— Ну, останови же меня! — воскликнул он с безнадежностью в голосе. — Знай, сам я уже не смогу остановиться!
Вокруг царила тьма, словно погружая их в черные воды забвения, где ничего не существовало, кроме взывающей к ней страсти Дэниела. Зайла тоже жаждала его со страстью, которая казалась ей такой же естественной, как и первоначальное стремление по-матерински его успокоить. Но как это может быть, если… Все сомнения и вопросы улетучились, когда она почувствовала, что Дэниел весь горит рядом с ней. Это было все равно, как если бы ее подхватил смерч и унес вдаль от всего, что она знала. Единственной реальностью были ощущения, которые вызывал в ней Дэниел каждым своим словом или прикосновением.
— Я не смогу остановить тебя, — слабым голосом произнесла Зайла. — И не думаю, что мне бы этого хотелось.
Он затих.
— Господи, зря ты это сказала!
Зайла не думала, что мускулы под ее руками могут стать еще тверже, но они стали такими. Все его тело достигло такого напряжения, как будто готово было разрядиться молнией.
— Я не хотел, чтобы это было вот так. Я хотел доказать тебе, что я не эгоист, который умеет только брать. — Его пальцы начали судорожно расстегивать «молнию» на ее джинсах. — Я даже не уверен, что смогу быть достаточно осторожным с тобой.
— Ну так не будь осторожным.
И правда, какое это имело значение? С Дэниелом — никакого. Зайла рада была дать ему все, что он захочет. Исполнить любое его желание даже до того, как оно будет высказано. Он снимал с нее джинсы и трусики с лихорадочным нетерпением, и вот уже она лежала в темноте полностью обнаженная. Его руки быстро пробежали вверх и вниз по ее телу, как будто он сам не мог насытиться этой лаской. Своими большими ладонями он сжал ее грудь, затем медленно и мучительно нежно провел ими по животу. Пальцы были твердыми и слегка шершавыми по сравнению с ее кожей. Сочетание наждака и шелка. Он ласкал ее все смелее, и Зайла чувствовала, как оживает в ней каждая клеточка.
— Откройся мне, Зайла, — хрипло прошептал он. — Пожалуйста! Я не могу больше ждать. Позволь мне войти.
Не могла ждать и Зайла. Поразительно, откуда взялись в этой тьме такие вспышки огня, которые не давали дышать и заставляли замирать от удовольствия? Ее бедра открылись в чисто инстинктивном приглашающем движении.
Ее послушание было немедленно вознаграждено: кончики пальцев Дэниела достигли цели. Зайла резко вздохнула, по ее телу пробежала дрожь.
— Ты там такая горячая и сладкая, — прошептал Дэниел. — Жалко, что я тебя не вижу. Можно было бы зажечь фонарь, но я не могу ждать ни минуты.
Ее бедра приподнялись в призыве, древнем, как само время. В приглушенном смехе Дэниела прозвучало удовлетворение.
— Ты хочешь меня? Прямо сейчас, Зайла?
— Да, сейчас. — Зайла еле выговорила это, ее горло сводила судорога. Все тело горело огнем. Она не сознавала, что крутит головой из стороны в сторону, изнемогая от неудовлетворенной страсти.
— Замечательно. — Голос был низким и сиплым, в нем прозвучало типично мужское нетерпение. Зайла даже не заметила, что его ласки прекратились. Пока Дэниел судорожно срывал с себя остатки одежды, она словно растворилась в охватившем ее безумном желании.
И вот уже его массивное сильное тело прижало ее к земле. Зайла ничего не видела в полной тьме, но почему-то это только усиливало возбуждение. Она представляла себе темно-рыжие волосы на его груди, чувственное выражение лица, всю его мощную фигуру, рядом с которой она казалась себе маленькой и беззащитной. Она не могла видеть его рук, только чувствовала их прикосновение. На какое-то мгновение страшное воспоминание мелькнуло в ее памяти, и Зайла инстинктивно напряглась, но оно тут же исчезло. Потому что в прошлом не было ничего, хоть отдаленно напоминающего ее теперешние ощущения. Все сейчас было новым, чистым и таким естественным, будто происходило на заре природы. Конечно, это все волшебство Дэниела.
