— Жаль, сахару нет — придется обойтись так. Пойди принеси воды и какой-нибудь горшок.Рения молча вышла. Тенака улыбнулся. Вот, значит, в чем дело — она видела, как он упражняется, и это почему-то смутило ее. Он покачал головой.Девушка вернулась с полным воды чугунком.— Отлей половину, — велел он.Она выплеснула воду в коридор, а Тенака нарезал кинжалом мясо и осторожно поставил горшок на огонь.— Почему ты не заговорила со мной? — спросил он не оборачиваясь.— О чем ты?— Там, в гимнастическом зале. — Меня не было там.— Откуда ты тогда знаешь, где взять горшок и воду? Ночью ты не вставала.— Да кто ты такой, чтобы меня допрашивать? — взвилась она.— Чужак. — Он повернулся. — Тебе незачем лгать или притворяться. Маски нужны только с друзьями.Она села у очага, протянув к огню свои стройные ноги.— Как грустно, — тихо проговорила она. — Ведь только с друзьями можно чувствовать себя спокойно.— С чужими легче: они входят в твою жизнь лишь на мгновение. Их нельзя разочаровать — ты им ничем не обязан, и они ничего не ждут от тебя. А друзья ждут — вот почему их так легко ранить.— Странные, видно, у тебя друзья.Тенака помешал похлебку кинжалом. Ему вдруг стало как-то неуютно — почему-то он утратил власть над разговором.— Откуда вы? — спросил он.— Я думала, тебе это все равно.— Почему ты не заговорила со мной? — сощурился он. Она отвернулась.— Не хотела тебе мешать.Это была неправда, и оба они это знали, но атмосфера разрядилась, и молчание уже не разъединяло их. Снаружи старела и умирала буря — вой сменился жалобными стонами.Похлебка загустела. Тенака добавил овса и посолил.— Пахнет вкусно, — сказала Рения, склонившись над огнем. — Что это за мясо?— Большей частью мул.Тенака пошел на кухню за деревянными мисками. Когда он вернулся, Рения уже разбудила старика и помогла ему сесть.— Как самочувствие? — поинтересовался Тенака.— Ты воин? — спросил вместо ответа Олен. В его глазах был страх.— Да. Но ты можешь меня не бояться.— Надир?— Наемник. Я тебе похлебку сварил.— Я не голоден.— Все равно поешь.От приказного тона старик весь сжался. Он отвел глаза и вместо ответа кивнул. Рения стала кормить его, а Тенака сел у огня. Только еду зря переводить — этот старик не жилец. Но, сам не зная почему, Тенака не жалел о попусту потраченной провизии.— Дедушка хочет поговорить с тобой. — Рения собрала миски, горшок и вышла.Тенака подсел к умирающему. Серые глаза Олена горели лихорадочным огнем.— Я не силен. Никогда не был сильным. И всегда подводил тех, кто мне доверялся. Кроме Рении. Ее я не подвел. Ты мне веришь?— Да. — «И почему это слабых людей всегда тянет исповедоваться?»— Ты защитишь ее?— Нет.Олен схватил Тенаку за руку.— Я заплачу тебе. Только проводи ее в Сузу. До города всего пять-шесть дней пути.— Вы для меня — никто. Я вам ничем не обязан. А заплатить мне у тебя денег не хватит.— Рения говорит, ты из «Дракона». Где твоя честь?— Упокоилась в песках пустыни, растворилась в туманах времени. Я не хочу говорить с тобой, старик. Тебе нечего мне сказать.— Пожалуйста, выслушай меня, — взмолился Олен. — Когда я был помоложе, я состоял в Совете. Я поддерживал Цеску, боролся за его победу. Я верил в него. Потому и на мне лежит ответственность за тот кошмар, в который он вверг страну. Когда-то я был служителем Истока и жил в гармонии. Теперь — умираю и чувствую, что ничего не знаю о жизни. Но я не могу умереть, оставив Рению на растерзание полулюдам. Не могу. Разве ты не понимаешь? Вся моя жизнь была напрасной — пусть хоть будет не напрасной смерть.