Но человек был не физиком, а гениальным аналитиком, поэтому ничем не мог помочь своему миру в этом направлении. Однако он разработал теорию, согласно которой люди из другого мира могут прийти к аналогичным выводам. И если технологии позволят, они могут попытаться опередить нас, предварительно послав разведчика или непосредственного исполнителя акции в этот мир.
Откуда он знал, что обязательно понадобится проникновение извне, чтобы уничтожить его мир, человек не мог точно сказать. Но к тому времени он обладал уже достаточным авторитетом, чтобы убедить руководство страны создать отдел с неограниченными полномочиями, не подчиняющийся и не подотчетный никому.
Отдел, который вел бы наблюдение, осуществлял сбор данных и в случае проникновения кого-либо извне в этот мир мог быстро и адекватно среагировать на угрозу.
Именно с этого момента человек оставил позади все свои мечты, устремления, амбиции, порвал все родственные связи, сжег за собой все мосты и стал личностью без прошлого и будущего, человеком, у которого было только короткое и безликое имя – Зет...
До вчерашнего дня работа возглавляемого им отдела была всего лишь четко распланированной, безукоризненно стерильной рутиной. Все занимались своими делами, все что-то делали, но результата не было никакого. В глубине души Зет даже начал сомневаться, не допустил ли он какой-нибудь просчет и не подвела ли его интуиция на этот раз, но вчера вечером физики зафиксировали возмущения тканей вселенной (его совершенно не интересовали технические подробности, он был одержим идеей конечного результата). Одним словом, если отбросить все эти их «если», «может быть» и прочие недомолвки, получалось, что в радиусе пятисот миль от лаборатории, зафиксировавшей аномальные возмущения, появился кто-то или что-то из другой вселенной...
– Хотя, – сказал ученый, пришедший с докладом через десять минут после обработки и просчета всей информации, – это, разумеется, чисто теоретические предположения.
Но Зет был уверен: это именно то, чего он ждал последние полтора года. Кто-то вторгся в его мир, чтобы подготовить плацдарм, собрать данные или просто уничтожить его.
– Начиная с этого момента все странные и неожиданные события в радиусе восьмисот миль, будь то история о доме с привидениями или летающая сковородка у глупой толстой домохозяйки, должны немедленно ложиться на мой стол, – жестко сказал он подчиненным на экстренном совещании, созванном вслед за объявлением чрезвычайного положения. – Работаем круглые сутки без перерыва на еду и сон. Если мы не обнаружим его в течение первых трех дней, он адаптируется и сумеет сделать то, ради чего здесь появился. Вот тогда – бах...
Он проколол иголкой маленький воздушный шарик, который заранее подготовил.
– Ни спать, ни есть никому из вас уже никогда не придется. Можете забыть даже истории о вечной душе, потому что и ее не останется, когда исчезнет наша вселенная...
Именно эта деталь с проколотым шариком произвела самое сильное впечатление на присутствующих. Их и так не нужно было подгонять и подстегивать, потому что каждый понимал всю серьезность ситуации. И начальник прекрасно об этом знал, но после этого нехитрого психологического трюка отдача каждого увеличится хотя бы на самую малость, и, может быть, именно эта малость приведет к необходимому результату.


* * *

В отличие от Зета генерал Коррел имел свое собственное имя, награды, послужной список и прочие достижения, передававшиеся из уст в уста. Эти самые достижения были настолько велики, что успели сделать его легендой еще при жизни.
Любому, даже самому гениальному уму требуется фигура подобного калибра. Которая может силой своего авторитета подчинить себе армии, возглавить крестовый поход или совершить что-либо не менее глобальное и значительное.
Зет не мог войти в генеральный штаб и просто сказать: «Немедленно сбросьте две атомные бомбы на наш пятимиллионный город, во имя того чтобы выжила вся остальная нация». Его приказ бы просто не выполнили, какими бы печатями и документами он ни был уполномочен.
А Коррел мог это сделать, и вся процедура заняла бы не более пятнадцати минут. Потому что этот человек был олицетворением мужества и правды. Он был своего рода иконой, и не только для военных, но и для многих простых обывателей. Именно поэтому Зет и пригласил Коррела в свою команду. И после того как тот был введен в курс дела, началось долгое полуторагодовое ожидание, закончившееся вчера вечером.
Генерал был немедленно оповещен о состоянии «красной» тревоги, в котором находились головной отдел бюро и все его многочисленные ответвления и филиалы, в большинстве своем не только не знавшие, на какую контору они работают, но и не подозревавшие о ситуации в целом.
