– Тогда ты сможешь лечь, а мы принесем тебе чай.
Гэбриэл с благодарностью согласилась. Когда она уже полулежала, откинувшись на подушки, ее верные оруженосцы вернулись, удостоверились, что анальгетик, сотовый телефон и все другие нужные вещи у нее под рукой, и стали с неохотой собираться домой.
– Ты уверена, что с тобой все будет нормально? – настойчиво спросил Эдди. – А то мы легко можем остаться и дольше.
– Скорее всего, я засну, как только проглочу свои таблетки. Большое спасибо вам обоим. Хочу попросить вас об еще одной услуге. Можете обойти дом и включить везде свет перед уходом?
– Будет сделано. А еще мы запрем дверь и вернем ключ через почтовый ящик, – пообещал Эдди и переглянулся с Уэйном. – Если мы понадобимся, сразу звони, и мы тут же приедем. В любое время.
Глубоко тронутая, Гэбриэл пообещала, что так и сделает. Потом она наконец дала волю слезам, которые грозили прорваться с того момента, как холодное, враждебное выражение на лице Адама ясно показало, что их короткий, бурный роман окончен.
Какое-то время спустя, когда стало совершенно очевидно, что слезы не являются лекарством от мигрени, Гэбриэл просто тихо лежала с сухими глазами. В конце концов она налила себе теплого чая, проглотила две таблетки и попробовала заснуть, но сигнал сотового телефона разбудил ее почти сразу же. Она нащупала его и прохрипела «алло».
– Гэбриэл, что случилось? – спросил Адам. – Уэйн сказал, что тебе очень плохо.
При звуке его голоса ее многострадальный желудок скрутило такой тошнотворной судорогой, что ее собственный голос отказал ей на несколько секунд.
– Мигрень, – наконец смогла произнести она.
– Ты приняла что-нибудь?
– Да.
– Ты одна? – спросил Адам так, словно давился словами.
– Да. Уэйн и Эдди уже час как уехали.
– Я имел в виду Джереми.
– Джереми не смог приехать. Сильно простудился.
– Тогда, черт побери, кто же был тот мужчина, с которым ты занималась любовью? – зло спросил Адам.
Гэбриэл в ужасе ахнула.
– Адам, я не…
– Пожалуйста, не держи меня за идиота, – язвительно перебил ее он. – Я видел своими глазами. Но ты была так поглощена, что не заметила, как я приехал и как уехал.
– Позволь мне объяснить…
– Не трудись. Я не имею обыкновения делиться. – Его голос стал резким. – Только ради всего святого, Гэбриэл, если ты все еще была увлечена этим мужчиной до такой степени, то какого черта занималась любовью со мной?
Гэбриэл охватило внезапное желание побольнее задеть его.
– Потому что считала себя обязанной за те деньги, которые ты одолжил моему отцу, конечно…
Она выронила телефон, кинулась в ванную и корчилась там в судорогах, пока не заболели ребра. Когда она вернулась, Адам, как и следовало ожидать, уже прервал связь. Теперь, немного успокоившись, она пожалела, что выплеснула на него эту неправду. Хотя, если он подумал о ней самое худшее, все равно ничто не заставит его изменить мнение. В силу какой-то ужасной шутки судьбы Адам стал свидетелем отвратительной сцены с Джейком Трентом, но сразу бросился прочь и финала не видел. Теперь, по крайней мере, она не будет лежать полночи без сна в ожидании его звонка. И когда позже позвонила мать, Гэбриэл сыграла свой лучший в жизни спектакль, живо описав аукцион и успех картины; ей даже удалось похвалить Адама за его харизматическое искусство в качестве аукциониста. А потом Гэбриэл лежала, откинувшись на подушки, ощущая спазмы в желудке и пульсирующую боль в голове. Общее самочувствие было такое, будто ее переехал грузовик.
– Я надеюсь, ты не рассердишься, Гэбриэл, – сказал на следующий день Уэйн, – но я вчера связался с Адамом. Он тебе звонил?
