- А мухомор - это гриб?
- Мухомор - наверняка гриб, - сказал Томас. - Ядовитый и большой. С красной шляпкой, а по красной шляпке белые пятна.
- Не очень похоже, - сказал Дик.
- Но красиво звучит, - возразила Марьяна.
Давно уж так пошло, что названия неизвестным вещам давал Томас. Давал знакомые, не очень точные, но зачем придумывать новые? Был бы схожий признак. Грибы растут в земле, и их можно сушить. Значит, круглые оранжевые или синие шары, что закапываются в землю, шары, которые можно сушить и есть, варить и жарить, если как следует вымочишь, назовем грибами. Шакалы ходят стаями, питаются падалью, трусливы и жадны. И неважно, что шакалы - пресмыкающиеся. У медведя шерсть длинная, мохнатая, а сам большой... Хотя шерсть его - побеги перекати-поля, схожие с зеленоватыми волосами.
Олег запыхался, пока они пробирались по осыпи. Камни катились из-под ног. Марьянин мешок оттягивал руку, свой давил на плечи, Олег считал шаги. Где же эта чертова пещера? Воздух начал синеть, и без того день был пасмурным, а теперь уже в десятке шагов предметы расплывались, от земли поднимался серый туман, пора прятаться, ночью даже Дик не рискнет пойти в лес или в степь. В темноте появляются ночные твари. Те, кто выходит ночью за изгородь, не возвращаются. А здесь, вдали от деревни... Олег обернулся. Ему показалось, что за ним кто-то идет. Нет, только туман. Он не заметил, что прибавил шагу, - тут же обернулся Томас, негромко прикрикнул:
- На меня не налетай, сшибешь. Держи дистанцию.
И все-таки Олег никак не мог отделаться от ощущения, что кто-то идет сзади.
Спина Томаса исчезла - Томас обогнал Марьяну. Теперь впереди идет Марьяшка. У нее узкая спина, даже в теплой куртке узкая. Марьяна спотыкается. Она в сумерках плохо видит. Эгле сказала - куриная слепота, но нестандартная, а эндемичная. "Эндемичная... То есть свойственная данной местности", - прозвучал в ушах голос Старого. Как будто тот был рядом.
- Хочешь, тебя за руку возьму? - спросил Олег.
Они вдвоем шли через бесконечный туман, утопая в нем по колени.
- Нет, - сказала Марьяна. - Спасибо.
- Стойте, - голос Дика донесся глухо, издалека. - Скалы.
Хорошо, что пещеру никто не занял. В ней мог бы прятаться медведь или кто похуже, из тех сумеречных и ночных тварей, которые призраками ходят вокруг изгороди и даже иногда шатают ее, тянутся к человеческому жилью и боятся его. Как-то года три назад Марьяна притащила из леса козленка, маленького, еще по пояс. У козла был занудный голос, хуже чем у близнецов, зеленая трава волосами свисала до земли, он топал покрытыми панцирем ногами и вопил.
- Блеет, - сказал тогда с удовлетворением Вайткус. - Обожаю голоса домашних животных.
- Значит, будет козлом, - сказал Томас, который и тогда давал имена неизвестным вещам и тварям.
Козел дожил в поселке до зимы, когда ночь тянется почти без перерыва. Он привык к людям, почти не кусался, торчал все время у мастерской Сергеева, там было тепло. В мастерской Сергеев делал мебель и вырезал посуду. Олег любил ему помогать, он любил делать руками вещи. А потом ночью пришли ночные твари. И увели козла с собой. Марьяна нашла несколько клочков зеленой шерсти за кладбищем. Но это уже было весной. Она могла ошибиться.
Вайткус тогда сказал:
- Развитие животноводства отложим на будущее.
- Тем более, - заметила Эгле, - что от него, как от козла молока.
У пещеры был один недостаток - широкий вход. Поперек входа натянули палатку из рыбьих шкур, зажгли костер - ночные твари не любят огня. В пещере было почти тепло, и Олег с наслаждением растянулся на гладком каменном полу. Марьяна - рядом.