Он входил в нее очень осторожно, боясь причинить боль. Она чувствовала его напряжение по неровному, тяжелому дыханию. Дэниел старался дать ей ту мягкость, которой, он догадывался, она от него ждала. Поняв это, Зайла растрогалась чуть не до слез. Пусть ему было адски тяжело сдерживаться, он все равно был с ней нежен и при этом дарил удивительное наслаждение. Ну что же, она тоже в долгу не останется, она отдаст ему всю себя, без остатка. Быстро, и бурно. Он же сказал, что ему нравится быстро и бурно.
Внезапно ее руки охватили его бедра, а ногти вонзились в твердые мышцы.
— Дэниел, — прозвучал отчаянный зовущий шепот. — Иди ко мне. — Она приподняла бедра, соединяясь с ним так решительно, что он застонал от удовольствия. Зайла побоялась вскрикнуть — ведь он может принять это за крик боли, и сдержалась. Какое странное чувство она испытала! Слившаяся с ним, наполненная им, но все еще страшно пустая. — Да, да, милый… — Только и успела она выговорить.
— Боже мой, Зайла! — Он задрожал. Она ясно ощутила это внутри себя, и дрожь отозвалась в каждой частице ее тела. Как близки они были в этот момент! Одно неразрывное целое. — Зайла, я схожу с ума! Я никогда еще такого не испытывал в жизни! Но я боюсь отдаться чувствам. Я же могу причинить тебе боль.
— Не бойся. Все в порядке, Дэниел.
— Хорошо, если так. Потому что вряд ли я смогу остановиться.
Зайла чувствовала, как кипят в нем силы, готовые вырваться наружу. Наконец страсть смела все преграды. Дэниел ринулся вперед и взял ее с такой мощью, с такой горячностью, что она опять вспомнила сравнение с молнией. Он приподнимал ее себе навстречу, устремляясь в нее, как будто пытаясь достичь не просто близости, а полного единения.
Она смутно слышала, как он что-то говорит, не переставая двигаться, говорит, какая она сладкая, какая теплая и бархатистая, как ему нравится ее любить. Его слова звучали хрипло и были неудержимо страстными, как и бешеный ритм движений, иногда шокирующе откровенными, иногда нежными, как поцелуй матери. Зайла стремилась помочь ему, ответить такой же пылкостью, но Дэниел совершенно ошеломил ее. Словно ураган подхватил ее, бросая с вершины на вершину, но не выпуская из центра своего притяжения.
Молния, мощь, сила, которая никогда не подавляет, красота, которая никогда не угасает. Казалось бы, подобное не могло продолжаться долго, но оно продолжалось. Мгновение становилось вечностью. Тьма вспыхивала огнем. Молнии внутри ее сверкали вновь и вновь, ослепляя ее своей мощью. Как много заключено в одном человеке, думала Зайла, пылая, как в лихорадке. Как много красоты, страсти… больше она ни о чем не думала, потому что молния ударила, наконец последний раз, рассыпая голубоватые искры, и Зайла забыла обо всем.
Она слышала, как Дэниел вскрикнул, придавив ее всем своим телом. Его сердце билось с такой силой, словно хотело выскочить из груди. Или это был стук ее сердца? Ничего не понять, так тесно они слились и телом, и духом. Он обес-силенно лег рядом с ней, все еще продолжая обнимать ее.
— Тебе не было больно? — Его вопрос звучал грубовато, но в тоне явно слышалось волнение. — Я не хотел быть с тобой грубым, Зайла. Кажется, что я просто сошел с ума.
