский университет он покинул еще в феврале 1877 года (не желая участвовать в профессорской распре). Летом того же года отправился на театр военных действий с Турцией в качестве корреспондента. Он приобрел даже револьвер, пользоваться которым ему, разумеется, не пришлось: на передовую он так и не попал.
О патриотическом подъеме, который он пережил в те дни, свидетельствует прочитанная в Москве его публичная лекция «Три силы». Три силы, определяющие судьбы истории, суть мусульманский Восток, западная цивилизация, славянский мир. В первом случае все сферы человеческой деятельности находятся в состоянии обезличенности и слитности, это мир бесчеловечного Бога. Западная цивилизация довела до предела свободную игру частных интересов, это мир индивидуализма и эгоизма, мир безбожного человека. Третья сила призвана преодолеть ограниченность двух низших позиций.
«Только Славянство, в особенности Россия, осталась свободною от этих двух низших потенций и, следовательно, может стать историческим проводником третьей. Между тем две первые силы совершили круг своего проявления и привели народы, им подвластные, к духовной смерти и разложению. Итак, повторяю, или это есть конец истории, или неизбежное обнаружение третьей всецелой силы, единственным носителем которой может быть Славянство и народ русский».
В начале 1878 года он читает цикл лекций по философии религии, который при публикации получает название «Лекции о богочеловечестве».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148