Педро в замешательстве поглядел на нее, смешно ему уже не было. Потом после некоторого раздумья сказал:
— Если полиция нас возьмет, мы выкрутимся. А ты?
— И я выкручусь!
— Тебя отправят в приют. Ты даже и не знаешь, что это такое…
— И знать не хочу. Что с вами будет, то и со мной.
Педро пожал плечами, как бы говоря, что с таким упрямством совладать не может. Его дело — предупредить, а она пусть поступает как знает. Но Дора заметила, что он озабочен, и потому сказала:
— Вот увидишь, я не подведу.
— Да где это видано, чтоб девчонка путалась в такие дела?! А придется схлестнуться — ты что, в драку долезешь?!
— Необязательно мне драться. Разве мне другого дела не найдется?
Педро согласился. В глубине души он был доволен настойчивостью Доры, хотя и не знал, что из этого всего выйдет.
И вот полноправным членом шайки Дора, неотличимая от «капитанов», шла с ними по улицам Баии. Теперь город уже не казался ей враждебным: она полюбила его и изучила все его улицы и закоулки, она овладела искусством вскакивать на подножку движущегося трамвая и лавировать в потоке автомобилей. Она стала ловчее самых ловких, проворней самых быстроногих. Ходили они обычно вчетвером: Дора, Педро, Большой Жоан и Профессор. Верзила негр никуда не пускал ее одну и тенью следовал за нею, расплываясь в счастливой улыбке, когда она обращалась к нему. Он был предан ей, как пес, и не уставал удивляться ее дарованиям и талантам: ему казалось, что в храбрости она не уступит самому Педро.
— Похлеще любого парня! — с изумлением говорил он Профессору.
А тому как раз это не очень нравилось: он мечтал, чтобы Дора поглядела на него с нежностью, — только не с материнским участием, как на малышей или на Вертуна с Леденчиком, и не с братским чувством, как на Большого Жоана, на Кота, на Безногого и на него самого. Профессор хотел, чтобы она поглядела на него с любовью — как на Педро, когда тот мчался по улице, удирая от полицейских, а вслед ему несся истошный крик хозяина какой-нибудь лавчонки:
— Держи его! Держи вора! Караул, грабят!
Но такие взгляды она обращала только к Педро — к нему одному, — а он и не замечал их.
Вот почему Профессор отмалчивался, когда Большой Жоан начинал расхваливать отвагу Доры.
В ту ночь Педро Пуля явился в пакгауз с заплывшим глазом и расквашенными губами. Эти увечья он получил в схватке с Эзекиелом, главарем другой шайки, куда более дикой и малочисленной, чем «капитаны». Эзекнел — с ним было еще трое, в том числе — паренек, которого Педро когда-то выгнал вон за то, что тот воровал у товарищей, — подстерег его. Педро проводил Дору и ее брата до Ладейра-де-Табуан, оттуда до пакгауза было рукой подать. Жоан был в это время чем-то занят и не смог пойти с ними. Педро сначала хотел довести их до самой «норки», но потом рассудил, что еще белый день и даже самый отпетый негр не рискнет увязаться за девушкой. Ему же еще надо было поспеть к Гонсалесу, чтобы получить деньги, причитающиеся «капитанам» за золотые безделушки, похищенные у одного богатого араба.
По дороге к перекупщику Педро размышлял о Доре, — вспоминал ее белокурые волосы, падавшие на плечи, ее глаза… Красивая, влюбиться можно. Влюбиться… Он запретил себе даже думать об этом. Он не хотел, чтобы кто-нибудь из шайки имел право на нечистые мысли в отношении Доры, а если он, атаман, будет относиться к ней, как к возлюбленной, то почему и другим не начать ухаживать за нею? И тогда законы «капитанов» будут нарушены, начнется разброд…
Он так задумался, что чуть было не налетел на Эзекиела, который в сопровождении троих дружков загородил ему дорогу. Эзекиел, долговязый мулат, курил сигару.
— Куда прешь? Ослеп? — спросил он и сплюнул вбок.
— Что тебе надо?
— Как там поживают твои сопляки? — спросил парень, выгнанный из шайки.
— А ты уже забыл, как они тебя вздули на прощанье? Я-то думал, отметина еще видна.
Тот, скрипнув зубами, шагнул к Педро, ко Эзекиел удержал его:
— На днях наведаемся к вам в гости.
— Это еще зачем?
— А говорят, вы себе завели какую-то шлюшку и живете с нею всем миром…
— Прикуси язык, сволочь! — крикнул Педро и ударил Эзекиела так, что тот упал. Но трое остальных свалили Педро наземь, а Эзекиел двинул ногой в лицо. Тот, что был раньше «капитаном», приказал приятелям:
— Держите его крепче! — и с размаху ткнул Педро кулаком в зубы.
Эзекиел еще дважды ударил его ногой, приговаривая:
— Будешь знать, будешь знать, на кого хвост поднимаешь!
— Четверо… — прохрипел Педро, но новый удар заткнул ему рот.
Увидев, что к ним направляется полицейский, нападавшие удрали. Педро поднялся, подобрал берет. Слезы бессильной ярости текли у него по щекам, перемешиваясь с кровью. Он погрозил кулаком вслед четверке, уже скрывшейся за поворотом.
— А ну, проваливай отсюда, пока я тебя не забрал, — велел полицейский.
Педро сплюнул кровь. Медленно побрел вниз, забыв про Гонсалеса. Он шел и бормотал себе под нос: «Вчетвером одного отметелить — дело нехитрое… Погодите, сволочи».
В пакгаузе никого не было, кроме Доры и Зе. Малыш уже спал. Закатное солнце, проникая сквозь дырявую крышу, заливало пакгауз причудливым светом. Дора, увидев входящего Педро, спросила:
— Ну как, вытряс из Гонсалеса деньги? Но тут она увидела подбитый глаз и кровоточащие губы.
— Что это с тобой?
