Ты своими делами доказал, что ты - плохой Панарх, неспособный
управлять Пао. Поэтому мы пришли, чтобы свергнуть и уничтожить тебя.
Беран задумчиво кивнул - как если бы Карбоне пришел к нему с
прошением. Тот продолжал:
- К тем, кто располагает силой, в конце концов переходит и власть -
такова основная аксиома истории. Вы бессильны, сильны лишь мирмидоны.
Теперь мы встанем у кормила власти, и я провозглашаю сейчас то, что отныне
станет законом: Верховный Маршал мирмидонов теперь и навеки будет
исполнять функции Панарха Пао.
Беран не произнес ни слова - действительно, слов тут не требовалось.
- Посему, Беран, все, что позволяет тебе сейчас твое потрепанное
достоинство, - оставить Черное Кресло и идти навстречу смерти.
Вдруг вмешались когитанты. Финистерл сказал зло:
- Одну минуту. Вы зашли слишком далеко, да и чересчур поспешили.
Эстебан Карбоне резко обернулся к нему:
- Что вы сказали?
- В принципе ваш тезис верен: править должен тот, в чьих руках сила.
Но я возражаю против второго утверждения: что вся сила на Пао
сосредоточена в ваших руках.
Эстебан Карбоне рассмеялся:
- А разве есть кто-нибудь, кто мог бы удержать нас, что бы мы ни
собирались сделать?
- Дело не совсем в этом. Ни один человек не может править Пао без
согласия на то паонитов. Вы этого согласия не получите.
- Согласие не имеет значения. Мы не станем вмешиваться в дела
паонитов. Они могут управлять собой сами - до тех пор, пока удовлетворяют
все наши нужды.
- И вы рассчитываете на то, что текниканты будут продолжать снабжать
вас оружием и боевой техникой?
- А почему бы нет? Им мало дела до того, кто покупает их товары.
- Ну, а кто введет их в курс ваших надобностей? Кто отдаст
необходимые распоряжения паонитам?
- Естественно, мы сами.
- А как они поймут вас? Вы не говорите ни на языке текникантов, ни на
языке Пао, а они не понимают валианта. Мы, когитанты, отказываемся служить
вам.
Маршал снова рассмеялся:
- Это уже становится интересным. Вы хотите сказать, что когитанты,
как люди весьма сведущие в лингвистике, будут править валиантами?
- Нет. Я лишь имел в виду, что вы не в состоянии править планетой
Пао, ибо не сможете общаться с теми, кого хотите видеть своими вассалами.
Эстебан Карбоне пожал плечами:
- Это не имеет большого значения. Мы немного владеем Пастичем -
достаточно для того, чтобы нас поняли. А скоро мы будем говорить еще лучше
и научим наших детей.
Беран впервые за все это время заговорил:
- Я предлагаю решение, которое, возможно, удовлетворит всех. Давайте
условимся, что валианты вправе уничтожить столько паонитов, сколько им
угодно - всех тех, кто окажет им активное сопротивление, - и таким образом
осуществлять диктат. Вскоре они окажутся перед противоречием: во-первых, в
паонитской традиции противиться любого рода принуждению, а во-вторых, они
не смогут общаться ни с паонитами, ни с текникантами.
Карбоне слушал с непреклонным выражением лица.
- Время стушует это противоречие. Помни: мы по природе своей
завоеватели.
- Согласен, - кивнул Беран устало. - Вы завоеватели. Но все же вам
лучше править с минимумом проблем. А пока Пао не заговорит на едином
языке, таком как Пастич, вы не можете управлять без крупных массовых
беспорядков.
- Тогда весь Пао должен заговорить на едином языке! - закричал
Маршал. - Это легко поправимо. Что такое язык - просто набор слов. Вот мое
первое распоряжение: каждый человек на планете - будь то мужчина, женщина
или ребенок - обязаны изучать Пастич.
- А пока они его не выучили - что будет? - поинтересовался Финистерл.
Эстебан прикусил губу.
- Что ж, события должны идти своим чередом, - он поглядел на Берана.
- А потом вы признаете мою власть?
Беран засмеялся:
- Охотно. В соответствии с вашим пожеланием отныне я приказываю,
чтобы каждый ребенок - валиант, текникант, когитант и паонит - изучал
Пастич, отдавая ему приоритет даже перед языком его родителей.
Эстебан Карбоне уставился на него в нерешительности, некоторое время
молчал и наконец произнес:
- Ты очень ловко вывернулся, Беран. Это правда, что мы, валианты, не
хотим обременять себя рутиной правления, и это единственный повод для
заключения с тобой соглашения. В этом и будет заключаться твоя
единственная польза. И до тех пор, пока ты послушен и полезен нам, ты
можешь восседать в Черном Кресле и носить имя Панарха, - он поклонился и
строевым шагом вышел из павильона.
Беран тяжело опустился в Черное Кресло. Лицо его было бледным и
измученным, но спокойным.
- Я пошел на компромисс, я унизился, - сказал он Финистерлу. - Но
однажды я добьюсь претворения в жизнь всех моих планов. Палафокс мертв, и
мы должны взяться за главную задачу моей жизни - объединение Пао.
Финистерл протянул Берану один кубок горячего вина, сделал большой
глоток из другого:
- Эти чванливые петушки - сейчас они маршируют вокруг своей стелы,
бьют себя в грудь и в любой момент... - он направил палец на вазу с
фруктами. Из пальца вырвалось голубое пламя, ваза разлетелась в осколки.
- И все-таки это лучше, чем если бы мы позволили им восторжествовать,
- сказал Беран. - В общем, они неплохие люди, хотя и наивные - и более
охотно будут сотрудничать с нами в качестве хозяев, нежели подчиненных. А
через двадцать лет...
Беран встал. Они с Финистерлом подошли к окнам и взглянули на крыши
Эйльянре. Панарх продолжал:
- Пастич - смесь из языков Брейкнесса, Пао, текниканта, валианта...
Пастич - служебный язык. Через двадцать лет все будут говорить на Пастиче.
Он обогатит прежний образ мышления, сформирует новый. Каким тогда станет
Пао?
Беран и Финистерл глядели в ночь, озаренную огнями Эйльянре, и
размышляли.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22