– Теперь они оба во цвете своих полупроведенных лучших лет. – Она усмехнулась. – Если ты потрясен, представь, что будет, когда они увидят друг друга!
Зашевелилась и стала подниматься еще одна фигура. Знакомый голос чертыхался и бормотал цветистые ругательства. Бодэ потянулась, затем огляделась, увидела, где находится, увидела остальных и расплылась в улыбке, сбрасывая меховую одежду и обувь.
– Эй! Победа – сладость, Бодэ стала легендой! – жизнерадостно объявила она. – А вы не видели кое-кого, кто очень похож на мою дорогую Сузаму?
Итаналон подошла к ней.
– Гм, Бодэ, боюсь, ты больше не увидишь Сузаму. Понимаешь…
– А! Бодэ знает это! Она понимает! У Сузамы своя судьба. Она не должна быть только женой и рабой любви Бодэ! Нет, я сказала, кое-кого, похожего на нее.
– Но я… подожди-ка!
Прежде чем Дорион и Итаналон добрались еще до одной неподвижно лежащей фигуры, Бодэ подбежала к ней, перевернула девушку, откинула ее волосы и смахнула песок с лица. Девушка пошевелилась, вздохнула, открыла глаза и посмотрела на Бодэ.
– Я люблю тебя, – вздохнула девушка, похожая на Сэм, глядя на Бодэ так, будто художница была настоящей богиней.
Бодэ улыбнулась:
– Бодэ знает, что ты любишь ее, маленькая принцессочка! Ах, никогда больше Бодэ не придется беспокоиться о том, кто будет готовить ей еду, чинить одежду, убирать, помогать. Это ведь все, что ты хочешь сейчас, не так ли моя принцесса? Сейчас и во веки веков!
– Да, моя дорогая, – ответила девушка, похожая на Сэм.
Итаналон и Дорион стояли рядом, с изумлением глядя на это. Наконец Дорион спросил:
– Уж не та ли это… а?
Бодэ подняла на них глаза и широко улыбнулась,
– Когда-то, да, она звалась Принцессой Бурь и была полна ненависти и безумия, но больше нет. Никогда больше. Теперь она чувствует любовь и преданность Бодэ!
– Но как? – спросила Итаналон. Бодэ пожала плечами.
– Хлыст, захват и флакон собственного, особого, сверхмощного, быстродействующего любовного зелья Бодэ, которое она приготовила в твоей собственной лаборатории в течение вечера, что мы провели там. Оно предназначалось не для этого, но они были там, лицом к лицу, моя Сузама и принцесса, и тогда судьба вспомнила о Бодэ, и она оказалась в нужном месте и со всеми средствами под рукой! Так Бодэ спасла Сузаму и принцессу, а это позволило Сузаме спасти Булеана, что позволило им вместе спасти мир, из Клиттихорна сделать нечто вроде ледяной скульптуры. Бодэ получила свою награду, не надо ее благодарить, даже если в конце концов это именно Бодэ спасла мир!
Художница помолчала, оглянулась на принцессу, потом на них и пожала плечами.
– В конце концов, для чего еще она годна? Ее сила ушла, и она ничего не умеет, чем могла бы зарабатывать на жизнь. Такая она по крайней мере полезна Бодэ и счастлива.
Дорион собирался что-то сказать, но одумался, отвел глаза и стал внимательно вглядываться во что-то или кого-то впереди.
– Кто бы это мог быть?
Огромный плащ из знакомой коричневой ткани, фигура внутри почти затерялась в его складках. Плащ был знаком им, это явно был плащ Йоми, но женщина в нем… Она была средних лет, красавица, величавая, статная, совсем не похожая на пожилую женщину, как Итаналон.
– Кто это? – спросил Дорион. – И где Йоми?
– Это и есть Йоми, дорогой, – ответила Итаналон. – Это Йоми, которая достигла Второго Ранга до того, как сделала вещи, так ужасно изменившие ее. Это Йоми до того, как она заплатила так дорого за свои исследования, которой теперь подарена еще одна возможность. Полагаю, теперь ей будет нужен плащ поменьше и более великолепный, ее ранга.
Дорион удивленно покачал головой, затем встал и посмотрел на пляж.
– Мне было интересно, что случится, когда они увидят друг друга при свете дня, – сказал он, улыбаясь. – Взгляни.
Итаналон обернулась и увидела там, вдалеке, высокого красивого мужчину, обнявшего молодую обнаженную женщину. Они держали друг друга так, словно боялись отпустить.
– Это приятно, – заметила Итаналон. – Я уже боялась, что после всего этого времени их будет тошнить друг от друга.
– Я пойду скажу Чарли и остальным, – крикнул Дорион, сворачивая к дому. – Ну и отпразднуем же мы!
Йоми застонала, открыла глаза, увидела Итаналон, позволила помочь себе встать и только потом посмотрела на себя и осознала, что произошло.
– О Боже! – пробормотала она. – Ну и ну!