- Как я устала, - сказала она. - И страшно было.
- Мне тоже, - ответил Олег тихо. - Мне казалось, что кто-то идет сзади.
- Хорошо, что я не знала.
Дик раскалывал чурбачки. Они взяли с собой самые хорошие дрова. Те, что медленно горят. Томас раскрыл мешок с сушеными грибами, достал котелок на треноге и распорки, чтобы держать его над огнем.
- Олег, подай воду, - попросил он.
Вода была у Олега в мешке, в сосуде из тыквы. Томасу всего-то надо было сделать два шага и взять воду самому. Олег понял, что Томас говорит в воспитательных целях. Не хочет приказывать Олегу, чтобы тот встал и занялся каким-нибудь делом, не хочет укорять. Хотя что за работа - палатку вместе повесили, костер горит. В следующий раз меньше устану, займусь хозяйством, ведь я Марьянин мешок волочил...
Но Олег ничего, конечно, не сказал вслух. И не успел подняться, как Дик протянул длинную руку, подхватил мешок Олега и подвинул его Томасу.
- Пускай отдыхает, - сказал он без всякого чувства, равнодушно. - Он уморился. Два мешка тащил.
- Пускай полежит, - согласился Томас.
Олег сел.
- А что надо делать? - спросил он. - Когда нужно, я всегда делаю.
- Погоди, Томас, - сказала Марьяна. - Я сама кипяток заправлю. Ты не знаешь, сколько грибов класть.
- У меня было чувство, - сказал Дик, - что за нами кто-то шел.
- И у тебя? - спросил Олег.
И тут они услышали чьи-то тяжелые шаги у двери. Дик метнулся к арбалету. Томас наклонился к костру, готовый схватить полено. Шаги смолкли. Было очень тихо. Слышно было, как редкие капли дождя срываются с козырька над входом в пещеру.
- Мы вовремя успели, - сказала Марьяна.
- Тише.
Но за блестящим пологом из рыбьих шкур, на котором метались отсветы пламени, было тихо.
Дик, держа копье наготове, подошел к пологу, осторожно отогнул угол, выглянул.
Олег смотрел на его широкую напряженную спину и ждал. Надо бы тоже взять копье... Но ведь здесь костер... Это дело Дика. Несправедливость этой мысли была очевидна Олегу, но думать иначе он не мог, потому что его дело было в другом. Он должен был увидеть то, что не интересно видеть остальным. Старик надеется на него. Хуже, когда не знаешь, оправдаешь ли ты надежды, тем более, что они с годами становятся для Старика все абстрактнее и достижение их все иллюзорней.
Марьяна возилась у костра, разбирая грибы и сушеные соленые ягоды, она их всегда варила отдельно, а потом смешивала. Она стояла на коленях, рукава куртки закатаны, тонкие руки все в ссадинах и шрамах. Олег подумал, что руки Марьяны красивые, а шрамы - это пустяки, у всех шрамы.
Томас тоже смотрел на быстрые руки Марьяны, смотрел, как девушка углубилась в священнодействие, которое для него, пришельца в этих краях, не имело смысла, видел шрамы на ее руках, цену, что лес взял за учение, и думал о пропасти, вырытой деревней между ним и этими подростками, дикарями, которые сейчас отлично заснут на каменном полу, не накрывшись и не чувствуя влажного, промозглого холода, а запах этих растительных каракатиц, прозванных грибами, им не противен, они с этим запахом свыклись... Впрочем, здесь дети пахнут иначе, чем дома. Даже свои дети. И рут в свои восемь лет, попади в лес, может и не пропадет, по крайней мере не умрет с голоду - лес, хоть и опасное, коварное место, но свое. И если он, Томас Хинд, в этом лесу - человек, то они - оленята, зайцы или даже волчата - не самые сильные, но хитрее многих, не пропадут. Марьяна оскалилась по-звериному, надкусила сомнительный гриб, пискнула, отбросила его в угол. Гриб как гриб, все они - отрава. Снова кто-то тяжело прошел, чуть не коснувшись полупрозрачной занавески. Чертовы призраки тьмы. Ходят слоны, не удивлюсь, если ядовитые... Ребята устали, хотя черт их знает, устали ли. У Дика такой вид, будто сейчас готов гоняться за шакалом по чаще. Олег, конечно, послабее. Парень неплохой, неглупый, только зря Борис внушает ему свои идеалистические теории. Поселку предстоит выжить. сегодня, завтра. Я не знаю, когда мы начнем строить города и запускать спутники. Через тысячу лет? Но даже для этого нужно выжить сегодня.