Больно? Зайла даже не поняла, было ли ей больно. Ее так захватил водоворот ощущений, что она не могла в них разобраться. Теперь, когда Дэниел оставил ее, она испытывала едва заметную боль внутри себя. Нет, не боль, скорее ощущение утраты или даже пустоты, которая только что была заполненной и теперь снова стремилась к тому же.
— Мне не было больно, — ответила она.
— Это правда? — его рука очень осторожно прикоснулась к ее бедрам. — Ты зажгла во мне такое желание, что я просто не мог остановиться. — В его тоне прозвучала тревога. — Боюсь, что я немного забылся. В следующий раз я постараюсь быть джентльменом, хотя и не привык к этой роли.
— Я ничего не имела против. — Словами она не могла выразить то, что творилось в ее душе! В ее глазах слезы беспомощности закипали. Ну как сказать ему, какой драгоценный дар она приняла от него? «Окончательное излечение». Строки из ее истории болезни неожиданно выплыли из темноты и словно повисли в пространстве. Желание Зайлы дать утешение Дэниелу превратилось затем в желание отдать ему свое тело. Дать. В этом и был ключ. Ужас в том, когда берут насильно. Отдавать — вот истинное блаженство. В этом и есть любовь.
На губах Зайлы расцветала нежная улыбка, к сожалению, неразличимая во мраке. Именно Дэниел дал ей это чудо. Он был резким и страстным, как шторм на море, но и он хотел не только брать. Он давал сам. И почему он так обеспокоен своей резкостью, силой, тем, что так нравилось ей?
— Ты просто плохо себя чувствовал, — успокаивающе сказала она.
Дэниел замер. Его рука перестала ее гладить.
— Ну да, а ты меня пожалела, — обвиняющим тоном проговорил он, едва сдерживаясь. — Черт возьми, ты пожалела меня!
— Да нет же, — возразила Зайла. — То есть правда, я действительно пожалела тебя и хотела тебе помочь. — Он откатился от нее, и она услышала в темноте, как он натягивает одежду. — Но это не то…
— Черта с два не то! Ты просто меня жалела! — Его голос срывался. — Представить только, ты даже сказала, что благодарна мне! Так благодарна, что решила кинуть парню подачку, чтобы вознаградить его за усилия.
— Подачку? — переспросила Зайла, тщетно стараясь сдержать вспыхнувший гнев. Она решительно села. — В этом ты не можешь меня обвинить. И что бы ты обо мне ни думал, я не шлюха! — В ее голосе прозвучала боль.
— Ох, черт, опять! — Вспыхнувший свет фонаря осветил Дэниела. Он, без рубашки, стоял перед ней на коленях. Глаза, полные раскаяния, были устремлены на нее. — Я обидел тебя, правда? Прости меня. Это, наверное, моя проклятая гордость. Я не могу вынести, когда меня хотят облагодетельствовать. Это будит во мне слишком много воспоминаний.
— Каких воспоминаний?
Он тряхнул головой, и всклокоченные волосы в свете фонарика показались ей взметнувшимися языками пламени.
— Понимаешь, я в шесть лет остался сиротой. Уверяю тебя, это навсегда отбивает желание быть получателем. — Его взгляд пробежал по ее обнаженному телу, вдоль мягких женственных линий. Дэниел облизнул внезапно пересохшие губы. — С другой стороны, в иных обстоятельствах я могу взглянуть на это и по-другому. Ты так красива, Зайла!
Она ощутила знакомое покалывание под его взглядом.
— А ты так непредсказуем!
— Ну почему же? — Посмотрев опять ей в глаза, он серьезно добавил: — Я не менее предсказуем, чем Полярная звезда. Когда мой курс определен, я не сворачиваю с него. Запомни это.
Зайла опять была захвачена ощущением интимности и не могла стряхнуть с себя эти чары. С усилием она оторвала от него свой взгляд и стала разглядывать серебристую поверхность спального мата, на котором они сидели.
