Мало ли лихачей
среди homo Ц а разгерметизация доков может влететь в такую сумму, что ой-ей-
ей…
Перед люком из кабины в грузовые отсеки успокаивающе зеленели огоньки д
атчиков герметичности. И внутренние, и внешний. Войцех удовлетворенно хм
ыкнул и ткнул пальцем в замок. Рубочная сегментная перепонка скользнула
в межпереборочные пазы; потом Ц наружная, и из кабины в твиндек открылся
круглый ход.
Твиндек напоминал короткую гофрированную кишку, и заканчивался таким ж
е сегментным люком. Войцех оттолкнулся от косяка и плавно пролетел вдоль
твиндека.
Еще две перепонки Ц о Войцех уцепился за поручень уже на входе в грузово
й отсек. Сейчас отсек казался пустым Ц только вдоль стен диковинными зм
еями изгибались найтовочные концы. Гравизахват гравизахватом, а крепит
ь груз механически Войцех никогда не забывал. Были приключения, были… Сб
ой в энергосистеме, и привет гравизахвату. Иглы, в конце концов, скачки нап
ряженности в момент пульсации… Это силиконовым шнурам прыжки через нич
то нипочем. А тяготение Ц штука тонкая и на редкость непостоянная. Благо
даря этому и стали возможны межзвездные путешествия.
Саркофаг обнаружился в центральном захвате. Аккуратно зафиксированный
Ц роботы тупы, но исполнительны, этого не отнимешь. Ну-ка, ну-ка…
Войцех приблизился, близоруко щуря глаза.
Продолговатый прямоугольный ящик со скругленными ребрами; в длину Ц дв
а с гаком метра, метр в ширину и сантиметров восемьдесят в глубину. На одно
м из торцов Ц короткий отросток, неприятно напоминающий все ту же кишку.
Толщиной с руку. Поверхность саркофага казалась и гладкой и шероховатой
одновременно, скорее всего и-за чешуйчатой структуры: каждая чешуйка гл
адкая, но наложение чешуек друг на друга создавало впечатление иллюзорн
ой шероховатости. И еще саркофаг был теплым.
Войцех задумчиво отнял ладонь от чешуи.
Странное это было тепло. Не тепло нагретого пластика или металла. Вовсе н
ет. Тепло живого существа, глубинное, трепетное, как огонек свечи на сквоз
няке.
Посередке верхней грани саркофага виднелась тонюсенькая риска, раздел
яющая грань по вертикали. Видимо, створка. И никаких внешних операторов
Ц ни кнопок, ни разъемов, ни индикаторов… Н-да. Ну и груз! Эдакий здоровенн
ый чемодан крокодиловой кожи. Только без ручки. Но зато с выхлопной трубо
й.
Вздохнув, Войцех потянулся за плавающим хвостом найтовки. Привычно захл
естнул диковинный ящик тремя петлями, на почтовый манер, закрепил свобод
ный конец и выбрал слабину. Все, теперь даже если гравизахват откажет, сар
кофагу не дано реять и громыхать внутри отсека, словно кубику в погремуш
ке. Кто знает, что там внутри прячется? Еще испортится от тряски, заказчик
осерчает… Кому это надо?
Правильно, никому. Войцех предпочитал не злить клиентов без нужды. Да и пр
и нужде старался не злить. Он всего лишь яхтсмен, извозчик. Какое ему дело
Ц что там, внутри?
Никакого. Абсолютно никакого.
Насвистывая, он оттолкнулся от саркофага и пустился в обратный путь, в ка
бину. Когда Войцех пролетал по твиндеку, «Карандаш» дрогнул Ц цоофт вел
и яхту к внешнему шлюзу базы. А когда капитан впорхнул в рубку сквозь иллю
минаторы уже лился тускло-багровый свет безымянной звезды-гиганта.
Ц Эй, хомо! Ц донеслось по связи. Ц Счастливого полета!