– Да, дорогая, но, ради Бога, не играй больше в те демонские игры, – предостерегла ее Итаналон. – Пожалуй, третьей попытки тебе не дадут.
– Мы все еще… мы получили обратно нашу силу?
– Примерно как раньше, мне кажется. Магия не упразднена, только ограничена, что разумно. Акахлар слишком зависит от людей, подобных нам, чтобы уничтожить нас сейчас, и мне кажется, что Второго Ранга осталось не так много. Как ты полагаешь?
– Действительно. Но не все работает. Мальчишка, Дорион, – у него по-прежнему кольцо в носу, но оно лишено силы.
– В Масалуре, я думаю, отменено рабство. Нам придется узнавать все новые и новые правила, но это увлекательная работенка. Знаешь, я до самого конца сомневалась, не были ли мы просто самоубийцами-идиотами, но, кажется, все обернулось хорошо. Мне кажется, что в данный момент мы, вероятно, де-факто руководители гильдии или того, что от нее осталось.
– Верно, – заметила Йоми.
Они присоединились к Бодэ и ее новой пассии, что безмерно позабавило Йоми, и пошли по пляжу к дому. Они прошли мимо Крима и Киры, которые, кажется, не видели никого, кроме друг друга, но решили не мешать им.
Итаналон снова посмотрела на Бодэ и ее томящуюся от любви принцессу.
– Знаешь, Бодэ, что-то беспокоит меня с тех пор, как я услышала твой рассказ. Зачем ты тогда приготовила свое любовное варево? Не для такого же конца? Ты ведь не могла знать будущее. Может, ты хотела обеспечить любовь Сузамы раз и навсегда?
– О нет! Бодэ понимала, что у ее Сузамы особая судьба. Почему, как ты думаешь, она не подсунула Сузаме зелье еще тогда, в Тубикосе? Бодэ отправилась в это путешествие, отказалась от всего не ради Сузамы. Оно должно было возродить Бодэ, заполнить ее опустевшую душу, и это случилось. Нет, Бодэ провела месяцы вон с теми, что сейчас разговаривают там, у дома. Она часами пыталась втолковать что-нибудь той глупой девчонке, которая понятия не имела о том, что действительно важно, а что – нет. Бодэ собиралась добавить несколько капель в прощальный тост, например, если бы представился случай, чтобы скрепить достойную связь, так сказать. Зелье было концентрированным. Моя принцесса проглотила его столько, что хватило бы для того, чтобы весь центр Тубикосы превратить в рабов любви. В ней было очень много ненависти, ее надо было погасить.
Итаналон посмотрела на дом.
– И ты устроила это?
– Нет, не было удобного случая, поэтому зелье и было все время в поясе. – Она вытащила из своего кожаного пояса маленький пузырек, подняла его к глазам и посмотрела на свет. – В нем еще есть несколько капель. Вероятно, больше, чем достаточно. Возможно, Бодэ еще сделает это.
– Нет, подожди, – вмешалась Йоми. – С тех пор как она попала сюда, люди почти все решают за нее. То немногое, что ей удалось решить самой, не могло ничего изменить и не могло быть вполне правильно. Будет печально, если она вернется к тому образу жизни, но ей решать. Она заслужила это право.
Чарли была, так же, как и все, удивлена и обрадована их возвращением и не успокоилась, пока не вытянула из каждого рассказ обо всем, что произошло. Бодэ уже делала наброски и мечтала о целой панораме маслом – возможно, диораме, – изображающей эпическое сражение против сил зла: битву, которая спасла Акахлар.
Итаналон невзначай сказала Чарли, что рабского заклинания Дориона больше не существует. Видимо, он просто ничего не сказал ей, хотя не мог не знать об этом.
Чарли удивленно покачала головой.
– Почему? Зачем ему притворяться, что он по-прежнему мой раб?
– Он любит тебя, дорогая. Ты знаешь это. Он отказался от того немногого, что имел, ради тебя.
– Да, я знаю, но… ну, он мог бы найти кого-нибудь получше, чем я, если бы только был немного понапористее. Он ведь довольно милый. Я толстая и вот-вот стану матерью ребенка, чей отец давно мертв. Все это вместе слишком много, чтобы навязывать парню. На самом то деле он влюблен не в меня, а в некую маленькую стройную куртизанку, которая и фонарный столб очаровала бы. Той девушки нет. Больше всего на нее похожа та, что получила Бодэ. Ты сама мне сказала, что чары по-прежнему здесь, так что я не изменюсь. Кому я, черт возьми, такая нужна, да еще с ребенком?
То, что она сказала насчет чар, было верно, но это было не проклятие демона из Кристалла Омака. Кто-то уничтожил его и сотворил элегантное новое заклинание. Оно было настолько изящное и настолько тщательно настроенное, что снять его было не под силу даже лучшим колдунам второго ранга. Не причиняя вреда ребенку, незаметно для нее, Чарли как бы перепроектировали изнутри. Ее кости, мышцы – все было отлично настроено так, что ее нынешний вес и комплекция были нормальны для нее. Она была исключительно сильной, неестественно здоровой, могла справляться с большой физической нагрузкой. К тому же она могла родить много детей, если бы захотела, без всякого ущерба для своего тела. То, что произошло с ней, было похоже на изменение жителей Масалура срединного, но она по-прежнему оставалась акхаркой. Кто-то, кто считал, что Чарли не поняла чего-то самого важного, решил, что будет лучше, если она будет выглядеть так.
