Правда, не все этому поверят…
Деньги в качестве мотива. Очень уж старомодный вид мотива на такой планете, как Инферно, где роботы производят все, что пожелаешь, и деньги потеряли цену. Но если экономика, построенная на роботах, потерпит поражение, то слова «богатство» и «бедность» снова приобретут первоначальное значение. Тогда вернется денежная система экономики, и деньги вполне могут стать причиной преступления. И из проекта по преобразованию климата можно выжать громадные доходы.
Кто же мог руководствоваться денежным вопросом? Велтон, Верик, Беддл, Фрост, кто-то из этих чертовых «железячников» – проклятие, ведь даже эти два робота могли пойти на такое ради денег! Просперо нужны средства, чтобы платить «железячникам» за работу. Естественно, что с точки зрения Новых роботов хватило бы и того, что Грег собирался их демонтировать. И еще Деврей. А что Деврей? Крэш доверял ему, хотя сперва слегка и сомневался на его счет. Но тогда какого черта Деврей не рассказал ему о том, что Верик нечист на руку? Может, потому, что Деврей просто осторожен – очень, очень осторожен. А может, он сам не доверял Крэшу? Или Верик наконец назвал подходящую для Деврея цену… Мой Бог! Если репутация Деврея запятнана, у него могут оказаться весьма веские финансовые причины войти в заговор! А Крэш сам посвятил его во все детали расследования.
Любой из них поодиночке – или объединившись с кем-то другим – мог раздобыть необходимое оборудование и доступ к необходимой информации, чтобы повредить ПОСов и нанять Оттли Биссала.
Оттли Биссал! Реальный убийца. Тот, кто нажал на спусковой крючок. Так легко позабыть о нем в круговороте громких имен! Невзирая на то, сколько исполнителей и служителей закона были задействованы в операции, Биссал мог что-то знать. Именно он был нужен Крэшу. Ему был нужен Оттли Биссал, нужны те сведения, которые он хранил в своей башке. Но Крэш чувствовал, хотя и боялся признаться в этом самому себе, что с каждым днем, с каждым часом и даже минутой остается все меньше надежды, что он когда-нибудь доберется до этих сведений.

Помощница шерифа Жанти Феррар вышла из грязного многоквартирного дома, следуя по пятам за своей напарницей, офицером по имени Шах и роботом Геральдом-1342. Под лучами яркого солнца Жанти пришлось сощуриться. Восемь часов назад они втроем начали свой путь в предрассветных сумерках. Теперь они устроились в тени здания, наблюдая за домом номер 533, ожидая, когда некий Ортли Бассал вернется с прогулки.
Они были уже по горло сыты проверкой людей, чьи имена совпадали по звучанию с именем Биссала, теша себя призрачной надеждой, что он воспользовался похожим именем, чтобы обеспечить себе алиби. Дурацкая идея! Если Биссал собирался замести следы, взяв чужое имя, зачем ему выбирать похожее на его собственное? И если он прятался под чужим именем для того, чтобы его не засекли, то зачем ему наживать на свою задницу неприятностей и регистрироваться в официальных списках жителей? Тем более что в личные карточки населения города Лимба рейнджерам и помощникам шерифа не позволили и носа сунуть. Дали только список имен и адресов, и ничего сверх этого. СБП всегда любила зажимать информацию.
Но начальство приказало, и никуда не денешься. В дело были брошены самые отборные отряды рейнджеров и полицейских из Департамента шерифа. Может, они справились бы с заданием много быстрее, если бы им на помощь пришла СБП, – но никто им не доверял до такой степени.
Что бы там ни говорилось, эта проверка оказалась сущей чепухой. Бассал таки вернулся домой, хотя совсем не скоро – и оказался женщиной, маленькой, темнокожей, с гривой длинных черных волос. Наблюдатели вышли на улицу, и яростный дневной свет тут же ослепил Жанти так, что слезы выступили на глазах.
– Пойдемте, – сказала она. – Давайте вернемся к аэрокару.
– Замечательно, – прорычала Шах. – Мне эта мысль и в голову не приходила.
– Нужно отдохнуть, Шах, – молвила Жанти. – Мы обе устали.
Жанти не доверяла Бертре Шах. Собственно говоря, она вообще не доверяла рейнджерам. С другой стороны, Жанти не давало покоя ощущение, что Шах думала о ней и о Департаменте шерифа точно так же.
Несмотря на то что это были сугубо колонистские организации, что и те и другие занимались охраной правопорядка, рейнджеры Правителя и полицейские были невысокого мнения друг о друге.
Помощники шерифа видели в рейнджерах всего-навсего садовников с бластерами, травоядных, которые больше смыслят в консервировании овощей, чем в нормах правозащиты. Они в основном занимались преступлениями заочно, по бумагам, да и редко имели дело с более серьезными правонарушениями, чем обрывание цветов в парках.
