— Возьмите в ведерке лед и приложите к ушам, они у вас горят.
Кремп заглянул в ведерко со льдом, которое принесли ему вместе с виски, и потрогал уши.
— Спасибо за совет, — сказал он.
— Пожалуйста. Расскажите, как вы оказались в кафе «Дорида». Что вообще там произошло?
— Да, я шел мимо этого кафе, когда внезапно мне вспомнились какие-то цифры. Сначала я не понимал, что они означают. Все дни до этого я пытался вспомнить хоть что-нибудь из того, что осталось на локусе. Во сне мне мерещилась какая-то путаница из цифр, адресов, кодов… И там — на локусе — был еще номер телефона одного из роботов, этого робота продали на Фаоне, кажется, в частные руки. Не знаю, почему я вспомнил именно номер телефона… Наша память порой вытворяет странные вещи. Мне некуда было его записать, и я достал гвоздь и нацарапал цифры прямо на булыжнике мостовой. Как только я нацарапал последнюю цифру, номер вылетел из головы, как будто его там и не было. Я зашел в «Дориду» чтобы попросить фонарь и…
— Стоп! Откуда у вас взялся гвоздь?
— Из того дома, где меня держали. Когда полиция улетела, я пробрался в дом в надежде найти там что-нибудь, что могло бы мне пригодиться. Еще мне очень хотелось пить. Я нашел там воду и немного еды. Потом я подумал, что мне может понадобиться оружие, но в доме не было даже ножа… Случайно я обнаружил этот гвоздь, с тех пор я так и таскал его с собой… Однажды с помощью него я вскрыл автомат для продажи напитков и достал немного денег, которые помогли мне добраться до Браски. Поэтому я подумал, что гвоздь принесет мне удачу.
Шеф ухмыльнулся:
— Из-за него вас едва не убили.
— Убили? Из-за гвоздя?!
— Да. Теперь это как черная метка. Гвозди, динарии… Монетки вы тоже нашли в доме?
— Нет, монетки я купил у одного нумизмата, еще на Фаоне. Конечно, они не настоящие. Я не знал, как выглядят динарии, и чтобы выяснить это, я зашел на локус, где нумизматы обмениваются монетами. Мне предложили купить несколько хороших подделок. Они стоили недорого, и я купил девять штук — как на карте. Я носил их в кармане, в нем оказалась дырка, и монетки провалились за подкладку. Поэтому, наверное, их не отняли. Но вы так и не ответили, почему меня должны были убить из-за гвоздя.
— Скоро вы это поймете. Вельяминова рассказала, что когда вы искали деньги, вы положили на стол гвоздь и динарии. Потом вы попросили бармена принести фонарь, бармен ушел, и сразу после него из помещения вышла Вельяминова. В зале оставались вы, робот-уборщик и, возможно, один-два посетителя. Если это были постоянные клиенты, — те, которым открыт кредит, — то они могли уйти не заплатив, точнее, не дожидаясь возвращения бармена. Позднее, бармен обнаружил, что кто-то двигал ящик кассового аппарата. Думаю, это вы искали наличные, — по вашим собственным словам вы испытывали недостаток в деньгах. Следовательно, в какой-то момент вы остались в зале один, не считая робота. Вряд ли бы вы полезли в кассу при посетителях. Постарайтесь вспомнить, как долго вы находились наедине с роботом — минуту, две, больше?
Шеф требовал от него слишком многого. Сморщив лоб, Кремп ретроспективно производил хронометраж.
— Не помню, — сказал он, наконец, — но, вероятно, очень недолго. Я действительно залез в кассу, но ничего не взял — не успел, потому что робот начал поворачиваться в мою сторону.
— Расскажите подробнее, как вел себя робот.
У Кремпа вытянулось лицо. В каком-то смысле он стал похож на портрет, нарисованный Лией.
— Не хотите ли вы сказать, что это был один из них…
— Хочу. Каким-то чудом вы избежали смерти.
После такого сообщения память Кремпа перестала халтурить.
— Черт, он же был совсем рядом, можно сказать, в двух шагах! Но он не делал ничего подозрительного. Он убирал со столов, потом вдруг перестал, повернулся ко мне… я подумал, что ему поручили следить за кассой. Бармен вернулся, принес фонарь, я отдал ему часы, вышел на улицу и всё… больше я в это кафе не заходил. В тот вечер мне так и не удалось найти камень, на котором я выцарапал номер. На следующий день я заметил человека, который, как мне показалось, следил за мотелем, где я остановился. Я решил, что мне снова пора уносить ноги. За комнату я не заплатил, но мне это было не впервой. Вообще, благодаря «Роботрониксу» я приобрел редкий по нынешним временам опыт: жить без денег и документов, воровать, если представится подходящий случай, переезжать каждый день с места на место, скрываться… Сейчас, несмотря на то что Лия мне помогает, эта конспирация мне начала надоедать.
— Мы вас в цивилизованный мир, — осклабился Шеф. — Из Браски вы подались в Женеву?