Тенака высвободил руку и встал.— Теперь выслушай ты меня. Я пришел убить Цеску. Я не надеюсь после этого остаться в живых, и нет у меня ни времени, ни охоты брать на себя твои обязанности. Если хочешь, чтобы девушка благополучно добралась до Сузы, встань. Заставь себя встать.Старик внезапно улыбнулся. Страх и тревога сошли с его лица.— Ты хочешь убить Цеску? — прошептал он. — Я могу подсказать тебе лучший способ.— Лучший? Какой?— Ты можешь низложить его. Положить конец его царствованию.— Я положу этому конец, убив его.— Да — но тогда власть захватит какой-нибудь его военачальник. Я открою тебе тайну, которая разрушит его империю и освободит дренаев.— Если это очередная история о волшебных мечах и чарах, не утруждай себя. Все это я уже слышал.— Нет, не то. Но обещай, что проводишь Рению до Сузы.— Я подумаю.Огонь снова начал угасать, и Тенака, положив в очаг последние дрова, отправился поискать девушку. Она сидела в холодной кухне.— Я не нуждаюсь в твоей помощи, — сказала она, не глядя на него.— А я тебе еще ничего не предлагал.— Пусть берут меня — мне все равно.— Ты слишком молода, чтобы тебе было все равно. — Он стал перед ней на колени и приподнял ее за подбородок. — Я позабочусь о том, чтобы ты дошла до Сузы.— Ты уверен, что он сумеет заплатить тебе сколько нужно?— Судя по его словам, да.— Ты не слишком нравишься мне, Тенака-Хан.— В этом ты не одинока.Тенака вернулся к старику, взглянул на него, рассмеялся и распахнул окно, впустив холод.Перед ним в белом оцепенении простирался лес. Позади лежал мертвец.Услышав его смех, Рения вошла в комнату. Рука Олена свесилась с постели, костлявые пальцы указывали в пол. Глаза его закрылись, и лицо было спокойным и умиротворенным.Рения дотронулась до его щеки.— Вот и конец твоему бегству, Олен. Конец страху. Да примет тебя твой Исток! — Рения покрыла его лицо одеялом. — Ты свободен от своего обещания, — обернулась она к Тенаке.— Еще нет. — Он закрыл окно. — Олен сказал мне, что знает, как свергнуть Цеску. Известно ли тебе, в чем тут дело?— Нет.Она взяла свой плащ и внезапно почувствовала острую пустоту в сердце. Плащ выпал у нее из рук, и она уставилась на догорающий огонь, качая головой. Все стало каким-то нереальным. Зачем жить?Незачем.О чем беспокоиться?Не о чем.Она опустилась у огня на колени: пустота сменилась острой болью. Вся жизнь Олена — простая повесть о доброте, нежности и заботе. Он не был жестоким и злым, не был скуп. И вот он умер в заброшенной казарме — гонимый врагами, преданный друзьями, позабытый богом.Тенака молча смотрел на нее, и в его лиловых глазах не было никакого проблеска чувств. Он привык к смерти. Уложив свой полотняный мешок, он помог ей подняться, застегнул на ней плащ и легонько подтолкнул к выходу.— Подожди здесь. — Тенака вернулся к старику и снял с него одеяло. Глаза Олена открылись, он слепо смотрел в потолок. — Спи спокойно, — шепнул Тенака. — Я позабочусь о ней. — Он закрыл старику глаза и сложил одеяло.Снаружи было свежо. Ветер улегся, и солнце неярко светило на ясном небе. Тенака медленно втянул в себя воздух.— Ну, вот и все, — прошептала Рения, и он оглянулся. Четверо воинов вышли из-за деревьев и шагали к ним с мечами наголо.— Уходи, — сказала она.— Помолчи-ка.Он опустил котомку на снег и сбросил плащ, открыв висящие у пояса меч и охотничий нож. Пройдя десять шагов, он остановился и стал ждать, внимательно разглядывая каждого из четверых.На них были красные с бронзой дельнохские латы.