Но если с этими же целями месса произносится для получения помощи Дьявола, тогда это — ересь. Далее он рассказывает историю об испанском священнике, который складывал разнообразные молитвы и обращался к Господу, чтобы тот обратил к нему сердца четырех монахинь и заставил их покориться его любви. Священник платил нескольким необразованным монахам, чтобы те включали эти молитвы в текст мессы. Однако это было сочтено незначительным грехом, и священник был всего лишь выслан из Рима. Грилландус также сообщает, что произносить заупокойную службу по живым является преступлением, но не ересью, и что священники, пользующиеся освященным причастием в целях колдовства, должны быть наказаны как колдуны.
Длинный ритуал, описанный в трактате Го-нория и направленный на вызов духов Тьмы с целью усиления или защиты мага, во многом опирается на мессу. Маг, вероятно, одновременно являвшийся рукоположенным священником, произносит мессу Святого Духа в полночь в первый понедельник месяца. Эта месса служилась в Троицу, и считалось, что после нее ученики обретали дар говорить на многих языках. Так что, вероятно, эта месса была направлена на то, чтобы сообщить магу способность вдохновенно говорить. Освятив причастие, маг берет его в левую руку, встает на колени и просит помощи у Христа: «Дай твоему недостойному слуге, что держит Твое живое Тело в своих руках, силу использовать данную ему власть против некоторых духов».
На восходе солнца маг берет черного петуха, убивает его, вырывает у него глаза, сердце и язык, высушивает их на солнце и перемалывает в порошок. Останки закапываются в потаенном месте. На следующий день на рассвете маг исполняет Ангельскую мессу, которая входит в канон службы Явления Святого Михаила, великого противника Сатаны, что, следовательно, должно укрепить защиту мага. На алтарь нужно положить одно из перьев черного петуха: его надо заострить, окунуть в освященное вино и написать на бумаге определенные магические буквы, которые, вероятно, в дальнейшем обеспечат магу защиту. Часть освященного причастия нужно держать при себе, обернув его в фиолетовый шел к.
Два дня спустя в полночь маг зажигает свечу из желтого воска и произносит 77-й псалом «Внимай, народ мой, закопу моему». За-
168
тем оп произносит заупокойную службу, прося Бога избавить его от страха перед адом и заставить демонов повиноваться ему. Он гасит свечу и на рассвете перерезает горло молодому барашку. На его шкуру высыпаются истолченные органы петуха, и из нее делается пергамент. Труп сжигается в сопровождении молитв, в которых маг сравнивает убитого агнца с Христом.
«Закланный Агнец, да будь столпом силы против демонов! Убиенный Агнец, дай мне власть над силами Тьмы! Жертвенный Агнец, дай мне сил покорить непокорных духов! Да будет так!»
Нарисовав на пергаменте сложные магические знаки и прочитав псалмы, маг, наконец, произносит еще одну заупокойную службу, в которую включает 72 великих имени власти, после чего он переходит к вызову духов. Мы встречаемся с необычной смесью набожности и колдовства, однако для автора трактата все эти предварительные процедуры были источником сил, которые он мог использовать в собственных целях.
Месса и причастие использовались в самых разнообразных видах колдовства. Священникам постоянно внушалось, что они должны хранить причастия, вино и священные сосуды под запором, дабы воспрепятствовать их краже и дальнейшему использованию в магических целях или для изготовления яда. Однако кража причастий продолжает тревожить церкви и по сей день. «Malleus Maleficarum» сообщает, что ведьмы «изготавливают орудия колдовства из причастия и священных церковных предметов или других объектов, посвященных Господу», а иногда они «кладут восковые изображения под покрывало алтаря, макают нитки в святой елей или опускают их в какой-нибудь другой освященный предмет». Священные вещи обладают магической силой, но «находятся и такие, кто с целью осуществления своих злых чар и заговоров бьет и пинает распятие, изрыгает нечестивейшие оскорбления в адрес достославной Девы Марии, делая гнуснейшие намеки на происхождение нашего Спасителя из ее непорочного чрева». Извращенное удовольствие, получаемое от богохульства и генерирующее собственные силовые потоки кощунства, стало характерным признаком Черной мессы.
