Желтые глаза паромщика медленно поворачивались из стороны в сторону, обозревая берег и всех, кто на нем находился. Когда Шедув поднялся на пристань, паромщик тоже внимательно оглядел его с ног до головы и остановился у края платформы, скрестив руки на груди.
Шедув шел нарочито медленно, цепко ступая по доскам, которые тихо раскачивались под его ногами. Швартовочные канаты легко подрагивали в такт волнам – над рекой дул ветер. Не всходя на паром, Отпущенник остановился на краю причала. От палубы исходил легкий запах тлеющей древесины и гнилых водорослей.
– Что тебе нужно, посланник Привратников?
Голос паромщика был громкий и звучный, но казалось, что собакоголовый говорит двумя голосами – низким и еще более низким. Наверное, такой голос был бы у двух вдруг заговоривших одновременно матерых волков.
– Я послан к тебе, Гар, чтобы не допустить через реку чужих, – ответил Шедув, неотрывно глядя паромщику прямо в его желтые, по-волчьи горящие глаза.
– Чужие хотят проникнуть в мир неживущих?
Было видно, что псоглав не слишком-то поверил словам Шедува. Он даже голову склонил, как это обычно делает озадаченная собака.
– Точнее – живущие, – пояснил Шедув, не сводя глаз с паромщика. В эти мгновения отпущенник должен был убедиться, что псоглав по-прежнему служит обоим Привратникам.
«Сторожевой пес», – подумал Книгочей, но тут же поспешил изгнать эту мысль – собакоголовый вполне мог оказаться Читающим в душах.
– Живущим нет места на этом берегу, – отрезал псоглав.
– И все-таки я послан к тебе, Гар-паромщик, чтобы помочь тебе не совершить ошибку, – мягко заметил отпущенник. – Большую ошибку, которую Привратники тебе не простит.
– Я не боюсь Привратников, – покачал огромной башкой псоглав. – Я вообще никого не боюсь. Сам посуди: чего мне бояться, посланник?
– Не знаю, Гар, – пожал плечами Шедув. – Может быть, огня?
– Огонь Реки не властен над Гаром, пока он на пароме, – ответил собакоголовый. – Паром принадлежит мне, и мне дела нет до реки.
– Так было не всегда, Гар, и ты это знаешь, – сказал отпущенник и чуть приподнял кончики губ, видя, как псоглав непроизвольно сглотнул.
– Нынешнее положение вещей устраивает обоих Привратников, и оно должно сохраняться таковым, – продолжил Шедув. – На твой паром должны подняться живущие, один или несколько. Это может произойти уже сейчас.
И Шедув указал рукой на сонм душ, ожидающих своей участи на берегу.
– Хорошо, – согласился паромщик. – Что нужно сделать, посланник Привратников?
– Делать буду я, – ответил Шедув. – Сначала ты должен допустить меня на паром.
Псоглав наклонил голову.
– Я буду смотреть входящих на палубу, а мой помощник будет это делать на берегу.
Собакоголовый перевел взор на Книгочея, несколько мгновений сверлил его желтыми глазами, после чего кивнул.
– Я сделаю, что ты просишь, посланец. Сделаю ради тех, кто тебя отправил сюда.
– Они не забудут этой любезной услуги, Гар, – дипломатично заверил Шедув. – Всегда хорошо иметь Привратника в должниках.
Псоглав свернул и убрал канат, открыв тем самым Шедуву путь на паром. Отпущенник легко и изящно шагнул над виднеющейся внизу полоской воды и оказался на пароме. Затем улыбнулся Гару.
– Со мной помощник, и он угоден Привратникам.
Псоглав только наклонил голову, и Книгочей, повинуясь жесту Шедува, быстро миновал помост причала и взошел на паром. После первого же касания платформы ему вдруг показалось, что его подошвы на мгновение приросли к посудине, и теперь он не может сделать ни шагу. Но затем наваждение исчезло – Паром Слез принял друида.
Собакоголовый взял в руки изогнутый бычий рог, рев которого Книгочей слышал на берегу, и вновь затрубил. На этот раз звук был глухой и жалобный. Повинуясь ему, души стали подниматься со скамей. Они выстроились вереницей и по очередному сигналу рога стали подниматься на дощатый причал.

Воин шел почти в самом конце, и друид согласно уговору с отпущенником быстро покинул паром. Обойдя причал вдоль борта, Книгочей спрыгнул вниз и оказался у лестницы как раз перед тем, как к ней подошел воин, опередив его на несколько ударов сердца. Возле причала воин весь изогнулся, словно стремясь сделаться меньше, пропустил несколько душ и осторожно шагнул на изъеденную морской солью деревянную ступеньку. В тот же миг Книгочей услышал еле различимый скрип. Это была старая доска, которая на мгновение ожила под ногами души. У него была телесная оболочка! Патрик быстро шагнул к сгорбленной фигуре и, положив руку ей на плечо, повернул к себе.
В ту же секунду его ладонь обожгла ослепительная вспышка белого пламени, и Книгочей непроизвольно отшатнулся.
