Однако команды такой он не подал: внизу, под крылом, бесчинствовал враг.
Наконец обозначилась линия фронта. Самолет уже еле держался в воздухе, в любую секунду мог раздаться взрыв. Павлу каким-то чудом удалось подвести бомбардировщик к земле и посадить самолет на фюзеляж. В это же мгновение летчик потерял сознание. Очнулся в медсанбате. Весь в бинтах. Огонь опалил лицо и руки.
* * *
Суровой, напряженной жизнью жил 24-й полк, в котором служил старший лейтенант Дельцов. Что ни день - воздушная разведка в глубокий тыл противника, упорные бои. В тяжелых схватках с врагом росло мастерство летчиков, закалялась их воля.
Июль 1942 года. Обстановка на фронте все еще была крайне тяжелой. На многих участках наши войска продолжали отходить. Большие потери несла и авиация. Личный состав 24-го Краснознаменного бомбардировочного авиационного полка глубоко переживал гибель своего командира Героя Советского Союза подполковника Ю. Н. Горбко и комиссара полка И. М. Бециса. Они всегда сами водили полк на опасные задания и показывали всем пример мужества. Теперь полк временно возглавил капитан Михаил Антонович Кривцов.
Вскоре получили приказ перебазироваться из-под Ельца на аэродром Лебедянь. Не успели расположиться на новом месте - приказ из штаба дивизии: "Срочно разведайте аэродром в тылу немцев под Брянском". Поступили сведения, что там большое скопление фашистской авиации и техники.
На рассвете старшего лейтенанта Дельцова вызвали на КП командира полка. Капитан Кривцов ознакомил его с обстановкой на участке фронта и приказал выделить для выполнения задания один наиболее опытный экипаж.
Через несколько минут самолет-разведчик был уже в воздухе, но вскоре связь с ним оборвалась. Все поняли, что-то случилось.
Но приказ есть приказ. Надо во что бы то ни стало обстоятельно разведать вражеский аэродром. Пусть это даже связано с риском для жизни.
Дельцов и его штурман Петр Козленко обратились к командиру полка:
- Разрешите нам пойти в разведку?
- Хорошо! - сказал капитан и тепло, по-дружески добавил:-Только будьте внимательней и обязательно возвращайтесь.
Пикирующий бомбардировщик Пе-2 быстро набрал высоту. До Брянска экипаж долетел благополучно. Воздушная и наземная обстановка, ориентиры в этом районе экипажу были хорошо знакомы: не раз приходилось летать этим маршрутом на задания.
Дельцов решил зайти на цель со стороны солнца, и поэтому самолет уклонился немного на юг, а потом на высоте пять тысяч метров лег на боевой курс. Сквозь легкую дымку экипаж увидел аэродром. На нем выстроились вражеские самолеты. Много, очень много. Даже окраины летного поля были заставлены машинами.
До объекта оставались считанные секунды полета, экипаж уже приготовился производить фотосъемку, как вдруг в небе появились частые разрывы. По высоте эти разрывы были весьма точными, но запаздывали: хлопья сизоватого дыма повисали в воздухе далеко позади.
- С аэродрома взлетают истребители,- доложил стрелок-радист Виталий Попруга.
- Не робей! - ответил Дельцов.- А пока передай на КП: на аэродроме в Брянске до ста пятидесяти фашистских самолетов разных типов...
- Слева вижу четыре "мессера"!-прервал разговор со стрелком-радистом,.штурман Петр Козленко.
- Принимаем бой! - спокойно ответил командир.- Вы отбивайтесь от истребителей, а я буду фотографировать!
Самолет идет строго по курсу, фотоаппарат включен, съемка началась. Стрелок-радист и штурман ведут огонь по вражеским истребителям.
Сноп трассирующих пуль и снарядов пролетает над самолетом. Разбито верхнее остекление кабины пилота и штурмана. Вышли из строя указатели скорости и высоты. Тот, кому доводилось быть в подобных переделках, может представить себе состояние членов экипажа в разгар такого воздушного боя. Но и в этих необычайно трудных условиях Дельцов продолжал удерживать самолет на боевом курсе, вести съемку, а его товарищи тем временем отражали атаки фашистских стервятников.
До конца аэрофотосъемки оставалось несколько секунд, когда снова появились истребители. Их уже было больше, чем в первый раз, они наседали слева и справа.
Стрелок-радист Попруга, пользуясь световой сигнализацией, доложил:
- Вышла из строя радиостанция.
В это время штурман Козленко метким пулеметным огнем прошил насквозь один "мессершмитт". Летчик и стрелок Пе-2 видели, как он стремительно пошел вниз, оставляя за собой след черного-серого дыма.
- Молодец! - похвалил Дельцов штурмана.- Разведчики должны быть упорными. Будем драться и дальше...
Съемка аэродрома завершилась, можно возвращаться. Но истребители противника никак не хотят отпускать столь опасную "пешку". Атака следовала за атакой.