Хотя Итаналон была достаточно могущественна, чтобы исполнить желание Чарли, она не сделала этого и даже не намекнула на такую возможность. Было что-то большое и сильное скрыто в Чарли. Это чувствовали все, кроме нее. Она слишком была занята разглядыванием себя в зеркале, вместо того, чтобы посмотреть внутрь себя. К чему оспаривать решение Первого Ранга теперь?
– Это действительно так ужасно – быть толстухой? – спросила ее Итаналон. – Почему ты хочешь быть худой? Ведь не из-за здоровья, конечно. Ты так ужасно себя чувствуешь?
– Да. Нет. Ну… Ужасно то, как другие смотрят на тебя. Другие женщины, парни. Ни один мужчина и не посмотрит на такую. И я думаю, другие женщины будут относиться пренебрежительно. Я помню, что я, бывало, чувствовала, когда смотрела на какую-нибудь толстуху. Конечно, мне нравится не сидеть постоянно на диете и не терзаться, если съешь лишнюю конфету, но дело не во мне.
– И ты действительно веришь, что Дорион влюблен в твою идеализированную оболочку? А не в то, что он видит в тебе?
– Сейчас, может, он и думает так, потому что был таким робким и жил всегда один, но я видела, как он смотрел на эту Киру.
– И счастливые в браке мужчины не могут смотреть равнодушно на такие красивые тела, как у Киры. С тех пор, как появились мужчины и женщины, они смотрят друг на друга, – ответила колдунья. – И женщины вроде тебя смотрят на таких, как Крим. Или как Халагар. И не думают о том, что внутри. Но они редко хотят прожить жизнь с подобным совершенством. Они просто любуются, как любуются прекрасными произведениями искусства или красотами природы.
– Так ты действительно думаешь, что я должна попробовать с ним?
– Это тебе решать, ты знаешь его дольше и ближе, чем я. Если ты не уверена в нем, уговори Бодэ приготовить тебе любовное зелье, но не думаю, что ты была бы при этом счастлива. К тому же, коль скоро ребенок вот-вот родится, ты очень быстро поймешь, каковы его подлинные чувства и его характер. Но если бы я была тобой, я бы попробовала.
– Я… мне нужно подумать об этом.
– Это все, что один человек может попросить другого сделать в таких делах, дорогая, – ответила Итаналон с улыбкой.
* * *
– Не могу поверить в это! Они повсюду! – Дорион был и возбужден, и ошеломлен невероятным открытием. – Никогда не видел их раньше, но ты просто пинаешь камень, и, пожалуйста, вот тебе алмаз, размером с детский резиновый мячик, или рубин, впору для пупка идола, или изумруд размером с маленькую дыню! Остров прямо-таки набит крупными драгоценными камнями!
Чарли кивнула и улыбнулась:
– Ну, теперь я знаю, почему Сэм сказала, что у всех нас будет столько богатства, сколько нужно.
Золото и серебро были не редкость в Акахларе, а опытный алхимик мог сделать их из обыкновенного свинца. Но драгоценные камни, безупречные, с совершенным блеском, были в самом деле очень редки.
Это случилось после поездки Йоми и Итаналон в Масалур срединный. Там многое изменилось. Рабские чары на уцелевших акхарцах – их было более трехсот тысяч человек – разрушились. Тогда акхарцы восстали против хедумов и других завоевателей и при поддержке войск превращенцев из внутренней части средины, которые некогда были их собратьями, одолели завоевателей. Потом они присоединились к войскам из одиннадцати колониальных миров, тех самых, где Булеан когда-то ввел самоуправление. Все больше рас начинало поддерживать преобразования, и это движение постепенно захватывало и масалурские повстанческие миры.
Они не ждали всеобщего мира. Договор заключили те, кто не хотел, чтобы повторилось то, что случилось однажды. Масалур стал республикой. Такого никогда не было у акхарцев. Все расы, подписавшие договор, признавались равными партнерами с равным правом голоса и представительством в некоего рода парламентской ассамблее, которая пока существовала только на бумаге. Но предприниматели, члены гильдии навигаторов уже начинали заново развертывать свои предприятия, часто вместе с местными туземными корпорациями. Объединенная армия под руководством бывших офицеров предназначалась для защиты республики. Такое государственное устройство было единственной альтернативой гражданской войне и полному развалу власти. Повстанцы не хотели возвращаться к примитивному племенному образу жизни, и самые умные среди них понимали, что только акхарцы знают, как использовать силу воды, чтобы получить электричество, как построить канализацию, водопровод и все остальное. Столетия ненависти и угнетения нельзя было преодолеть, просто провозгласив высокие принципы, но начало было положено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38