Воин был одет в темный плащ, скрывавший его руки. Едва только Патрик прикоснулся к плащу, по нему побежали белые сполохи огня, который и сверкнул под рукой друида. Несколько душ, следовавших за воином в хвосте процессии, в ужасе отпрянули от воина – его плащ вдруг стал влажным и блестящим. А в следующую минуту он уже буквально стекал с тела его обладателя темными волнами, тая в воздухе с легким дымом. В руках, прежде скрытых плащом, воин держал два обоюдоострых меча, которыми он широко повел вокруг себя.

Окружающие с жалобными криками в страхе полезли в разные стороны, боясь и холодных лезвий, и непредсказуемой воды под мостками. Воин ударил клинками один о другой и неожиданно сделал быстрый выпад одной рукой назад, в сторону Книгочея. Патрик отпрянул и немедленно отступил на несколько ступеней вниз по трапу. Толпа уже сгрудившихся у парома душ волновалась и глухо шумела. Псоглав вытянул шею, силясь разглядеть, что это там происходит на причале. В это время мимо него черной тенью скользнул вперед Шедув. Отпущенник легко, почти танцующей походкой, перешагнул узкую полосу над водой между паромом и причалом, но был тут же остановлен.
Собакоголовый только с виду казался громоздким и неповоротливым. Он неожиданно цапнул Шедува за плечо, осторожно сжав пастью его одежду. Тот оглянулся и встретился с широкой хищной улыбкой, обрамленной здоровенными зубами, между которыми гнездился толстый красный язык паромщика.
– Я хозяин на пароме, – не то проговорил, не то пролаял псоглав. – Никто тут не смеет не подчиняться моим приказам.
– Это не умерший, Гар, – покачал головой отпущенник. – Это тоже посланец, как и я. Но только совсем других сил. Думаю, они могут превысить твои возможности.
– Ты еще не знаешь эти мои, как ты выражаешься, возможности, – осклабился паромщик. – Я никому не позволю тут безобразничать.
Шедув пожал плечами и шагнул в сторону, а собакоголовый ощетинил шерсть на загривке, направил вперед выпущенные когти мощных рук и устремился на причал.
Воин невозмутимо ждал его, широко расставив ноги на середине дощатой платформы. Мечи медленно вращались в его руках, глазами он поводил из стороны в сторону в такт движения клинков. На боку у него висела перевязь с дюжиной метательных ножей, на другом – массивная булава на короткой ручке, утыканная широкими стальными треугольниками, которые, конечно, были остро отточены.
Все это псоглав быстро оценил своими маленькими бульдожьими глазами. Он остановился напротив воина и глухо зарычал, отчего длинная и густая шерсть на его загривке вновь встала дыбом. Воин не издал ни звука, и молчание его было завораживающим и пугающим одновременно. Рычание псоглава между тем поднялось на очень высокую ноту, и он стремительно ринулся в атаку.
Клинки сверкнули почти одновременно, раздался лязг, и Книгочей, готовящийся было напасть на воина сзади, ошеломленно замер. Псоглав отбил мечи руками, то ли когтями, то ли внутренними сторонами ладоней, которые были у него цвета сухого песка. Мечи просвистели вновь, и паромщик отступил.
Патрик чертыхнулся в душе – оружия не было никакого. Тогда он принялся выламывать из парапета, который огораживал настил причала, легкую и узкую доску, чтобы орудовать ей на манер копья. Доска не хотела поддаваться, и Книгочей, увлеченный своим занятием, совсем не заметил, как воин очутился рядом с ним. Друид попытался заслониться локтем, но холодный клинок уже кольнул его в плечо. На месте укола сразу же вспыхнули боль и жжение, запылала кожа, словно друида укусила огромная оса или шершень. Воин легко перекинул один меч влево, прижал его подмышкой и протянул руку. Темная ладонь быстро опустилась Книгочею на грудь, и он почувствовал, как внутри него что-то пронзительно кольнуло и тут же засосало под сердцем, словно прилепилась гигантская пиявка. Все внутренности друида ринулись вперед, наружу, сдерживаемые лишь шаткой преградой телесной оболочки. Но, теряя последние силы, Книгочей все-таки сумел качнуть ногой, причем самым неблагородным приемом, попав врагу в низ живота, и воин отпрянул. А сзади на него уже летел распластавшийся в прыжке, как охотничья собака, паромщик Гар.
Удар гаровского торса был так силен, что воина отшвырнуло на несколько шагов, и он, наверное, свалился бы с причала за борт, если бы не вцепившийся в него разъяренный псоглав. С ладоней Гара стекала кровь – мечи все-таки нашли свою цель. Однако через несколько мгновений алым окрасились и кончики пальцев паромщика. «Собаки не втягивают когтей, как это делают кошки», – пронеслось в голове Патрика. Он сидел на досках, судорожно растирая грудь, которая уже болела нестерпимо, словно была одним сплошным дергающим нарывом. Между тем псоглав наносил врагу удар за ударом, полосуя его и разрывая в клочья, а к шее воина уже тянулись огромные зубы. Воин отчаянно сопротивлялся, силясь оторвать от себя собакоголового. В какой-то миг это ему удалось: человек уперся, что было сил, паромщику в горло, не обращая внимания на рвущие его бока длинные когти, страшно закричал что-то на высоком, гортанном наречии и отбросил псоглава. Тот отлетел назад и крепко приложился своей остроухой башкой о борт причала.