Дельцов стал маневрировать. Перевел самолет в глубокий вираж. Авиаторы знают, что трудно, практически, невозможно бомбардировщику зайти на вираже в хвост истребителю. А вот Дельцову, обладавшему исключительно высокой техникой пилотирования, все же удалось это сделать. Поймав "мессера" в сетку прицела, он открыл огонь из передних пулеметов.
- Командир, патроны кончились,- сообщил Козленко,- Надо уходить...'
- Ясно,- ответил Дельцов.- Выберем подходящий момент и оторвемся...
Тем временем вражеские истребители предприняли еще одну атаку. Очередь трассирующих пуль и снарядов пронеслась рядом с пилотской кабиной, пронзив всю правую плоскость. У Дельцова мелькнула мысль:"Надо проимитировать гибель летчика, может, тогда отстанут эти шакалы..."
Представляете ли вы, что происходит, когда погибает пилот? Он либо падает на штурвал, и самолет, клюнув носом, резко устремляется вниз, либо, наоборот, летчик судорожно берет штурвал на себя, и машина в этом случае задирает нос, падает на крыло и, теряя скорость, беспомощно идет к земле. Павел избрал второй вариант: резко рванул штурвал на себя, правую ногу до отказа отдал вперед, перевернул многотонный бомбардировщик через крыло и тот стал беспорядочно падать. Хитрость удалась. Фашистские истребители, решив, что бомбардировщик сбит, прекратили преследование.
Самолет же, перейдя в отрицательное пикирование, стремительно приближался к земле. Дельцов снова потянул штурвал на себя - он ни с места! Напряг все силы, стиснул до боли зубы, но пикировщик по-прежнему не слушался. А земля стремительно приближалась.
Дельцов толкнул Козленке: "Помоги!" Тот обеими руками ухватился за штурвал. Пе-2 стал нехотя выходить из пике.
- Как у тебя дела? - спросил командир стрелка-радиста.
- В порядке! - отозвался Попруга.
- Быть готовым к посадке на фюзеляж. Снять с крепления фотоаппараты. После посадки любыми средствами доставить их командованию.
- Есть! - коротко ответил Попруга.
Моторы работали нормально, и это радовало. А вот приборы были повреждены, все до единого. О скорости самолета Дельцов мог судить только на глазок: выручил большой опыт и, как говорится, летная интуиция. Как не трудно было, но посадку он произвел благополучно. Только успел выключить моторы, подбежал командир полка Кривцов. Дельцов по всей форме доложил о выполнении задания.
Тщательно осмотрев машину, старший инженер полка только пожал плечами:
- Ну и потрепало вас. Ни одного живого места в машине. И как только удалось дотянуть до аэродрома. Ну ничего, машину приведем в порядок...
За отличное выполнение задания командир полка дал экипажу Дельцова трехдневный отдых при части.
* * *
В дни Курско-Орловской битвы 24-й полк работал с особенно большим напряжением. Летчики наносили мощные бомбовые удары по танковым частям противника, автоколоннам, железнодорожным эшелонам. И иной раз от пилотов и штурманов требовалась прямо-таки ювелирная работа. Бывало, прорвавшись в глубь нашей обороны, фашисты занимали правую сторону деревенской улицы, а левую на расстоянии каких-нибудь пятидесяти - семидесяти метров занимали наши войска. Приходилось вести бомбежку в непосредственной близости от своих войск. Малейший промах или ошибка в расчете - и поразишь своих. К счастью, таких случаев не было. Бомбили только с пикирования.
Теперь с Дельцовым часто летал штурман Степан Павлович Давиденко исключительный мастер бомбометания. Про него в полку говорили: "Давиденко бомбит в шапку". Это означало: положи на землю шапку - увидит с воздуха и попадет точно в цель.
Особенно крепко подружился Дельцов со своим однополчанином Костей Калугиным - заместителем командира эскадрильи. Тот готов был часами рассказывать о своих полетах...
В сентябре 1943 года Костя вылетел на выполнение боевого задания. Вдруг видит, приближается истребитель Як-3. Ну что из того, ведь это наш, советский? И Костя спокойно продолжает свой полет. А истребитель подстроился в хвост машины Калугина и прошил его длинной очередью. Только тут Костя понял, в чем дело: фашистский летчик забрался в трофейный советский самолет!
Стервятник смертельно ранил стрелка-радиста "пешки". Штурман Мусатов успел выброситься с парашютом и приземлился на нейтральной полосе. А Костя был ранен в обе ноги, собрав все силы, он тоже воспользовался парашютом, но было поздно: угодил прямо к гитлеровцам.
Его положили в госпиталь для военнопленных в районе Рогачево. Лечила Калугина русская женщина-врач, тоже попавшая в плен. С ее помощью Костя связался с партизанами. Был разработан план побега.
