– Ну, тогда Вы должны мне помочь. Я могу Вам только сказать, откуда я. Куда я пойду, это мы должны спланировать вместе.
– И вижу, что Вы израильтянин, господин Островский.
– Я сотрудник Моссад. Я сделал паузу. – Вы слышали о Моссад?
Он совсем расплылся в широчайшей улыбке. – Да, слышал. Но откуда мне знать, что Вы это не выдумываете? Мир полон, как бы это сказать, странных людей. Мужчина говорил на прекрасном английском языке, хотя и с сильным акцентом. Мне надо было сконцентрироваться, чтобы понять все, потому что он говорил очень быстро.
Теперь наступала стадия, которую мы разработали с Эфраимом, и я был готов. – Ну что ж, я не могу Вам показать так много документов, как Вы могли бы подумать. Но я докажу это Вам, рассказав пару деталей о методах наших операций, конечно, не выдавая многого, – в конце концов, я хочу чтобы мне за это заплатили. Я усмехнулся ему.
– Я понимаю.
– Вы достаточно компетентны, чтобы принимать решения, или мне лучше говорить прямо в зеркало? – спросил я с легкой иронией. Человек улыбнулся. Между нами возникло невысказанное взаимопонимание, как будто мы входили в одну секту, с одними и теми же странными ритуалами. И хотя мы стояли на разных сторонах баррикады, мы были странно связаны.
– Нет, я не принимаю решений. Но я получу от Вас информацию, а там мы посмотрим.
Мы проговорили почти целый час. Он делал заметки в желтом блокнотике. – Я скоро вернусь, – сказал он, вставая. – Может быть, я могу предложить Вам что-то поесть или выпить?
– Кофе, только кофе, если это Вас не затруднит.
– Конечно. Он кивнул и пошел к двери.
– И кое-что еще.
Он замолчал и обернулся ко мне: – Что?
– Не упоминайте моего имени в Ваших отчетах в Москву.
– Я не понимаю Вас.
– Моссад давно раскусил Ваши посольские шифры и всегда узнает, когда Вы их меняете. Если Вы не против, то я буду Вам очень благодарен, если Вы не будете упоминать мое имя в обмене радиограммами.
– То, о чем Вы просите, невозможно, – ответил он мне с гордо поднятым подбородком.
– Бен-Гурион, первый премьер-министр Израиля, однажды сказал: «Самое трудное делается сразу, невозможное длится немного дольше».
– Я узнаю, что можно сделать. Он показался мне совсем несчастным, когда покидал комнату.
Через несколько минут женщина из приемной принесла мне чашку кофе, сливки и сахарницу. Сначала я не был уверен, должен ли я пить кофе, в конце концов, в него могли чего-то подмешать, но потом мне стало ясно, что в этом месте у меня все равно не будет шансов, если они захотят лишить меня возможности действовать. Меня беспокоило лишь то, что человек, с которым я говорил (или человек за зеркалом) может работать на Моссад, или на ЦРУ, или на ФБР, или на них всех вместе взятых. И то, что я, едва покинув здание, попаду к противнику. Но это был риск, с которым всегда сталкиваешься в нашей работе. Я спросил себя, действительно ли я еще работаю, или меня просто используют извне.
Я добавил пару капель сливок в кофе, и, подняв чашку, повернулся к зеркалу, будто говоря ему «Ваше здоровье!» Я был уверен, что вызвал этим у кого-то за зеркалом улыбку или, наоборот, заставил почувствовать себя не в своей тарелке.
Когда мой новый друг вошел, он задал мне несколько вопросов.
– Кофе хорошее?
– На удивление хорошее.
– Почему «на удивление»?
– Я ожидал, что чай будет хорош, но кофе – это было для меня приятной неожиданностью.
– Очень хорошо. Он присел. – Это не будет длиться долго.
Я закурил сигарету и предложил ему.
– Спасибо. Он взял сигарету. – Американцы никогда не предлагают закурить.
– Это потому что, у них всегда есть свои сигареты, если они хотят курить.
Он кивнул, улыбаясь. – Мои друзья хотели бы знать, работаете ли Вы еще на Моссад, или работаете теперь самостоятельно.
– Я работаю самостоятельно как служащий Моссад. Кого Вы называете «друзьями»? Обсуждается дело чертовым «Комитетом» или еще кем-то? Я играл роль, которую я очень хорошо знал по моим контактам с агентами Моссад. Никто не хочет, чтобы его имя или деятельность стали публично известными, а даже группа из нескольких человек представляет собой определенную «общественность».
– Нет, нет. Это просто такое выражение. Речь идет о моем шефе и обо мне. Он посмотрел в зеркало и заметил: – Он тоже говорит Вам: «Ваше здоровье!».
– О'кей, значит так, я сейчас под проверкой. Проклятые засранцы думают, что они Господь Бог. Я совершил небольшую ошибку, и они хотят вышвырнуть меня. Я хочу Вам сказать: я покажу этим ублюдкам, откуда ветер дует.