– Генерал, начиная с этого момента мне нужны все ваши лучшие люди, – без всякой подготовки приступил к делу Зет. – Я не имею в виду спецподразделения по борьбе с терроризмом, группы быстрого реагирования и прочие, способные только быстро и эффективно убивать. Нет, они также не помешают, но в качестве прикрытия, если вдруг возникнут проблемы с гражданскими...
В этом месте едва заметная тень пробежала по лицу генерала, но он быстро взял себя в руки. Все в нем протестовало против бойни на улицах своей же страны. Но он, так же как и человек, сидящий напротив, понимал, что сейчас не то время и не то положение, в котором можно позволить себе нравственные терзания.
– В данном случае речь идет о том, чтобы захватить живым и невредимым одно или максимум два существа, – продолжал Зет, не обративший ровно никакого внимания на реакцию генерала. – Сейчас мне доподлинно неизвестно количество чужих, вторгнувшихся в наш мир. Но, думаю, уже к завтрашнему дню я буду обладать более точной информацией. Если у вас нет вопросов, не смею задерживать.
Сухость и стремительность Зета были вызваны не личной неприязнью к генералу, а лишь тем, что он не мог терять ни секунды на лишние разговоры. За время совместной работы Коррел успел привыкнуть к деловому стилю начальника, поэтому, легко поднявшись с места, коротко попрощался и без промедления покинул кабинет. У него тоже было много работы...


* * *

– Уходим, – повторил я более настойчиво, видя, что Вивьен не собирается двигаться.
На какое-то мгновение мне даже показалось, что девушка мертва, но затем она слабо пошевелилась и наконец встала.
Выглядела моя новая спутница просто кошмарно, но в свете последних событий было бы удивительно, если бы дело обстояло иначе. Пережить бойню в баре, получить пару сквозных ранений, чтобы потом оказаться в машине, со всех сторон пробитой свинцом, и остаться при всем этом в приличном состоянии – задача совершенно нереальная.
– Мы должны идти, – сказал я как можно более спокойно, видя, что в глазах у девушки до сих пор мечутся всполохи страха.
Она не пошевелилась. Может быть, впала в ступор от нервного перенапряжения или просто не желала путешествовать в компании незнакомого человека, который совершенно не вызывает доверия.
– Пристрели ее – и дело с концом, – посоветовала Милая. – Дорога сзади и спереди блокирована, по картинке со спутника я вижу, что к нам едет около восьми полицейских машин. Через пять-шесть минут они будут здесь. Не думаю, что ты захочешь захватить еще один автомобиль, чтобы продолжить наши увлекательные игры в погони. Не забывай, что в этом случае ты выступишь в качестве преследуемого со всеми вытекающими последствиями.
Известие о скором прибытии стражей порядка действительно было неприятным. Я не чувствовал себя готовым прямо сейчас сразиться в одиночку чуть ли не со всей полицией города.
– Проклятье, – выругался я, одновременно перезаряжая пистолет.
Чисто автоматически я зафиксировал взгляд Вивьен, которым она провожала падающую на землю пустую обойму. За тот короткий промежуток времени, пока та упала к моим ногам, в голове девушки пронеслась, наверное, вся ее недолгая жизнь, потому что, видя мои решительные действия, она наверняка решила, что я последую совету Милой и прямо сейчас, не сходя с места, всажу в нее несколько пуль.
– Не стреляй, пожалуйста, – прошептала она чуть слышно пересохшими от волнения губами. – Я пойду с тобой, куда скажешь.
– Хорошо, – пообещал я, убирая пистолет. – Если ты будешь слушаться меня, то никаких проблем не возникнет. Милая, – продолжал я без всякого перерыва, поднеся трубку к уху, – у тебя есть какие-нибудь соображения насчет того, как нам отсюда выбраться?
– Самый простой и верный – захватить полицейский вертолет и...
– Не сработает, – я перебил ее на полуслове, – я не обучен управлению подобными средствами.
– Никто от тебя этого и не требует. Я подключусь к его электронике, а все, что потребуется от тебя, – немного поупражняться с рукояткой управления. Представь, что это компьютерная игра или особо продвинутая виртуальная реальность, а ты манипулируешь самым обычным джойстиком.
– О'кей, – легко согласился я.
Потому что в качестве альтернативы урокам летного мастерства выступала схватка сразу с несколькими полицейскими машинами.
– Ты уже заманила вертолет к нам? – полуутвердительно произнес я.
– Разумеется, да.
– И как же ты объяснила первый ложный вызов?
– Перевела стрелки на местное полицейское отделение, которое якобы ошиблось на пять миль, когда давало ориентировку центральной.
