Проводится в соответствии с мировой глобальной программой. Конечная цель – полный контроль за жизнедеятельностью россиян, которые останутся в живых. Это не мои слова, так Хакасский уверяет.
– И опыт удался? – спросил Мышкин.
– В Федулинске – да. Сам же видел. Население превратилось в единый, слаженно функционирующий биологический организм. Однако вопрос стоит шире. Требуется перенести результаты опыта на всю территорию России. Получится, нет ли – никому пока не известно.
Кряхтя от боли, смягченной водкой, Палыч вставил словцо:
– Я не такой умный, как вы, Степан Степанович, но все, что вы говорите, – это ерунда.
– Почему?
– Потому, что вы в народ не ходите, а я среди народа живу. Половина только прикидывается, что чокнутые, на самом деле давно очухались.
– Ишь ты!
– Я правду говорю. Дурь-то – она не всесильная. На нее противоядие имеется.
– Какое же?
– Ну вроде как рассол против похмелья. Травки всякие, заклятия. Сами же объясняли, не помните разве?
– Пей лучше, умник… Нет, Харитон, это очень серьезно. Взялись ребята крепко. Большой капитал под ними.
– Кто сейчас в городе верховодит?
– В натуре – Саня Хакасский. Но это так, пустое место, интеллектуальный сопляк. Есть и покруче. К примеру, Гога Рашидов. Практик. Навроде бетономешалки. Ты его, может, знал по прежним годам. Он из Орехова, из банды Китайчика. Гриша Бобок его звали.
Помнишь?
– Нет, не помню.
– Стрижет наголо, но тоже мелочевка. Головка у них то ли в Москве, то ли за бугром. Кто – понятия не имею.
К Сане подход есть, подкармливаю его, с руки поил, но выведать не удалось.
– Жаль.
Мышкин произнес это слово каким-то неожиданно ядовитым тоном, и Розе Васильевне издалека вдруг почудилось, что он совершенно не верит этому самому Колдуну, хотя встретились они по-братски. Чудно!
Колдун выпил водки, нанизал на вилку соленый груздок, отправил в рот. Смачно похрустел.
– Жить, однако, можно, Харитон. Не так свободно, но можно. Примерно как при бровастом… Ежели ты, Харитоша, переворотик задумал учудить, то напрасно. Головку не достанешь, а здешнюю шушеру косить – несолидно.
Мышкин насупился, сверкнул бельмом.
– Они Тарасовну убили, а я за нее перед Богом ответчик.
– Молодец, Сапожок! – загорелся Палыч. – Я такой же. Нипочем не прощу, коли обидят. Характер паскудный.
– Питона помнишь, Степан? – спросил Мышкин.
– Что значит – помнишь? Брат мой нареченный. Богатырь. Который год зовет в гости, порыбачить, кабана промыслить. Разве с ним случилось чего?
– Я к нему посылал мальчонку в науку, Егорку Жемчужникова, сынка Тарасовны. Скоро вернется. На него у меня большая надежда.
Колдун заподозрил неладное:
– Ты о чем, Харитон? Какой мальчонка? Ты, часом, не болен?
Мышкин хитро сощурился:
– Э-э, товарищи милые, мальчонка вырос удалой, необыкновенный. Я и прежде догадывался, Федор подтвердил. У него во лбу звезда горит. Спаситель натуральный. Вот он нам тут и поможет.
Хомяков добавил всем водки, глубокомысленно изрек:
– А что? Очень может быть. Почему нет?
– Слыхал я все эти байки, – недовольно заметил Колдун. – Про спасителей, про молодых витязей. Уши вянут. Где они, ваши витязи? Чего-то, кроме урок, никого не видно, да и те не в законе. Питон мудрый человек, не спорю, но на этой почве у него давно умственный пробел.
Чего скрывать, Харитоша? Он, на казне сидючи, одичал маленько. Вот ему и мерещутся спасители. А их не бывает.
Никто нас не спасет, кроме нас самих. Лучше бы я от тебя про это не слышал, Харитон. Не роняй себя. Спаситель!
– Ну почему, – возразил Палыч. – Издалека видней, чем вблизи. Должен же кто-то прийти откуда-то. Хотя бы с гор.
Неслышно подтянулась со стаканом Роза Васильевна.
Колдун обратился к ней:
– Ты женщина таинственная, восточная. Веришь в ангелов небесных? Есть они или нет?
– Есть, – твердо сказала татарка. – От них весь свет на земле, без них – мгла.
– Ишь ты! Как, однако, быстро тебя Харитон обтесал… Ладно, посиди с нами, ты же не в гареме.
Роза Васильевна кивнула, прилепилась сбоку к своему суженому.
Застолье затянулось далеко за полночь, и потихоньку, слово за слово, в разговорах начали проступать контуры некоего замысла. Нынешним языком говоря, некоего бизнес-плана.
Глава 2
Поселился он в престижнейшем "Гардиан-отеле", как инструктировал Жакин. Жакин сказал: понюхаешь, как живут миллионеры, пригодится. После на нарах слаще спать будет.
