Результаты поиска появились через мгновение. В первый день весны (для большинства планет — формально-календарной) стартовать планировали многие: марафонцы на Хармасе, яхтсмены на Оркусе, перелетные птицы — в земной Африке, рейсовые корабли — во всех уголках Ойкумены. Все эти старты не переносились, — исключая птиц, за которых ручаться трудно. На что же я наткнулся, когда… Вероятнее всего, вот на это сообщение от пятнадцатого января:

ВАКоП официально объявил новую дату старта корабля-деформатора «Гигантропос».
Читатели, вероятно, помнят, что запуск «Гигантропоса» уже дважды переносился: сначала с 1-ого июля прошлого года на Новый год, затем запуск отложили без объявления точной даты, — как выразился руководитель проекта, доктор Сабуро, «чтобы не сглазить». В обоих случаях причины переносов были охарактеризованы как «технические». Сегодня, во время специально созванной пресс-конференции, доктор Сабуро назвал окончательную дату — 1-е марта. На вопрос нашего корреспондента, будет ли запуск снова перенесен, Сабуро сказал, что хоть и знает ответ, но переносит его оглашение на 2-е марта…
Дальше шла справка, что представляет из себя «Гигантропос», что значит «корабль-деформатор», кто и куда на нем летит, и во сколько обойдется все это удовольствие. Место старта: станция «Трамплин-2». А Гроссман еще спрашивает:
— Куда направимся?
— Терминал одиннадцать-восемьдесят три, «Трамплин-Два», чтоб мне с него спрыгнуть!
— Мы на ногах двенадцать часов. Давайте хотя бы примем душ и нормально поедим.
— Именно в таком порядке?
— Здешний сервис позволит вам сделать это одновременно.
Чудо сервиса стоило того, чтобы задержаться в «Сириус-Плаза» на несколько часов. Осборну все равно уже не поможешь. Мы прошли к стойке портье.
— Каюту на час, — потребовал Гроссман.
Портье, одетый в серебристый костюм сириусянина, взглянул на меня исподлобья и вымолвил:
— У нас не принято.
Мне захотелось насильно вернуть ему человеческий облик, но, следуя наставлениям Шефа, я для начала испробовал силу слова:
— Две каюты на час.
Слова не подействовали. Сириусянина спас Гроссман:
— Заплатим за сутки.
— Пятьсот вторая и пятьсот третья вас устроят?
— Если нет, — сказал я, — ты узнаешь об этом первым.
Пружинки на сириусянской голове мелко-мелко затряслись. Гроссман сказал «о’кей», подхватил чемодан и потащил меня к лифтам.
В 501-ую каюту втаскивали четыре упаковки питьевой воды по шесть двухлитровых бутылок в каждой.
— Вот это похмелье! — вырвалось у меня, на что тащивший упаковки стюард в сердцах ответил:
— Клянусь вам, в кранах у нас чистейшая аш-два-о, регенерация сто процентов. Более чистой воды вы и на Земле не найдете.
— Так что, клиент мыться собрался?
— Угу. Сейчас пойду еще за тремя упаковками. На вашу долю не захватить?
— Нет, — ответил за меня Гроссман и кивком указал на дверь с номером 503. — Это ваша. Держите ключи.
Если бы я оплачивал гостиницу из собственного кармана, то 503-я каюта меня бы, безусловно, не устроила. К примеру, для сна мне вполне хватило бы прикроватного коврика, который выглядел уютнее, чем тормозная ванна в полицейском катере. Ну, а собственно ванна затормозила меня так, что я на некоторое время забыл о роботах. «Чистейшая» Н2 О приятно пузырилась и массировала тело. Насчет сервиса Гроссман не шутил: стюард — тот, что таскал бутылки, — всерьез намерился вкатить тележку с ужином в ванную комнату. Вероятно, ему не терпелось получить чаевые. Через дверь в ванную я прокричал ему, чтоб он оставил тележку в каюте, а вместо чаевых пусть возьмет себе что-нибудь из еды. Получил достойный ответ:
— Я не голоден!
Уходя, он громко хлопнул дверью в каюту, и я подумал, что, на самом деле, он никуда не ушел. Пришлось выбраться из ванны и проверить. Нет, однако: свалил стюард сытый…
Едва я снова расслабился, как в кармане куртки загудел комлог. Сидя в ванной, до куртки было не дотянуться. Вылез, стряхнул с рук воду и ответил:
— Слушаю.
— Висельник!!! — завопил в трубку Гроссман.
— Говорите громче, у меня в ушах вода.
— Висельник, — произнес он тише.
— Все равно не догадался, о ком вы.
— Карта таро. Висельник. Астронавт на фале. Теперь догадались?
Иначе говоря, Повешенный. Грустный тип, привязанный за правую ногу к перекладине.