Ц Спасибо, Ц отозвался Войцех. Ц А вам счастливых исследований…
Но диспетчер-цоофт не услышал слов человека Ц он уже отключился.
Спустя минуту ожила локальная гравиустановка и забавное, но слегка разд
ражающее состояние невесомости закончилось. Войцех отстегнулся от кре
сла и переинитил в драйве диск с курсом.
Ц Ну, Ц провозгласил он бодро. Ц Куда летим на этот раз?
Драйв бесшумно пережевывал данные.
«Амазонка, Ц сообщил астрогатор. Ц Двадцать три тысячи двести семнадц
ать световых лет. От шестидесяти пяти до семидесяти пяти прыжков. Предпо
лагаемый расход горючего Ц семьдесят шесть процентов.»
Ц Прилично, Ц вздохнул Войцех, пробежав взглядом по строчкам, что возни
кли над пультом. Ц Четверть диаметра Галактики. Недели две пути, если не
больше. И это еще не финиш…
На самом деле его путь не совпадал с основной плоскостью чудовищной спир
али. Сейчас Войцех находился изрядно «ниже» главного диска Галактики, то
лщиной около восьми тысяч светолет. Понятно, что границы диска были весь
ма условными, но достаточно явными. Подавляющее большинство звезд наход
илось в пределах диска, и лишь весьма небольшая их часть Ц вне его. Вне ди
ска было много шаровых звездных скоплений, в одном из которых и дрейфова
ла исследовательская база цоофт.
Система Амазонки располагалась в пределах диска, но ближе к «верхнему» к
раю. Вероятно, Войцеху придется прыгать по пологой дуге, огибая галактич
еское ядро. В сердце ядра и поныне рождаются звезды, там бушуют жесткие из
лучения и вырываются на свободу потоки раскаленных газов. Даже невероят
но надежные суперкрейсеры чужих стараются держаться от ядра подальше. Ч
то же говорить о малютке-«Карандаше»?
Автоматы уже вовсю вычисляли воображаемый пунктир на карте. Естественн
о, с учетом мизерного изменения массы покоя. Сколько там тянет принятый н
а борт груз? Тонну, не меньше.
Войцех почувствовал слабое ускорение Ц почти неощутимое. Астрогатор в
ыводил яхту в стартовую сферу.
Ц Эх, полетаем! Ц со внезапным воодушевлением сказал Войцех вслух и, по
тянувшись, встал из кресла. Ему вдруг захотелось состряпать себе праздни
чный ужин. Приготовить что-нибудь эдакое… позаковыристей. Убедившись, ч
то автоматика пока не сбоит, Войцех сунул в ухо бусину аварийной связи и п
ошел на камбуз.
На пороге рубки он обернулся.
Ц Надеюсь, Ц обратился он к капитанскому пульту, Ц хоть некоторое вре
мя ваши железные мозги обойдутся без присутствия человека.
Там, где Войцех шел, тотчас загорался теплый желтоватый свет. «Карандаш»,
утлая скорлупка в безбрежном космосе, давно стал домом для своего капита
на, и Войцех вовсе не чувствовал себя неуютно на борту верной яхты. Его не
угнетали миллиарды километров пустоты, не угнетала мысль, что свет от бл
ижайшей звезды, около которой сейчас есть люди, доберется сюда только че
рез тысячи лет. Для того, чтобы чувствовать нечто подобное нужно родитьс
я и вырасти на какой-нибудь идиллической планете. Но Войцех родился на то
чно такой же яхте, только чуть побольше размерами и постаромоднее. Пусто
та за иллюминаторами, лишь еле-еле разбавленная искорками далеких звезд
, причем все время разных, была ему так же привычна, как обитателям планет
небо над головой. Он и не мыслил, что вокруг может быть что-нибудь кроме пу
стоты. Пустота и одиночество Ц два вечных спутника яхтсмена-извозчика.