– Да, звонил. И нет, я не сержусь. – Гэбриэл отдала ему ключи.
– Значит, все в порядке? Между тобой и Адамом то есть? – Он застенчиво улыбнулся.
– Чтобы все было ясно, Адам и я – это уже в прошлом, – сообщила она ему. – Кроме того, я беру выходной. С головой у меня лучше, но я просто не могу даже думать о том, чтобы работать сегодня. Вы вдвоем справитесь тут сами?
– Конечно. – Уэйн казался обеспокоенным. – Послушай, Гэбриэл, я своим вмешательством сделал только хуже?
– Вовсе нет. Напротив, ты мне оказал добрую услугу, – сказала она веселым голосом. – Кстати, я точно не знаю, когда вернусь. Если меня не будет до полшестого, вы тут все заприте и просуньте ключи через почтовый ящик, ладно?
– Что говорить, если кто-то позвонит?
– Если клиент, то запишите все данные и примите заказ. Если кто-то другой, то я недоступна.
День выдался прохладный и пасмурный. Гэбриэл, одетая в белые льняные брюки и темно-розовую блузку, спрятав за темными очками утомленные глаза, попрощалась с Уэйном и Эдди и отъехала от «Хэйуордз-Фарм». Ее настроение немного поднялось, после того как она заглянула в несколько магазинов в Пеннингтоне, прежде чем продолжить дальнейший путь к цели своей поездки.
Когда за рулем сидел Адам, поездка показалась ей короткой, но теперь ей приходилось время от времени делать остановку, чтобы свериться с картой. Наконец Гэбриэл нашла дорогу, которая сворачивала к «Пембридж-мэнор».
– Доброе утро, миссис Палмер, – сказала она впустившей ее домоправительнице. – Меня зовут Гэбриэл Бретт. Я просила о встрече по телефону.
– Доброе утро. Мисс Скудамор ожидает вас. Ленч будет готов через двадцать минут, – ответила ей расторопная женщина. – Пожалуйста, поднимайтесь наверх.
Генриетта Скудамор тепло приветствовала Гэбриэл.
– Входите, входите, моя дорогая. Как поживает ваш молодой человек?
Гэбриэл пошла следом за маленькой прихрамывающей фигуркой через комнату к эркеру и уселась, как ей было указано, на диванчик, на котором тогда сидела вместе с Адамом.
– Боюсь, он больше не мой молодой человек.
Мисс Скудамор устроилась в своем кресле.
– Мне очень жаль это слышать.
– Я приехала не для того, чтобы огорчать вас, мисс Скудамор. – Гэбриэл вынула из сумки две фотографии. – Я подумала, что вам будет интересно посмотреть фото двойного портрета до и после реставрации.
Старая леди с пристальным вниманием изучала картину. У нее в глазах, когда она подняла их на Гэбриэл, было неподдельное уважение.
– И вы превратили старую, грязную рухлядь в это поразительное произведение искусства! Какая же вы умная девушка! – Она сморщила нос и засмеялась. – Или в наши дни некорректно употреблять термин «девушка»?
– Я ничего не имею против, – заверила ее Гэбриэл и тоже засмеялась. – Мне в моем возрасте это даже импонирует. Если хотите, можете оставить фотографии себе. – Она назвала конечную цену, полученную за портрет на аукционе, и мисс Скудамор кивнула.
– Адам позвонил мне вчера и сказал. Подумать только, Гэбриэл, если такие деньги дают за этого Синглтона, то сколько, по-вашему, может стоить мой Лоуренс?
– Не возьмусь даже догадываться! – Из привезенной с собой сумки-холодильника Гэбриэл достала бутылку. – Надеюсь, вы любите шампанское. Мне показалось, что это подойдет для того, чтобы отпраздновать успех.
– Чудесно! – радостно воскликнула мисс Скудамор. – Я попросила, чтобы нам приготовили на ленч что-нибудь особенное.