— Что вам нужно? — спросил Тенака, когда они подошли поближе.Они не ответили — опытные бойцы! — и быстро рассредоточились, приготовясь к любым неожиданным действиям с его стороны.— Отвечайте, не то император обезглавит вас! — сказал Тенака.Они остановились, но воин, шедший слева, выступил вперед, холодно и злобно глядя на него голубыми глазами.— С каких это пор северный дикарь высказывается от имени императора? — процедил он.Тенака улыбнулся. Ему удалось задержать их и сбить с ноги.— Сейчас объясню. — Он подошел к голубоглазому. — Дело вот в чем... — Тенака вскинул руку и вытянутыми пальцами ударил воина по носу. Хрящ врезался в мозг, и противник упал, даже не вскрикнув. Тенака подскочил и сапогом ударил второго солдата по горлу. В прыжке он выхватил нож, встав на ноги, отразил удар третьего и тем же движением перерезал ему глотку.Четвертый, размахивая мечом, бросился к Рении. Она стояла неподвижно, глядя на него с полнейшим безразличием.Тенака метнул нож — рукоять ударилась о шлем солдата. Потеряв равновесие, воин свалился в снег и выронил меч. Одним прыжком Тенака вскочил ему на спину и пригнул к земле. Шлем свалился с головы противника, и тогда Тенака сгреб его за волосы, откинул голову назад, ухватил за подбородок и крутанул влево. Шея хрустнула, словно сухая ветка.Тенака подобрал свой нож, вытер и сунул в ножны. Он оглядел поляну — все было спокойно.— Мы надиры, — прошептал он, прикрыв глаза.— Ну что, пойдем? — позвала Рения.Он, недоумевая, взял ее за руку и заглянул ей в глаза.— Что с тобой такое? Ты что, хочешь умереть?— Нет, — рассеянно ответила она.— Почему ты тогда стояла как вкопанная?— Сама не знаю. Пойдем?Слезы наполнили ее темные как ночь глаза и покатились по щекам, но бледное лицо осталось неподвижным. Тенака вытер ей слезы.— Пожалуйста, не трогай меня, — прошептала она.— Послушай, что я скажу. Старик хотел, чтобы ты жила. Он за тебя тревожился.— Мне все равно.— Ему было не все равно!— А тебе? — Вопрос, точно нежданный удар, застал его врасплох.Тенака задумался.— Мне тоже. — Ложь далась ему легко — и только произнеся ее, Тенака понял, что это не ложь.Она пристально посмотрела ему в глаза и кивнула.— Я пойду с тобой. Но знай: я приношу несчастье всем, кто меня любит. Смерть идет за мной по пятам, ибо мне неведом вкус жизни.— Смерть идет по пятам за каждым — и каждого настигает. Рано или поздно.Они повернули к югу и остановились у каменного дракона. Его бока, омытые ночным дождем, сверкали, как алмазные. Тенака ахнул — вода застыла на выбитых клыках и сотворила дракону новые зубы из блестящего льда, вернув ему былое величие.Тенака кивнул, словно услышав что-то, предназначенное только ему.— Как он красив, — восхищенно прошептала Рения.— Более того, — тихо ответил Тенака, — он живой.— Живой?— Здесь. — Тенака прижал руку к груди. — Он приветствует мое возвращение.Весь долгий день они шли на юг. Тенака помалкивал, отыскивая под снегом тропы и высматривая караулы. Кто знает — быть может, те четверо только часть розыскной партии и девушку ищут еще и другие отряды.Как ни странно, его это не тревожило. Он прокладывал путь, лишь изредка оглядываясь на Рению. Порой оностанавливался, всматриваясь вдаль или быстро оглядывая открытое поле, и каждый раз она останавливалась рядом с ним.