— Да. Я пришел в «Кибертехнологии» и добился встречи с начальником их службы безопасности. Сказал, что помогу им смешать «Роботроникс» с грязью. Мне представили кого-то господина, видимо, из юридического отдела. Я рассказал ему все, что знал. Он ответил, что информация нуждается в проверке, и пока они ее проверяют, я поживу в какой-нибудь гостинице. Они оплатят мне номер и дадут немного денег на расходы, и, кроме того, мне будет обеспечена безопасность. Так я жил до конца декабря. Время от времени ко мне приходила какая-то девушка и задавала вопросы о Борисове, о «Роботрониксе», о том, как организовано производство роботов, их предпродажная подготовка и так далее. Где-то в двадцатых числах декабря мне сказали, что сведения начали подтверждаться. Подробности мне не сообщили. Мы разработали план моего исчезновения. В «Роботрониксе» должны были счесть, что я погиб. Две недели я выбирал место «гибели»…
— Райхенбахский водопад рассматривали? — перебил Шеф.
— Что?! Почему…
— Неважно. Продолжайте.
— Мне требовались свидетели, которые подтвердили бы, что я разбился. Для этого изготовили куклу, похожую на меня как две капли воды. Она умела двигать руками и кричать моим голосом. После того как ее заметили альпинисты, куклу сбросили в расщелину. Как мне казалось, все прошло гладко. Альпинисты бросились к тому месту, откуда я спускался. До их прихода я успел поднять куклу наверх. Я высыпал из нее балласт и вместе с ней побежал к флаеру, который дожидался меня в условленном месте. В космопорте мне дали новые документы и пятьдесят тысяч интермарок на предъявительском смарт-чеке. Обещали заплатить втрое больше, когда удастся доказать вину «Роботроникса». Тем временем Лия уже ждала меня на Фаоне. Ну, дальше…
— Дальше все ясно, — остановил его Шеф. — В шале вы пользовались местным компьютером. Вы открывали локус, посвященный восхождению на ПЮП. Я правильно понимаю, что вы сделали это для того, чтобы полиция установила вашу личность?
— Да.
— Почему вы выбрали Вельяминову в качестве… как бы это выразиться… душеприказчицы, что ли…
— Не сочтите это за хвастовство, но я хорошо разбираюсь в женщинах. И я прекрасно помнил, кбк она смотрела на меня тогда, в «Дориде». Когда я, ползая на коленях под дождем, искал булыжник с накарябанным номером, она подошла ко мне и предложила помощь. По ее голосу я понял, что она тот человек, которому можно доверять. В тот день ее помощь была мне не нужна, и я даже не мог предположить, что когда-нибудь она мне понадобится. Детективы из «Кибертехнологий» проверяли ее по поводу возможных контактов с «Роботрониксом», и они сказали мне, что Лия перебралась на Фаон. Перед тем, как вернуться домой, я написал ей, что готов воспользоваться тем давним предложением, если оно еще в силе. Она ответила согласием.
— Кроме того, — подхватил Шеф, — она могла послужить источником информации о том, как продвигается наше расследование. Вы рассказали ей, почему вы вынуждены скрываться?
— Рассказал, но, конечно, не все. Она считает, что я дал показания против «Роботроникса» и скрываюсь здесь по программе защиты свидетелей.
— М-да… что-то меня начинает от вас подташнивать. Вам знакомо это лицо? — Перегнувшись через стол, Шеф протянул Кремпу снимок Гретты. Тот на полусогнутых подошел к столу и взглянул на снимок.
— Да, — кивнул он уверенно, — это она расспрашивала меня о «Роботрониксе». Красивая женщина.
Кремп попятился на место.
— Можете не усаживаться, — предупредил Шеф, — у меня больше нет к вам вопросов. Свободны.
— Позвольте тогда мне задать вопрос. — Завис над стулом Кремп.
— Ну?
— Об убийствах. Как они связаны с картами таро? Почему робот должен был убить меня из-за гвоздя?
— Вам незачем это знать.
— Но вы обещали!
— Разве? Ну, хорошо… Яна, — произнес Шеф в интерком, — где сейчас Изида?
— Села в такси у «Дум-клуба». Будет здесь минут через пятнадцать.
— Подождем, — обратился Шеф к Кремпу, — чтобы дважды не повторять, я расскажу об убийствах вам обоим.
— Вы с ума сошли! Мне нельзя с ней встречаться!
— Но вы же хотели услышать…
— К черту! Я ухожу! — Он бросился к дверям, где сразу же наткнулся на Рогова.
— Проводи его, — приказал Рогову Шеф, — и сними наблюдение.
Они ушли. Оставшись один, Шеф принялся искать пять отличий между его способом зарабатывания денег и тем, как зарабатывал деньги Кремп. К приходу Изиды нашел только два.
На ней был деловой костюм, минимум косметики (являвшийся максимумом для, например, Яны), волосы собраны в хвост, которым она махнула по лицу Рогова, когда он нашептывал ей на ухо что-то галантное. У моего коллеги зачесался нос, и он выбежал в коридор, чтобы не чихать в присутствии дамы.