— Я запомню, — прошептала она, смущенная его словами. Странно, что теперь, после всего того, что они вместе пережили, Зайла испытывала такую скованность. Она потянулась за синей рубашкой, которую ей дал Дэниел, и поспешно ее натянула. — Ты должен понимать, я не хотела тебя облагодетельствовать. Я просто хотела помочь. — Она подняла глаза, чтобы встретиться с его взглядом. — И все еще хочу. — Порывисто вздохнув, она отвернулась и стала быстро одеваться. — Так будет дальше, что бы ты об этом ни думал! Господи, ты, Дэниел, иногда кажешься таким глупым!
— Глупым? — нахмурился он. — Что ты имеешь в… Что это ты делаешь?
Стоя на коленях, Зайла быстро запихивала вещи в рюкзак. В ответ на его восклицание она на секунду подняла глаза.
— Собираю вещи. Мы уходим отсюда. Возьми фонарь, ладно? — Она поползла к выходу, таща за собой рюкзак.
— Зайла, черт возьми, иди сюда!
— Ни за что, — бросила она через плечо. — Если уж ты так волнуешься о моей безопасности, то охраняй меня на открытом воздухе.
Она слышала, как он что-то прокричал ей вслед, но не обратила внимания. Возле выхода, замаскированного ветками, Дэниел нагнал ее. В тусклом свете фонарика его лицо казалось мрачным.
— Это безумие, Зайла! Возвращайся назад.
— И что, пролежать всю ночь без сна, беспокоясь за тебя? — Она покачала головой. — Ведь если бы не я, ты не стал бы прятаться в пещере.
Дэниел замер, словно не поверив собственным ушам.
— Беспокоясь за меня?
— Ну да, беспокоясь, — спокойно подтвердила она. — Я считаю, что теперь я вправе беспокоиться о тебе. — Она села, прислонясь спиной к стене пещеры. — Если ты найдешь место и присядешь, то мы сможем выключить фонарик. Для человека, озабоченного проблемами безопасности, ты уж слишком беспечен.
Дэниел уселся рядом с ней, все еще хмурясь.
— Зайла, ты все-таки…
Она быстро прижала пальцы к его губам.
— Хочешь узнать, как утешал меня Дэвид Брэдфорд, когда я переживала тяжелые времена? Он говорил: «Я не уверен, что понимаю твою боль. Каждый переживает боль по-своему. Но если ты позволишь, я разделю ее с тобой. Откройся мне, передай ее мне, и мы вместе постараемся ее побороть. Так поступают настоящие друзья». — Ее глаза светились нежностью. — А мы ведь с тобой друзья, Дэниел. То, что случилось сегодня в пещере, не дает мне права претендовать на большее. Не думай, ты ничем мне не обязан, и я не собираюсь на тебя давить. Я понимаю, что в твоей жизни это всего лишь эпизод, что, возможно, ты реагировал бы так же на любую другую женщину. Секс не имеет для мужчин такого эмоционального значения, как для женщин. — Она неуверенно улыбнулась. — Но мы действительно стали друзьями. То, через что мы прошли, не могло не сблизить нас. — Она прислонилась головой к его плечу с очаровательной доверчивостью ребенка. — Так что хочешь ты или нет, но теперь мы должны решать наши проблемы вместе, Дэниел.
Дэниел выключил фонарик и долго молчал.
— Пожалуй, мне это нравится, — сказал он, наконец улыбнувшись. Его рука ласково взъерошила волосы Зайлы. — Ты мой друг.
— Вот и хорошо. А теперь давай-ка спать, а насчет Хасана будем волноваться завтра.
— Так точно, мэм!
В его подчеркнуто смиренном голосе ясно прозвучала веселая нотка, но это отнюдь не испортило ее настроения. Как замечательно, когда ты кому-то нужна, думала Зайла, засыпая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21