Рения тоже молчала, не сводя глаз с высокого воина и отмечая про себя уверенность его движений и предусмотрительность, с которой он выбирал дорогу. Две сцены вновь и вновь прокручивались перед ее мысленным взором: танец обнаженного воина в заброшенном гимнастическом зале и танец смерти с солдатами на снегу. Сцены накладывались одна на другую, переплетались, сливались. Совершенно одинаковые танцы. Плавные, почти неуловимые движения, легкие повороты и прыжки. Солдаты по сравнению с Тенакой казались нескладными, неуклюжими, словно лентрийские куклы, которых водят за бечевку.И вот теперь они мертвы. Были ли у них семьи? Возможно. Любили ли они своих детей? Возможно. Как уверенно они вышли на ту поляну — а через несколько мгновений расстались с жизнью.Почему?Потому, что надумали потанцевать с Тенакой-ханом.Она содрогнулась.День угасал, и от деревьев ложились длинные тени.Тенака выбрал место для ночлега за большим камнем, куда не задувал ветер. Камень стоял в лощине, окруженной корявыми дубами, и костер был хорошо огражден. Рения набрала хворосту. Ей казалось, что все это происходит не с ней.Хорошо бы весь мир был такой: чистый, покрытый льдом, живущий золотыми грезами о весне. Зло увядает под очистительным льдом.И Цеска со своими дьявольскими легионами исчез, как детские ночные кошмары, и радость вернулась бы к дренаям, как дар утренней зари.Тенака достал из котомки котелок, набил его снегом и поставил на огонь. В талую воду он щедрой рукой насыпал овса и добавил соли. Рения молча смотрела на него, задержавшись взглядом на его раскосых лиловых глазах. Сидя с ним у огня, она снова обрела мир и покой.— Зачем ты пришел сюда? — спросила она.— Убить Цеску, — ответил он, помешивая овсянку деревянной ложкой.— Зачем? — повторила она.Он молчал, но Рения знала: он непременно ответит, и ждала, наслаждаясь теплом и его близостью.— Мне некуда больше идти. Мои друзья погибли. Моя жена... ничего у меня нет. В сущности, у меня никогда ничего не было.— Но у тебя были друзья... была жена.— Да. Это не так просто объяснить. В Вентрии, неподалеку от места, где я жил, был один мудрец. Я часто беседовал с ним о жизни, о любви, о дружбе. Он дразнил меня и злил. Говорил об алмазах в глине. — Тенака покачал головой и умолк.— Что за алмазы в глине?— Не важно. Расскажи мне лучше про Олена.— Я не знаю, что он хотел тебе открыть.— С этим я уже смирился. Просто расскажи мне, что это был за человек. — Двумя палочками Тенака снял котелок с огня и поставил стыть. Рения подбросила дров в костер.— Он был мирным человеком, служителем Истока. Но еще он был знатоком тайной науки и все свое время посвящал поискам реликвий, оставшихся от Древних. Он снискал себе имя трудами в этой области. Олен рассказывал мне, что сначала поддерживал Цеску, помог ему прийти к власти, поверив его словам о светлом будущем. А потом начался весь этот ужас. И полулюды...— Цеска всегда ценил колдовство.— Ты знал его?— Да. Продолжай.— Олен одним из первых взялся исследовать Гравенский лес. Он нашел там потайной люк, а внизу были машины. Он сказал мне, что его исследования подтвердили: эти машины служили Древним для излечения болезней. Приспешники Цески использовали их по-своему и создали полулюдов. Сначала полулюды встречались только на аренах, где терзали друг друга на потеху толпе, но вскоре они стали попадаться на улицах Дренана как личная армия Цески — в доспехах и со знаками отличия. Олен, виня во всем себя, отправился в Дельнох — будто бы для того, чтобы осмотреть Палату Света под замком. Там он подкупил часового и пытался бежать из страны через земли сатулов. Но за нами снарядили погоню и оттеснили нас к югу.— А ты как вместе с ним оказалась?— Об этом ты не спрашивал — ты просил рассказать об Олене.
1 2 3 4 5 6