На рассвете Калугина уложили в гроб и на подводе отвезли на кладбище. А там его поджидали связные партизанского отряда. Они и перебросили потом Костю через линию фронта. Через два месяца, пройдя курс лечения в госпитале, он снова вернулся в свой полк.
* * *
...Июнь 1944 года был солнечным. В небе ни облачка. Днем нестерпимая духота. Даже ночь не приносила прохлады.
Бои шли и на земле, и в воздухе. Гитлеровцы в беспорядке откатывались к Березине. У нескольких переправ через реку образовались большие скопления фашистских солдат и техники. Наша авиация беспрерывно бомбила и штурмовала переправы.
К вечеру наша дивизия получила задание разрушить крупную переправу через Березину. Завтра она должна рухнуть под ударами пикировщиков Пе-2. .И тогда фашистам будет отрезан путь к отступлению на запад и мертвой петлей затянется уже обозначавшийся Могилевский мешок.
Вместе с первыми лучами восходящего солнца поднялась в воздух девятка Пе-2 под командованием капитана Дельцова. Ее задача - нанести удар по переправе и вскрыть другие объекты для последующих бомбовых ударов. Главным образом - пояс противовоздушной обороны моста.
Через сорок минут в воздухе были все остальные девяносто шесть машин нашей Речицкой дивизии. Действия пикировщиков прикрывали истребители 1-й гвардейской дивизии под командованием полковника Сухорябова.
Еще на дальних подступах к переправе "пешки" встретили плотный заслон зенитного огня. В небе кружили фашистские истребители. Но они пока не вступали в бой, выжидали выгодного момента.
Ведущий дивизионной колонны услышал по радио голое Дельцова:
-Атакуйте группами первое кольцо зенитной защиты переправы по всему периметру!
Вскоре цель оказалась в дыму от разрывов бомб пикировщиков. Но замолк лишь первый пояс противовоздушной обороны, противника. Два же других продолжали вести ураганный огонь...
Враг ожесточенно сопротивлялся, образовал сплошную огневую стену, подтянул к этому месту крупные авиационные силы. Фашисты знали: потеряешь переправу потеряешь последнюю надежду на спасение.
Командир 24-го Краснознаменного Орловского полка подполковник Арсений Иванович Соколов созвал командиров эскадрилий, звеньев, экипажей и штурманов. Пристально вгляделся в угрюмые лица:
- Ну, что приуныли? Думали, вас с распростертыми объятиями встретят? Такого на фронте не бывает.
Он вспомнил случай, происшедший год назад на Курской дуге. Внезапно прижатый к земле сплошной облачностью, Дельцов удержал тогда машину на боевом курсе. Разрывы снарядов пугали летчика меньше, чем показания альтиметра: высота-150 метров! И все же по его сигналу рука штурмана уверенно легла на бомбосбрасыватель. Машину так тряхнуло, что она чуть было не перевернулась. Осколки фугасных бомб неистово барабанили по кабине, моторным гондолам и хвостовому оперению. Каким-то чудом удалось Павлу Дельцову довести изрешеченную машину до расположения наших войск и посадить ее прямо в боевых порядках пехоты на фюзеляж. Такими ожесточенными были сражения на Курском выступе. Там победили, так неужели здесь, у Березины, не закроем путь отступления фашистам?
Командир полка взглянул на Дельцова, улыбнулся:
- Ну что, спикируем, братцы? А?
- Обязательно спикируем,-ответил капитан Дельцов, выражая мысли всех.
Через двадцать минут дельцовская девятка уже держала курс к Березине. Высота - две тысячи метров. Сверху и с флангов подстроились истребители прикрытия. Вот и линия фронта. К пикировщикам Пе-2 потянулись трассы зенитного огня. Чем ближе Березина, тем огонь все сильнее. Но пилоты настойчиво выдерживают строй и заданные высоту, скорость и курс.
В наушниках шлемофонов раздается команда. Ведущий девятки Дельцов выпускает тормозные решетки, и его самолет под крутым углом устремляется в пике. За ним следуют ведомые. Через оптические прицелы отчетливо видны мотопехота и боевая техника врага, устремившиеся в одном направлении - на запад. Цель уже совсем близко. Вот она. Еще мгновение - вблизи переправы взметнулся столб земли.
Вновь набор высоты. Стремительный разворот. И Павел Дельцов вновь обрушивает на цель серию бомб. Потянув штурвал на себя, командир улыбнулся, в рассеивавшемся дыму он отчетливо видел, как обрушилась часть переправы.
- Радист,- сказал Дельцов старшине Виталию Попруге,- передай на землю: идем на третий заход бомбить колонну мотопехоты!
Но тут кабину залил ослепительный свет. "Пешку" резко бросило вправо. Штурвал вырвался из рук Павла. Он поймал его и энергично потянул на себя, но машина упорно продолжала проваливаться. Дельцов понял: надо быстрее покинуть самолет.
- Экипаж, прыгать! - приказал он. Кабина быстро опустела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28