И все-таки он был счастлив сознавать, что вся Галактика может в любой моме
нт лечь ему под ноги. Именно поэтому первое, что Войцех сделал, когда купил
«Карандаш», это прикрепил над входом в рубку специально заказанную табл
ичку из селентинского хризопраза. С выжженной ансайферами надписью.

«Mobilis in mobile».

И с этого момента почувствовал себя свободным.
Не потеряв прекрасного настроения, Войцех провозился добрых три часа на
камбузе, устроил себе форменный праздник живота, попутно выдув шестую ча
сть винного запаса, оставил приборку на завтра и отправился спать.
«Карандаш» к этому моменту успел совершить две пульсации и просчитывал
третью. Отложив исполнение прыжка, Войцех с чистым сердцем побрел в кают
у.
Он никогда не оставлял икс-привод активным, если ложился спать. Вероятно
сть сбоя достаточно мала, но она все равно ненулевая. Одно дело, когда капи
тан бодрствует, пусть даже и возится на кухне. И совсем другое Ц когда спи
т. Войцех где-то в самой глубине души очень боялся проснуться, и обнаружит
ь «Карандаш» в мрачной пустоте, где не видно ни одной звезды, в каком-нибу
дь нулевом измерении, за подкладкой мироздания.
Почему-то казалось, что прыжок в ничто может произойти только когда капи
тан спит. Только когда живой человек не успеет вовремя вмешаться в работ
у автоматов. Если же за ними присматривать Ц ничего страшного не в состо
янии случиться.
Суеверие, конечно. Но Войцеху было спокойнее придерживаться суеверия, че
м спать при активном икс-приводе.
Наверное, у каждого яхтсмена-одиночки, у каждого человека или чужого, нер
азрывно связанного с космосом и полетами есть такой бзик. Иррациональны
й, подсознательный. И неискоренимый.
С момента пробуждения началось утро. Войцех поднялся со смутным ощущени
ем пережитой тревоги Ц так бывает, когда неким недокументированным чув
ством улавливаешь чужой взгляд в спину или приближающуюся опасность. Ощ
ущение было слабым и мимолетным, оно могло бы возникнуть, если бы Войцех с
пал где-нибудь в общественном парке на Офелии, и случайный ночной прохож
ий вдруг принялся бы разглядывать спящего Войцеха. Но не очень долго раз
глядывал, потому что пристальный взгляд обычно Войцеха будил. По крайней
мере так бывало раньше.
Чертыхаясь и проклиная дремучее подсознание, Войцех поплелся в душ. Ну в
самом деле Ц кто может рассматривать яхтсмена-одиночку, волею фрахта з
анесенного в сущую глушь, в медвежий угол Галактики? Разве что, отражение
в зеркале.
«Карандаш» дрейфовал с полностью просчитанным очередным прыжком и жда
л санкции капитана. Через полчасика взбодрившийся и подкрепившийся ост
атками вчерашнего пира Войцех привычно засел в любимое кресло перед гол
овным пультом.
Ц Поехали? Ц с легкими вопросительными интонациями в голосе вздохнул
он, активируя икс-привод.
А потом задумался. А откуда, собственно, вопросительные интонации? Вроде
как разрешения спрашиваю… И это чувство чужого взгляда еще дурацкое…
Войцеху вдруг стало на редкость неуютно в любимом кресле. На корабле сло
вно бы завелся призрак.
Дальнейшие действия Войцеха были совершенно бессмысленными с любой то
чки зрения. Но он не смог себя сдержать.
В течение двух с лишним часов он с маломощным бластом в руке обшаривал вс
е помещения «Карандаша». Самым пристальным образом, и даже логи следящей
системы и контроль перестали казаться весомым аргументом. Заяц на кораб
ле всегда оставляет следы, особенно если корабль Ц одиночная яхта. Капи
тан немедленно почувствует нарушения привычного порядка. Или привычно
го беспорядка. Ведь невозможно же передвигаться по кораблю и ничего не з
адеть, не сдвинуть, не уронить?