— Теперь, да, — сказал я, — Сундин не очень-то напоминал висельника, но роботы у нас с воображением…
— И я вдруг подумал, — торопливо продолжал Гроссман, — имеет ли смысл нам появляться на «Трамплине»? Робот не попал под подозрение, он ничем себя не выдал. Забрать же его нам вряд ли удастся, ведь это робот-монтер, и находится он в ведении технических служб ВАКоП. К техническим службам нас не подпустят. Чтобы достать робота, придется рисковать, и существует большая вероятность, что нас поймают. Зачем идти на риск, если этот робот уже отработал, его нейросеть уже подверглась изменениям, о которых вы знаете, и даже получив его, мы ничего нового в нем не обнаружим.
— Но мы должны, — возразил я, — убедиться, что робот находился рядом с Сундиным. Сейчас мы даже не знаем, был ли на «Трамплине» хотя бы один из пятнадцати роботов. Я надеюсь, мы сможем выяснить это без лишнего шума.
— Считайте, что выяснили.
— Это еще почему?
— Доделайте свои дела и приходите. Вы поужинали?
— Нет.
— Приходите после ужина.
Он выключил связь. В ванну я больше не полез, ополоснулся под душем. Пока сохнул, успел проглотить салат и пару тостов. То, что осталось — а осталось немало — принес с собой в каюту Гроссмана. Кибернетик только-только приступил к еде. В то время, когда я ловил пузыри, он собирал информацию по ГТ и «Трамплину». Мы вместе продолжили это занятие, и в итоге набор из разрозненных фактов и чужих обмолвок сложился в единую картину. В центре ее находился проект «Гигантропос» — проект по созданию так называемого корабля-деформатора. Корабль-деформатор (КД) сочетает в себе преимущества обоих, известных на сегодняшний день, средств космического транспорта. Скорость его движения сравнима со скоростью транспортировки в Трансгалактическом Канале, и он не зависит от Канала, как не зависят от Канала обычные, досветовые корабли — теперь их еще стали называть «гладкими» в противовес «сингулярным» КД, которые сминают, уплотняют пространство, делая путь короче, чем он кажется, когда разглядываешь конечную цель в телескоп. Строительство и испытание непилотируемых кораблей-деформаторов ведется на «Трамплине-2». Точнее сказать так: станцию «Трамплин-2» построили специально для того, чтобы с нее запускать КД. Почему нельзя было запускать КД, ну, скажем, из Солнечной системы? Положим, говорит доктор Сабуро, запустить-то можно, но где его потом искать? Как убедиться, что КД прибыл в нужную точку? Чтобы не потерять корабль, надо запускать его от одного рукава Канала к другому (не «вдоль» рукава — это важно!), и еще желательно, чтобы расстояние между рукавами было не слишком велико — для испытательного перелета одного светового года достаточно. Терминал ТКЛ-1183 удовлетворят этому условию: от него до ТКЛ-0964, находящегося на параллельном рукаве Канала, свет идет 11 месяцев 25 дней 5 часов и сколько-то минут с секундами. Из четырех непилотируемых перелетов от ТКЛ-1183 до ТКЛ-0964 три последних прошли успешно. На первое июля прошлого года был запланирован старт «Гигантропоса», первого пилотируемого корабля-деформатора.
Человечество в целом консервативно, ко всему новому его надо приучать постепенно. «Галактик-Трэвэлинг» взялась приучить человечество к тому, что в скором будущем ему придется пересесть на КД. И пусть еще далеко до билетов со скидкой, зато уже есть громадный технический комплекс, в котором сосредоточены все новейшие достижения прикладной физики, химии, кибернетики и, конечно, инженерного искусства. «Если бы наша компания существовала в двадцатом веке, — сказал на открытии туристического центра „Трамплин-2“ президент ГТ, — мы бы в то время продавали туры в Лос-Аламос». Аплодисменты, правда, раздались только со стороны физиков. Впрочем, туристов на открытии было немного. До первого удачного запуска корабля-деформатора «Трамплин-2» не пользовалась популярностью. Тренировочные базы для астронавтов-любителей есть в каждой планетной системе, а взрываются теперь не только лос-аламосы, но и обычные, рейсовые корабли. Руководство «Галактик-Трэвэлинг» терпеливо ждало, когда физики выполнят свое обещание деформировать гиперпространство возле звезды Горштейн-Торквилл 15504. И они дождались. Еще не утихла толком гравитационная волна, как продажи туров выросли втрое. После третьего старта койки в каютах поставили в два яруса, физиков и инженеров лишили одного спортзала, в стоимость тура перестали включать ужин и завтрак. К старту «Гигантропоса» «Галактик-Трэвэлинг» начала готовиться заранее. Персонал снова потеснили, переделав каюты ведущих инженеров под номера класса люкс для высокопоставленных гостей. Считалось, что после старта гости съедут, и инженерам вернут их каюты. Кроме того, было закуплено новое гостиничное оборудование, включая гостиничных роботов, среди которых, — это уже следует из неосторожной реплики Роу, — находились и пятнадцать кандидатов в убийцы. 15-ого июня доктор Сабуро объявил, что запуск «Гигантропоса» переносится на 1-е января следующего года. В финансовом отношении перенос старта не был для «Галактик-Трэвэлинг» таким уж большим ударом. Скорее, это был удар по репутации. Обыватели по-разному относятся к обещаниям физиков и тур-операторов. По поводу провала первых обыватель скажет: «Я так и знал», по поводу провала вторых: «Чтоб я еще когда-нибудь купился на их рекламу!». Насчет новогоднего старта «Галактик Трэвэлинг» не строила особых иллюзий, — в конце рождественских каникул и обычное-то расписание рейсов идет, как правило, наперекосяк. По слухам, Сабуро твердо уверен, что 1-ого марта «Гигантропос» стартует несмотря ни на что. Слухи подтверждаются статистическим наблюдением: в прежних двух случаях отбой дали более чем за две недели до старта, теперь же до намеченного срока остается всего девяносто часов. Наконец, ratio ultima: у знаменитого прорицателя Кирхиера звезды выпали флеш-роялем, и пусть кто-нибудь попробует назвать это дурным знаком.
