Потом ему пришлось нацепить на себя девчачью одежду: длинную красную юбку, довольно грязную и рваную, и желтую блузку. А в заключение Ма соорудила ему еще матерчатый пояс, намотав на талию длинную зеленую ленту.
От позора Густавчик едва не разрыдался. Но против Ма было бесполезно обороняться. Стоило ему закапризничать и отказаться стоять смирно, когда Ма корпела над его бантиками, как она тут же закатила ему увесистую оплеуху. Такого Густавчику еще не приходилось переживать, и он от ужаса даже забыл расплакаться.
– Вы что – не знаете, что я принц? – возмущенно вскинулся он.
Но его выступление не произвело на Ма ни малейшего впечатления.
– Ты для меня маленький бездельник, понятно? А на принцев у меня нет времени.
Вспомнив об этом унижении, Густавчик глубоко вздохнул и попытался заснуть. Но сон не шел. На голове у него по-прежнему красовались бантики, а перед сном Ма обрядила его в длинную ночную рубашку. Густавчик продолжал беспокойно ворочаться в постели. Вспоминая волнующие моменты побега из башни, он чувствовал, как в его душу возвращается страх. Какой ужас испытал он, когда трапеция несла его над чудовищной бездной! Потом он начал думать о дяде. Где он может быть? Неужели его убили? Не додумав мысль до конца, мальчик наконец – то заснул.
Скоро забрезжил рассвет. Ночь была слишком короткой для смертельно уставших ребят. Проснувшись, Филипп сразу же отправился к медведям. Сломанную клетку успели починить. Сытые медведи были вялы и дружелюбны. Увидев Филиппа, они двинулись в его сторону и приветствовали его коротким радостным рыком. А один даже просунул лапу сквозь клетки, намереваясь, видимо, пожать ему руку.
Филипп был доволен. О животных можно было не беспокоиться. Он немного поговорил с ними, и звери внимательно слушали, как будто понимали каждое сказанное им слово. Маленький человечек по имени Фанк непрерывно пожимал ему руку и безостановочно осыпал его градом слов. Хотя Филипп и не понимал ни одного из них, он тем не менее точно знал, что тот хотел сказать. Фанк был ему бесконечно благодарен. Он любил медведей, как братьев, и до смерти перепугался, узнав, что она вырвались из клетки.
– Я позабочусь о животных, пока вы не поправитесь, – пообещал Филипп. Фанк благодарно посмотрел на него и с такой силой сдавил ему руку, что Филипп даже тихонько вскрикнул.
Самым главным теперь было раздобыть одежду ребятам. Через три часа цирк должен был сняться с места и тронуться в путь. Ма нужно было поторопиться, чтобы одеть ребят в столь короткий срок. Успеть она могла только с помощью Люсии. Люсия, сгорбленная старушка, заведовала гардеробом артистов; конечно, не их повседневным платьем, а сверкающими мантиями и плащами, шелковыми рубашками, роскошными жилетами и юбками и всеми прочими одеяниями, в которых артисты выходят на манеж. Эти облачения были для цирка настоящим сокровищем. Люсия день и ночь трудилась, чтобы держать эти бесценные туалеты в порядке. Она стирала их, гладила, шила и штопала и была настоящим мастером своего дела.
К тому моменту, когда цирк тронулся в путь, ребята уже изменились до неузнаваемости. С помощью грима Тони их лица, шеи, руки и ноги внезапно посмуглели. На девочках были длинные юбки и пестрые платки, их волосы украшали яркие банты. Мальчики облачились в узкие штаны и пестрые рубашки, и как – то сразу повзрослели. Люси недоверчиво уставилась на Джека. Неужели этот смуглый юноша со сверкающими зубами действительно ее брат?
Ма была удовлетворена своей работой. Однако больше всего она была довольна тем, как ей удалось переменить внешность Густавчика. Никому и в голову бы не пришло, что это мальчик. Он выглядел просто очаровательно. Ребята чуть не умерли со смеху, когда впервые увидели его на ступеньках фургона Ма. Лицо его пылало от злости, стыда и гнева.
– Моя маленькая внучка Мария, – с улыбкой представила его Ма. – Прошу любить и жаловать.
Лицо Густавчика сморщилось, как будто он собрался расплакаться.
– Плачь, плачь! – насмешливо крикнул Филипп. – С девчонки не взыщется.
Дина дала ему тумака.
– Можно подумать, все девчонки такие плаксы. Ах, ребята, Густавчик наш, я хотела сказать – Мария, – просто прелесть!
– Да уж, – подхватил Джек. – Божественно красив. И длинные волосы пришлись так кстати! Вообще – без таких волос ничего бы не вышло.
– Я их обстригу, скоро, скоро! – гневно воскликнул Густавчик. – Раз, два – и нету!
– Нет, нельзя, – возразила Дина. – Как известно, принцы у тебя на родине обязаны иметь длинные волосы.