Адрес не искал, в отель доставил таксист. Малый попался ушлый, приглядистый. Егор стоял в стороне от общей вокзальной толчеи, в своем подбитом ветром пальтеце с жакинского плеча, с кирзовым чемоданом, больше похожий на молодого бомжа, чем на богатого столичного гостя, но таксист его вычислил: подкатил, любезно отворил дверцу.
– Куда прикажете, господин?
Егор впихнул чемодан на заднее сиденье, туда же и сам влез.
– Хотелось бы в приличном месте приземлиться.
– На частный постой? Официально? – у мужика глаза как два окуляра.
– В гостиницу.
– "Палац" подойдет? Или "Метрополитен"?
– Что-нибудь поукромнее. Но не хуже.
– Сделаем.
Приехали в "Гардиан", что на Юго-Западе. Новый пятиэтажный особняк в готическом стиле, как красный чирей на набережной. Окруженный множеством подсобных строений, со свежеразбитым парком с нежно-зелеными площадками для гольфа. От этого места за версту воняло крупным долларом.
Таксист проводил до входа, норовя поднести чемодан, но Егор сам справился. Заплатил водиле триста целковых. Тот остался доволен.
– Моя визитка… Коли что понадобится… Можем помочь в любом направлении. То есть полностью по желанию клиента.
Этот человек был первым измененным, которого Егор встретил в Москве.
Швейцар в золотых галунах оглядел его подозрительно, молча указал на окошко администратора. Кабинка напоминала сказочный теремок из черного дерева, перевитого гроздьями дикого винограда. Но внутри сидела обыкновенная женщина, скромно подгримированная, с гладкой прической. Кроме них двоих в огромном вестибюле никого не было, если не считать трех темных фигур в разных углах, трех коренастых истуканов – охранников.
Егор приготовил паспорт, но документ не понадобился.
– Вы надолго к нам? – любезно поинтересовалась женщина, совершенно не обращая внимания на его вызывающе бедняцкую одежонку.
– Как получится. Это имеет какое-то значение?
– Абсолютно никакого. – Женщина улыбнулась ему доброй материнской улыбкой. – Какой номер желаете?
– Что-нибудь пристойное.
– Есть люкс, полулюксы. Некоторые предпочитают спец-номера. С личной вертолетной площадкой и прочими удобствами.
– Это, пожалуй, чересчур. – Егор поставил ногу на чемодан. – Давайте люкс.
– Вы путешествуете один или с сопровождением?
– Возможно, кое-кто подъедет денька через два.
Женщина положила перед ним плотную розовую карточку, которую он заполнил. Всего пять пунктов: имя, отчество, фамилия, адрес и группа крови. В четвертой и пятой графах он поставил жирный прочерк.
– Вы не знаете своей группы крови?
– Откуда же?
– К вашему сведению, Егор Петрович. На цокольном этаже у нас прекрасная медицинская лаборатория. Новейшая аппаратура. Можно провести любое обследование.
Оплата входит в счет.
– Спасибо…
Женщина вручила ему два ключа на позолоченном брелке.
– Маленький ключик от сейфа. Коридорный поможет вам разобраться с сигнализацией… Приятного отдыха, Егор Петрович.
– Взаимно, – ответил Егор.
Тут же, словно выкатившийся из воздуха, подлетел юноша-негр в ливрее и буквально вырвал у него чемодан из рук. При этом так жизнерадостно, многообещающе скалился, что Егор сразу почувствовал к нему расположение.
На четвертом этаже ливрейный негр прямо из лифта передал гостя и чемодан коридорному служке, пожилому, благонравного вида мужчине, обряженному в какое-то подобие смокинга. Тот проводил его до номера, своим ключом открыл дубовую дверь и с поклоном пропустил внутрь.
Попытался сам войти следом, но Егор его остановил:
– Ничего, ничего… Если что-то понадобится, позову.
С гримасой сожаления и одновременно глубочайшего почтения коридорный принял чаевые – сто рублей.
В апартаментах Егору понадобилось с полчаса, чтобы оглядеться. Просторная гостиная, кабинет, библиотека, ванная с бассейном метра три на четыре и спальня наверху, куда вела хитроумная витая лестница с пластиковыми перилами. В такой роскоши ему еще не доводилось бывать.
Один ярко-оранжевый ковер в гостиной стоил, вероятно, столько, сколько он сумел истратить за всю предыдущую жизнь. Егор не удержался, скинул ботинки и прошелся по ковру босиком – ноги утопали по щиколотку.
В холодильнике, куда заглянул ненароком, обнаружил столько еды и питья, что хватило бы на роту. Наугад достал масло, икру, пару банок пива. Посидел, пожевал икорки с хлебушком, запивая баварским пивом. Все это было, конечно, приятно, но лишь косвенно отражало суть его прибытия в Москву.
Перекусив, разобрал чемодан. Пара рубашек, вельветовые брюки, теплый шерстяной свитер и, главное содержание кирзухи, – пластиковые пакеты с банковскими упаковками долларов в сотенных купюрах. Именно в таком виде принес чемодан Жакин в гостиницу в Угорье.
Показав деньги, сказал: "На первое время, – здесь миллион. Если еще понадобится, Харитон даст знать. Акция большая, этого вряд ли хватит".