Рейнджеры, со своей стороны, воспринимали полицейских этакими сорвиголовами с непомерно раздутым самолюбием, что размахивают везде своими пушками и вечно лезут в чужие дела. Рейнджеры обожали подчеркивать, что помощники шерифа если что-то и представляют собой в качестве полицейских, то только в недрах Аида, а за городскими стенами они, как слепые котята, не в состоянии понять тонкостей защиты окружающей среды и азов лесоводства. Так-то оно так. Жанти признавала, что окажется беспомощной за городской чертой. Но за каким чертом нужно выезжать из города?
С тех пор как они отправились на дело в паре с Жанти, Шах уже не раз повторяла, что ей непонятно, как это кто-то может считать себя специалистом в сфере розыска, не умея при этом даже распутывать следы.
Правда, никакой умелец-следопыт не помог бы им в подобном предприятии. На улицах города убийцы следов не оставляют.
Да и ничего интересного в их нынешнем занятии – проверке адресов – не было. Но если в чем Шах и Жанти сходились во мнении, так это в том, что СБП доверять ни в коем случае нельзя. Кроме прочего, их раздражало, что им, колонистским полицейским, приходится ходить по городу колонистов – или тому, что когда-то было городом колонистов, – тайком, потому что теперь всем здесь заправляет Служба безопасности поселенцев. Полицейские, прячущиеся от полиции! От этой мысли Жанти становилось не по себе. Ей постоянно казалось, что за ними кто-то наблюдает. Шах вообще озиралась по сторонам каждую минуту.
Это пошло на пользу делу. Совместное чувство опасности сплотило их. Они постоянно стреляли вокруг глазами, ища надвигающиеся на них толпы агентов СБП, и хотя бы в этом были единодушны.
– Ладно, Геральд, – обратилась Жанти к их роботу, – что там дальше?
– Следующим пунктом значится склад в двух километрах отсюда, – отрапортовал Геральд-1342.
– А зачем его обыскивать? – не поняла Шах. – Там что, когда-то работала двоюродная сестра Биссала?
– Я не знаю, работал ли там кто-нибудь из его родственников, – отозвался Геральд-1342, – но этот склад значится в списке как возможный центр деятельности «железячников».
Жанти пожала плечами.
– Звучит как строчка из официальной сводки! Ну, пойдемте.

Эта минута настала. Мосты сожжены, но сейчас ему внезапно показалось, что пути вперед тоже нет. Но он должен идти вперед!
– Я, Альвар Крэш, в здравом уме и твердой памяти, добровольно и безо всякого принуждения принимаю новые обязанности, вступая на пост Правителя планеты Инферно, и чистосердечно клянусь выполнять свой долг по мере моих сил.
Он произносил эти слова в Большом зале Зимней Резиденции, и многие из присутствовавших три дня назад на званом приеме прежнего Правителя сейчас оказались свидетелями вступления на пост нового главы планеты.
Неуклюжие, официозные слова о «принятии высокого доверия» давались ему тяжело, не шли с языка. Он не хотел этого. Никогда не хотел. Но его желания в расчет не принимались. Не существовало никакой поправки в конституции Инферно на тот случай, если Назначенный откажется вступать на пост Правителя. Телмхок сообщил ему, что в этом случае место будет считаться вакантным, пока не наступит время новых выборов.
Но Крэш думал о другом. Конституционные законы – это одно, но жестокая реальность свидетельствовала о том, что, если правительство останется в такую минуту без руководителя, катастрофа неизбежна. Что ждет планету? Переворот, восстание, хаос и разруха? Страшно подумать, но гибель неминуема, и не важно, в какой форме она придет. Да еще это затянувшееся, безнадежное расследование. Что, если заговор до сих пор подспудно зреет и прорвется через день, через неделю или через месяц? Они не сумели ничего добиться с того момента, как два дня тому назад Телмхок оглушил его своим известием. Они застопорились, не в силах сдвинуть следствие с мертвой точки. Никаких следов Биссала, никакого намека на тех, кто стоял за его спиной, ни-че-го!
Произнеся слова клятвы, Крэш несколько мгновений помолчал. Он стоял на небольшом возвышении, и перед ним колыхалось море ожидающих и взволнованных лиц. Он знал, что должен сказать речь для этих людей, для всех граждан Инферно. Речь уже была подготовлена. Но ему было необходимо мгновение, всего одно мгновение, чтобы перевести дыхание. За последние дни события неслись вскачь, бешено и страшно.
Убийство, официальные похороны, объявление о том, что Крэш избран новым Назначенным и теперь стал Правителем. Все это промелькнуло как один миг. Вся планета была ввергнута в тот же хаос, что и Крэш. Зачем говорить о том, что они и так знают? Внезапно тщательно подготовленная речь показалась ненужной и бессмысленной. Нет. Он должен сказать им о чем-то другом, о чем-то большем.