– Не хочу быть принцем! – всхлипнул Густавчик. Он чувствовал себя несчастным и всеми покинутым. Он с надеждой взглянул на Люси, обладавшую самым мягким сердцем. – Оставьте меня все в покое, – взмолился он. – Мне стыдно.
– Не вешай носа, Густавчик, то бишь Мария, – ободряюще сказал Джек. – Скоро станешь настоящим принцем, и все опять будет как надо.
– Только если мой дядя еще жив, – серьезно сказал Густавчик. – Иначе придется стать королем.
– Боже, храни короля! – вздыбив свой хохолок, проорал Кики. – Позови доктора и храни короля!

ОБЫСК

Скоро по дороге, ведущей из Боркена, потянулась длинная вереница разноцветных повозок. Девочки ехали в фургончике Педро, который, сидя на козлах, важно погонял запряженную в него собственную маленькую пегую лошадку. Джек путешествовал в вагончике матери Педро, весело глазевшей по сторонам из своего окошка. Она обожала всякого рода мистификации и каждый раз при взгляде на Густавчика не могла удержаться от довольного смеха.
Филипп правил повозкой, на которой были установлены клетки с медведями, а Тони, весело насвистывая, – жилым вагончиком Фанка. Дрессировщику было уже значительно лучше. С тех пор, как за медведей взялся этот новенький чудо – мальчик, беспокойство покинуло его. Кроме того, он испытывал чувство благодарности к Тони, который не отходил от него все эти дни ни на шаг. Вообще циркачи были очень отзывчивыми людьми и никогда не оставляли своих товарищей в беде. Это было, пожалуй, самым лучшим качеством, присущим этим славным людям.
Повозки, переваливаясь, тащились по дороге. Возницы старались не слишком растрясти зверей. Шимпанзе с любопытством пялились из окна и безостановочно трепались между собой.
Через минуту в переднем окошке показалась голова Дины.
– А куда мы, собственно, направляемся, Педро?
Мальчик пожал плечами.
– Понятия не имею. Первым делом нам нужно убраться подальше от Боркена, поскольку там в самом скором времени наверняка начнутся беспорядки. Кроме того, на главных дорогах скоро шагу нельзя будет ступить от военных. Поэтому нам нужно поскорее свернуть на какую-нибудь спокойную проселочную дорогу.
Дина повернулась к Люси. Местная одежда была ей очень к лицу. Переодевшись, она превратилась в типичную девочку из Таури-Гессии.
– Скоро свернем на проселочную дорогу, – сказала она. – Как бы побыстрее отправить весточку маме и Биллу? Они, наверное, места себе не находят от беспокойства за нас.
– Они, конечно, поставили на уши всю полицию, – ответила Люси. – Но те будут искать нас в Англии, а не здесь. Хорошо хоть, мы больше не взаперти. В этой башне была такая скука. Кроме этих непонятных дурацких карт, которые нам дала госпожа Татиоза, делать было абсолютно нечего.
Около часа дня караван остановился на отдых. Повозки съехали на обочину. Из них высыпали циркачи и, усевшись на траве, принялись за обед. Несмотря на то, что был еще только апрель, солнце светило очень жарко, по-летнему. Повсюду, куда ни кинь взгляд, ярко пестрели бесчисленные цветы.
Филиппова мышка тоже вылезла на свет Божий. Она уже привыкла обедать вместе с ним, хотя по-прежнему пугалась малейшего шума и показывалась наружу только, если вокруг было все спокойно. Она доверчиво уселась у Филиппа на ладони и, время от времени поглядывая на него своими маленькими черными глазками, принялась похрустывать свежим орехом.
– Что бы мы без тебя делали, Сонечка, когда нас замуровали в этой гнусной башне? – тихо сказал Филипп. – Мы играли с тобой, веселились, наблюдая за твоими комичными прыжками. А потом, когда пришел Джек, именно ты выскользнула из – под двери и подсказала ему, где нас держат.
В обязанности Филиппа входило также и кормление медведей. Фанк, лежавший неподалеку в своем вагончике, спокойно задремывал под их довольное мирное ворчание. После обеда, когда караван снова тронулся в путь, медведи, последовав примеру хозяина, тоже решили соснуть. На ближайшем перекрестке повозки должны были съехать с главной дороги на проселочную. Но прежде чем они добрались до него, произошло неприятное событие.
Караван стремительно обогнали три больших военных автомашины и затормозили у него в голове. На дорогу выпрыгнуло несколько солдат и офицер.
– Стой! – крикнул офицер первому возчику, и караван остановился. Циркачи перепугались. Что случилось? Почему их остановили? Они не совершили ничего противозаконного. С озабоченными лицами они выбрались из повозок и, взволнованно переговариваясь, рассыпались вдоль каравана маленькими группками.
Джек засунул голову в вагончик.
– Ма, началось! В цирке будет обыск. Займи чем-нибудь Густавчика и болтай с ним, как со своей внучкой. А ты, Густавчик, не забудь, что ты девочка! И ни слова, когда солдаты залезут в фургон. Делай вид, будто ты страшно застенчивый, в смысле – застенчивая.