— Эзекиел с дружками. Набросились вчетвером…
— Это он тебя так отделал?
— Все четверо. Я-то, дурак, думал, будем один на один…
Дора усадила его, принесла воды и чистой тряпочкой промыла ссадины и кровоподтеки. Педро строил планы мести. Дора поддержала:
— Мы им зададим перцу!
— Ты тоже пойдешь с нами? — рассмеялся Педро.
— Еще бы! — ответила она, осторожно смывая кровь с запекшихся губ. Она наклонилась к нему, лица их были совсем рядом, волосы Доры перепутались с волосами Педро.
— А из-за чего вышла драка?
— Так, ни из-за чего…
— Ну, скажи…
— Он сболтнул лишнее…
— Про меня что-нибудь?
Педро кивнул. Тогда она стремительно прижалась губами к его губам, вскочила на ноги и убежала. Он бросился за нею, но Дора где-то спряталась, а когда он наконец нашел ее, в пакгауз уже входили «капитаны». Дора издали улыбнулась Педро — в улыбке этой не было насмешки или лукавства. Но глядела она на него совсем не так, как на других: это был взгляд влюбленной девушки, чистой и робкой. Быть может, ни он, ни она не знали, что это любовь. В старом, еще колониальных времен, пакгаузе расцвела самая что ни на есть романтическая любовь, хоть в эту ночь и не было луны. Дора улыбалась и опускала глаза, а иногда вдруг томно щурилась, думая, что так и полагается вести себя влюбленной. И сердце ее начинало биться чаще, когда она взглядывала на него. Но Дора не знала, что это и есть любовь. Наконец взошла луна, осветила своим желтоватым сиянием весь пакгауз. Педро лежал на песке, закрыв глаза, и видел перед собой Дору. Он почувствовал, что она подошла и села рядом.
— Теперь ты моя невеста. Я женюсь на тебе, — сказал он, по-прежнему не открывая глаз.
— Ты мой жених, — тихонько произнесла Дора.
Ни он, ни она не знали, что это и есть любовь, но чувствовали: то, что творится с ними, — прекрасно.
Когда в пакгауз вернулись Безногий и Большой Жоан, Педро поднялся и подошел к ним. Сели вокруг свечки Профессора. Дора — между Жоаном и Долдоном. Тот закурил и сказал девочке:
— Я разучил такую самбу — умереть…
— Ты очень здорово играешь на гитаре, — ответила она.
— Еще бы! На всех праздниках — первый человек!
Педро оборвал их разговор. Тут все заметили его разбитое лицо, стали спрашивать, в чем дело, ион рассказал.
— Это так оставлять нельзя… — засмеялся Безногий. — Дело твое, конечно, но я бы не стерпел.
Был выработан план операции, и в полночь человек тридцать вышли из пакгауза и направились к Пор-то-да-Ленья, — там под мостом и под перевернутыми лодками ночевала обычно шайка Эзекиела. Рядом с Педро шагала и Дора, где-то раздобывшая себе нож.
— Ты прямо как Роза Палмейрао… — восхитился Безногий.
Не было на свете женщины отважней Розы Палмейрао. Она в одиночку справилась с шестью солдатами. Нету в порту человека, который бы не знал ее ABC, и потому польщенная Дора сказала Безногому:
— Спасибо, брат.
Брат… Какое это хорошее, доброе слово. Они привыкли называть Дору сестрой, а она обращалась к ним «брат», «братец». Самым маленьким она стала матерью, нежной и заботливой. Тем, кто постарше, — сестрой, которая и приласкать может, и поиграть, и разделить с человеком все опасности его нелегкой жизни. Но никто пока не знал, что Педро Пуля назвал ее своей невестой, — никто, даже Профессор. И Профессор втайне от всех тоже называет ее про себя — невеста.
Собака Безногого залаяла, и Вертун передразнил ее так, что не отличить было. Все засмеялись. Большой Жоан стал насвистывать самбу, а Долдон затянул ее в полный голос:
Бросила меня мулатка…
Они весело шли на драку. Они несли с собой ножи, но первыми пускать их в ход не собирались: у этих беспризорных детей была и нравственность, и уважение к закону шайки, и чувство собственного достоинства.
— Здесь! — крикнул вдруг Большой Жоан.
Эзекиел, услышав шум, высунул голову из-под лодки:
— Кого это черт несет?
— «Капитанов песка», которые не привыкли спускать обидчикам! — ответил Педро.
И они ринулись в атаку.
Возвращались с победой. Кроме Безногого, которого полоснули ножом, и Барандана, которого вели под руки (ему достался здоровенный верзила, и если б не Вертун, негритенку пришлось бы совсем плохо), все были веселы и вспоминали подробности схватки. В пакгаузе их встретили восторженными криками, и долго еще обсуждали они на все лады поражение Эзекиела. Удивлялись храбрости Доры, которая дралась не хуже любого мальчишки. «Настоящий мужчина», — говорил про нее Жоан. Она была им сестрой, а они ей — братьями.
«Она — моя невеста», — думал Педро Пуля, растянувшись на песке. Пляж был залит желтоватым лунным светом, в синей воде бухты отражались звезды. Дора легла рядом с Педро. Они говорили — говорили обо всем на свете, говорили, как жених с невестой. Они не целовались, он не обнимал ее, не дотрагивался до нее, вожделение не коснулось их. Белокурые пряди ее волос легли на лоб Педро.
Дора засмеялась:
— Смотри, у нас волосы одного цвета!..
Оба засмеялись — громко и весело, как принято было у «капитанов». Она рассказывала ему, как жила на холме, о родителях, о соседях, а он вспоминал пережитые приключения:
— Когда я попал сюда, мне было пять лет. Меньше, чем твоему брату…
Они смеялись оттого, что радость их была чиста: им хорошо было друг с другом. Когда сон сморил их, они уснули бок о бок, держась за руки, как брат и сестра.