– Как долго продлится проверка?
– Шесть месяцев. Из-за этого меня в этом году не направят на новое место, и я еще три года просижу в штабе, пока смогу снова приехать в Америку.
– А что Вы делаете в Америке?
– Я приезжаю в гости к отцу и пытаюсь наняться на работу в чужую спецслужбу.
Это показалось ему забавным. – А что Вы ждете от этого?
– Сколько Вы заплатили бы?
– Это зависит от того, что Вы принесете. Конечно, только в том случае, если мы заключим нашу сделку.
– Я хочу быть абсолютно честным с Вами. Известно, что Вы не можете похвастаться большими гонорарами, но зато заботитесь о Ваших людях в трудную минуту. Я хочу сказать, что мне не хотелось бы работать на того, кому нечего будет предложить в случае провала.
– Это очень разумная точка зрения. Он кивнул мне и зеркалу. Казалось, что я точно нашел правильные ответы. Беседа затянулась еще на один час, причем я узнал причину, почему американцы не предлагают ему закурить. Он выкурил почти все мои сигареты, не предложив мне ни одной из своих, которые были видны в кармане его рубашки. Он был типичный попрошайка.
– О'кей, мой друг, – сказал он, – и еще. Мы знаем, что Ваше общество каждые шесть месяцев проверяет всех своих людей на детекторе лжи.
Я согласно кивнул. Ублюдок знал свое дело. Эфраим не был уверен, что разговор коснется этой темы. – Не беспокойтесь. Я уже думал об этом, до того как пришел сюда.
– И каково же решение?
– Они задают привычные вопросы. Нужно только следить, чтобы не солгать. Итак, если они меня спросят, имел ли я контакты с агентом противника, я скажу: «Да».
– И? Он наморщил лоб.
– После этого они потребуют объяснений. Я расскажу им о брошюре. В Моссад всегда требуют приносить брошюры, обо всех местах мира, откуда возможно. Они потом попадают в библиотеку, где офицеры лепят свои легенды. Я еще раньше вписал имя Вашей страны в свой список.
Я видел, что русский просто забавлялся моим решением. Я же, с моей стороны, был счастлив, что он принял эту историю, потому что сам я не был уверен, что такой трюк сработает; если я согласен взять риск на себя, то они выйдут сухими из воды.
– Мы подумаем об этом и свяжемся с Вами в гостинице. Как долго Вы там еще пробудете?
– Не долго, надеюсь. Как только я получу Ваш ответ, я исчезну. Если Вы не позвоните в течение трех ближайших дней, я пойму, что сделка не состоялась.
– Вот. Он написал на маленьком клочке бумаги номер телефона. – Перед тем как уехать, пожалуйста, позвоните мне. Мы не хотим терять Вас только из-за технических проблем со связью.
– Спасибо. Я взял бумажку и последовал за ним вниз по лестнице. Перед тем как выпустить меня, он дал мне пачку брошюрок. – Не забывайте о цели Вашего прихода.
– Спасибо еще раз. Я взял брошюры и вышел под дождь, натянув капюшон низко, до глаз. Я был рад, оказаться на улице. Свежий воздух был мне как бы благословением. Свернув за угол, я начал свою проверочную пробежку – я хотел узнать, нет ли за мной «хвоста». Никогда нельзя быть достаточно осторожным.
Я был очень голоден. Когда я заметил, что никто за мной не следит, я остановился в «Дюпонт Сёркл». Станция метро в Силвер Спринг была почти пуста. Я подошел к последнему в ряду телефону-автомату и заказал международный разговор. Эфраим был почти сразу же у аппарата.
– Ну, мой мальчик, что ты имеешь мне сказать?
– Я посетил моего дядю со старой родины. Мне не нужно было шифроваться, линия была выбрана случайно и потому не прослушивалась, его линия тоже была надежной – об этом он должен был позаботиться. Но это уже вошло в привычку.
– Как все прошло?
– Если у них нет возможности проверить с твоей стороны, то я точно буду их следующим Филби.
– Это было так хорошо?
– А ты на что рассчитывал?
– Тогда нам надо немного подождать, что произойдет потом. У меня хорошее предчувствие.
– Я иду назад в отель. Я не хочу, чтобы они позвонили и не застали меня.
– Хорошо, но ты не должен постоянно сидеть на телефоне. Если ты сыграл свою роль так, как мы оговаривали, то они ждут в твоем лице парня, который любит развлекаться, а не кого-нибудь, кто все свое время отдает работе. Иди и развлекайся. Этому ты, в конечном счете, обязан своей легенде. У нас еще после этого дела есть кое-что для тебя.
– С парой долларов, которые есть у меня, мне нелегко играть плэйбоя.
– Ясно. Скоро ты получишь деньги. Трать то, что есть, для поддержания имиджа.
– Когда мы увидимся?
– Когда этот твой эпизод закончится, я приеду.
– Что ты сделаешь, когда найдешь то, что искал?