Занавес колыхнулся, ночной гость, видно, решил сорвать его. Томас поднял головешку и опередил Дика, выглянув в сумерки, в туман. Темная тень отплыла вдаль, растворилась в сером тумане, словно шутник утянул к себе воздушный шар.
- Не знаю, - сказал Томас. - Я такого раньше не видел.
- Придется дежурить у костра, - сказал Дик.
- Я совсем не хочу спать, - сказал Олег.
- Сейчас бы хороший пистолет, - произнес Томас. - Хороший, постоянного действия.
- Через пять минут будет суп, - сообщила Марьяна. - Вкусный суп. Тетя Луиза нам все белые грибы отобрала.
Далеко-далеко что-то чавкнуло, ухнуло. Потом раздался легкий топот многочисленных ног и блеяние. В несколько голосов. Отчаянное блеяние.
Марьяна вскочила на ноги.
- Козлы!
- Твоего уже съели, - сказал Дик. - Кто же их гонит?
- Ядовитый слон, - неожиданно для самого себя сказал Томас.
- Кто? - удивилась Марьяна.
Дик засмеялся.
- Так и будем звать, - сказал он.
Блеяние перешло в высокий крик, как кричит ребенок. Потом все стихло. И снова топот.
- Я думаю, их выпускает белый гриб, - сказал Олег.
- Кого? - спросил Дик.
- Ядовитых слонов.
- Это злые духи, приведения. Кристина рассказывала, - сказала Марьяна.
- Злых духов нет, - заявил Олег.
- А ты в лес подальше заберись, - сказал Дик.
- Помолчите. - Приказал Томас.
Совсем близко промчались козлы. Следом, мягко и редко ступая, двигался преследователь. Люди отступили за костер, оставив его между собой и занавеской. Приготовили оружие. Незнакомые звери страшны, потому что не знаешь их повадок.
Занавеска рванулась в сторону, распоролась наискосок, и в пещеру ворвалось зеленое волосатое существо ростом с человека, но округлое, на четырех ногах, с костистым гребнем вдоль спины, торчащим из шерсти, как цепь крутых холмов из леса.
Зверь быстро и мелко дрожал. Его маленькие красные глаза смотрели бессмысленно и обреченно.
Дик прицелился из арбалета, стараясь бить наверняка.
- Стой! - закричала Марьяна. - Это же козел.
- Правильно, - прошептал Дик, не двигаясь с места и даже не шевеля губами. - Это мясо.
Но Марьяна уже шла к козлу, обходя костер.
- Погоди, - попробовал остановить ее Томас. Марьяна стряхнула его руку.
- Это мой козел, - сказала она.
- Твой давно уже помер, - сказал Дик, но его рука с арбалетом опустилась. Мясо у них еще было. А убивать просто так Дик не любил. Охотники убивают столько, сколько можно унести.
Козел начал медленно пятиться. И замер. Видно, то, что подстерегало снаружи, было страшнее Марьяны. Марьяна наклонилась, быстро подхватила из мешка вкусный сушеный гриб и протянула козлу. Тот вздохнул, понюхал, распахнул бегемотью пасть, послушно схрупал подарок.
Первым дежурил Олег. Козел не уходил. Он отступил к стене, будто старался влиться в нее, смотрел одним глазом на Олега и иногда шумно вздыхал. Потом начинал чесаться о стену.
