Такое ощущение, что вам понравилось в тюрьме. Только на этот раз вам светит гораздо больший срок — лет тридцать, не меньше.
— Могу сказать только одно, — он закатил глаза и усмехнулся, — вы притащили меня сюда вовсе не за то, что нашли пакет травки и эту дурацкую пушку. Я успел прочитать надпись на двери — «Отдел по расследованию убийств».
— Совершенно верно, приятель, — вмешался Кэппи. — Поймать тебя за задницу и посадить за незаконное ношение оружия — для нас всего лишь хобби. Но если ты не ответишь на несколько вопросов, то именно от этого оружия будет зависеть, где ты проведешь свои последние тридцать лет.
— Чушь собачья, — презрительно промычал Рыжий, закрывая холодные и блестящие от наркотика глаза. — Кроме этого, у вас больше ничего на меня нет.
Кэппи равнодушно пожал плечами, а потом неожиданно ударил жестяной банкой с содовой по его пальцам. Эванс завопил от боли.
— Черт возьми, а мне показалось, что ты попросил воды попить.
Рыжий посмотрел на него с такой ненавистью, будто хотел переехать его своим мотоциклом.
— Да, вы правы, мистер Эванс, — вмешалась я. — Мы действительно привели вас сюда вовсе не из-за того, что вы хранили оружие и наркотики, хотя нам не составит никакого труда передать вас в руки местного отделения полиции, где вас непременно посадят на долгие годы. Словом, сегодня вам крупно повезло. Теперь ваша судьба в ваших собственных руках. Кэппи, — я повернулась к полицейскому, — спроси, не хочет ли мистер Эванс еще водички?
Тот решительно взял банку с содовой, и Рыжий мгновенно убрал руки со стола. Широко улыбаясь, Кэппи открыл банку и пододвинул ее к Эвансу.
— Этого достаточно, или тебе стакан принести?
— Понимаете, мистер Эванс, — продолжила я, — мы можем быть с вами чрезвычайно деликатными и вежливыми. Откровенно говоря, нам совершенно наплевать на вас и ваши проблемы. Единственное, что вы должны сделать, так это ответить на несколько вопросов. А потом мы сразу же отправим вас домой, да еще и поблагодарим от имени всего полицейского департамента. Более того, мы больше никогда не встретимся и просто забудем о вашем существовании. Но если вы откажетесь сотрудничать с нами, мы запрем вас в тесной комнате на десятом этаже и вспомним про вас через несколько дней. А потом, естественно, сообщим в местное отделение полиции, а уж они постараются скорее предъявить вам обвинение и упрятать за решетку лет на тридцать, поскольку это уже третье обвинение.
Эванс насупился и потер переносицу. По всему было видно, что обрисованная мной перспектива его изрядно озадачила.
— Если вы не отказались от своего предложения, я, пожалуй, выпью немного содовой.
— Поздравляю, сынок, — радостно просиял Джейкоби. — Это первый разумный поступок, который ты совершил после того, как мы начали следить за тобой.
Глава 37
Я положила перед ним несколько черно-белых фотографий, на которых были изображены парни из группы «Тамплиеров». Рыжий заметно вздрогнул, но не подал виду.
— Прежде всего мы хотели бы знать, где можно найти ваших друзей.
Эванс поднял голову и осклабился.
— Вот, значит, в чем дело.
— Тебе задали прямой вопрос! — грозно прорычал Джейкоби. — Отвечай!
Я выложила перед ним еще несколько фотографий. Эванс покачал головой:
— Никогда не видел этих ребят.
Тогда я швырнула на стол последний снимок, на котором был изображен он сам в окружении друзей. Кэппи наклонился над Эвансом, схватил за шиворот и приподнял над столом.
— Слушай меня внимательно, дерьмо собачье, нас совершенно не интересует, чем вы там занимались. Веди себя умно, и мы отпустим тебя на все четыре стороны. А если будешь дурака валять, то получишь по зубам и отправишься в тюрягу. Ты понял меня?
Рыжий испуганно зыркнул на него и пожал плечами:
— Ну, может, я и встречался с ними, но это было давно. Наша группа распалась сразу после того, как запахло жареным. Я не видел их уже несколько месяцев. Если хотите найти хоть кого-нибудь, посмотрите в «Южной Пятерке».
Я взглянула на коллег. Трудно было поверить, что Эванс говорит правду, но чутье подсказывало, что на сей раз он не врет.
— Еще один вопрос, — сказала я, поворачиваясь к Рыжему, — самый главный. От него будет зависеть твоя судьба. — Я положила перед ним фотографию байкера, на черной куртке которого отчетливо виднелась злополучная химера. — Что означает данный рисунок?
Эванс удивленно хмыкнул.
— Неужели этот придурок решил разукрасить себя? Никогда бы не подумал.
Кэппи угрожающе навис на Рыжим, и тот отпрянул.
— Просто символ, — поспешно объяснил он, с опаской покосившись на Кэппи. — А означает он лишь то, что этот парень является членом патриотического движения. Патриот, одним словом.