Когда стало известно, что месса могла использоваться в целях черной магии, возникло естественное предположение, что ведьмы и колдуны рассматривают мессу как службу Дьяволу. Возможно, так оно и было. Ведьма, подвергнутая суду в 1594 году в Южной Франции, описывала мессу, служившуюся на шаба-
ше накануне дня Святого Иоанна, она проводилась в поле в присутствии шестидесяти человек. Священник был одет в черную ризу без креста, и ему прислуживали две женщины. В том месте, где после освящения причастие должно было быть поднято, он поднял над головой кусок черной репы, и все закричали: «Господин, помоги нам». Луи Гофриди, задушенный и сожженный за околдовывание Мад-лен де Демандол и еще одной монахини из Экса, в 1611 году признался, что он как глава синагоги и помощник Люцифера служил мессу на шабашах и обрызгивал ведьм освященным вином, во время чего они кричали: «Sanguis eius super nos et filios nostros» — «Да будет его кровь на нас и наших детях».
Ходили рассказы о мессах, на которых использовались черные причастия, а при их освящении раздавались насмешливые крики «Вельзевул! Вельзевул!», вместо вина на них употреблялась вода или моча. Причастие было треугольной или шестиугольной формы обычно черного, а иногда и кроваво-красного цвета. Священник был одет в ризу — верхнюю одежду без рукавов, используемую при службе, — которая могла быть коричневого цвета с вышитыми на ней фигурами свиньи и обнаженной женщины, или ярко-красной с зелеными вставками, на которых изображался медведь и ласка, поедающие причастие, или бордово-красной с треугольником на спине, на котором был изображен черный козел с серебряными рогами. Иногда сам Козел произносил мессу, читая по переплетенному в волчью шкуру служебнику с красными, белыми и черными страницами.
Согласно Пьеру Де Ланкре, Дьявол произносил мессу, выпуская из нее исповедь и Аллилуйю. Он быстро тараторил текст до того места, где начинают собираться пожертвования. Ему подносили хлеб, яйца и деньги. После этого Дьявол читал проповедь и поднимал черное причастие, на котором был оттиснут его собственный символ, а не символ Христа. Он говорил: «Это есть мое тело», поднимал причастие и насаживал его на свой рог. В этот момент начинали кричать — «Aquerra Goity, Aquerra Beyty, Aquerra Goity, Aquerra Beyty», «Козел вверху, Козел внизу, Козел вверху, Козел внизу». После чего все образовывали у алтаря крест или полукруг и простирались ниц на земле. Каждому давался кусок причастия, «две пригоршни адского зелья и напиток, обладавший таким отвратительным запахом, что его едва можно было проглотить, к тому же он был холодным как лед». После этого Дьявол совокуплялся с ними, и начиналась безумная оргия.
169
Очевидно, что месса ведьм являлась не только пародией на христианскую службу, но и ее адаптацией для поклонения их собственному богу. Черное причастие с символом Дьявола мистически являлось его плотью — «Это есть тело мое» — и когда он поднимал его, они восторженно принимались кричать. Похоже, ведьмы сохранили древнюю традицию причащения и хлебом, и вином, что было отменено католиками и позднее восстановлено протестантами. Они отменили исповедь, поскольку не признавали христианских представлений о греховности, и Аллилуйю, так как этот клич выражает хвалу христианскому Богу. Они соединялись со своим господином, причащаясь его телом и кровью, а затем и в половом акте. Вероятно, они испытывали несказанное удовольствие от кощунственного попрания христианской церемонии, и это лишь увеличивало экстаз оргии.
Та же извращенная смесь святотатства и чувственности встречается в исповеди Мадлен Бавон, монахини из монастыря Лувьер в Нормандии. Трудно сказать, что в ее автобиографии, написанной в тюрьме, истинно, она просит читателей самим разобраться, что в ней реальность, а что — вымысел. Она постриглась в монахини в 1625 году, после того как ее соблазнил священник, ей было 18 лет. Настоятелем монастыря в это время был отец Пьер Давид, считавший, что поклоняться Господу нужно в обнаженном виде, как Адам, что верующий, преисполненный Святого Духа, не способен на грех, и что любой поступок является праведным, если он осуществляется в состоянии внутренней преданности. В знак нищеты и покорности монахини являлись на мессу в разодранных одеждах, а самые святые, согласно Мадлен, ходили обнаженными и в церковь, и в сад, и в таком же виде танцевали перед отцом Давидом. Ее саму принуждали к тому, чтобы принимать причастие с обнаженной грудью, которую настоятель непристойно гладил. Он также учил монахинь ублажать друг друга, за чем следил лично, и пользоваться искусственным фаллосом.
В 1628 году капелланами стали отец Мату-рин Пикар и отец Томас Булле. Они довели практику отца Давида до границ истинного сатанизма. Пикар насиловал Мадлен и других монахинь, «заставляя их совершать всякие непотребства». Раз или два в неделю Мадлен впадала в состояние «транса или экстаза» и в сопровождении Пикара, Булле, других священников, трех или четырех монахинь и нескольких посторонних отправлялась на сборище ведьм в дом неподалеку от монастыря. Некоторые из них были одеты в звериные костюмы.