– Хорошо, значит, сейчас они прилетят, опустятся...
Но закончить предложение мне не удалось, так как вдалеке раздался стремительно приближающийся гул винтов полицейского вертолета.
– Ляг на землю и притворись тяжелораненой, – приказал я Вивьен. – Я склонюсь над тобой и буду махать руками, чтобы привлечь их внимание. Когда они приблизятся, я отключу их, после чего мы сядем в вертолет и улетим. Если ты будешь вести себя правильно, то никто не пострадает. Убийство полицейских совершенно не входит в мои планы, В «хаммере», который дымится неподалеку, – продолжал я уже почти скороговоркой, – были четверо боевиков из группировки «Гончие ада», устроившие бойню в баре. Четырнадцати ни в чем не повинным людям, находившимся внутри, не повезло так, как нам с тобой. Они все остались там лежать уже навсегда. И сейчас, совершив благородный акт возмездия, я не хотел бы попасть в руки полиции, чтобы получить пожизненный срок за преднамеренное убийство четырех недолюдей.
Судя по ее глазам, она мне поверила. И теперь, в предстоящей операции по захвату вертолета, по крайней мере с ее стороны никаких неприятностей быть не должно.
– Хммм... – раздалось задумчиво-протяжное восклицание из моего внутреннего кармана.
Милая по-прежнему была настроена более чем агрессивно, и это ее «хммм» означало: «Лучше бы ты просто пристрелил девчонку, вместо того чтобы рассказывать жалобные истории о благородных героях...»
Я решил разобраться с этим после, а прямо сейчас сконцентрироваться на захвате вертолета.
Вивьен легла, широко раскинув руки, так что даже с порядочной высоты было видно, что все ее платье побурело от крови.
Однако уловка не сработала. Вертолет не опустился сразу на землю, а завис в нескольких метрах, видимо решив дождаться подкрепления в виде кортежа машин.
– Там только два летчика и один перепуганный санитар. Они связались с землей, и те дали указание дождаться подхода основных сил. Потому как у них нет стопроцентной уверенности, что бешено машущий руками человек, сидящий возле окровавленной девушки, – не тот самый плохой парень, устроивший кровавую карусель.
Милая использовала болезненную телепатическую связь, потому что из-за шума винтов ничего нельзя было услышать. А информация была слишком важной и срочной, чтобы оставить ее без внимания.
У меня на душе стало скверно. Одно дело – справиться с двумя летчиками и испуганным санитаром, и совершенно другое – с отрядом вооруженных до зубов полицейских, настроенных более чем решительно. Хорошо, если все они окажутся закаленными спокойными ветеранами. Такие не станут стрелять на поражение из-за того, что подозреваемый неожиданно чихнул или сделал неправильное с их точки зрения движение. Но при крупномасштабных операциях обязательно найдется перевозбужденный от адреналина молодняк, которому нужно отличиться и всадить пару пуль, не важно куда и в кого.
Впрочем, выбора все равно не было, поэтому я приготовился к очередной крупной неприятности.
– У тебя уже остановилось кровотечение? – прокричал я прямо в ухо Вивьен. (Проклятый вертолет ужасно мешал нормально общаться. )
Она посмотрела на меня большими испуганными глазами, и я поспешил добавить:
– Если вымазать кровью лицо, то потом в случае неприятностей тебя будет практически невозможно опознать.
Она попыталась что-то сказать, но по-прежнему то ли от испуга, то ли от стресса могла только шевелить губами.
У меня уже не оставалось времени на игру в испорченный телефон, поэтому я просто приложил руку к платью в том месте, где оно побурело от крови, и слегка надавил. Кровь, не успевшая впитаться в ткань, выступила наружу.
Девушка скривилась от боли, но все же не закричала. «У нее все-таки крепкие нервы», – отметил я про себя, одновременно несколькими широкими мазками окровавленной ладони измазав свое и ее лицо.
Я еще успел мимолетно подумать о чем-то отвлеченном, после чего произошло практически одновременно сразу несколько событий.
Вертолет наконец-то сел, заглушив свой проклятый двигатель, восемь машин с отчаянным визгом тормозов, поднимая при этом тучи пыли, остановились, образовав классический полукруг, и из них выскочили шестнадцать вооруженных полицейских.
Несмотря на то, что я стоял на коленях в неудобной позиции, склонившись над окровавленной девушкой, всей своей позой выражая безутешное горе, никто не сделал попытки сразу же подойти ко мне. Они грамотно заняли позиции за машинами, и шестнадцать стволов уставились на меня равнодушными черными зрачками.
– Слава богу, наконец-то вы приехали!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35