Крэш оглядел толпу. Рядом стояли Дональд, Жустен Деврей и Фреда Ливинг, но все равно он чувствовал себя бесконечно одиноким и покинутым. Такого он еще никогда не испытывал. Перед трибуной плотной стеной стояли рейнджеры и полицейские из Департамента шерифа. Учитывая обстоятельства гибели Правителя, никто не захотел воспользоваться ПОСами, хотя для охраны они подходили как нельзя лучше.
Даже обычных роботов в зале было меньше, чем всегда. А вооруженные до зубов полицейские шерифа, рейнджеры и агенты СБП виднелись повсюду. Крэш обнаружил, что его больше пугают мелькающие тут и там дула бластеров и служители порядка, держащие пальцы на спусковых крючках, чем какой-нибудь наемный убийца.
Но он перевел взгляд за спины охранников, за спины роботов, за работников прессы, за всех высокопоставленных гостей – к людям. Людям, сидящим в своих домах и квартирах и пытающимся понять, что происходит. Им необходимо услышать его, услышать единственно верные слова, которые смогут придать им уверенности в создавшейся ситуации, которые послужат связью между прошлым и будущим.
Да. Да. Он откашлялся и заговорил, бросая слова в напряженную тишину.
– Леди и джентльмены, граждане Инферно. Не только колонисты, но и поселенцы, которые находятся среди нас. Все. Я обращаюсь ко всем вам. Несколько тысяч лет назад вступление на пост считалось чем-то вроде ритуала, и Правитель становился во главе народа по священному закону того или иного божества. В те далекие дни принимающий присягу верил, искренне и всей душой, что боги поразят его, если он нарушит эту клятву, ввергнут его в вечное небытие или что-то в этом роде.
Крэш остановился, чтобы набрать воздуха в грудь.
– Современное общество колонистов, построенное на рационализме, не склонно к подобным предрассудкам. Колонистское общество отбросило веру в богов, в потустороннюю жизнь и высшую справедливость, которая вознаграждает праведников и наказывает отступников. И в мире не осталось справедливости. Мы утратили все это, кроме заранее заготовленных, чаще всего пышных фраз, которые обязаны произносить те, кто начинает свою деятельность на благо общества. Можно многое сказать о преимуществах жизни в рациональном мире, но мне кажется, что мы что-то потеряли. И мы должны задать себе вопрос: как мы можем называть наше время рациональным, если какой-то вооруженный ублюдок сумел расправиться с величайшим человеком нашей эпохи и остаться безнаказанным?
Крэш обвел глазами зал.
– Ни один из нас не сознавал, насколько жизненно необходимым было все, что делал Хэнто Грег, пока он не погиб. Люди любили его или ненавидели, но он был средоточием всего, он единственный мог сплотить нас воедино. Теперь этот светоч угас, ничто не связывает, не объединяет всех нас. Прогрессивные силы нашей планеты утратили лидера, консерваторы потеряли врага. Хэнто Грега больше нет с нами, и ни его друзья, ни его враги не оказались готовы к миру, в котором его нет. Даже его противники только сейчас осознали, какого достойного соперника они утратили. Потому что Хэнто Грег всегда сражался честно и открыто, он вел игру по правилам – и поступая так, подавал пример всем нам. Мы с ним, я и он, редко, почти никогда, не сходились во мнениях по многим злободневным вопросам. Но Хэнто Грега не беспокоили такие мелочи. Его волновал только вопрос, можно ли считать человека честным, прямым и способным выслушать противоположную сторону. Я не знаю, сумею ли подняться хотя бы частично на ту высоту, на которую поднялся он, но я должен попытаться и приложить все усилия для этого. Мы все должны попытаться.
Только что я упоминал давние времена, когда клятвопреступников ждало вечное проклятие и нескончаемые муки в загробном мире. В настоящий момент, как никогда раньше, именно такая участь ждет меня, ждет всех нас, если мы утратим веру друг в друга, и не будет нам ни спасения, ни прощения. Заветной мечтой Хэнто Грега было исцеление, спасение нашей планеты и всех живущих на ней. Если я потерплю поражение или нарушу данную клятву, если кто-то из вас потеряет веру в завершение великой и неоконченной миссии Правителя Грега, мы обречем на гибель нашу планету, а тем самым и себя.
Крэш немного помолчал, вглядываясь в море лиц перед собой. Все глаза были устремлены на него, они верили, что он знает, каким путем поведет их, хотя сам он не имел на этот счет ни малейшего представления.
Ничего, главное, что он знал, – что должен сделать первый, весьма рискованный шаг. Выборы. Грег отдал ему управление всей планетой, потому что опасался, что Квеллама могут принудить к созыву внеочередных выборов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39