Педро тоже сразу же верно оценил ситуацию.
– Вылезайте из вагончика и смешайтесь с толпой, – крикнул он девочкам. – Не отходите от Тони и Бинго. Я буду с вами обниматься, чтобы все думали, будто вы мои сестры или подружки.
Филипп спокойно оставался на своем месте. Рядом с медведями ему было не о чем беспокоиться. Солдаты, естественно взбаламутят зверей, а он их снова утихомирит. И каждому станет ясно, что он профессиональный дрессировщик.
Офицер разыскал босса.
– Нам приказано обыскать ваши повозки, – сказал он после краткого обмена приветствиями. – Вас подозревают в укрывательстве некоего беглеца. Рекомендую выдать его добровольно. Если мы его у вас обнаружим, вас ждут серьезные неприятности.
Босс, как обычно восседавший в своем кресле, удивленно поднял на него глаза.
– Я не знаю, о чем вы говорите, – сказал он, пожимая плечами. – Ищите. Я не возражаю.
Он думал, что солдаты ищут какого-нибудь дезертира. Откуда ему было знать, что они разыскивают мальчика? И уж, конечно, он и понятия не имел, что этот мальчик – принц Алоизий.
Офицер отдал приказ. Солдаты выстроились вдоль повозок, следя за тем, чтобы никто не спрятался в кустах. После этого они приступили к тщательному обыску каждой повозки. Они открывали ящики и коробки, поднимали крышки, ощупывали артистические туалеты и заглядывали в каждый угол.
Скоро они добрались до повозок с медведями. Офицер бросил пронзительный взгляд на Филиппа, спокойно сидевшего на козлах, и что – то сказал солдатам. Конечно, прежде всего, они искали принца. Но им было сказано, чтобы они попутно обращали внимание еще и на трех других малолетних беглецов. Если бы вдруг они оказались в цирке, где – то неподалеку следовало бы искать и принца.
Громкие голоса незнакомых людей взбудоражили медведей. Они раздраженно зарычали и принялись яростно кидаться на прутья клетки. Тони подошел к солдатам и сказал:
– Будьте осторожны! Не подходите к зверям слишком близко. Они опасны. Только вчера мы хлебнули с ними горя. Они вырвались из клетки. Видите вон там место, которое пришлось срочно чинить. Этому мальчику, помощнику дрессировщика, с большим трудом удалось водворить их на место.
Филипп, правда, не понимал, о чем говорил Тони, но, естественно, догадывался. Чтобы не пришлось отвечать на вопросы, он юркнул в клетку, всем своим видом показывая окружающим, что он с трудом успокаивает разбушевавшихся животных. Солдаты наблюдали с почтительного расстояния, как они ластятся к мальчику. Удовлетворенный офицер двинулся дальше. Он убедился, что мальчик, очевидно, в самом деле помощник дрессировщика, как ему и было сказано.
Филипп снова забрался на козлы. Тони с ухмылкой подмигнул ему.
– Хорошо! Оставайся там, наверху.
Солдаты медленно подошли к следующей повозке, возле которой толпилась группа циркачей. Среди них находились и Дина с Люси. Обняв их за плечи, Педро вместе с остальными наблюдал за шимпанзе, которых, пользуясь остановкой, мадам Фифи вывела на прогулку.
Офицер, не обращая никакого внимания на девочек, подозрительно уставился на Педро. Может быть, это один из разыскиваемых мальчишек? Он кивком подозвал его к себе. Не отпуская от себя девочек, Педро с улыбкой подошел к нему.
Офицер спросил о чем – то его по-гессиански. Тот спокойно ответил и кивнул в сторону вагончика Ма. Он объяснил офицеру, что путешествует вместе со своей матерью и маленькой родственницей, Марией.
– А кто эти девочки? – спросил офицер.
– Они приехали вместе с парнем, ухаживающим за медведями. Ребята родом из Квасселонии и почти не говорят по-гессиански, правда, немного понимают по-французски.
Услышав слово «Квасселония», Дина сразу поняла, о чем Педро говорил офицеру. Вслед за этим она выдала целый поток совершенно непонятных слов. Свою речь она сопроводила экспансивной жестикуляцией и самой очаровательной улыбкой, на какую только была способна. Люси тоже улыбалась и время от времени утвердительно кивала головой.
– Ладно, ладно, – сказал офицер. – Я не понял ни единого слова. Что она сказала?
Педро с готовностью объяснил, что Дина восхищена его выправкой и находит, что гессианские офицеры гораздо привлекательнее квасселонских. Офицер польщено улыбнулся. Он вежливо отдал честь и двинулся дальше. Эти девочки определенно не англичанки. Интересно, где находится эта Квасселония? Ему никогда не приходилось слышать о такой стране. Откуда только не берутся эти бродяги – циркачи!
Теперь подошла очередь повозки Ма. На ее козлах с Кики на плече восседал сонный Джек.
– Кики, ни слова! – увидев приближающихся солдат, – сказал он. – Никто не должен знать, что ты говоришь по-английски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24