Мы с Брэйсом улыбнулись друг другу, хоть и с трудом.
– Если считать гражданских подрядчиков плюс военный персонал из сорока стран, входящих в ООН, то получиться около восьмидесяти тысяч рабочих мест, – повернулась ко мне Твай. – Такие факты всегда впечатляют.
После того как реактивные снаряды ударили по Майями и Тампе, Флорида стала одним из наиболее пострадавших штатов. Не удивительно, что она высосала львиную долю военного бюджета.
Мы втроем проследовали вслед за ККП вверх по лестнице, и оказались на крыше здания. Соленый воздух с Атлантики овеял нас холод. И генералу пришлось говорить громче, чтобы мы услышали. Он простер руку в сторону четырех десятков стартовых площадок, половину из которых занимали «Звезды ».
– В любой момент двадцать четыре «Звезды » выйдут на орбиту. А через несколько часов, мы сможем поднять в воздух еще одно звено. Мы закончили взлетно-посадочную полосу достаточную, чтобы принимать «Звезды » самых последних модификаций. Их закончат монтировать в следующем году. Сверхзвуковые самолеты также могут пользоваться длинной полосой. Они не слишком-то нуждаются в ней, но все пилоты любят, чтобы было достаточно места для разбега.
– Вы ведь всякий раз стартуете с Земли? – спросил Брэйс.
– Но ведь это финансово невыгодно!
Твай и ККП посмотрели на меня и нахмурились, хотя никакой очевидной причины для этого не существовало.
ККП сделал паузу, а потом продолжал:
– Зная это, нам удалось минимизировать расходы на постройку, – он повернулся и показал на дальние стартовые площадки. – Там расположен самый совершенный комплекс… А что касается стартов с Земли… Космическую базу номер один запустят на орбиту именно оттуда. Ее будут поднимать секциями. Тогда перехватчики смогут около года находиться на орбите. Не «Звезды », а настоящие космические боевые корабли. «Звезда » сама по себе может и неплохой корабль, но ее разработали четыре десятилетия назад. Мы также собираемся поднять на орбиту беспилотного шпиона и зонтичный спутник-убийцу. Их запустят из Ванденберга.
Звучало внушительно. И, судя по всему, эти проекты стоило очень дорого. Адская работенка для Брэйса. К тому же очень ответственная. Я-то сам отвечал лишь за то, чтобы лишние звездочки подольше продержались на моей форме.
Я повернулся к Твай. Налетевший атлантический ветерок распахнул ее пальто.
– Зачем вам я? – спросил я у нее. – Неужели вы не сможете обойтись без подсадной утки?
Она пробежала пальцами по волосам, словно поправляя прическу.
– На деньги потраченные на мое содержание можно было бы восстановить пару городов внутри страны.
– Глупости все это.
– Что?
Твай отвернулась, но продолжала говорить.
– И рабочие места, и фабрики и эта база, находятся на территории США. Остальной мир думает, что, осуществляя этот проект, Америка восстанавливает себя на деньги остального мира, в то время как весь остальной мир голодает.
– А это так?
Твай сложила руки на груди.
– Исследовательские и производственные комплексы расположены тоже тут, не так ли? – спросил Брэйс у отошедшего в сторону ККП.
Тот кивнул.
– И обычные и ВТП.
ВТП означало восстановление технологии псевдоголовоногих .
– А как относительно КП и ИМП? – спросил я у генерала.
Это были детища Говарда, и в свою очередь означали: «криптозоология псевдоголовоногих» и «исследование мотивации поведения».
ККП сморщился и показал на маленькое здание, стоявшее в стороне, почти у самого горизонта.
– Там дом «шпионов».
Я улыбнулся. Военные признавали интуитивный гений Говарда Гиббла. Я всегда верил, что если бы мы рассекли мозг Говарда, то обнаружили бы там истинную историю галактику, которую уже кто-то написал. Военные сразу же поняли, что складки на форме Говарда, впрочем, как складки на одежде любого профессора, и его любовь к панноптикуму – будем уж называть вещи своими именами – нисколько не отражает его гениальность.
Так что Говард и его компания для военных все равно, что работали в параллельной вселенной. Генералы и политики просто отодвинули его в сторону, развязав ему руки и позволив делать все, что он захочет. Потом, когда он рассказывал о новых результатах своих исследований, они мило улыбались.
Министерство обороны наконец выделило ему ту единственную жизненную нишу в которую он мог вписаться…
До самого полдня Твай была с Брэйсом, видимо просвещая его относительно правильного общения со средствами массовой информации.
А я отправился к дому шпионов. Здание имело два этажа и производило впечатление новодела. Расчленение червей было любимым занятием Говарда, так что ожидал застать его на месте. Но я не ожидал встретить там и Пигалицу с Уди.
Глава шестнадцатая.