Егор принял все как должное. Только спросил: "Чемодан с собой так и буду таскать?" Жакин ответил: "Харитон поможет пристроить. Пока таскай. Свое добро не тянет, верно?"
Егор открыл металлический, с круглым наборным диском сейф, уложил туда пакеты (одну пачку сунул в карман брюк) и выставил на электронном табло собственный шифр. Механика сейфа не представляла загадок, серийная японская поделка. Ему и в голову не пришло, что могут украсть. Вообще вид огромного количества денег производил на него не большее впечатление, чем подшивка старых газет. Он допускал, что это, возможно, свидетельствовало о каком-то неблагополучии психики.
Покончив с деньгами, отправился в ванную и провел там в неге и покое два-три изумительных часа, испробовав с десяток разноцветных флаконов с мазями, притираниями и шампунями. Чистый, как ангел, закутавшись в алый махровый халат, один из трех, висевших на серебряных крючках, выбрался обратно в гостиную.
Позвонил по телефону, который дал Жакин. Ответил томный женский голос, будто со сна. Егор сказал всего одну фразу: "Я с Угорья, от Питона", – и, услышав ответ:
"С прибытием, дорогой!" – сообщил адрес: отель "Гардиан", номер восемнадцать. Женщина, все еще толком не проснувшись, прошелестела: "Поняла, дорогой. Жди завтра с утра".
Егор удивился:
– А сегодня что делать?
Женщина наконец проснулась, радостно заворковала:
– Погуляй, милый, погуляй, развейся. Только поаккуратнее будь. В Москве нынче шмон.
– Ага, – озадаченно сказал Егор и повесил трубку.
Душа его стремилась в Федулинск, но туда пока нельзя.
Спать рано день.
Он переоделся в свою рвань, запер номер и, посвистывая, пошел к лифту. Коридорный в смокинге метнулся навстречу.
– Не угодно ли? – пролепетал подобострастно, делая какие-то непонятные жесты, словно ловил моль.
– Не угодно, – ответил Егор, начиная привыкать к гостиничным нравам. На улице не спеша зашагал в сторону центра. Москва встретила его сереньким небом и порывами влажного ветра. Вскоре он увидел то, что нужно: фирменный магазин "Калигула" с вытянувшейся прямо к тротуару ковровой дорожкой. В магазине, едва отворил тяжелую двустворчатую дверь, к нему направились двое молодых людей (примерно его возраста), чопорные и загадочно улыбающиеся. Кроме еще десятка таких же продавцов и продавщиц (молоденькие, опрятные), толкущихся в отдалении, в огромном помещении никого не было. Он даже подумал, не попал ли в какой-то пересменок. Но молодые люди его успокоили:
– Чем можем помочь?
– С ног до головы. – Егор для наглядности обвел себя всего ладонями.
Юноши враз оживились, будто вдохнули кислороду.
Видно, не часто им удавалось встретиться с живым покупателем.
– Не пожалеете, сударь, – жизнерадостно пообещал один. – Вы попали точно по адресу.
– Только у нас! – добавил второй, нервно дернув щекой.
В небольшом холле, куда его отвели чуть ли не под руки, к молодым людям добавилось сразу три смазливые девушки в форменных передниках, и началось что-то вроде восточного базара на европейский манер. Он едва успевал уклоняться от вороха изумительных костюмов, сорочек, курток, плащей, галстуков и дубленок. Подобную сцену он видел в каком-то американском фильме и, помнится, тогда, как и сейчас, сочувствовал герою. Хотя, надо заметить, в отличие от киношного персонажа не испытывал смущения, и уж тем паче восторга. Иное дело, что настойчивая, активная помощь девушек на примерке его немного возбудила. Молодые люди стояли на подхвате. Один из них внезапно, будто что-то вспомнил, схватился за голову, куда-то умчался и через минуту вернулся с подносом, на котором стоял коньяк, рюмки, кофейник и тарелка с шоколадными конфетами.
Егор предложил всем вместе обмыть новый гардероб.
Парни и девушки не чинились, дружно уселись за круглый ореховый столик и мигом опорожнили бутылку, а затем и вторую, появившуюся следом. Самая расторопная продавщица вспорхнула к нему на колени под тем предлогом, что поправляет галстук. Егор не противился, но беседу повел солидно:
– Как у вас тут, молодежь, после кризиса? Сокращения были? ;
– Еще какие! – девушка дышала ему в ухо. – Прямо жуть.
– Как везде, – грустно подтвердил молодой человек. – Только еще хуже.
– По буржуазии бьют прямой наводкой, – добавил его товарищ, слегка захмелевший. – Скоро, видно, опять на завод погонят.
– Ну, до этого вряд ли дойдет, – не согласился Егор. – Президент не позволит. Он же гарант.
– Да, гарант… Не протрезвится никак… Ты сам-то, братишка, из какой группировки?
– Одиночка, – сказал Егор. – Только что с северов.
Та, что засела на колени, уж больно азартно егозила, и Егор ее спихнул.
– Тебя как зовут, малышка?
– Лиза.
– У тебя лично, надеюсь, все в порядке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55