- Блох напустишь, - сказал Олег. - Стой смирно, а то выгоню.
Внимательный, немигающий взгляд козла создавал впечатление, что тот слушает и понимает. Но в самом деле козел прислушивался к тому, что происходило снаружи.
Глядя на догорающий костер, Олег незаметно задремал. Ему казалось, что он не спит, а видит, как взлетают над головешками синие искры и танцуют парами, сплетаются в хоровод. Козел ахнул и заблеял, застучал копытами, Олег вскинулся, но только через секунду-две понял, что козла на старом месте нет, он отпрыгнул вглубь пещеры, а сквозь дыру в занавесе лезет какая-то серая пупырчатая масса, лезет медленно, тестом вваливаясь в пещеру, может, и не серая, а розовая, и в массе было какое-то тупое любопытство, неспешность, упорство, а козел отчаянно блеял, умолял его спасти, видно, решил, что тесто пришло специально за ним. Олег почему-то успел подумать, что для ночного призрака эта масса слишком некрасива, он шарил рукой по камням и никак не мог найти арбалет, а отвести взгляда от надвигающейся близкой массы, которая испускала удушающий кислотный запах, он не мог. И потому увидел, как в боку твари вдруг возникла оперенная стрела арбалета и ушла до половины в тесто, провалилась в него, и тут же легко и быстро тесто подобралось и съежилось, и исчезло, и края разрыва сошлись, и занавеска лениво заколыхалась.
Олег наконец-то смог опустить взгляд, арбалет лежал в двух сантиметрах от растопыренных пальцев. Дик сидел на полу, подтянутый, крепкий, свежий, будто и не ложился спать. Он опустил арбалет и сказал:
- Может, и не стоило мне стрелять. Подождали бы.
Чего же стрелял? - спросила Марьяна не вставая, протянула руку, гладила тонкие панцирные ноги козла, который всхлипывал по-детски, жалуясь Марьяне на свой страх.
- Олег окаменел, а эта штука уже к нему подбиралась, - сказал Дик, без желания упрекнуть или обидеть Олега, сказал, как думал. Он всегда говорил, как думал. - Не было времени головешку выбирать.
- Задремал? - спросил Томас Олега.
Томас лежал, положив под голову мешок с сушеным мясом и закутавшись в одеяло. Ему было холодно, он никак не мог привыкнуть к холоду. Ему будет труднее всех, когда станет холодно в самом деле, подумал Олег. И сказал:
- Задремал. Сам не заметил. Меня козел разбудил.
- Молодец, козлик, - сказала Марьяна.
- Хорошо, что разбудил, - проговорил Дик, укладываясь на бок. Его ладонь лежала на рукояти арбалета, выточенной точно и красиво, сам делал. - Сожрал бы он нас...
И он заснул, не кончив фразы.
Томасу не хотелось спать. Он встал, сменил Олега, тот чуть поспорил, но согласился, у него глаза слипались. И сразу растянулся на полу. Томас накинул на плечи одеяло, хорошо бы подкинуть дров, но дрова надо беречь, их не так много, а будет холодно. Он вспомнил, как было холодно, когда они в прошлый раз шли к перевалу. Как смертельно и безнадежно холодно. Это было четыре года назад. И это было восемь лет назад. И еще это было через год после того, как они основали поселок. Дальше всего они прошли во второй раз. Правда, и вернулись из того похода только двое. Он и Вайткус.
Томас поглядел на ребят. Почему они не чувствуют, что на камнях спать жестко и холодно? Какие внутренние органические изменения произошли в их метаболизме за эти годы? Это естественные дикари, глядящие на него, старика, с вежливым снисхождением аборигенов. Сколько бы ни твердил, как бы ни пугал их Борис, все равно с каждым годом, с каждым шагом все дальше уходят они от человеческого мира и все лучше вживаются в этот мир одиночества и серых облаков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13