— Будь здоров, — сказал Шеф ему вслед и обратился к Изиде: — проходите, госпожа Борисова, вот здесь вам будет удобно, — он показал взглядом на пухлое замшево-вельветовое кресло, предназначенное, кроме прочего, для усыпления бдительности контрагента. — Что-нибудь выпьете?
— Спасибо. Может быть позже. Тот молодой человек, — Изида обернулась к дверям, — сказал, что вы начальник господина Ильинского.
— Это так. Он объяснил, почему мы вас пригласили?
— Да. Вы хотели поговорить о моем покойном муже.
— А вот это неправда, — улыбнулся Шеф. Ему бы поупражняться перед зеркалом: сказав что-то в шутку, нормальный человек не скалится как бульдог. У Изиды удивленно взметнулись брови, и Шеф поправился: — Мы о нем поговорим, но сначала я хочу сообщить вам кое-что о другом человеке. Вы ведь знакомы с Греттой Вайнберг?
Изида, не опуская бровей, кивнула.
— И, — продолжал Шеф, — она представилась вам сотрудницей ДАГАРа — Дальней Галактической Разведки. Изида, послушайте… Ничего, что я обращаюсь к вам по имени? Я много старше вас и…
— Ничего, — пробормотала она.
— Спасибо. Изида, наверное, это прозвучит грубо, но вы запутались в собственных выдумках. Добрыми намерениями вымощена… Ладно, опустим банальности и перейдем к сути…
В середине его рассказа Изида попросила воды, в конце — бренди. Начав с разоблачения Гретты, Шеф перешел к неудавшемуся покушению на меня, затем, увидев, что Изида готова и к худшему, он рассказал об убийствах Хинчина, Мосса и Гретты. Закончил он известием о том, что роботов запрограммировал не Космический Разум, а Игорь Борисов, и что есть свидетель, показания которого прямо указывают на покойного президента. «Неправда», — сказала Изида и потребовала бренди.
Шеф лично наполнил бокал и лично подал его побледневшей владычице слов.
— Вы писали ДАГАРу? — спросил он вкрадчиво.
Опустошив бокал, Изида с провинившимся видом покивала.
— Ваше письмо, точнее сказать, его содержание стало известно «Кибертехнологиям». Поэтому Гретта сказала вам, что работает на ДАГАР. И вы поверили ей, потому что хотели верить в то, что ДАГАР заинтересовался роботами. Поймите, они получают тысячи писем, авторы которых уверяют, что стали свидетелями появления инопланетян, летающих тарелок, и бог знает чего еще. ДАГАР не в состоянии проверить всю поступающую информацию, а на ваше письмо они попросту не обратили внимания. И, как выяснилось, правильно сделали. Я не исключаю, что Космический Разум оказал влияние на вашего мужа, ибо его поступок не находит никакого разумного объяснения, но у меня нет и тени сомнений в том, что роботами Космический Разум не управлял.
Изида уперлась:
— Управлял и продолжает управлять. Ваш свидетель лжет, Игорь не был способен на убийство.
— Что же с вами делать… — Шеф поскреб проволочкой лоб. — Я бы ни в коем случае не настаивал, если бы… Вот что, давайте немного отвлечемся, и я расскажу вам притчу. Представьте, конец восьмого века новой эры, Европа, разгар войны между франками и саксами. Войска Карла Великого захватывают земли вестфалов, уничтожая непокорных и обращая оставшихся в живых в христианство. Новый, милосердный бог, чьим покровительство пользовался король франков, оказался могущественнее Донара, Водана и прочих германских богов. Среди саксонских племен вспыхивают распри, дело дошло до междоусобной войны. Вождь одного из племен — легенда утверждает, что он носил имя Маннукинд, — задумал победить соседей, склонив на свою сторону милосердного бога. При этом он хотел сохранить верность старым богам — так же, как хранили им верность и его враги-саксонцы. Почему бы ему было не принять христианство? Ничье милосердие, думал он, не может быть безграничным. Сотни, если не тысячи, христиан пали от его руки во славу Водана, и он не верил, что ему это простится. Прежние боги отомстят ему за предательство, да и Христос не поверит в искренность его раскаяния, потому что вождь действительно не раскаивался в совершенных им преступлениях. Лживым раскаянием богов не обмануть, зато можно воспользоваться тем, что боги не меняют установленных ими правил игры. Накануне решающей битвы Маннукинд выкрал ребенка у соседей — не у тех, с кем ему предстояло сражаться, а у тех, кто под угрозой полного уничтожения со стороны франков принял христианство. Надо сказать, что с этими соседями у Маннукинда был заключен мир, но если бы те узнали о его поступке, то это бы навлекло на него не только их гнев, но гнев франков, которые обязались защищать единоверцев. Ребенок был крещен, и милосердие Иисуса распространялось на него в полной мере. Вечером Маннукинд отнес ребенка в пещеру, завалил вход в нее камнями и ветками так, чтобы пещеру никто не мог найти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57