— Патриот? — переспросила я.
— Ну, защитник белой расы, сторонник свободного общества, приверженец нового порядка и все такое прочее. — Он ухмыльнулся и посмотрел на Кэппи. — Но только без таких, как вы. Надеюсь, вы понимаете, что вся эта чушь не имеет ко мне никакого отношения?
— Тот парень тоже укатил на солнечный юг? — поинтересовался Джейкоби.
— Он? Нет. Зачем ему туда ехать? А что он сделал?
— Ты опять за свое? — прорычал Кэппи, наклоняясь над Рыжим. — Что за идиотская манера отвечать вопросом на вопрос.
— Послушайте, — испуганно сглотнул Эванс, — он общался с нами совсем недолго. Я даже не знаю его настоящего имени. Мак... Макмиллан... Макартур... А что он натворил?
Поразмыслив, я решила, что нет смысла скрывать от него наши истинные намерения.
— А что говорят твои друзья насчет стрельбы возле церкви в Ла-Салле-Хейтс?
Рыжий удивленно вытаращил глаза, но быстро взял себя в руки.
— Вы считаете, что это мог сделать кто-то из моих старых друзей? Тот парень?.. Мак?..
— Знаешь, как встретиться с ним? — спросила я, не обращая внимания на его удивление.
Эванс расплылся в едкой ухмылке.
— Это будет очень нелегко. Даже для вас.
— Ничего, мы попробуем, — промолвила я с такой же едкой ухмылкой. — У нас длинные руки.
— Не сомневаюсь, — вздохнул Рыжий, — но тот парень мертв. Это случилось еще в июне. Он взорвался вместе со своим приятелем в Орегоне. Этот придурок где-то прочитал, что из коровьего дерьма можно сделать бомбу.
Глава 58
Синди Томас остановила свою «мазду» на стоянке перед церковью Ла-Салле-Хейтс и после некоторых колебаний вышла из машины. Урчание в животе безошибочно подсказывало, что на самом деле она не знает, зачем приехала сюда и что собирается делать.
Оглядевшись по сторонам, Синди вздохнула, приблизилась к церкви и открыла парадную дверь. Еще вчера здесь толпились прихожане, а детский хор исполнял церковные гимны, провожая в последний путь трагически погибшую Тэйшу Кэтчингс. Сейчас было темно и пусто. Она пересекла внутреннее пространство церкви и вошла в примыкающее здание, где находились служебные помещения. Звук шагов скрадывала толстая ковровая дорожка. Вскоре на пути Синди возникла чернокожая женщина, стоявшая возле копировального автомата.
— Чем могу помочь? — поинтересовалась она, подозрительно оглядывая Синди с головы до ног. — Что вам нужно?
— Я хотела бы поговорить с преподобным Эроном Уинслоу.
— Он сейчас не принимает посетителей, — сухо промолвила она.
— Ничего, Кэрол, пусть войдет, — раздался густой бас священника.
Женщина проводила Синди до двери его кабинета и сразу исчезла. В небольшой комнате, до потолка уставленной книгами, сидел Эрон Уинслоу в черной майке и защитного цвета брюках. Он совершенно не был похож на священника. Во всяком случае, такого священника Синди еще никогда в жизни не видела.
— Итак, вы все-таки вернулись к нам, — сказал Уинслоу и добродушно улыбнулся.
Широким жестом он пригласил ее сесть на диван, а сам расположился в глубоком кожаном кресле напротив. Раскрытую книгу Уинслоу отодвинул в сторону и положил на нее очки в массивной роговой оправе. Синди не ожидала увидеть его в такой обстановке и немного растерялась.
— Вы уже оправились от похорон? — невпопад спросила она.
— Пытаюсь, — уклончиво ответил он. — Я читал вашу статью в сегодняшней газете. Вы действительно полагаете, что гибель этого несчастного полицейского как-то связана с предыдущими убийствами, включая смерть Тэйши Кэтчингс?
— Так думают в полиции, — произнесла Синди. — Эксперты в один голос утверждают, что девочку застрелили вовсе не случайно.
Уинслоу поморщился и покачал головой:
— Я этого не понимаю. Тэйша была еще ребенком. Кому она могла помешать?
— Они считают, что дело тут вовсе не в Тэйше, — продолжила Синди и пристально посмотрела священнику в глаза. — Ее беда заключалась в том, что она имела отношение к человеку, который в свое время работал в полиции Сан-Франциско. И все остальные жертвы были так или иначе связаны с полицией.
— Так что же привело вас к нам? Душевная боль или простое любопытство?
Синди опустила голову.
— Вчерашняя служба проводилась так проникновенно, что я до сих пор не могу собраться с мыслями. Давно уже у меня такого не было. Нет, конечно, душевная боль возникала, но я не обращала на нее внимания.
Уинслоу сочувственно кивнул. Она сказала ему правду, и это тронуло его сердце.
— Ну что ж, хорошо, рад слышать, что моя служба затронула вас.