Грузовые отсеки Войцех сознательно оставил на потом.
Конечно, он ничего, ровным счетом ничего подозрительного не отыскал. Ниг
де. Ни в кабине, ни в грузовых отсеках. Единственное, что нарушало привычну
ю на «Карандаше» обстановку Ц это закрепленный посреди первого грузов
ого саркофаг. Войцех остановился в задумчивости перед ним Ц перед чешуй
чатым параллелепипедом, неподвижным и странно теплым.
Саркофаг явно имел внутренний подогрев Ц он так и пребывал заметно боле
е теплым, чем воздух в грузовых отсеках. И снова его тепло показалось Войц
еху живым. Ну не могут нагретые механизмы излучать такое равномерное и г
лубокое тепло! Не могут.
Войцех придирчиво осмотрел щель на верхней плоскости. Тонюсенькая, тонь
ше волоса. Почесал в затылке, обозвал себя идиотом, но потом все же сходил
в кабину за печатью, ниточкой и пластилином. Чувствуя себя не меньшим иди
отом, разделил пластилин на две части, прилепил его по обе стороны еле зам
етной риски, рассекающей крышку саркофага надвое, пристроил нить и опеча
тал обе половинки.
Ц Ну, Ц с фальшивым оживлением сообщил в пустоту Войцех, Ц клиент ведь
желал, чтоб саркофаг даже не пытались вскрыть. Вот и доказательство буде
т…
Дату на печати, как известно, не мог подправить даже владелец.
С неприятным чувством никому не нужной клоунады и дешевого бодрячества
Войцех вернулся в рубку. Но мрачное настроение не пропадало Ц наоборот,
словно повисло в пространстве «Карандаша» что-то недосказанное и злове
щее. Точнее даже не зловещее, а непонятное, нежданное, и потому нежелатель
ное и самую малость пугающее.
У космических бродяг множество баек. Войцех всегда слушал их посмеиваяс
ь, и всегда считал всех, кто в байки верит, идиотами и слабаками. Ни разу в жи
зни он не испытывал ни малейших неудобств на яхте. Ни на родительской, ни н
а паевой с двоюродным братом, ни на собственной. Войцех даже не представл
ял себе Ц как может на яхте сделаться неуютно. Это ж яхта! Дом! Выстраданн
ый и взлелеянный!
А впервые испытав Ц напрягся до мурашек по коже.
Противное это оказалось чувство.
Автоматам до тревог капитана, понятно, не было ни малейшего дела. Курс рас
считывался и корректировался, икс-привод с периодичностью в час-два-три
зашвыривал «Карандаш» вместе с грузом и экипажем на очередной штришок м
ежзвездного пунктира, за пару-тройку сотен световых лет. Маленькие шажк
и суммировались, и вот уже «Карандаш» дрейфует в пределах галактическог
о диска. На экранах-иллюминаторах Ц сплошная сияющая муть, вычленить от
дельные звезды почти невозможно. Центр Галактики, ядро. Он еще очень дале
к, но свет тысяч и тысяч звезд, слившись воедино, в который раз заставляет
остро ощутить ничтожность человеческой скорлупки перед безбрежным кос
мосом.
На второе «утро» Войцех первым делом поперся в грузовой отсек проверять
печати. Чего он ожидал Ц толком и сам сказать не мог. Но печати оказались
целехонькими, ниточка на месте, пластилин тоже никто и не подумал соскоб
лить. Да и кто мог это сделать на одноместном корабле? С другой стороны, та
инственного ночного взгляда Войцех на этот раз не ощутил совсем, проспал
двенадцать часов кряду, как младенец. Без сновидений и тревог, будто в пул
ьсацию провалился. Бац! И половина суток долой.
Несколько даже разочарованно Войцех зашел в рубку, дал добро на очередно
й прыжок, и уже по пути к душу ощутил мгновенное оледенение.
1 2 3 4 5 6 7