Говард провел меня через лабораторию, коллекционную комнату, где каталогизировали фрагменты снарядов псевдоголовоногих, и помещения, где происходила обработка данных. Я и не ожидал, что наша последняя остановка будет в игровой. Помещение размером напоминало классную комнату, стены разрисованы пандами и улыбающимися пурпурными ящерицами. В центре комнаты Уди, хихикая, ловил мешочки с бобами, которые бросала ему женщина в лабораторном халате и парике клоуна. На самом деле это были ее настоящие волосы, зачесанными соответствующим образом. В это время парень с козлиной бородкой снимал все это на голокакмеру.
Пигалица в штатском сидела в углу комнаты, скрестив руки.
Я на цыпочках подошел к ней.
– Домашнее видео?
Она повернула голову в мою сторону.
– Джейсон! – она улыбнулась, потом качнула головой в сторону Уди. – Говард хочет измерить его скорость реакции. Армия продлила срок моей службы, но на альтернативной основе. Дай им Уди, или они отберут его у меня.
У меня брови поползли на лоб от удивления.
– Так что, Говард насильственно приволок тебя сюда?
Она покачала головой.
– Говард – душка. На меня давят офицеры Космических военных сил… Так или иначе, а мне тут не нравится, – она обняла себя руками. – Совсем не похоже на наш дом.
Для Пигалица домом был Египет, где после начала войны стало не так уж и тепло. Я еще раз попытался понять смысл происходящего.
– Что они пытаются доказать?
Пигалица с негодованием посмотрела на меня.
– Мой сын другой, потому что он родился не на Земле.
К нам подошел Говард.
– Ты говоришь так, словно тебе предстоит борьба с Апартеидом.
– Так оно и есть, – надулась Пигалица. Если Пигалица когда либо и получит американское гражданство, которое имел ее сын, поскольку его отец родился здесь, сомневаюсь, чтобы она зарегистрировалась как республиканка.
Чтобы никого не обидеть, я изменил тему разговора.
– Говард, на какое время тебе еще понадобиться Удей?
Он пожал плечами.
– Разве ты привез его во Флориду? Хорошо, следующий раз заберешь его, когда тебе будет удобно.
Я повернулся к Минчикен.
– Видишь? Я позволяю им исследовать моего ребенка, но только без суеты, – она закатила глаза и стала что-то бормотать по-арабски.
– Я бы хотел поговорить о той странной машине, – обратился я к Говарду. Где сейчас «футбольным мяч» с Ганимеда?
– Отделы космических сил R и D до сих пор исследуют его, – нахмурился он. – Они изучают его так, словно это Алмаз Раджи. Через неделю собираются провести какое-то испытание. Мы, – тут он сделал жест, словно хотел разом объединить всех нас, – не приглашены. Церемония демонстрации может принести новые доходы военщине.
Я фыркнул.
– Пусть Космические силы радуются, что их до сих пор не разорвало на мелкие кусочки.
Во время обстрела Земли, Говард исследовал самые большие куски, оставшиеся от бомб. Но это всегда были «мелкие кусочки». Независимо от истинного размера.
Пигалица толкнула Уди в мою сторону.
– Иди. Больше никаких роботов. Твой крестник обо всем позаботиться.
Я пообещал себе забыть про «мелкие кусочки».
Говард пригласил нас на обед и потратил большую часть вечера наблюдая, как есть Уди.

* * *
Мои глаза были словно припорошены песком после длинного дня, когда я один дрейфовал по вестибюлю Риц-Орландо.
– Генерал Уондер? Вас вызывают по голо, – позвал меня ночной консьержка, стоящая на другом конце лавандового ковра.
Он показал на изолированную комнату голо, над дверью которой горела красная лампочка.
Я кивнул и спросил:
– А кто меня вызывает? Вот ведь дерьмо, голо запросы вещь дорогая.
– Генерал, в обществе не принято выражаться. Теперь это… – тут он понизил голос, – … запрещено.
Я каждый день чувствовал, что пять лет проведенных вне Земли сделали меня чужим на этой планете, нет, скорее неким питекантропом.
Я кивнул.
Он кивнул в ответ, в сторону кабины:
– Сэр, джентльмен, который вас вызывает, тоже останавливался у нас. Вы его сразу узнаете.
Постояльцы Рица хорошо платили за секретность и получали то, что хотели.
Человек, которого я увидел в кабинке голо, носил цветастую рубашку навыпуск, поверх шорт, и сандалии. В одной руке он держал бокал. Я бы узнал его где угодно.
– Джейсон? – он улыбнулся мне. Густая борода закрывала большую часть его лица. – Это Аарон Гродт.
Ах! Я кивнул. Интересно, кто бы не узнал Аарона Гродта? Но я-то не видел его лет шесть. К тому же с нашей последней встречи он отрастил бороду.
– Как дела?
Он пожал плечами. Синяя жидкость выплеснулась через край его бокала. Я удивился: неужели она и в самом деле была синей. Кабинет связи выглядел старым, изображение Гродта расплывалось по краям.