Вскоре после этого вошла приятного вида девушка, пододвинула к окну небольшой круглый столик и накрыла его к ленчу.
Гэбриэл, ничего не евшая целый день, воздала должное поданной на стол отварной лососине и выпила немного шампанского, которое мисс Скудамор объявила чистым нектаром.
– Это такой чудесный сюрприз! – воскликнула старая леди, покончив с земляникой, которая была у них на десерт. – Я очень обрадовалась, когда вы позвонили сегодня утром.
– Я и так собиралась навестить вас еще раз, – сказала Гэбриэл, сняв свои темные очки.
– Очевидно, вы и этот ваш красивый молодой человек поссорились, – сказала мисс Скудамор, посмотрев в утомленные глаза своей гостьи. – Может, хотите рассказать мне об этом?
Когда принесли кофе, Гэбриэл наполнила чашки и рассказала мисс Скудамор, что после их предыдущего визита в «Пембридж-мэнор» они с Адамом стали любовниками.
– И я имею в виду настоящую любовь, мисс Скудамор. Я люблю его сильнее, чем когда-либо надеялась полюбить мужчину. И он сказал, что чувствует ко мне то же самое.
– Тогда отчего вы сегодня похожи на привидение?
И Гэбриэл поведала о своем диком невезении, о том, как Адам подошел к ее двери как раз в тот момент, когда Джейк Трент заваливал ее на кухонный стол.
– На кухонный стол! Какая вульгарность. – Мисс Скудамор протянула свою чашку, прося налить ей еще кофе. – А Адам вошел и сбил с ног этого Джейка Тренха?
– Нет. Я даже не знала, что он там был. Он сразу уехал и не видел самого интересного.
– Вы же не хотите сказать, что этот негодяй добился своего?
– Нет. Я врезала ему коленом туда, где больно, и добавила между глаз пепельницей, – деловито пояснила Гэбриэл.
Мисс Скудамор восторженно захлопала в ладоши.
– Молодчина! И что произошло, когда вы все объяснили Адаму?
– Я не объяснила. Он не отвечает по телефону. А когда сам позвонил вчера вечером, чтобы просветить меня относительно причины своего молчания, то не захотел слушать мои объяснения. К тому же мне пришлось посреди разговора отойти от телефона, пока меня мутило. Когда я вернулась, Адам уже дал отбой. – Гэбриэл допила свой кофе. – После этого во мне взыграла гордость. Я не собираюсь умолять его, чтобы он меня выслушал.
Мисс Скудамор откинулась на спинку кресла.
– Гордость – плохой партнер для любви, Гэбриэл. Вам надо бы придумать какой-то способ помириться с Адамом. При этих обстоятельствах его нельзя винить за такую реакцию.
– Вам нравится Адам, не так ли? – спросила Гэбриэл.
– Да, моя дорогая, нравится. – Мисс Скудамор наклонилась вперед и коснулась руки Гэбриэл. – Но и вы мне нравитесь тоже. И я уверена, что вы с Адамом подходите друг другу. Не позволяйте гордости мешать вашему счастью.
– Это то, что произошло с вами? – мягко спросила Гэбриэл.
– Нет. – Фиалковые глаза смотрели куда-то вдаль. – Я имела бурный успех, когда стала выезжать, но отказывала всем, кто делал мне предложение. Потом, когда мне было двадцать восемь лет, я встретила любовь всей моей жизни. Он был капитаном королевской артиллерии. Я увидела его на благотворительном банкете, он был там во всем блеске полной парадной формы. Мы обручились месяц спустя.
Шел 1939 год, и Мэтью настоял, чтобы мы повременили со свадьбой до конца войны.
– Что с ним случилось? – тихо спросила Гэбриэл.
– Он не вернулся из-под Дюнкерка.
– И вы больше никого не встретили?