Колония

Газета «Жорнал да Тарде» поместила «шапку» на всю первую полоску:
«ГЛАВАРЬ ШАЙКИ „КАПИТАНОВ ПЕСКА“ АРЕСТОВАН!»
Потом шли заголовки:

Девочка в банде — соучастница „Капитанов“ отправлена в приют — главарь оказался сыном забастовщика — его сообщникам удалось бежать — директор исправительной колонии заявляет: мы наставим его на путь истинный
Ниже была помещена фотография, изображающая Педро, Дору, Большого Жоака, Безногого и Кота в окружении полицейских и агентов в штатском, и следующая подпись:

Уже после того, как был сделан этот снимок, главарь шайки отвлек внимание полицейских и дал своим сообщникам возможность бежать.
И, наконец, следовал репортаж:

Четкие действия нашей полиции заслуживают всяческого одобрения. Вчера удалось схватить главаря шайки малолетних преступников, именующих себя «Капитаны песка». На страницах нашей газеты неоднократно затрагивалась проблема беспризорных детей, промышляющих воровством.
Мы уже несколько раз публиковали репортажи с места происшествия и интервью с пострадавшими во время этих налетов. Баия была терроризирована шайкой юнцов, но установить, где они обитают и кто их главарь, долгое время не удавалось. Не так давно мы поместили письма начальника полиции, инспектора по делам несовершеннолетних и директора исправительной колонии, высказавшихся по поводу этой проблемы и пообещавших принять более решительные меры по искоренению детской преступности вообще и преступной деятельности «капитанов» в частности.
Вчера наконец органы защиты правопорядка добились успеха: несколько членов шайки, в числе которых оказалась одна девочка, были захвачены с поличным. К сожалению, их предводитель Педро Пуля, затеяв с агентами драку, отвлек их внимание и дал своим сообщникам возможность ускользнуть. Тем не менее арест главаря банды и его романтической возлюбленной, без сомнения, вдохновлявшей его на совершение противозаконных действий, следует счесть крупной победой нашей полиции. Переходим теперь непосредственно к изложению фактов, имевших место.

Попытка ограбления

Вчера после полудня пятеро злоумышленников проникли в особняк доктора Алсебиадеса Менезеса, находящийся на улице Сан-Бенто. Однако грабители были обнаружены сыном хозяина, студентом медицинского факультета: он запер их в комнате и вызвал полицию. Своевременно извещенный репортер нашей газеты явился туда в ту минуту, когда преступников уже собирались отправлять в Управление полиции. Он попросил разрешения сделать снимок и получил любезное согласие. Однако в тот момент, когда он поджег магний, вышеупомянутый Педро Пуля, главарь шайки, помог своим товарищам совершить,

Побег

С необыкновенной ловкостью высвободившись из рук агента, он сбил его с ног приемом капоэйры. Разумеется, полицейские бросились на него, чтобы воспрепятствовать побегу, но он остался на месте. Только тогда стал очевиден его план: он крикнул остальным арестованным: „Бегите!“, а они, воспользовавшись тем, что их охранял только один агент, свалили его и исчезли в переулках Ладейра-да-Монтанья.

В управлении полиции

Мы захотели побеседовать с Педро Пулей, но он отказался говорить. Допрос, целью которого было выяснить местонахождение шайки, ни к чему не привел. Он назвал только свое имя и кличку, а также сообщил, что является сыном известного смутьяна, убитого во время знаменитой портовой стачки в 191.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31