Собрания проводились в1 длинной узкой комнате с алтарем, на котором стояли свечи. Священники служили мессу, используя кроваво-красное причастие и читая по богохульной книге, состоявшей из проклятий христианству. Верующие пировали, дважды ими употреблялась в пищу жареная человечина, после чего начиналась безумная оргия, во время которой женщины отдавались священникам, а после смерти отца Давида и его духу.
Сатанинская ненависть к христианству достигла необузданного разгула. Освященные причастия сжигались, а освященное вино с презрением выливалось на пол. На одно из собраний было принесено небольшое распятие, причастия были прибиты к фигуре Христа, и присутствовавшие пронзали их ножами. Одна из женщин принесла своего новорожденного младенца — тот был заживо распят на деревянном кресте, руки и ноги его прибивались гвоздями через освященные причастия.
Эти собрания продолжались до 1642 года, когда умер Пикар. Многих монахинь охватили истерические приступы и конвульсии, которые были отнесены за счет их одержимости Дьяволом. В 1647 году, после длительного расследования, Булле был заживо сожжен. С ним же был сожжен труп Пикара, эксгумированный с этой целью. Мадлен Бавон скончалась в тюрьме в том же году в возрасте сорока лет после нескольких неудачных попыток самоубийства.
Тридцать лет спустя во Франции вспыхнула новая волна сатанизма. Между 1673 и 1680 годами по меньшей мере пятьдесят священников были казнены и посажены в тюрьмы за святотатства. Было доказано, что отец Даво произносил Черную мессу над обнаженным женским телом, а кроме того, пользовался мессой в целях колдовства, помещая под алтарь списки тех, кого намеревался убить или чью любовь хотел привлечь. Отец Турне был осужден за произнесение текста мессы над телом забеременевшей от него девушки, с намерением вызвать у нее выкидыш. Девушка умерла от страха. Отец Лемегнан был осужден на пожизненное заточение за убийство двух детей, которых он разорвал на куски во время службы. Кроме того, он пользовался мессой, чтобы отыскивать клады. Во время крещения ребенка святым елеем отец Коттон задушил его и принес в жертву Дьяволу. Отец Жерар был обвинен в том, что во время произнесения мессы вместо алтаря пользовался телом девушки, с которой и совокупился.
Многие кощунствовавшие священники были арестованы в результате деятельности особого суда, организованного Людовиком XIV и
170
1679 году. Этот суд должен был рассмотреть случаи отравлений, в том числе и среди французской знати. Заседания суда проводились в тайне, и его решение не подлежало пересмотру. Заседания шли в задрапированной черным комнате при зажженных свечах и назывались Chambre Ardence или Жгучий Суд. Расследования, возглавляемые Николя де ла Рейми, комиссаром полиции Парижа, не ограничились случаями отравлений, и вскоре добрались до колдовства. Самые скептические из современных писателей полагают, что в сообщениях де ла Рейми есть большая доля правды.
Расследования вывели на вдову по имени Катрин Дешейе, известную под именем Ла Вуазан, которая занималась предсказанием будущего и, как предполагалось, делала аборты. Выяснилось, что Ла Вуазаы снабжала дам высшего света ядами, посвящала их в заговоры и другие церемонии черной магии. При обыске в ее доме было обнаружено странное святилище. Стены его были задрапированы черным, а за алтарем был черный занавес с вышитым на нем белым крестом. На алтаре лежал матрас, покрытый черной материей, а на нем стояли черные свечи, был обнаружен и очаг, в котором, по-видимому, сжигались трупы детей, приносимых в жертву во время Черной мессы. Там же находились магические книги и свечи, изготовленные из человеческого жира. Ла Вуазан была заживо сожжена в феврале 1680 года, а в октябре король прекратил заседания Жгучего Суда, возможно, в связи с тем, что подозрения пали на его любовницу мадам де Моптеспан. Однако, с ведома короля, де ла Рейми тайно продолжал свои расследования до июня 1682 года.
Прекрасная и обворожительная Франсуаза-Афина маркиза де Монтеспан, родившаяся в 1641 году, стала фрейлиной королевы и в 1667 году, когда она впервые обратилась за советом к Ла Вуазан, привлекла внимание Людовика XIV. Она хотела отдалить короля и от королевы, и от его тогдашней любовницы герцогини де ла Вальер и самой стать его возлюбленной, а со временем, женой. Ла Вуазан на-ыила священника, отца Мариетта, который отслужил специальную мессу, чтобы помочь де Монтеспан в ее устремлениях. Маркиза стояла на коленях, а он держал Евангелие над ее склоненной головой, произнося заклинание:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53