– Я встречала бесчисленное множество других мужчин, моя дорогая. Но после Мэтта никто другой не был мне нужен. – Мисс Скудамор вздохнула. – Ваш Адам очень сильно напоминает мне Мэтта. Это телосложение, эти черные вьющиеся волосы… – Мисс Скудамор прерывисто вздохнула, высморкалась, потом решительно повернулась к Гэбриэл. – Итак, моя дорогая, делайте что-нибудь. Не упустите Адама только потому, что он неистово ревнует и не слушает ваших объяснений.
– Ревнует?
– Конечно, дитя мое. Он застал вас в объятиях другого мужчины. Какой реакции вы от него ожидаете?
– Ожидаю, что он меня выслушает.
– Так заставьте его. Вы же можете подстроить так, чтобы случайно встретиться с ним? Хотя бы обещайте мне, что попробуете, моя дорогая.
Уступив уговорам остаться на чай, Гэбриэл довольно поздно выехала из «Пембридж-мэнор». Разговор с Генриеттой Скудамор произвел на нее странно облегчающее действие, хотя вопрос о том, как она будет выполнять свое обещание поговорить с Адамом, занимал ее мысли почти на всем пути домой.
Когда Гэбриэл вошла в дом, на телефоне светился огонек, но это опять был Джереми, восхищавшийся ценой, которую заплатил кто-то другой за портрет Синглтона.
Потом Гэбриэл долго смотрела на телефон, но решила повременить с выполнением данного Генриетте обещания. Она подождет до завтра. Конечно, если даже она и поговорит с Адамом, то нет никакой гарантии, что это смягчит его сердце. И если Адам останется настроенным враждебно, то, когда приедет отец, Гэбриэл будет настаивать, чтобы он нашел себе другого помощника, а сама она вернется в Лондон, в свою квартиру.
Гэбриэл провела спокойный вечер, поговорила, как обычно, по телефону с матерью и пошла спать, решив наверстать все то, что недоспала прошлой ночью. И сегодня, сказала она себе, она выключит свет и будет спать в темноте, как положено взрослому человеку. Но это оказалось ошибкой. Она проснулась через какое-то время с дико бьющимся сердцем.
Гэбриэл встала с кровати и выглянула в окно, однако ничего не увидела. Но что-то ведь разбудило ее. Она постояла тихо, прислушиваясь к обычным скрипам и стонам старого дома, потом зажгла свет, надела халат и отперла дверь. Сжав в руке старую хоккейную клюшку, Гэбриэл заставила себя обойти весь дом. Убедившись, что никого нет, она вернулась в свою комнату с чувством гордости за себя, улеглась в постель и протянула руку, чтобы включить радио. Потом снова опустила ее, потому что ей в голову пришла гениальная мысль. Не давая себе времени передумать, Гэбриэл набрала номер Адама, и на этот раз он ответил после второго звонка.
– Адам, – сказала она настолько не своим голосом, что Адам на секунду заколебался.
– Гэбриэл? Что случилось?
– Я боюсь, – выдохнула она, и не покривила душой. То, что она делала, было ужасающе само по себе. – Мне кажется, кто-то пытается проникнуть в дом.
– Ты заперлась у себя в комнате?
– Да.
– Оставайся на месте, – приказал он. – Я еду.
Гэбриэл села на край кровати, сжав голову руками, потрясенная тем, что у нее хватило смелости позвонить Адаму. Она посмотрела на себя в зеркало. Волосы были жутко взлохмачены, глаза все еще оставались припухшими от недосыпания и последствий головной боли. Короткая голубая рубашка измялась, и Гэбриэл вряд ли бы выбрала ее на случай встречи с Адамом. Но ведь предполагается, что она напугана до полусмерти.
Когда его машина подлетела по подъездной дорожке на бешеной скорости всего пятнадцать минут спустя, Гэбриэл подбежала к окну.
Она увидела, как он выпрыгнул из машины и побежал к двери, отпер ее, потом услышала его шаги на лестнице и стук в дверь ее спальни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17