— Для нас, — сказал я, — это означает, что роботы уже приступили к выполнению своих функций. Мы их пересчитаем, и если их окажется меньше пятнадцати, то, значит, вы правы — одного или нескольких роботов пустили на запчасти. Для подсчета нам не потребуется доступ к техническим службам, поэтому мы не вызовем никаких подозрений.
— Там будут не только эти пятнадцать, — возразил Гроссман, — для обслуживания тысячи трехсот гостей требуется не менее ста тридцати роботов. Прибавьте зевак, которые прилетят на «Трамплин» на один день — только, чтобы взглянуть на старт, прибавьте тех, кто будет жить во временных модулях и кораблях и тех, кто переночует на Терминале. Чтобы обслужить всю эту толпу понадобится, примерно, полторы сотни роботов — я округляю в худшую для нас сторону.
— Не все они произведены «Роботрониксом». Своих-то вы отличите?
— Разумеется, отличу. Но я не знаю, сколько их всего. Мне, конечно, известно, сколько роботов «Роботроникса» купила «Галактик-Трэвэлинг» за всю историю нашего совместного существования, но как определить, сколько было куплено для «Трамплина»? В поисках роботов придется обшарить каждый закоулок станции, а знаете, каков ее общий объем?
— Треть кубического километра. Но это общий. Гостям и роботам отведут, в лучшем случае, одну десятую объема. Это не так много. Вы подойдете к каждому роботу, проверите заводской номер и, в зависимости от результата, отметите робота определенным знаком. Например, черта будет означать, что робот не из нашего списка, крест — что он на подозрении. К сожалению, у нас нет времени, чтобы раздобыть радиоизотопы и помечать роботов, как помечают животных. Если бы знать, что кто-нибудь из гостей привезет с собою детей, то можно было бы лепить на роботов наклейки с рисунками. По-моему, продаются даже специальные наклейки для роботов, на них надписи вроде «боюсь щекотки», «меня зовут Долбень» и тому подобное. Никто не подумает, что «люди, вы уроды» налепил кибернетик с мировым именем.
— Зато сразу подумают на вас, — парировал Гроссман. — Почему вы сказали, что отмечать роботов буду я? А сами вы чем собираетесь заняться?
— Попробую найти инженера, который видел, как улетал Сундин. Если он скажет, что робота с ним не было, весь наш план полностью изменится.
— Если вы привлечете к себе внимание, он изменится еще больше!
— Представлюсь журналистом. Таких, как я, там будет полно. Не беспокойтесь, добывать сведения пыткой или стрелять в первого попавшегося робота я не стану.
— Даете слово?
— Как Изида — ДАГАРу.
Гроссман покривился. Напоминание о ДАГАРе его явно расстроило. Дагарцы имели перед нами преимущество: чтобы попасть на «Трамплин», им не требовались ни билеты, ни приглашения. А у нас не было ни того, ни другого. Гроссман пообещал решить эту проблему с помощью своей платиновой «Галактик-визы».

32
Место жительства профессора Эйтведа Другич узнал в копенгагенском отделении Академии уфологии. В Оденсе он арендовал флаер и взял курс на северо-запад.
Он приземлился на парковке у деревенского супермаркета. Девочка лет двенадцати нагружала пакетами корзинку, прикрепленную к багажнику велосипеда. Другич вылез из флаера и подошел к ней.
— Привет, — сказал он, — тебе помочь?
— Нет уж, — бойко ответила девчонка, — сама справлюсь. Вы лучше пока рассказывайте, что у вас есть: конфеты, нейро-приставка, пудель на задних лапах… Поторопитесь, полиции до сюда не долго ехать.
Она достала из кармана джинсов браслет-коммуникатор и, помахав им перед носом Другича, пояснила:
— Сняла, когда накачивала колесо. Мешался.
— Вызывай, — согласился он, — может, хоть они скажут, куда я попал.
— А вам куда надо? — перестав размахивать браслетом, поинтересовалась юная зануда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57