Воин был весь в крови, он ею буквально истекал, и, тем не менее, он, не обращая внимания на валяющиеся рядом мечи, прижал к груди руку, которой касался Книгочея, и опять что-то прокричал срывающимся голосом. Из-под пальцев воина ударил тот же самый – белый свет, ослепительный даже днем, и он осторожно отнял от своей окровавленной груди маленькую коричневую птицу. Это был воробей. Подвижный самец с умным, живым взглядом маленьких глаз-бусинок. Воин протянул трясущуюся руку, воробей вспорхнул с ладони и взмыл куда-то высоко-высоко, тут же пропав из глаз. Шедув среагировал мгновенно: выбросил руку, из которой в небо ушел маленький диск, сверкнувший на солнце остро отточенными гранями. Но полет воробья был так стремителен, что смертоносный диск просвистел далеко от птицы и скользнул в воду за паромом без единого всплеска, как нож в горячее масло. А воин тихо опустился на дощатый причал и ничком упал на бок. Псоглав сделал к нему несколько шагов, но его остановил подбежавший Шедув – из груди воина показался и заструился к небу легкий белесый дымок, в который все больше вплетались жирные черные хлопья. Книгочей видел, как клубы дыма становились все гуще, и, наконец, полыхнуло пламя, окутавшее лежащую темную фигуру. Странное дело: от огня совсем не ощущалось тепла, хотя он был точь-в-точь как настоящий, земной, только – холодный и бесшумный, словно огонь заклятий. Души по-прежнему в страхе безмолвно жались к бортам парома. Отпущенник покачал головой.
– Я должен был в нее попасть…
– Куда полетела эта колдовская птица? – Паромщик опустил окровавленные руки в большую бочку с водой, стоящую на платформе, и отмачивал там истерзанные ладони.
– Думаю, обратно, – пробормотал Шедув, прищурившись, оглядывая горизонт.
– Разве Посмертие ее выпустит? – недоверчиво прорычал псоглав.
Шедув перевел взгляд на Книгочея, который медленно брел по причалу, держась за грудь. Обернулся к паромщику:
– Может, и не выпустит. Но она знает дорогу. Иначе к чему все это?
Книгочей подошел, пошатнулся, ухватив Шедува за плечо. Тот его поддержал крепкой, гибкой ладонью.
– Что… это было? – устало спросил Патрик. Лицо его сейчас не выражало ничего, кроме равнодушия, как у смертельно уставшего человека, который вот-вот свалится тут же и заснет беспробудным сном.
– Это зорзы, – сухо сказал отпущенник. – Они приходили за тобой и теперь взяли твой след.
– Что это значит? – одними губами прошептал Книгочей.
– Это значит, что они придут, – ответил Шедув. – И очень скоро.
Книгочей махнул рукой – он так устал, что ему сейчас было уже все равно. Псоглав нерешительно покосился на отпущенника.
– И что мы будем делать?
Шедув сплюнул на причал. Это совсем не вязалось с его образом молчаливого и культурного собеседника, знатока коротких и мудрых «изречений души». Но отпущеннику сейчас на это было наплевать.
– Отправляй паром, Гар. Время не должно останавливаться надолго. Вместо него тут останемся мы.
– Ждать гостей? – через силу сделал попытку улыбнуться Книгочей.
– Ждать.
Ответная улыбка Шедува была как у кошки: поднялись только краешки губ – и все. Друид махнул рукой и побрел, стараясь обойти кучу угольев, подбирать мечи. В скором времени они должны были понадобиться.

ГЛАВА 12
ОДИНОЧЕСТВО КАМНЯ

– Сначала я хотел принести свои извинения, что не сумел вас встретить согласно, как говорится, законам гостеприимства, – пояснил гость, прихлебывая уже вторую чашку наваристого смородинового чая. – Но потом понял, что вы в них и не нуждаетесь. И в доме, смотрю, уже освоились.
Незнакомец покосился на длинную веревку рубах и курток, которые сушились на подворье.
– Вот я и решил, когда воротился на остров, поначалу присмотреться к вам до поры, до времени. Поэтому и в дом наведаться не спешил.
– Между прочим, ваша избушка и так не производила впечатления такой уж сильно обжитой. Пыли и грязи, которую я отсюда вымела, хватило бы на добрую конюшню, – не преминула огрызнуться Эгле. – Поэтому лучше бы за чистотой следили, да и окна давно уже надо было чем-нибудь затянуть, если уж у вас нет стекла или, на худой конец, рыбьего пузыря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52