Это отдельная проблема. Я не могу просто танцевать вокруг да около и кого-то обвинять. Я должен поманипулировать одним человеком, которого я знаю в «Шабак» и навести его на след, не рассказывая слишком много. Но не думай об этом. Если он здесь есть, мы возьмем его на горячем, а ты получишь один балл в свою пользу.
– Да-да, – ответил я, – этот балл мне точно пригодится.
– Он тебе даст очень много, когда ты вернешься с холода.
Короткое время царила тишина. Я весь был взбудоражен. Я всегда представлял себе, как меня забудут после выполнения задания, и я смогу жить с Беллой и детьми где-то в Канаде, делая то или другое. Но «вернуться с холода!» – об этом еще не было речи. А теперь Эфраим сказал так, как будто для него это уже решенное дело. – О возвращении ты еще никогда ничего не говорил.
– А как ты думал?
– Не знаю. Честно говоря, я об этом вообще еще не думал.
– Делай свою работу, мой мальчик, и мы позже потолкуем об этом. Твой звонок длится слишком долго для моей системы. Если что-то случится, я позвоню тебе. Ты мне тоже звони, если будет что-то новенькое.
Он повесил трубку. Я постоял пару минут, пытаясь осознать, что он мне сказал. Возврат в нормальную жизнь возможен. Внезапно все перестало выглядеть так сумрачно, как я думал раньше.
Я был в очень хорошем настроении, когда вышел со станции. Я решил позволить себе провести приятный вечерок. В конце концов, это входило в мою работу, как сказал Эфраим.

Глава 15
Я был в прекрасном настроении, когда вошел в отель. Меня самого удивил мой эмоциональный подъем, ведь я все еще бежал по краю пропасти. Это точно было старое чувство силы, которое я так давно не испытывал. Только мои сомнения причиняли мне боль. По своей натуре я пессимист, хотя я вел такую жизнь и подвергал себя таким опасностям, как великий оптимист. Я с удовольствием узнал бы, что происходит в советском посольстве.
Я был достаточно уверен, что они, как обычно, послали сообщение обо мне со всеми данными в Москву и попросили инструкций.
Посидев некоторое время в баре отеля, я решил остаться дома и не ездить в город. Это был мой первый вечер в гостинице, и меня удивило, как быстро он наполнился смыслом. Здесь было интересней, чем в городе. Я сел за столик для пятерых и скоро еще пара человек составили мне компанию. Я подружился с ними, это были простые, нормальные люди, которых можно найти в любом американском городе, честные, порядочные и очень ранимые. Один занимался малярным ремеслом, а другой был немного странный тип, выполнявший повременную работу в городском отделе садоводства. Он недавно развелся и был в довольно стесненных обстоятельствах.
Владелец малярного предприятия был большим, полным, дружелюбным мужчиной и играл роль защитника своего странного друга. Большую часть своего времени он рассказывал всем, кто хотел его слушать, сколько денег он заработал за день, особо не напрягаясь. Но когда он описал все, что сделал, мне показалось, что он громадным потом заработал каждый свой цент. Когда он закончил этот рассказ, то перешел к тому, что он собирается сделать завтра. Эти простые и очень честные люди принесли в мою жизнь что-то освежающее. Я завидовал их простой жизни и тому, что они с достаточной уверенностью могут планировать свое будущее. Я все время спрашивал себя, что они сказали бы, если б узнали, кто я и что собираюсь сделать.
Следующие четыре дня ничего не произошло. Я начал беспокоиться и позвонил Эфраиму. Его не было дома, и автоответчик не записывал сообщение. Это означало лишь то, что возникли проблемы. Неужели они в штабе напали на след Эфраима?
В такой ситуации очень трудно реагировать правильно. Можно подумать, что ты находишься в относительно безопасной ситуации в приятном месте. Не зная, есть ли реальная опасность или это только недоразумение или техническая проблема, нужно внезапно все отставить в сторону. Шансы того, что это просто недоразумение составляют пятьдесят на пятьдесят. Но если не среагировать на настоящую проблему, то цена, которую придется заплатить, очень высока.
Этим утром я заплатил за гостиницу и выяснил, что у меня осталось только пятьдесят долларов. Это серьезно обеспокоило меня. Одно дело – быть изолированным, намного хуже – оказаться в один момент совсем нищим.
Тут я впервые подумал, что рискованное предприятие может не очень-то окупаться. Хотя у Беллы, которой я тоже позвонил, ничего нового не было, что меня в какой-то степени успокоило, у меня не возникало сомнений, что она поостереглась бы сказать мне так, если б Моссад узнал о моем посещении советского посольства. Я мог это себе ясно представить: Эфраим, который хотел таскать из огня свои собственные каштаны, быстро меняет свои взгляды и сдает им меня, указывая возможность, как можно меня взять и вернуть. Если мне и следовало беспокоиться, то из-за него.
Если они к этому времени выяснили, что я вошел в контакт с КГБ, то они сделают все чтобы поговорить со мной для того, чтобы выяснить размер нанесенного им мной ущерба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48