– Было бы лучше, если бы ты согласился на ту работу, что я тебе предлагал.
В самом начале войны Гродт предложил освободить меня от службы в армии. Я бы стал консультантом армейской службы, занимающейся голо хроникой. Он-то сам планировал заниматься именно этим. Как я подозреваю, за шесть лет я бы уже стал прославленным головудским псом. А кто-то другой отправился бы на Ганимед. Сомневаюсь, что история от этого изменилась бы. Ведь героем я стал волею случая.
– Но выглядишь ты simplement fabuloso !
После двух лет в космосе я выглядел дряблым и одутловатым, словно недопеченный хлеб.
Сам Гродт был здоровяком с искусственным загаром и вставными зубами. Смазанные жиром волосы завиваясь по модному ложились на воротник.
– Спасибо. Вы тоже.
Я уже знал, что в Головуде все были simplement fabuloso.
– Мы с друзьями завтра вечером собираемся в одном местечке в Орландо. Не хочешь присоединиться?
Мой последний визит в местечко Гродта – вылизанный участок в семь тысяч квадратных километров, едва меня не доконал.
– Спасибо за приглашение.
Он усмехнулся.
– Я пришлю машину.
Он не знал, что мой последний визит закончился страшным похмельем, полетом на Луну в антикварной ракете и нападением чудовищ.
– Надеюсь, что проведу время так же замечательно, как и в прошлый раз.

* * *
Роскошный лимузин «Деймлер», который прикатил за мной следующим вечером, был отполирован до последнего квадратного сантиметра, однако ему было лет десять. Водитель в черном костюме открыл для меня пассажирскую дверцу, предлагая садиться.
– Долго отсутствовали, сэр?
Я кивнул, одновременно разглядывая собственное отражение в буфере из пластстали .
– Достаточно долго, хотя еще помню цену на «Деймлер». Может по пути к мистер Гродту мы заедем в агентство по продаже автомобилей?
У меня никогда не было собственной машины. Мама водила семейную «Электру» с сидениями, оббитыми синтетической шерстью. Когда мы проезжали мимо знакомых, я, сидя на заднем сидении, часто наклонялся вперед и делал вид, что завязываю шнурки, а потом выпрыгивал, словно чертик из табакерки…
Услышав мою просьбу, водитель удивился.
– Я не собираюсь там останавливаться. Просто хотел приглядеть себе новую машину для съемок.
Водитель усмехнулся и кивнул.
– Хорошо, сэр.
Он придержал дверцу, а я нырнул в салон.
– Конечно, если это нас не задержит, – добавил я.
Водитель проследил, как я устраиваюсь на сидении с изношенной замшевой обивкой.
– Вы и в самом деле долго отсутствовали, сэр.
– То есть?
– Уже пять лет правительство не выделяет пластстали для новых автомобилей. Военное положение, сэр. Сегодня, даже мистер Гродт не может купить новый «Деймлер».
У меня аж челюсть отвисла. Лимузин заскрежетал тормозами, в то время как я все еще созерцал собственное отражение на стеклянной перегородке, отделявшей водителя от салона. «Надежда » была длиной километра полтора. «Эскалибур » таким же. Плюс транспортный флот, инфраструктура поддержки, которая строила эти корабли на лунной орбите и запускала их вместе с грузом дорогостоящего дерьма, вроде меня, на орбиту Юпитера. Все это могло основательно подкосить мировую экономику. Тем более что слизни значительно уменьшили рабочую силу, примерно так на десять миллионов.
Охлажденная бутылка «Дома Перигнон» потела в ведерке со льдом, возле моего локтя. Не все, как оказалось, высохло. Впервые по-настоящему я увидел Америку пережившую войну со слизнями из окна довоенного лимузина – ныне ненужного пережитка прошлого. Я заметил, что многое скорее исчезло, чем изменилось. Нам встретилось всего несколько машин, а на улицах было мало пешеходов. Серые, словно сплетенные из соломы деревья и серые лужайки просто достали. Война высосала жизнь из Америки, и я подозреваю, с большей части Земли. А я находился в лимузине и собирался «отбомбиться по полной», что в переводе с современного сленга означало «оттянуться на большой вечеринке».
Через полчаса мои раскаяния относительно непропорциональной жертве, которую принесла моя страна, исчезли, растворившись в половине бутылки шампанского, выпитого на пустой желудок…
Территорию особняка Гродта ограждала стена, а в воротах стоял страж в смокинге. Взмахом руки он разрешил «Деймлеру» проехать. Его зеленый лазерный сканер чертил нудные спирали в бесконечных сумерках. Я откинулся на спинку, невидимый для него из-за темного стекла. Морально я приготовился играть роль спасителя человечества.
Дорога к особняку Гродта кружила между коричневыми лужайками и рощами застывших пальм. Но когда мы пересекли периметр гостевых бунгало и подъехали к главному дому, лужайки стали царством зелени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33