Синди улыбнулась и почувствовала, что ей стало легче. Уинслоу проявил к ней такую неподдельную искренность, что она успокоилась и не пожалела о своем визите к проповеднику. Еще вчера она решила написать о нем статью в газете, но не знала, как подступиться к этому человеку. Сейчас Синди уже не сомневалась в том, что это будет замечательный материал.
— Готов поспорить, что знаю, о чем вы сейчас думаете, — сказал Эрон Уинслоу, не сводя с нее взгляда.
— О чем же?
— Вы думаете, что я не похож на священника, не произвожу впечатления человека, который всецело занят душевной скорбью и заботами о судьбах человечества. И вообще вы не понимаете, как такой человек может посвятить жизнь церкви и своим прихожанам.
Синди смущенно улыбнулась и покраснела.
— Да, подобные мысли действительно посещали меня, — призналась она. — Но на самом деле я размышляла о том, что хорошо бы написать о вас статью. И не только о вас, но и обо всех ваших прихожанах.
Некоторое время Уинслоу, казалось, обдумывал ее предложение, а потом неожиданно перевел разговор на нее.
— Чем вы больше всего любите заниматься, Синди?
— Чем заниматься? — удивилась она.
— Ну, по большому счету, — пояснил он. — Я имею в виду не вашу работу, а любимое занятие в свободное время. Ведь вы живете в большом городе, и ваша жизнь не ограничивается только газетой «Кроникл». Что занимает вас больше всего, трогает вашу душу, беспокоит, вызывает у вас страстные желания?
Синди растерянно улыбнулась, не зная, что ответить.
— Преподобный Уинслоу, — наконец опомнилась она, — это я должна задавать вам вопросы, поскольку хочу написать о вашей жизни. Но если вам так интересно, что ж, пожалуйста. Я люблю йогу и дважды в неделю посещаю занятия с учителем. Вы знакомы с этой системой упражнений?
— Нет, но я каждый день занимаюсь медитацией.
Синди расплылась в улыбке, хотя и не сознавала, что именно ее так порадовало.
— Кроме того, я являюсь членом женского книжного клуба и обожаю джаз.
Теперь уже Уинслоу расцвел.
— Джаз? Какой именно джаз? Я тоже люблю эту музыку.
Синди заразительно расхохоталась.
— Ну наконец-то мы нашли общий язык! А вы какой джаз любите?
— Современный, все от Пайнтопа Перкинса до Колт-рейна.
— А как насчет «Блу дор»? — решила уточнить Синди.
— Разумеется, я слышал этот оркестр и всегда посещаю их выступления по воскресеньям, в особенности если в город приезжает Карлос Райес. Предлагаю сходить вместе. Уверен, это будет хорошим подспорьем при написании вашей статьи обо мне. Я не требую от вас согласия прямо сейчас. Подумайте и сообщите мне, когда вам будет удобно.
— Значит, вы не против, чтобы я написала о вас статью? — воодушевилась Синди.
— Надеюсь, что вы напишете и о моих прихожанах, — хитро улыбнулся он. — А я помогу вам в этом.
Через полчаса Синди сидела в машине и от волнения не могла включить зажигание. Она до сих пор не верила в то, что сейчас произошло. Линдси была бы в ужасе, если бы узнала. Синди не представляла, что ее беседа закончится таким образом. Она получила шанс написать прекрасную статью, которая, возможно, потянет на национальную премию.
Однако самое главное заключалось в том, что буквально несколько минут назад Синди согласилась на свидание с человеком, который был пастором покойной Тэйши Кэтчингс, и теперь осталось лишь дождаться удобного момента.
«Наверное, у меня действительно болит душа», — подумала она, выруливая с церковной стоянки на шоссе.
Глава 39
Была суббота, около семи часов вечера. Конец долгой, сумасшедшей и невероятно напряженной недели. Погибли три человека, а мы все еще не могли выйти на след преступника. Даже самые обнадеживающие улики ни к чему не привели. Мне очень хотелось с кем-нибудь поговорить, поэтому я направилась в окружную прокуратуру и подошла к кабинету Джилл, расположенному рядом с офисом окружного прокурора.
Длинный коридор был пуст, в кабинетах царила тишина, а оставшиеся в здании служащие готовились к предстоящему выходному. Я не была уверена, что Джилл все еще на работе, ведь в ее положении задерживаться допоздна — непростительная глупость. Ей сейчас нужно сидеть дома, читать книжки по воспитанию детей и готовить детскую комнату.
Однако Джилл находилась на работе. Из ее кабинета доносились приглушенные звуки классической музыки. Я постучала в дверь и вошла. Джилл сидела в мягком кожаном кресле, подтянув ноги к подбородку, а на коленях лежал небольшой желтый СД-плеер. Ее стол был завален бумагами.
— Почему ты еще здесь? — удивленно спросила я.
— Обдумываю свои проблемы, — ответила она и, тяжело вздохнув, подняла руки в шутливом жесте, словно выражая готовность признать свою вину. — У меня сейчас чертовски сложное дело Перроуна, а в понедельник утром я должна представить суду убедительные доказательства его вины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38